«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 69%

         "- Товарищ Сталин только что лег спать.
         - Прошу разбудить. Дело срочное".
         "Обратите внимание на похожесть ситуации, - бдит разведчик, - когда произошло нападение Германии, Сталин спал. И вот кончается война, и Жуков опять поднимает Верховного с постели" (Правда. 26.4.02).
         Что из этого следует? Да не то ли, что он всю войну от начала до конца проспал? А Карпов за это время под храп Верховного поймал и привёл 124 "языка".
         Дальше следуют две страницы подробнейшего - словно сам всё видел - издевательского текста о том, как ночью Сталин в сопровождении начальника своей охраны Власика и сына Василия явился в Манеж, где "горел полный свет" и, следовательно, кроме "коновода" был кто-то из работников Манежа, и пытался с налёту освоить верховую езду. Но поскольку "фокус не удался" парад было поручено принимать Жукову.
         Всё это чушь зелёная. Такое мог сочинить только человек, люто ненавидящий Сталина и не имеющий ни малейшего представления о том, что это такое - Сталин. Когда я рассказал Александру Проханову про эту чушь, он заметил: "Мне легче представить в седле Надежду Константиновну". И был, пожалуй, прав.
         Если всё-таки на минуту согласиться с Карповым, что Сталин горел желанием прогарцевать по Красной площади, то должен же военный писатель соображать, что Красная площадь это не полевая тропинка, что грандиозный Парад с его великим многолюдством, громом музыки, обилием ярких плакатов - это не тихий ночной Манеж. В такой обстановке надо так умело владеть лошадью, как это может только профессиональный кавалерист, каковыми и были маршалы Жуков и Рокоссовский. А говорить о 65-летнем старике, загоревшемся желанием принимать парад в седле, может лишь сильно необыкновенный человек, каковым Владимир Васильевич Карпов и является.
         Но вот ведь ещё какой поразительный факт. Карпов пишет в "Маршале Жукове": "на моём письменном столе оказался наконец-то первый вариант воспоминаний Жукова" (т. 1, с. 78). Каким образом? Почему? С какой стати? Странно... Но, видимо, это действительно было так.
         И вот на соседней странице Карпов цитирует будто бы выброшенные из воспоминаний Жукова строки: "На другой день (после получения третьей Звезды) я поехал на Центральный аэродром посмотреть, как идёт тренировка к параду. Там встретил Василия Сталина. Он отозвал меня в сторону и рассказал любопытную историю". И далее следует уже знакомая нам манежная байка.
         Но, во-первых, известно, что Василий боготворил отца. Так неужели он стал бы выставлять его перед Жуковым комическим честолюбцем? Ведь не был же он на тренировке пьяным. Во-вторых, как же так: только что Карпов уверял, будто Василий с пьяна проболтался "в кругу собутыльников", а теперь, оказывается, трезвым языком - трезвому Жукову. Одно грандиозное открытие уничтожает другое. В-третьих, вообще крайне сомнительно, что Василий мог быть на ночных тренировках, ибо в эту пору он командовал авиационным корпусом в Германии и, надо думать, находился там. Наконец, в так называемом выброшенном тексте Жукова писатель приводит такое место из случайного ночного разговора на аэродроме:
         "- А на какой лошади отец тренировался? - спросил я (Жуков) Василия.
         - На белом арабском коне, на котором он рекомендовал вам принимать парад".
         Это уж совсем убийственно: ведь Василий же не присутствовал при разговоре отца с Жуковым и не знал ни о какой рекомендации. Таким знанием мог наделить его только Карпов за своим письменным столом. Это ещё один, но пока не последний гвоздь в гроб махровой лжи.

* * *

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»