«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 59%

         В сентябре 1985 года покончил самоубийством один из самых уважаемых мною людей - Владимир Алексеевич Любимов, мой однокашник по учёбе в МГИМО и коллега по работе. Редкой породы был человек. Эмоциональный, легковозбудимый, одержимый страстью к поискам разумных, справедливых решений, он внушал страх проходимцам, захребетникам, просто бездельникам. Они считали его "чокнутым". В спорах он действительно заводился донельзя. Однажды ко мне пришёл здоровенный детина с жалобой на то, что В. Любимов побил его. Я выразил сомнение: как мог изнурённый работой, непрерывным курением, хилый, немолодой человек сотворить такое с сейфообразным крепышом. Но оказалось, что и в самом деле, когда верзила предложил совершить какой-то мелкий обман начальства, Володя заехал ему в ухо и выгнал вон из кабинета. Любимов был настолько разъярён, что "обиженный" не решился требовать реванша.
         Когда Любимов выезжал в краткосрочные командировки за границу, то больше половины резидентов, кому он оказывал помощь и содействие в решении конкретных проблем, присылали в центр восторженные отзывы, а меньшая часть разражалась злобной хулой и требованиями, чтобы никогда впредь таких... не выпускали из Союза. Очень эрудированный и острый на язык человек, он был не в состоянии понять, почему другие люди могут быть глупее и примитивнее его. Обладая талантом с избытком, блестящий аналитик, он сорил идеями направо и налево, но не мог заставить себя написать диссертацию. Идеалист до мозга костей, он не вынес начавшегося очевидного развала партии и государства. В возрасте 57 лет выбросился из окна своей квартиры. Когда я узнал о трагической развязке, мне на ум пришли почему-то идиотские стишки одного из декадентов: "Счастлив, кто падает вниз головой: мир для него хоть на миг, но иной". Мир праху одного из честнейших и талантливейших людей, кого мне пришлось узнать в жизни!
         У меня уже давно зрело желание как-то публично высказать своё мнение о том, каким я представлял себе коммуниста как тип человека. Я воспользовался предложением одного моего старого товарища, работавшего в журнале "Коммунист", и написал статью о Че Геваре, жизнь которого мне казалась воплощением коммунистического идеала личности. Я и сейчас, в слякотное безвременье, не откажусь ни от единого слова этой статьи, опубликованной в марте 1985 года, как раз тогда, когда Горбачёв забрался на облучок партийной колесницы. В отличие от длинной вереницы известных нам политических деятелей-"коммунистов", Че Гевара никогда не разделял своё слово и своё дело. Он любил повторять выражение Хосе Марти, великого кубинского патриота: "Самая лучшая форма сказать что-либо - взять и сделать это!" Если он выступал за участие служащих в добровольном производственном труде, то одним из первых отрабатывал положенные 240 часов в год подручным каменщика, рубщиком сахарного тростника, грузчиком на сахарных заводах. Че был глубоко убеждён, что одним производством товаров и услуг нельзя решить все проблемы общества, надо одновременно и создавать другого человека.
         Образ Че Гевары не был воспринят руководством КПСС именно из-за его слишком высоких требований морально-этического порядка, предъявляемых к коммунистическим руководителям. Наши вожди - вальяжные кабинетные сибариты - не воспринимали аскетического, непримиримого трубадура нового коммунизма, ставшего после своей гибели в Боливии в 1967 году кумиром левонастроенной молодёжи во всём мире. Моя статья осталась незамеченной, даже на фоне попыток возрождения "ленинских норм" партийной жизни. Но меня это не задело. Я счастлив, что статья о Че идёт сразу же после статьи Юлии Друниной в том же номере журнала. Случайное соседство подчеркнуло идейное родство.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»