«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 14%

         Озабоченный "ВВ" пошёл докладывать руководству. Вернувшись, бросил:
         - Срочно готовь в Брюссель шифровку. Работа с "Морисом" запрещается. Даже любые контакты. О выходе на него доложено руководству разведки.
         - Но ведь он согласен работать с нами...
         - Чудак-человек, всё, что связано с "делом Троцкого", - табу.
         История с "Морисом" научила меня уважать архивную службу. Как бы я ни был занят и не торопил события, не начинал работы с иностранцами без проверки по специальным учётам разведки и контрразведки, а иногда и ГРУ. Это "золотое правило" работающих в разведке помогло мне избежать напрасной траты времени. В архиве я находил сведения, которые ускоряли разработку иностранца с целью привлечения к сотрудничеству, но бывали и сведения, которые заставляли нас бросать работу с ним. Обычно это было связано с контактами иностранца со спецслужбами противника.
         В случае с "Морисом" главная опасность таилась в том, что он был в поле зрения бельгийской контрразведки как человек с коммунистическим прошлым. И как ни было жаль расстаться с его возможностями по добыванию секретной информации научного и технического характера, строгие правила безопасности разведывательной работы с источником не позволяли продолжить с ним контакт. Нарушение могло привести к серьёзной провокации против разведчика, развязыванию кампании шпиономании в стране, тем более что был повод показать миру террористические методы советской разведки в тридцатые и сороковые годы.
         Более удачным было дело с бразильским бизнесменом, прозванным мною "Эмигрант". Мой коллега, работающий под прикрытием Внешторга, побывал на промышленной выставке в Рио-де-Жанейро. Несколько месяцев работы в этом городе по линии НТР позволили ему завязать контакты с интересующими нас специалистами. Среди них был "Эмигрант" - владелец исследовательской фирмы, специализирующейся на нефтехимии.
         В архиве я погрузился в дело из тридцатых годов, когда начались преследования людей из Коминтерна. Сотни их были выдворены за пределы СССР и многие оказались в лагерях ГУЛАГа. По отцу "Эмигрант" был латыш. Его в одночасье вместе с женой и дочерью отвезли к финской границе и выставили за рубеж. Обвинение было стандартным: связь коммуниста-латыша с "врагами народа". Шёл тридцать седьмой год.
         "Эмигрант" сам нашёл моего коллегу-разведчика и предложил регулярно передавать ноу-хау по нефтепереработке и производству химического сырья.
         - Понимаешь, Анатолий, - говорит коллега из Внешторга, - я ему поверил сразу. Ты бы посмотрел в его глаза... Они светились неподдельной радостью от встречи с советским человеком.
         - А безопасность? - по-книжному бросил я. - Может быть, он в обиде на советскую власть за выдворение из Союза.
         - Он говорил другое: если бы не отъезд из Союза, его могли бы отправить за колючую проволоку. В Бразилии он стал бизнесменом, развернул своё дело и весьма доходное, пережил войну.
         - Вот спокойствие, сытость и настораживает, - не сдавался я. - Почему он воспылал желанием иметь с нами контакты?
         - Советский Союз он считает своей духовной родиной, относит время революционных перемен в России к лучшим годам своей жизни. Для нас это уже не мало.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»