  |
 |
Прочитано: 29% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 29% |
Да, получилось так, что в 70-е годы наши граждане приобрели многие атрибуты "высокого интеллектуального уровня" - но при этом утратили некоторые гораздо более фундаментальные "инструменты мышления". Поэтому грядущий Гайдар для них стал казаться умнее и ближе Косыгина, Собчак умнее Машерова, а генерал Грачев более надежным защитником Отечества, чем маршалы Гречко или Устинов. И этот принципиальный выбор А.А.Зиновьев считает свидетельством "высокого интеллектуального уровня", а идиотский выстрел лейтенанта Ильина в Брежнева - геройским выражением кипящего разума возмущенного.
Да, Брежнев и Косыгин с Устиновым не справились с этой новой ситуацией, не нашли общего языка с высокоинтеллектуальным лейтенантом Ильиным. Они не могли освоить внешние атрибуты нового мышления Горбачева и Шеварднадзе, но факт, что они хотя бы сохраняли фундаментальные инструменты здравого смысла. Они не смогли предотвратить прихода разрушителей, но сами они страну не расчленяли и не продавали. У них вектор был совсем иным, чем у Горбачева. Разве это не преимущество типа мышления старой "глупой" власти над мышлением Собчака и Чубайса?
Остановимся на эпизоде, который привлек внимание тем, что красноречиво отразил процесс дерационализации сознания образованной части общества - сначала на Западе, а потом и в РФ. Речь идет об издании в 1997 г. во Франции "Черной книги коммунизма" (авторы С.Куртуа, Н.Верт и др.). В РФ эта книга была издана Союзом правых сил в 2001 г. тиражом 100 тыс. экземпляров с грифом "Предназначено для распространения в муниципальных, сельских, школьных и вузовских библиотеках". Вступительную статью написал сам бывший член Политбюро ЦК КПСС А.Н.Яковлев, который подписался как академик РАН .
Вскоре после выхода книги в свет на Западе состоялось ее обсуждение в академической среде, и было признано, что научной ценностью она не обладает, являясь продуктом фальсификации истории. Интерес вызвало другое - в череде известных фальсификаций эта книга выделялась как будто нарочитой примитивностью и нелогичностью. Это какой-то новый жанр, предназначенный для какого-то нового читателя. Причем речь идет о читателе образованном (никому кроме интеллигенции такая книга не нужна) и к тому же политизированном, можно сказать, духовно чутком. О чем говорит появление подобной книги?
Говоря о книге и ее обсуждении, историк-эмигрант А.С. Кустарев отмечает два момента. Первый - это запросы рынка такой политико-исторической литературы. Эти запросы говорят об отходе этого контингента читателей от рациональности. С другой стороны, рынок оказывает такое давление на историков, что они не просто превращают историю в товар, но вынуждены идти на ее фальсификацию - происходит коррупция научного сообщества. А.С. Кустарев пишет:
"Юристы вряд ли взялись бы организовать процесс по обвинению коммунизма в предумышленных преступлениях. В дискуссии участвовал кто угодно, только не законники. Но если виды на процесс в нюрнбергском стиле выглядят столь бледно, то зачем же сотрясать воздух понятием преступности? Одно объяснение часто мелькало в дискуссии. Первыми к нему прибегли сами соавторы (Куртуа) Николя Верт и Жан-Луи Марголэн, обвинившие Куртуа в "сенсационализме". Он, дескать, хотел продвинуть "Черную книгу" на массовом читательском рынке и заработать на этом и славу, и деньги.
Очень вероятно. Сегодня все превращено в товар. Даже еврейским холокостом давно торгуют. Это ходкий товар. И вовсе не потому, что люди (включая большинство самих евреев) до сих пор сочувственно переживают трагедию 6 миллионов безвинно погибших евреев и всего еврейского народа. А потому, что это грандиозная "horror story", то есть "жуткая история"...
Надо сказать, что изготовление товара для верхней части массового рынка дело довольно тонкое. Ведь здесь требуется продукт, удовлетворяющий низменные потребности и умственно очень облегченный, но в то же время позволяющий потребителю думать, что он удовлетворяет свои возвышенные потребности и приобщается к чему-то умственно элитарному. Ориентация на историко-эпические бестселлеры таит в себе огромные опасности для исторической рефлексии общества. Выйдя из монастырей и университетов на книжную ярмарку, историки вынуждены менять содержание исторического повествования и интерпретацию исторической картины (чтобы не сказать - действительности) в угоду примитивному, но претенциозному вкусу потребителя... Историческая литература этого рода возникает за пределами научной общины, но быстро коррумпирует ее" (А.С. Кустарев (Донде). Как заговорить призрак. - "Независимая газета", 24.09.1998).
В второй части статьи А.С. Кустарев разбирает вопрос, куда сдвигается сознание интеллигентного читателя, а за ним и тип мышления историков, выполняющих заказ рынка. Он пишет: "Два элемента в нынешней фазе антикоммунистической кампании указывают на возврат магического сознания. Это вера в чудодейственную силу "символического судебного процесса" и убеждение в том, что судить можно не только "человека", но и "идею", и даже "символ". Судебный процесс имеет сильный оттенок магического заклятия. В особенности та фаза судебного процесса, где решается вопрос о "виновности". Мера пресечения уже лишена магической энергии за исключением одного случая - когда виновному назначается смертный приговор; магический смысл полностью возвращается в этот акт в том случае, если казнь на самом деле не совершается или совершается символически. Так вот, символический суд над коммунизмом и требования вынести ему формальный смертный приговор есть прежде всего магическое действо. Это попытка заклясть, заговорить призрак. Это особенно заметно, когда от обвинений в адрес физических лиц (Ленин, Дзержинский, Сталин, Ягода, Иванов, Петров, Сидоров) мы незаметно переходим к обвинениям в адрес юридических лиц, сначала прямых участников репрессий (ЧК), потом косвенных (ВКП(б), потом подозреваемых в сочувствии (Французская компартия или компартия Галапагосских островов) и, наконец, идеологии.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||