«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 21%

         Таким образом, ландшафт сильно влияет на этногенез, но не предопределяет его ход. Обладание "своей землей", территориальная целостность - условие возникновения этноса, но она вовсе не является условием его существования. Многие этнологи вообще отвергают географический детерминизм Л.Н. Гумилева, и доводы их убедительны.
         Помимо самой земли (ландшафта и территории) влияние на этногенез оказывает и такая символическая вещь, как граница. Граница территории уже в самых древних государствах приобретала священный смысл - она определяла пространство родной земли и часто становилась этнической границей. Внутри нее живет наш народ. Некоторые этнологи считают, что граница - это превращенный в часть культуры присущий животным инстинкт гнезда, норы (в общем, "периметра безопасности"). Замкнутая ограда, даже символическая, есть условие "морального и физического комфорта" - как для отдельной семьи, так и для народа. Согласно легенде, император Цинь Шихуанди, объединивший китайские царства, первым делом объехал границу нового государства.
         П.Б. Уваров пишет: "Главной функцией монарха (и власти как таковой) является прямое, буквальное создание пространства определенности. Монарх, как верховный легитиматор, берет на себя обязанность установления порядка, т.е. состояния определенного соотношения элементов действительности, соответствующих Истине... При этом монарх выступает в качестве верховного легитиматора как социального, так и физического пространства. В деятельности традиционных правителей эти два пространства легитимации неразрывно взаимосвязаны, что, собственно говоря, вполне соответствует "фундаментальному императиву относительного единства управленческих институтов" Т. Парсонса: "Осуществление нормативного порядка среди коллективно организованного населения влечет за собой контроль над территорией" (20, с. 94-95).
         Для формирования американской нации из европейских иммигрантов очень важным был образ фронтира - подвижной границы между цивилизацией и дикостью, образ завоеванного пионерами у индейцев пространства. Позже этот образ вошел в культуру для обозначения подвижных границ в зонах взаимодействия между культурами и цивилизациями.
         В связи с границами, особенно в зонах межцивилизационного контакта, в некоторых случаях возникали устойчивые фобии - страх перед иными народами, якобы представляющими угрозу целостности "своего" пространства. К числу таких укорененных страхов относится и русофобия Западной Европы, иррациональное представление русских как "варвара на пороге". Она сформировалась как большой идеологический миф четыре с лишним века назад, когда складывалось ощущение восточной границы Запада. А. Филюшкин пишет: "Время появления этого пропагандистского мифа в европейской мысли эпохи Возрождения фиксируется очень четко: середина - вторая половина XVI в. Это время первой войны России и Европы, получившей в историографии название Ливонской войны (1558-1583)... Как мировые войны в конечном итоге очерчивали границы мира, так и Ливонская война окончательно обозначила для западного человека восточные пределы Европы. Теперь последняя кончалась за рекой Нарвой и Псковским озером" (21).
         Если вернуться к начальным стадиям этногенеза, то можно сказать, что пространство и этнос создавали друг друга. Этносы складывались, коллективно думая (рефлектируя) о своем пространстве и пространстве значимых иных. Это уже было не безучастное физическое пространство, а пространство человеческое. Как говорят, происходила доместикация (одомашнивание, приручение) пространства. Французский антрополог А. Леруа-Гуран пишет, что на развитие племен и народов повлияли два разных типа восприятия пространства - динамический и статический.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»