«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 76%

         "Недаром говорит пословица: с хама не буде пана", - прокомментировал случившееся первый издатель "Кобзаря" П.И. Мартос. Карл Брюллов в ответ на просьбу друзей Шевченко о помощи только пожал плечами и отказался предпринять что-либо для своего бывшего ученика. Не заступился за поэта и Жуковский, к которому Тарас Григорьевич обратился с письмом. Интересно, что в изданном в 60-е годы академическом "полном" собрании сочинений Т.Г. Шевченко из чернового варианта письма к Жуковскому таинственным образом "исчезла" часть текста с фразами "я вполне сознаю моё преступление и от души раскаиваюсь" и "я прошу милостивого ходатайства вашего перед всемилостивейшим Государем нашим", так же, как из советских публикаций следственного дела поэта "исчезали" все признания им своей вины. Видно, не очень-то вязались они с образом "несгибаемого борца с самодержавием".
         Не помогло Шевченко и обращение его доброжелателей к командиру Оренбургского отдельного корпуса генералу А.В. Перовскому, которого знавшие его близко люди характеризовали как человека "истинно великодушного и с ангельски добрым сердцем". Перовский выразил намерение "сделать для него всё, что можно", но, съездив в III Отделение и лично ознакомившись со следственным делом, отказался заступаться за поэта, запретив своим сотрудникам впредь просить об этом. Когда же один из подчинённых генерала посмел нарушить запрет, Перовский решительно потребовал не напоминать ему больше про "этого негодяя".
         Долгие десять лет тянул поэт солдатскую лямку. Огонёк надежды мелькнул для него в 1855 году, после смерти Николая I. Вступивший на отцовский престол Александр II амнистировал многих политических преступников, но фамилию Шевченко собственноручно вычеркнул из списка освобождаемых. "Этого простить не могу, он оскорбил мою мать", - заявил новый император.
         Понадобились усиленные хлопоты, чтобы добиться прощения для Тараса Григорьевича. И здесь снова не обошлось без представителей царской семьи. Пост президента Академии художеств занимала тогда дочь Николая I, великая княгиня Мария Николаевна. Именно к ней, через посредство вице-президента Академии графа Ф.П. Толстого и его супруги, обратился поэт. "Ходатайствуйте обо мне у нашей высокой покровительницы", "подайте от себя прошение обо мне ея высочеству, нашему августейшему президенту", - умолял он в письмах.
         Великая княгиня также вначале не проявила желания добиваться освобождения человека, столь неблагодарного по отношению к её родителям, но, тронутая рассказами о страданиях Шевченко, смягчилась и обратилась с соответствующей просьбой к Александру II. Император не стал отказывать сестре и в 1857 году "во внимание к ходатайству президента Академии художеств. Её Императорского Высочества Великой Княгини Марии Николаевны" поэт был уволен от воинской службы. Позднее, после новых просьб со стороны Шевченко, та же великая княгиня добилась для него разрешения проживать в Петербурге и работать в Академии.
         Так закончился тяжелейший период в биографии Кобзаря.
         Ко всему этому можно добавить, что, обращаясь с просьбами к Марии Николаевне, поэт в дневниковых записках поносил её уже покойного отца, а в 1860, когда умерла вдовствующая императрица Александра Фёдоровна, Шевченко откликнулся на это событие стихотворением "Хоча лежачого й не бють", в котором называет мать великой княгини "сукой" и призывает "тiлько плюнуть на тих оддоених щенят, що ти щенила", зачисляя, надо полагать, в число "щенят" и свою новую покровительницу.
         Думается, нет нужды комментировать этот поступок великого поэта.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»