«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 28%

         У многих вызывает недоумение личность доперестроечного и послеперестроечного Горбачёва. Порой они диаметрально противоположны друг другу. Так что, их два? Нет, конечно. Он один. И меня, знавшего его много лет, это не удивляет. Я-то знаю, какой он в политике манёвренный. До перестройки, да и в первые её годы, пока он возглавлял компартию, Михаил Сергеевич считал своим идеалом Ленина. Как говорится, он себя "под Лениным чистил". Подвиг Владимира Ильича он потребовал даже отразить в тексте программы XXVII съезда КПСС.
         На юбилейном пленуме Союза писателей СССР в 1984 году, перед избранием его генсеком, Горбачёв предложил, чтобы в докладе отметили, как ярко и правдиво наша литература отразила великие революционные свершения партии и народа за годы советской власти. И вдруг ортодоксальный марксист, который считал недопустимым, чтобы за столом Варшавского договора сидели руководители политических оппозиций, принимает решение повернуть наше общество к обновлению, сравнимое, по его мнению, с Октябрём семнадцатого.
         Так что, теперь это совсем другой человек? Ничего подобного, он только кажется другим. Поворот в противоположную сторону возник не сам по себе и не по убеждению. Судя по тому, как легко "верный ленинец" превратился в непреклонного критика советской власти, он был не тем, кем казался, он был всегда "центристом".
         Однако наполнение его "центризма" всегда зависело от данной политической обстановки. Когда выгодно, он отклоняется вправо. Меняется ситуация - отклоняется влево. Ещё я ясно видел и другое: как лавировал этот человек между двумя реальными силами - руководителями партийных комитетов, тесно связанных с трудящимися, и бюрократическим аппаратом. Так и сидел на "троне", поворачиваясь, то в сторону одних, то в сторону других. И всегда умел не ошибаться, на чьей стороне нужно быть в данный момент.
         "Ускорение" экономического развития страны устраивало всех, только очень скоро обанкротилось и о нём забыли. В общем, брался Горбачёв за многое, но на словах, а делать что-то по существу он не умел. Муторно было ему по-настоящему о народе заботиться. Думалось, чем же все его завихрения кончатся? И вот как-то прямо с самолёта является ко мне двоюродный брат генсека И.В. Рудченко, первый секретарь Красногвардейского райкома. И чуть ли не с порога заявляет: "Виктор Алексеевич, быть большой беде, страна осталась без хозяина. Был у Михаила в кабинете. Внутренними делами, - говорит, - пусть кто угодно занимается, а я сейчас сконцентрируюсь на международных вопросах. Это для него важнее всего. Сказал, что хочет утвердиться за рубежом. И Раиса его подзуживает, мол, надо выходить на мировую арену. Тесно ему, видишь ли, на одной шестой суши стало. Главное для Михаила себя показать. Начнёт колесить из страны в страну, а свою землю забросит".
         И надо сказать, Иван Васильевич как в воду глядел. Ведь и вправду отправился в широкий мир. Простому обывателю выезд Горбачёва с супругой представить трудно. Ни один царь не пользовался в дороге таким количеством обслуги, сопровождающих из мира богемы, особенно артистической. По улицам городов мира проносилась кавалькада мощных автомобилей, гвардия телохранителей охраняла особую "карету - ЗИЛ", чаще всего с зашторенными стёклами, в которой восседали "их величества" супруги Горбачёвы. За бронёй этой сверхмашины находился передвижной правительственный центр. Отсюда Михаил Сергеевич мог отдавать приказы об использовании потенциала ракет. Здесь же находилась горячая линия, соединявшая его напрямую с президентом США. Он мог связаться с любой точкой земного шара. Это переполняло его честолюбивую натуру.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»