«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 36%

         Получилось так, что постепенно вместе с полунатурным моделированием, где отрабатывалось информационное оснащение самолёта, создавалась группа стендов, связанных с совершенствованием его "физической" конструкции. К примеру, пришлось решать проблему попадания в кабину лётчика пороховых газов при стрельбе из пушек и заниматься её вентиляцией. Там же, на полигоне, мы боролись с трещинами на остеклении кабины, возникавшими при переходе звукового барьера и опять же стрельбе из пушек.
         В Фаустово мы также вели огромную работу по повышению живучести самолётов, их защиты при попадании осколков ракеты или снаряда. Естественно, её элементы закладывались и в МиГ-23, хотя не в столь большом объёме, как, к примеру, при создании штурмовика Су-25. Для него мы делали особую конструкцию, связанную, в первую очередь, с обеспечением высокой живучести. Это был критерий номер один, по которому оценивалась машина. У истребителей задачи живучести несколько отступают, поскольку за неё надо платить увеличением веса, а значит, потерей или скорости, или боевой нагрузки, или объёма под топливо и т.д. Поэтому МиГ-23 и другие истребители мы старались облегчить как можно больше, но всё же в разумных пределах. В Фаустово кабина МиГ-23 обстреливалась реальными снарядами и ракетами, как класса "воздух-воздух", так и зенитными, оценивалась степень её поражения и вырабатывались рекомендации конструкторам. Создание стендов в Фаустово позволяло значительно снизить стоимость разработки самолёта - ведь мы могли одну и ту же кабину обстреливать многократно, так же как и вести работу по силовой установке - двигатель "заглохал", но его снова и снова приводили в порядок, и работа продолжалась.
         Такая наземная отработка систем самолёта давала возможность значительно расширить базу данных, получаемых при лётных испытаниях во Владимировке. Это позволяло и лётчикам-испытателям, и нам более качественно и точно оценивать процессы, происходящие с самолётом в небе, делать правильные выводы, давать необходимые заключения. Для участия в лётных испытаниях во Владимировку был выброшен своеобразный десант от нашего НИИ, своего рода экспедиция, члены которой денно и нощно двигали вперёд программу МиГ-23.
         Позже, при отработке Су-27 и МиГ-29 там даже создали свои стенды полунатурного моделирования, которые работали параллельно с нашими в ГосНИИАС. Это было сделано, чтобы лётчики-испытатели при моделировании того или иного полёта могли почувствовать, как будет вести себя машина, с чем, возможно, придётся встретиться в небе. Москву ведь перед каждым взлётом посещать не будешь. Хотя упомянутая линия связи между институтом и Владимировкой позволяла очень быстро транслировать оттуда данные телеметрии, получаемые в ходе лётных испытаний, а отсюда, из Москвы - информацию, полученную в процессе моделирования полётов, а также при вторичной дешифровке и анализе телеметрии. Так что Москва, Владимировка и Фаустово были теми хорошо сработанными базами, где доводился МиГ-23.
         Работая над этим самолётом, институт интенсивно развивался: укрупнялись коллективы, приходило много молодых специалистов, которые тут же включались в процесс испытаний, что, естественно, вызывало у них неподдельный интерес к нашей работе. Они сразу втягивались в решение сложнейших вопросов, связанных с динамикой полёта, эффективностью боевого применения машины, её доводкой... Институт давал им возможность заглянуть в "святая святых" создания нового боевого самолёта, увидеть результат собственной работы на том или ином участке, почувствовать во всей полноте многообразие проблем, которые надо решать тысячам людей в короткие сроки и с наивысшим качеством. Когда же вы работаете в ЛИИ им. Громова или во Владимировке на лётных испытаниях, там не всегда видна полная их картина. Ведь бригада, ведущая их, - сборная: в неё включаются не только представители разработчика самолёта, но и специалисты по радиолокации, оптическим прицелам, вычислительной технике, оружию, двигателям... Кого только в этих бригадах нет! А в итоге в работе такого смешанного коллектива много "политики", так как любой негативный момент в ходе испытаний заставляет каждого защищать свой мундир и объяснять неудачу недоработками "соседей". Первая реакция на любой сбой в работе столь сложной системы, как современный самолёт, практически всегда в этих бригадах одинакова: виноват не я, а кто-то другой.
         Работа же на стендах полунатурного моделирования и комплексных испытаний позволяла точно и оперативно выяснять причину сбоев, и потому наша молодёжь с ходу включалась в выполнение программы института, быстро росла профессионально и высоко котировалась у главных и генеральных конструкторов. Наши работники становились специалистами уникального типа, которые комплексно, или, как теперь говорят, системно, могли разобраться в проблемах, связанных с отработкой таких сложнейших авиационных изделий, как МиГ-23.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»