«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 46%

         Особенно беспокоила С.В. Косиора средняя и высшая школа. "Тут мы имеем сопротивление определённой части преподавателей, профессуры. Это сопротивление необходимо любой ценой преодолеть. Украинизация молодёжи, а значит и работы комсомола, является основным нашим заданием, воплощение которого будет иметь для нас огромные последствия". (То же обстоятельство волновало и Н.А. Скрыпника. "Мы имеем профессоров, которые не хотят преподавать на украинском языке, - говорил он. - Это не только среди старой профессуры, но и новая профессура уже с академическими заездами. Только закончил вуз, идёт в вуз преподавать и стрекочет таким же голосочком, как и старая профессура, тогда как он должен быть орудием украинизации вузов"). Одновременно генеральный секретарь ЦК КП(б)У похвалялся уже достигнутым: "Никогда ещё на протяжении всей истории рост украинской культуры и внедрение её в массы не совершалось в таком масштабе, как ныне".
         Однако приблизительно с середины 1930-х годов украинизаторским процессам были преданы иные, более цивилизованные формы. Причин тому было несколько. Набиравшиеся опыта государственного строительства большевики осознавали, что одними революционными наскоками украинский вопрос разрешить не удастся. Между тем, ненькопатриоты требовали ещё большего применения насилия и, помимо того, желали получить безраздельную власть над Украиной, с чем КП(б)У согласиться не могла. Возникшие разногласия усугублялись сложной международной обстановкой. После государственного переворота 1926 года в Польше, пришедший там к власти Ю. Пилсудский стал искать взаимопонимания с украинскими кругами. Последние, в свою очередь, проявили готовность к компромиссу. Если раньше они занимали однозначно просоветскую позицию, то с конца 1920-х ситуация меняется. "Национально сознательные" начинают вести торг с Варшавой, взвешивая "плюсы" и "минусы" союза с Пилсудским. В этих условиях Кремль уже не мог, в случае войны с Польшей, твёрдо рассчитывать на украинское движение.
         Всё вышеизложенное привело к некоторому смягчению украинизаторских мер. Были осуждены "перегибы" и "перекосы" в проведении украинизации. В частности, было признано чрезмерным языковое "творчество", "кование" в огромном количестве новых слов, приводившее к тому, что украинский язык не воспринимался народом и вызывал к себе насмешливое отношение. "Вредительством на языковом фронте" было названо "стремление оторвать украинский язык от языка, которым говорят широкие массы украинских рабочих и крестьян, путём устранения из него интернациональных терминов, путём насаждения искусственных, чужих для понимания широких масс "новых слов".
         Прекратилось неприкрытое насилие над русскоязычным населением. В 1938 году даже вновь открыли всеукраинскую газету на русском языке, получившую название - "Советская Украина" (нынешняя "Правда Украины"). В городах, являющихся крупными научными центрами, населению предоставляли свободу выбора языка обучения в школах и, естественно, что выбор был в пользу русского языка. (В то же время в большинстве сёл, где, как правило, имелось лишь по одной школе, такого выбора не было и это обстоятельство, наряду с более низким чем в городах уровнем культуры, является одним из основных факторов, объясняющих большее распространение украинского языка в сельской местности). Но, осуждая "отдельные ошибки" и "перегибы" украинизаторской политики, большевики и не думали отказываться от этой политики как таковой. Наказав некоторых рядовых и нерядовых перегибщиков, партийные руководители Украины продолжали восхвалять "ту величайшую работу вокруг проведения ленинской национальной политики, которую украинская парторганизация проводила под руководством т. Кагановича". Стратегический курс оставался неизменным.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»