«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 51%

         Нам в разведке очень понравилось его первоначально твёрдое поведение по отношению к западным державам. Любому нормальному гражданину не по душе, когда его страну публично унижают или третируют, независимо от предлогов, которыми при этом прикрываются. В сентябре 1971 года из Англии были высланы одновременно 105 сотрудников советских представительств. Мы промолчали, утеревшись. В конце марта 1983 года Франция выслала 47 советских работников. В обоих случаях пропагандистские трубы гудели, что, мол, таким образом велась борьба с русским шпионажем, хотя подавляющее большинство высланных к разведке не имело отношения. Помнится, что когда французы приняли своё решение, то советская сторона в один день прошла все этапы, типичные для дряхлого старика. С утра постановили: "Ответим так же, голова за голову". В обед сникли и прошамкали: "Давайте сократим, но пропорционально составу посольства Франции в Москве". (Кому-то показалось, что французов в СССР значительно меньше, чем русских в Париже, в то время как на самом деле всё было наоборот). К вечеру мы бессильно отказались от всяких ответных мер. Над нами публично смеялись.
         Никто не заставлял западные страны давать согласие на увеличение штатов советских посольств, они могли не выдать визу любому неподходящему для них, могли воспользоваться ежегодными отъездами в отпуск нежелательных лиц и закрыть им въезд на свою территорию. Нет! Они предпочли путь шумных оскорбительных кампаний! Они как бы пробовали "на зуб" достоинство наших руководителей.
         В сентябре 1985 года М. Тэтчер снова театральным жестом выставила из Англии очередную партию в 25 советских сотрудников. Это была проверка Горбачёва, и он её выдержал. На другой день мы выслали из Москвы 25 англичан. Великобритания опешила, она настолько привыкла к нашей расквашенности, что такой ответ выглядел для неё неожиданным. Чтобы показать свой норов, Тэтчер через пару дней выслала ещё шесть человек. Мы в ответ - столько же. Мир ахнул и восхищённо сказал: "СССР заставляет себя уважать". А "железная леди", избалованная победами, только смущённо пробормотала в приватном порядке: "Хватит, на этом мы кончаем". Жаль, что об этой капитуляции не стало известно общественности.

* * *

         Однако вскоре в твёрдой поначалу позиции Горбачёва появились трещинки, а потом щели и, наконец, разломы. Страна вползала в длинный туннель под названием "перестройка". Мы долго дискутировали, пытаясь докопаться до скрытого смысла этого слова, и не могли прийти к общему пониманию целевых установок руководства. "Перестройка" свалилась на голову точно так же, как и антиалкогольная кампания, без предварительной проработки, без изучения. До самого её скорбного конца никто не мог объяснить, во что же мы, в конце концов, перестраиваем свою жизнь, свой уклад хозяйства. Всякие прежние революционные повороты в истории народов предварительно готовились теоретическими трудами, экономическими исследованиями, искусством, наконец. И люди были готовы к повороту. "Перестройка" оказалась самым пустым словом, в которое не было заложено никакого реального и чётко продуманного смысла. Это было благое реформаторское пожелание, не больше. Частенько в своём кругу мы вспоминали по аналогии с начавшейся "перестройкой" детский стишок о мальчике, который решил починить качавшийся стул, подпилив одну из его ножек. Пацан не был знаком с правилом "семь раз отмерь, а один раз отрежь" и стал пилить на глазок то одну, то другую ножку, которая, как казалось ему, мешает нормальной устойчивости. Дело кончилось тем, что он вконец испортил стул, но, глядя на дело рук своих, всё-таки самокритично произнёс: "Эх, ошибся я немножко!" Процесс нашей "перестройки" как две капли воды напоминал эти ребячьи плотницкие экзерсисы.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»