«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 76%

         В конце телесериала появляется молодой парень Вася, наделенный не только именем, но и другими биографическими чертами автора. Например, он тоже из Казани, а его родители "жертвы ежовщины". Он говорит незнакомой девушке: "Я - пария в этом обществе", т.е. человек отверженный, угнетенный, лишенный всяких прав.
         К слову сказать, париев в романе и фильме навалом. Именно как пария изображен Борис Градов, живущий один в пятикомнатной квартире на улице Горького против Центрального телеграфа. Он сын погибшего на войне маршала Советского Союза, дважды Героя, сам фронтовик и "почти Герой" (неизвестно за что представили к Герою, но вместо Звезды как пария, что ли, получил орден Красного Знамени). После войны он хотел поступить в институт Международных отношений или в авиационный, а ему "дали понять, что шансов нет никаких". Почему? А потому, что его мамаша после смерти мужа вышла замуж за американца и живет в США. Значит, бесправный пария. Это напоминает недавний рассказ киносценариста Э. Володарского о том, что знаменитого Владимира Высоцкого не принимали ни в один дачный кооператив по той причине, что его знаменитая жена Марина Влади - иностранка. Как теперь проверить, что и он был пария? Господи, да пришел бы в наш писательский кооператив "Красновидово". Если мы приняли в него Барщевских, то неужто отказали бы Высоцкому. У нас тут чуть ни каждый третий с родственниками за границей. Даже у меня есть родной брат в Эфиопии.
         Но кто же сыну маршала и Героя заранее сказал, что у него, фронтовика-орденоносца, никаких шансов? Я лично поступал в шесть московских вузов (кто не верит, кому показать чудом сохранившиеся студбилеты и зачетные книжки), и никто со мной предварительно не беседовал. Борис намекает: "Ну, вы понимаете, о ком я говорю". Допустим, понимаю, но уж если так, то непонятно другое: почему до сих пор не отобрали у парии пятикомнатную маршальскую квартиру на одного в самом центре столицы? Неизвестно. А с другой стороны, как могли принять в МГИМО антисоветского долдона Козырева, который и родился-то в Брюсселе, и жил там...
         Но интересней всего третий пария сериала - Митя, приемный сын Градовых. Он не только "всегда чувствовал себя чужаком в советском обществе", но и с пионерского возраста жил злобной страстью: "Вот подрастем - и мы им покажем, гадам, коммунистам и чекистам. Ух как я их ненавижу!"
         Его настоящий отец - зверюга-кулак. При угрозе раскулачивания он сжег свою избу вместе со всей семьей, спастись удалось только вот этому Мите. Перед войной он окончил школу и собирался поступать в медицинской институт, "естественно, по протекции деда", замечает писатель. Меня тут больше всего заинтересовало это аксеновское "естественно". Я, повторюсь, поступал в шесть вузов и, естественно, безо всяких протекций. А тут протекция считается делом само собой разумеющимся. Но это к слову.
         Так вот, пария Аксенов беспрепятственно окончил медицинский институт и не в Казане, не в Рязани, не в Магадане, а в Ленинграде, получил работу, но вскоре потянуло на мамину стезю. Перебрался в Москву. Написал одну повесть, другую, третью... Все это, начиная с повести "Коллеги" в 1960 году, лихо печаталось в популярнейшем тогда журнале "Юность" и выходило отдельными изданиями. Все это одни критики и органы печати бурно нахваливали, другие, естественно, - наоборот.
         В 60-70-е годы, как, впрочем, и раньше, интерес во всем мире к советской литературе был огромный. Книги Аксенова, как и других советских авторов, хорошо издавались и за границей. Причем, не только в Болгарии, Румынии, Польше, ГДР, Венгрии, Югославии, Чехословакии. По одной-две книжечки были изданы и подальше - во Франции, Англии, Испании, Швеции, Греции, даже в Израиле и Японии. Всего за десять лет, с 1965-го по 1975-й, по данным издательства "Книга" (М., 1976), на иностранных языках труды В. Аксенова издавались 41 раз. Нехило! Почти как Леонида Жуховицкого, которого издавали даже на малайском. Надо ли говорить об изданиях на родине? Уж никак она не отстала от малайцев. К тому же, на родине сочинения Аксенова не только отменно издавались, но кое-что еще и становилось спектаклями, фильмами.
         Своеобразным дополнением к такой жизни этого парии были многочисленные заграничные поездки по линии Союза писателей: во Францию, Японию, даже в Латинскую Америку и т.д. Все это не помешало гневной декламации Аксенова на замшелую тему "железного занавесе", изобретенного-де "вождем бриттов" (Сага, кн. 3, с. 78). Тут уже начинается вранье, заквашенное на невежестве: это выражение почти за тридцать лет до бритта Уинстона встречаем у Василия Розанова:

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»