«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 26%

         Парадокс в том, что в эту версию поверили, да еще как! Уже сколько десятилетий верят. Ведь нет ни одной антисталинской работы, где бы ни встречалась фамилия автора этого бреда. Как же, под ним стоит подпись "гордости" всей "прогрессивной общественности", "кумира" антисталинских "детей Арбата". Между тем ни Вальтер Германович Кривицкий, чья подпись "украшает" эту версию с октября 1939 г., ни, тем более, Самуил Гершевич Гинзбург - а ведь это одно и то же лицо - клиническим идиотом никогда не был, как, впрочем, и автором "своих" вышепроцитированных "мемуаров" под крикливым названием "Я был агентом Сталина".
         Потому что лично, собственной рукой ничего не писал и лично не издавал никаких мемуаров! Гонорар получал, а вот писать ничего не писал! Ни Вальтер Германович Кривицкий, ни Самуил Гершевич Гинзбург, а в действительности нанесший в канун войны колоссальный ущерб советской разведке беглый предатель попросту не знал английского языка, на котором якобы написал свои мемуары. Вдова ближайшего друга Кривицкого - такого же беглого предателя Игнация Рейсса - и такая же, как и они, беглая предательница Элизабет Порецки, вам слово: "Кривицкий ехал в США и очень страдал от этого, поскольку ни язык, ни страна не были ему знакомы. Он завел в Штатах новых друзей, которые проявили заботу о нем, а после, когда Кривицкого уже не было в живых, и о его семье. Но именно среди них он познал глубину своего одиночества. Его новые друзья и посоветовали ему заняться журналистикой, а еще лучше написать воспоминания. "И тогда жизнь наполнится смыслом", - уверяли его. Он не мог писать по-английски и всю работу возложил на "негров", которым сообщил необходимую обширную информацию. "Негры" исказили ее с единственной целью - сделать книгу сенсационной. Он ничего не знал об американской прессе, потому что не читал ее. А шумиха вокруг воспоминаний "сталинского агента" поднялась изрядная. Его сотрудникам удалось добиться поставленной цели. Кривицкий не подозревал, что "негры" присвоили ему звание и степени, которыми он никогда не обладал, а также "вручили" пост шефа советской разведки в Европе. Он невольно позволил приписать себе поступки других людей, которые он никогда не совершал. Он позволил исказить многие факты, имена, названия мест.
         В то же время в этой - весьма спорной - книге он умолчал о своих подлинных заслугах: например, он лишь мельком упоминает о раскрытии японского кода, за что его представили к высокой награде, которую он так и не получил. Кривицкий не упомянул, что это была самая опасная операция в нацистской Германии. Он отказывался напрасно рисковать жизнью людей, о которых упоминается в его воспоминаниях: ему было известно, что только за одно упоминание имени в подобной литературе можно ответить головой (забегая вперед, отметим, что предал он свыше 100 человек! - А. М.).
         Но мемуарист так и не осознал, что делает ему больше чести, чем присвоение фиктивных заслуг. Чтобы успокоить свою совесть, он называл вымышленные имена убитых, но он не имел права приписывать себе их деяния".
         Мне трудно сказать, чего в ее словах больше - бездонной глубины человеческого, нравственного и профессионального падения, или безбрежной фальши, наигранного сетования по поводу деятельности недобросовестных "литературных негров", или попросту злоумышленного нежелания признать, что предательство - оно и есть предательство, и сколько его ни оправдывай, как ни оправдывай, оно на века - предательство. У Мольера в "Тартюфе" есть отличные строки:

         Так ничего гнусней и мерзостнее нет,
         Чем рвенья ложного поддельно яркий цвет.
         Чем люди, полные своекорыстным жаром,
         Которые кормясь молитвой, как товаром,
         И славу, и почет купить себе хотят
         Ценой умильных глаз
         И вздохов напрокат...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»