«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 75%

         Что же происходило на вокзале в городе Серове в 7 часов утра 24 января 1959 г.? Формально говоря, Георгий Кривонищенко, недовольный скаредностью завхоза Людмилы Дубининой, не выдавшей карманных денег, решил заняться сбором подаяния - с шапкой наперевес и песней во всю глотку направился в обход вокзала. Мы знаем, что Кривонищенко и Слободин были мужчинами артистичными - играли на разных музыкальных инстументах (гитара, мандолина, аккордеон), неплохо пели и были не лишены того дара, что артисты называют "сценическим обаянием". Так что в самом по себе факте песнопения в общественном месте нет вроде бы ничего необычного. Однако в истории того, "как Георгий Кривонищенко собирал подаяние" есть несколько несуразностей, которые придают ей вид крайне недостоверный и нелогичный.
         Начнём с того, что вокзал в Серове к моменту прибытия группы был закрыт. Другими словами, вокзальный буфет также был закрыт и сбор денег на покупку там конфет был лишён всякого смысла. Но ладно, мы можем предположить, что буфет открылся бы через полчаса - поверим в это безоговорочно. Однако, если мы вспомним, что по карманам членов группы было рассовано почти 2000 руб. наличных денег, то сбор пресловутого "подаяния" вообще лишается всякого рационального смысла. Сколько бы мелочи накидали Кривонищенко сердобольные старушки, жмущиеся друг к дружке на ветру под козырьком крыши запертого вокзала? 3 руб.? 5 руб. медяками? Неужели кто-то думает, что в его шапку кто-то бросил бы целый рубль или червонец? Конечно же, нет, никто бы Георгию таких денег не дал. При особенно настойчивом приставании ему случае бы посоветовали "пойти работать". Поэтому при всём своём энтузиазме Кривонищенко собрал бы жалкие копейки... Если кто не знает, подскажем, что самые дорогие шоколадные конфеты "Мишка на севере" стоили в ту пору 180 руб. за 1 кг. - что равнялось стоимости 3 бутылок дешёвой водки.
         Глупо повёл себя Георгий? Безусловно! И на первый взгляд, и на второй...
         Причём глупость поступка Георгия Кривонищенко лежит даже не в плоскости реализации бизнес-проекта по сбору денег. Помимо чисто финансовой стороны дела существует ещё и так называемый "репутационный ущерб". Для инженера, работающего на особо режимном объекте, он потенциально сулил массу неприятностей. Специалист, имеющий допуск к совсекретным сведениям (а в 50-х гг. практически весь инженерно-технический персонал атомных производств имел допуск третьей категории из четырёх возможных; таких допусков, к слову, не имело подавляющее большинство членов ЦК КПСС), должен был являться безупречным во всех отношениях человеком. Это означало как отсутствие вредных привычек (алкоголизма, склонности к азартной игре на деньги), так и любых антисоциальных проявлений в поведении (склонность к дебоширству, жестокость в семье и пр.). Гомосексуалист, например, не имел шансов получить допуск к гостайне и быть оформленным на работу, требовавшую таковой. В подобного рода требованиях режимных органов к персоналу крылся глубокий смысл - человек, ведущий безупречный с точки зрения социальной приемлемости образ жизни, не может стать объектом шантажа, манипулирования и вербовки вражеской разведкой. Подходы противника к такому человеку максимально затруднены.
         Так что попасться в милицию за попрошайничество и нарушение общественного порядка на вокзале - это был просто верх самоубийственного кретинизма! Если бы об этой истории стало известно по месту работы, то вывод дисциплинарной парткомиссии не сулил бы Георгию Кривонищенко ничего хорошего: либо пьян был, либо просто дурак. И ещё неизвестно, кем лучше было бы оказаться. С работы, может быть, и не уволили, тем более, что Кривонищенко являлся "молодым специалистом" и трудовое законодательство охраняло его право на труд, но историю эту ему припоминали бы ещё долго. Она бы непременно всплывала при любом перемещении по служебной лестнице и напоминала бы о себе многие годы. Проще было сразу самому себе осиновый кол забить в сердце.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»