«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 60%

         Суть дела отнюдь не в замещении "злых" людей "добрыми", а в глубоком изменении самого политического климата в стране - изменении, которое медленно, но все же совершалось в течение 1939-1952 годов. В последнее время были наконец опубликованы "совершенно секретные" документы о политическом терроре второй половины 1930-х - начала 1950-х годов *42. Количество смертных приговоров, хотя оно и не имеет ничего общего с пропагандируемыми до сего дня - в том числе с телеэкрана - нелепыми цифрами в 5, 7, 10 или даже 20 миллионов (здесь можно вспомнить иронические слова эмигрантского демографа С. Максудова о том, что, согласно подобного рода "цифрам", к 22 июня 1941 года "все взрослые мужчины СССР погибли или сидели за решеткой. Все и немного больше..."), конечно, было все же громадно: в 1937-1938 годах 681.692 человека были приговорены к смерти... *43
         Но затем - в 1939-1952 годах - происходило последовательное уменьшение масштабов террора. Во многих сочинениях утверждается обратное: что-де Сталин, старея, все более разнузданно злодействовал. И поскольку о нескольких "процессах" последних лет его жизни - Ленинградском деле, расправе над Еврейским антифашистским комитетом, судилищах над рядом военачальников и деятелей военной промышленности, деле кремлевских врачей и т.д. (обо всем этом мы еще будем в своем месте говорить) - написано очень много, создается впечатление, что террор все нарастал или по крайней мере не ослабевал до 1953 года.
         Между тем вот всецело достоверные цифры о количестве смертных приговоров, вынесенных в течение трех пятилетий после 1937-1938 годов "за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления": в 1939-1943 годах - 39.069 приговоров, в 1944-1948-м - 11.282 (в 3,5 раза меньше, чем в предыдущем пятилетии), в 1949-1953-м - 3.894 приговора (в 3 раза меньше предыдущего пятилетия и в 10 раз (!) меньше, чем в 1939-1943-м).
         Разумеется, даже и последняя цифра страшна: в среднем около 780 приговоренных к смерти за год, 65 человек в месяц! Но вместе с тем очевидно неуклонное "затухание" террора - без сомнения, подготовившее тот отказ от политических казней, который имел место после смерти Сталина (кроме казней нескольких десятков "деятелей" НКВД-МГБ).
         Эти сопоставления лишний раз показывают, что "объяснение" террора личной волей Сталина совершенно неосновательно; есть множество свидетельств о крайней "подозрительности" и своеволии вождя именно в последние годы его жизни, а между тем масштабы террора все более сокращались. Речь должна идти совершенно о другом - о закономерном изменении самого бытия страны, самого господствующего в ней, как уже сказано, политического климата.
         К 1937 году в стране еще царила атмосфера Революции и гражданской, "классовой" войны (недавняя коллективизация и была именно "классовой" войной). Это, в частности, со всей определенностью, а подчас и с немалой силой воздействия на души людей выражалось в широко известных, звучавших над страной стихах (и песнях на стихи) Э. Багрицкого, Д. Бедного, А. Безыменского, М. Голодного, В. Маяковского и других революционных авторов. В популярном стихотворении М. Голодного "Судья Горба" (1933) с возвышенным пафосом воспет герой, отправляющий на казнь родного брата, а в чрезвычайно ценимом тогда стихотворении Э. Багрицкого "ТВС" (оно было опубликовано в 1929-1936 годах в десятке изданий) не без талантливости утверждалось, что, мол, нелегко разобраться в нашем времени, не прост выпавший нам век,

         Но если он скажет: "Солги", - солги.
         Но если он скажет: "Убей",- убей.

         Эти строки - не только полная отмена нравственных заповедей, но и точная "модель" поведения множества людей в 1937 году...
         Конечно, смысл популярных стихов - только одно и не принадлежавшее к наиболее существенным из проявлений политического климата, но даже и он, этот смысл, дает представление о том, почему возможно было без особенных "трудностей" отправить на казнь сотни тысяч людей в 1937-1938 годах. Очень важно само безоговорочное требование "солги", ибо террор тех лет основывался на заведомой и тотальной лжи: деятели, оказавшиеся не соответствующими тем историческим сдвигам, которые были явным отходом от собственно революционной политики и идеологии, то есть, в конечном счете, сдвигам контрреволюционным (о чем согласно писали и Троцкий, и Федотов), осуждались и уничтожались как контрреволюционеры!

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»