«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 51%

         Однако ревизионистская оса начала и там вонзать своё ядовитое жало. Ким Ир Сен на переговорах с нами рассказал нам о событии, которое произошло у них на пленуме Центрального Комитета партии, состоявшемся после XX съезда.
         - После того, как я зачитал доклад, - сказал нам Ким, - два члена Политбюро и некоторые другие члены Центрального Комитета заявили, что идеи XX съезда и вопрос о культе личности у нас, в Корее, не получили должной оценки, что не ведётся последовательная борьба против культа личности и т.д. "У нас, - сказали они на пленуме, - не отмечается экономических и политических результатов в соответствии с платформой XX съезда, Центральный Комитет окружён неспособными людьми".
         Одним словом, - отметил дальше Ким Ир Сен, - они атаковывали линию руководства, его единство. Против них, - заключил он, - поднялся на ноги весь Центральный Комитет.
         - Как вы обошлись с ними? - спросил я.
         - Их раскритиковал пленум, и всё, - ответил Ким Ир Сен и добавил: - Сразу же после этого они сбежали в Китай.
         - В Китай?! А что они там сделали?
         - Наш Центральный Комитет объявил их антипартийными элементами, и мы направили китайскому руководству письмо, в котором требовали их немедленного возвращения нам. Помимо прочих ошибок, они совершили и тяжкий проступок - бегство. Китайские товарищи не вернули их нам. Они находятся там и по сей день.
         Мы открыто сказали Ким Ир Сену, что "хотя мы и не в курсе вопросов, поднятых теми двумя членами Политбюро, и не нам судить о ваших делах, всё же, поскольку вы рассказали нам об этом вопросе, мы считаем, что событие является серьёзным".
         - У нас тоже, - сказали мы ему, - после XX съезда КПСС антипартийными элементами была предпринята попытка составить заговор против нашей партии и её Центрального Комитета. Заговор был делом белградских ревизионистов, и мы, пронюхав о нём, сразу же разгромили его
         Дальше мы рассказали ему о Тиранской городской партийной конференции, состоявшейся в апреле 1956 года, об оказанном на нас давлении и о твёрдой, непоколебимой позиции нашей партии в отношении внешних и внутренних врагов.
         - Правильно, правильно! - реагировал Ким Ир Сен, когда я говорил. По тому, как он говорил и как реагировал, я подметил в нём некоторую неуверенность и колебание, которые мучили его.
         Я не ошибся в моих догадках. Несколько дней спустя, на встрече в Китае с Пономарёвым, членом советской делегации на VIII съезде КП Китая, я заговорил с ним и о проблеме корейских беглецов.
         - Это нам известно, - ответил он мне, - и мы сделали внушение Ким Ир Сену.
         - Сделали внушение? Почему? - спросил я.
         - Товарищ Энвер, - сказал он мне, - у корейцев дела неважно. Они порядочно задрали нос, так что надо сбить спесь с них.
         - Тут речь идёт не об их делах вообще, я не в курсе их, - сказал я Пономарёву, - а о конкретной проблеме. Два члена Политбюро выступают против Центрального Комитета своей партии, а затем бегут в другую социалистическую страну. В чём тут вина Ким Ир Сена?!
         - Корейские товарищи допустили ошибки, - настаивал Пономарев. - Они не приняли мер в соответствии с курсом XX съезда, вот почему выступили два члена Политбюро. Китайские товарищи также возмущены подобным положением дел и говорили Ким Ир Сену, что, в случае непринятия мер, они не выдадут им двоих товарищей, укрытых в Китае.
         - Удивительно! - сказал я ему.
         - Нечего удивляться, - заметил он, - сам Ким Ир Сен отступает. В эти дни в Корее состоялся пленум Центрального Комитета партии, и корейцы согласились исправить ошибки.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»