«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 26%

         Седьмого ноября совпало с выходным днём. Рано утром оседлал свою мотонету и направился на Костанеру, набережную Рио-де-ля-Платы. Костанера уже проснулась, и многочисленные ресторанчики готовились к приёму посетителей. Вздымая фонтаны брызг, на Рио-де-ля-Плату садились гидропланы. Прямо за оградой Костанеры был городской аэропорт, использовавшийся для внутренних линий национальной компании "Аэролинеас архентинас", а также для полётов в соседний Уругвай, берега которого не были отсюда видны, поскольку ширина реки здесь была около 30-40 километров.
         По длинному молу я въехал на территорию яхт-клуба "Оливос", расположенного на острове. На молу было полным-полно рыболовов. Из порта Оливос то и дело выходили белоснежные яхты. Горизонт был весь в белых парусах, проводилась регата.
         Побродив по территории яхт-клуба, я затем проехал по песчаному берегу до самого дальнего, совершенно безлюдного пляжа и, оставив мотороллер на берегу, побрёл на каменистый мысок, далеко выдававшийся в Рио. Там я разулся и, расположившись на нагретом солнцем плоском камне и опустив босые ноги в тёплые воды реки, предался воспоминаниям о далёкой Родине, об оставшейся там молодой жене, о матери, о братьях. Там уже, возможно, выпал первый снег. Давно закончился праздничный парад, и миллионы моих соотечественников, посидев за праздничным столом, уже отправились спать.
         А я вот здесь сижу на берегу широчайшей реки вдали от Родины. Тоска охватила меня. Ностальгия. Отчего-то вспомнился райцентр в Марийской Автономной республике, куда мы в 1934 году переехали с Украины. Мне тогда было два года. На Украине в то время проводилась коллективизация, и в начале тридцатых годов там свирепствовал голод. Отец взял да и перевёз нас к себе на родину в Марийскую республику. Отец по тем временам был человек грамотный - он закончил четыре класса церковно-приходской школы, воевал в Первую мировую, в гражданскую, учился на курсах следователей ВЧК, служил там около десяти лет, одновременно закончил юридический техникум. Поэтому его и назначили прокурором Мари-Туренского района в ста километрах от столицы - Йошкар-Олы. Времена были сложные, тяжёлые, здесь тоже проводилась коллективизация со всеми её последствиями. Первые несколько лет работа у отца шла как будто ничего, он пользовался уважением в районе, превосходно владел родным марийским языком. Но вот наступил 1937 год. Отец и раньше был не прочь пропустить рюмочку-другую, теперь начал изрядно напиваться, буянить.
         - Где мой револьвер?! - кричал он в пьяном угаре, перебирая по ковру босыми ногами, пока мать с бабушкой раздевали его. - Дайте мне револьвер! - У него был именной никелированный браунинг ещё со времён работы в ЧК.
         - Дам тебе сейчас такой револьвер, что искры из глаз посыпятся, - спокойно говорила бабушка, вместе с мамой пеленая его в простыню, благо отец был маленького роста, на голову ниже матери, и они без труда с ним справлялись.
         - Я чекист! - возмущался отец во всё горло. - Не смейте трогать меня!
         - Чекист, чекист, засранный чекист, - приговаривала бабушка, ловко привязывая его к кровати. - Так засвечу, что забудешь про своего чекиста.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»