«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 49%

         Крутится испанская пластинка.
         Изогнувшись в тонкую дугу.
         Женщина под черною косынкой
         Пляшет на вертящемся кругу.
         В дымной промерзающей землянке.
         Под накатом бревен и земли
         Человек в тулупе и ушанке
         Говорит, чтоб снова завели...

         Этот человек, дескать, и есть Малиновский, затосковавший о возлюбленной испанке.
         Но открываем второй том "Разных дней войны" Симонова, находим это стихотворение и читаем: "Так начинались написанные мной под впечатлением встречи с Шумиловым стихи о Мадриде и Сталинграде" (с. 252). Это что ж получается? Взял Штейнберг и на место Героя Советского Союза командарма легендарной 64-й армии Михаила Степановича Шумилова поставил нужного ему здесь воображаемого еврея Малиновского. И не постеснялся наврать о Симонове. Коли так, то уж позвольте не поверить ни в "лубянское досье", ни в очаровательную испанку, ни в Тонечку, ни в Лидочку, Тем более, что в последнем случае, как известно безо всякого досье, была вовсе не Лидочка, а Галочка.

* * *

         Но читаем опять: "66-я армия, которой командовал Малиновский севернее Сталинграда, истекала кровью. Немцы стремились прорваться к Волге, но Малиновский не позволил врагу осуществить свой замысел". Да, севернее Сталинграда немцы не прорвались, но там держала оборону не одна 66-я армия, а еще и 24-я.
         Это очень характерная забывчивость. Она сопутствует автору и дальше: "Задачей 2-й гвардейской армии, которой командовал Малиновский, было не допустить прорыва Манштейна к немецким войскам, окруженным в Сталинграде. И он со своим заместителем (тоже евреем) эту задачу выполнили: их армия не отступила". Что было бы, если б вообще не евреи... Действительно, не отступила, но оборону держали еще и 51-я армия, и 8-я воздушная.
         Нет, это не забывчивость. Автор то и дело старается обособить Малиновского, представить его действия единоличными, отделить от других военачальников и даже противопоставить им, унижая и оскорбляя их при этом.
         Посмотрите, что вытворяет! Будто бы приводит строки известной книги Александра Верта "Россия в войне 1941-1945" (М., 1967): "Передо мной был командующий 2-й гвардейской армией, красивый брюнет, смуглое лицо которого несло печать глубинной интеллигентности, что было совершенно нетипично для всех русских полководцев, с которыми довелось встречаться. И что особенно поразило - врожденная деликатность, скромность, полнейшее отсутствие солдафонства, которое так и выпирало из большинства русских военачальников даже самого высокого ранга".
         Малиновский много раз упоминается в книге А. Верта, упоминаются и Жуков, Конев, Василевский, Шапошников, Рокоссовский, Лелюшенко и другие, но, конечно же, при этом в книге нет ни одного подобного приведенным оскорбительного слова о них, - все это Штейнберг, смотрящий на наших полководцев глазами ненавистника и клеветника, просто придумал. За такие гнусные проделки судить надо прохвостов...
         Но вот что писал, например, в воспоминаниях Эренбург об одном из помянутых солдафонов - о командующем 5-й армией генерале Л.А. Говорове, на КП которого под Можайском он побывал 18 января 1942 года: "Я увидел не бравого вояку, а скорее математика или инженера, хорошего русского интеллигента. Потом я иногда встречал Леонида Александровича на фронте, в Москве, в Ленинграде; помню вечер в мае 1945 года - мы говорили о красоте белых ночей, о поэзии, об игле Адмиралтейства". В другом месте: "В Сухиничах я познакомился с генералом Рокоссовским. Кажется, он был самым учтивым генералом изо всех, которых я когда-либо встречал". Подумайте, Штейнберг, как со своей лживостью и злобностью выглядели бы вы, если вас посадить между этими русскими генералами.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»