«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 71%

         К динозаврам, а то к кому-нибудь и похуже Бретвейт относит также председателя КГБ СССР Владимира Крючкова:
         "Я встретился с ним, маленьким, морщинистым человеком, сопровождаемым пухленькой женой, лишь на двух-трёх официальных церемониях. Я не видел смысла в более серьёзной встрече, так как мы всё равно стали бы без толку препираться по поводу взаимных высылок дипломатов и журналистов или отказа КГБ разрешить Лейле Гордиевской воссоединиться со своим мужем, двойным британским агентом Олегом Гордиевским (бессердечный Крючков! - В.Л.).
         ...Его психология имела глубокие корни в прошлом. Подобно своему царскому предшественнику графу Бенкендорфу, он, по-видимому, искренне верил в то, что истинная и незаменимая роль тайной полиции - служить главным стражем государства и его интересов (а в Великобритании Координатор служб разведки и безопасности кабинета министров, как ныне называется английский глава госбезопасности, верит, наверно, что основная его, Координатора, задача - раздавать подарки на детских утренниках. - В.Л.). В своих мемуарах Крючков говорит о практиковавшемся КГБ подслушивании: "Я не видел и сейчас не вижу в этом никакого нарушения прав человека, поскольку это диктовалось интересами государства" (в других стран, подслушивание, конечно, не применяется - да, господин посол? - В.Л.).
         Крючков был апологетом Сталина... Когда начались реальные перемены, он не мог этого выдержать. Стал презирать Горбачёва, хотя умело маскировал свою враждебность. Ещё в марте 1991 года, за пять месяцев до путча, он заявил Ричарду Никсону, что твёрдо поддерживает реформы, и Никсон, видимо, ему поверил. Однако Крючков передал одному из лиц, сопровождавших Никсона в поездке, сообщение, в котором предупреждал, что Горбачёв может быть в скором времени свергнут в результате парламентского переворота, возглавляемого Лукьяновым и поддерживаемого армией и КГБ.
         В то время я не слышал об этом предупреждении, однако он точно заранее описал "конституционный переворот", который Лукьянов и Крючков попытались произвести в июне следующего года...".
         Этот переворот всё время не давал покоя англичанам. "В январе 1989 года Форин Офис запросило, верно ли, что Горбачёва того и гляди свергнут в результате переворота,- сообщает Бретвейт.- Моё мнение было таково. Было уже ясно, что экономические мероприятия Горбачёва были путаными, непродуманными и неэффективными. С началом выборов делегатов на новый съезд политическая нервозность усилилась. У Горбачёва не было ораторского искусства, чтобы вдохновить простой народ на жертвы, как это сделали в своё время Черчилль и Рузвельт. Его бесконечные наставления всё больше раздражали слушателей. Некоторые начинали поговаривать, что питались лучше при Сталине. Как русские, так и наблюдатели извне начали бояться, что толпа может выйти на улицы. Это был бы не первый случай, когда русская революция начиналась с "хлебного бунта"...
         Возможен был и захват власти военными националистами, русскими шовинистами, антисемитами, об "агрессивном мстительном консерватизме" которых не так давно предостерегал в публичной речи Александр Яковлев. Горбачёв и его сторонники составляли в партии меньшинство. И, скорее всего, мы не получили бы никакого, а тем более заблаговременного предупреждения о его падении. Даже в условиях гласности мы мало что знали о внутреннем механизме деятельности Политбюро: Горбачёв мог исчезнуть в один миг, как это было с Хрущёвым".
         Далее Бретвейт хвалит Горбачёва, сравнивая его с Петром Великим, но без "садизма" последнего, а заканчивает тем, что обращает внимание Форин Офис на Ельцина, вернувшегося тогда из поездки в США, где он заручился мощной поддержкой американцев. Думается, что и без Бретвейта в Форин Офис уже знали, на кого делать следующую ставку в политической игре в России.

* * *

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»