«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 53%

         А ещё оратор поведал о том, как в Кремль пришёл к Сталину в мирской одежде священник, с которым тот учился в духовной семинарии, и вождь сказал, имея в виду его одежду: "Меня боишься, а Бога не боишься?" Тоже "блуждающий сюжет" антисталиниады... Вот так они и воруют друг у друга байки, анекдоты, хохмы, мусолят их и слывут прогрессивными интеллектуалами.
         Такого же пошиба блуждающая чушь о том, будто Сталин грозил Н. К. Крупской: "Мы подыщем Ленину другую вдову". Боровик думает, что это было бы так же просто, как из полилауреата Авиэзеровича сделать вроде бы колхозника Аверьяновича.
         То же самое следует сказать о замусоленном обвинении Сталина в "органическом презрении к человеческой жизни". Даже не о равнодушии, не о безразличии, а о презрении да ещё органическом - вот до чего оборзел Генрих Авиэзерович! Тут, по-прежнему отталкиваясь от Радзинского, он его даже превзошёл.
         Но когда наш летописец пробует не семенить вслед за другими мыслителями демократии, не таскать чужое, а говорить что-то от себя лично, то это очень похоже на интеллектуальное харакири. Его дремучесть во многих вопросах выглядит даже таинственно, если принять во внимание, что ведь писатель же, великий борец за мир, разоблачитель "империи зла". Ну, должен такой человек понимать хотя бы то, что обвиняемый и подсудимый это совсем не одно и то же. Не понимает! Или - должен соображать, что почти всёсказанное им легко проверить, а многое напрочь опровергается даже лёгким усилием памяти или обращением к источнику. Не соображает! И вот мы услышали его суждение из области, казалось бы, профессионально очень близкой Боровику: "Константин Симонов совершенно искренно написал известные строки:

         "Мы так вам верили, товарищ Сталин,
         Как иногда не верили себе..."

         Строки действительно очень известные, и тем более надо бы знать, что, во-первых, там не твёрдое "иногда", а предположительное "может быть", что гораздо правдивей и глубже. Во-вторых, это написал не Константин Михайлович, а Михаил Васильевич. Первый из них в осаждённой и "похожей на Мадрид" Одессе тоже совершенно искренно написал вот что:

         Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?
         Ты слышишь нас, мы это твёрдо знаем.
         Не мать, не сына в этот грозный час,
         Тебя мы самым первым вспоминаем...

         В тот грозный час это было точным выражением нашего государственного чувства тревоги прежде всего за родину и, разумеется, отнюдь не противоречило нашим чувствам к родным и близким, что усматривают здесь некоторые фуршетные патриоты. Так вот спрашивается, чего ты, борец за мир, изображаешь себя знатоком поэзии, если для тебя что Исаковский, что Симонов - всё одно.
         Или: "Тридцать седьмой год. Год поразительных по цинизму постановок в Октябрьском зале Дома союзов. Это были помпезные постановки: охрана, прожектора!.." Не соображает или уже память отшибло, что охрана всегда присутствует на всех судебных процессах. Прожектора? Да как же без них, если идёт киносъёмка, а она шла. Где ж тут помпезность?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»