«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 36%

         Тем не менее надежды на радикализацию были вполне обоснованны. В середине 30-х произошло довольно-таки резкое полевение европейских социал-демократов. Так, Французская секция Социалистического Интернационала (СФИО) в 1935 году на какое-то время встала левее компартии. "Как ни странно коммунисты... оказались менее радикально и более прагматически настроены, чем социалисты, - замечает В. Галин. - ФКП предлагала включить в программу Народного фронта лишь непосредственные демократические требования, вокруг которых можно было объединить широкие слои народа: отмену чрезвычайных декретов, роспуск фашистских мятежных лиг, сохранение и расширение демократических свобод. Однако руководство СФИО заявило, что такая программа недостаточна, в ней нет ни единой "реформы социалистического характера", и выдвинула свою программу "структурных реформ, социализации (национализации) крупных предприятый, банков, страховых компаний и т. д." ("Политэкономия войны. Тупик либерализма").
         Создается такое впечатление, что где-то заработали некие скрытые механизмы. Каким-то силам понадобилась левая революция во Франции. Нужно было, чтобы в Европе вспыхнула большая война, в которую планировали втянуть СССР. Позже эту задачу хотели решить в Испании, где также сложился народный фронт и где была соцпартия, также занимающая позиции левее коммунистов. Но Испания все-таки не имела такого веса в Европе, как Франция.
         Сталин все эти расклады понимал. И делал все для того, чтобы предотвратить французскую социалистическую революцию. Обращает на себя внимание то, что конгресс Коминтерна прошел через несколько месяцев после заключения советско-французского договора. Сталин сознательно затягивал с его проведением. Ему было нужно заключить договор раньше, чем соберется конгресс. По сути, договор с Лавалем использовался как некий прецедент. Дескать, можно договариваться не только с социалистами. Тем самым Сталин как бы страховал себя от возможных нападок со стороны ортодоксов, которые были недовольны его широкой трактовкой народного фронта.
         Сталин сумел провести коммунистов и социалистов, но Троцкий сразу же раскусил маневр своего давнишнего соперника и яростно обрушился на сталинцев: "Коминтерн - конечно... совершил самый головоломный поворот за всю свою историю. От теории и практики "третьего периода" и "социал-фашизма" он перешел к перманентной коалиции не только с социал-демократами, но и с радикал-социалистами". Да, это действительно был крутейший поворот, вполне достойный сталинского гения, соединявшего, казалось бы, несоединимое - осторожный консерватизм и революционное новаторство.
         Вместо коалиции левых сил получилось более широкое объединение. Сталин подспудно проводил идею о том, что "народное", "национальное" - превыше "рабочего", то есть классового. С подачи Иосифа Виссарионовича происходила определенная национализация прежде совершенно нигилистических компартий, находящихся в смысловом поле красного глобализма. "Позиция защиты буржуазной демократии, недавно занятая Коминтерном, носила условный и временный характер и была тесно связана с вновь возникшим интересом к определенным национальным традициям, а также служила оправданием Коминтерном оборонительных войн со стороны неагрессивных капиталистических государств, - замечает К. Макензи. - Открытие в национальной "буржуазной" традиции достойных внимания элементов привело к некоторым интересным проявлениям коммунистического патриотизма. Французские коммунисты эксплуатировали "принципы 1789 года", американские коммунисты - наследие Вашингтона, Джефферсона и Линкольна. Готвальд, будущий коммунистический президент Чехословакии, объединил классовую борьбу с наследием национального движения чехов... Прониклись ли коммунисты национальными идеями? До некоторой степени да" ("Коминтерн и мировая революция").

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»