«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 27%

         А в действительности Горбачёв даже одну Продовольственную программу не потянул, как же ему можно было доверить всё остальное? Через несколько часов после кончины очередного генсека по случаю траура собрались главы государств. Наконец-то они увидели, что к власти пришёл молодой, активный правитель, которого не надо поддерживать, ходит бодро, общается свободно. В общем, Михаил Сергеевич понравился.
         Начинал он в режиме наибольшего благоприятствования. Страна была в эйфории. Сколько надежд связывали с его именем. Народу, уставшему от пятилетки похорон кремлёвских хворых генсеков, казалось: вот он - спаситель. Моторен, спортивен, моложав, ездит по стране, разговаривает с людьми. Запретил главному редактору газеты "Правда" приводить его цитаты: "У нас есть Маркс, Ленин, вот и цитируйте классиков". Люди радовались: значит, Горбачёв против культа личности. Верили каждому его слову, тому, что в 2000 году у всех будут отдельные квартиры или дома, что скоро в стране исчезнет пьянство, внедрится хозрасчёт, социализм приобретёт человеческое лицо. Коль речь пошла о человеческом факторе, значит, приобретают значение особенности каждой личности, её способности, достоинство. Человек перестаёт быть винтиком, и этому все радовались.
         Встретил я избрание Горбачёва генсеком, будучи секретарём Ставропольского крайкома КПСС. День, естественно, начинал с просмотра газет. И в каждой из них повторялись лозунговые обещания лучшей жизни. Кое с кем из коллег обменивался мнениями. Мы-то хорошо знали цену обещаний Михаила Сергеевича, а чего стоит его умение производить приятное впечатление, очаровывать слушателей. Приёмы, использованные в крае, он перенёс на управление страной. Значит, всё утопит в словесах. Только теперь ему не на кого опереться, свалить свои просчёты. На словах он был полон добрых намерений, желания улучшить жизнь. На самом деле он оказался неспособным разработать ясную программу перемен, о которой в печати сообщалось как-то обтекаемо. Когда с Горбачёвым об этом заговаривали, он уходил от ответа. Конкретность подменял велеречивостью, обещаниями: вот пройдут реформы, и всё будет прекрасно.
         Было понятно - пора разграничить партийные и государственно-хозяйственные органы. Но Михаил Сергеевич утверждал, что для этого в стране нет механизма, который мог бы обеспечить самодвижение экономики. Если секретари партийных комитетов отдадут экономику на откуп хозяйственникам, у нас всё развалится. За первые два-три года его правления серьёзных изменений в линии партии не произошло. Призывы к революционному обновлению, совершенствованию развитого социализма ничего не изменили. Борьба с пьянством привела к вырубке виноградников, закрытию многих винзаводов. И хлынуло на наш рынок несметное количество иностранного алкоголя в яркой упаковке, но сомнительного качества. Обнищание основной массы трудящихся стало очевидным. Восторги, любовь народа к Горбачёву таяли, испарялись надежды на лучшее. А из радиоприёмников, телеэкранов продолжали нестись обещания, заверения, но им уже не верили. Взросшие на сомнительных капиталах различные АО, ТОО, картели и синдикаты 70 лет советской власти проклинают на все лады, унижают, высмеивают, обливают помоями тех, кто разгромил фашизм, создал социалистическую индустрию, написал "Тихий Дон" и "Как закалялась сталь". А ведь было и плохое и хорошее как до, так и после 17-го года.
         Кстати, время своего правления, а это больше, чем даётся американскому президенту, Горбачёв назвал революционным. Но если американский президент думал о своей стране, её благополучии, то Михаил Сергеевич делал революцию, так сказать, личную, для себя.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»