«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 74%

         Альперович (кроме украденного второго имени у него было и третье - красивый русский псевдоним Дружников) задумал еще доказать, что убили подростков-братьев не дед Сергей и брат Данила, а некто Карташев и Потупчик. Жаль, говорит, что уже умерли, а то бы я посадил их на скамью подсудимых. Как так? Ведь было следствие, показания многочисленных свидетелей, суд, наконец, было признание самих подсудимых. Все так, не отрицает Альперович-Ачильдиев-Дружников, но те двое, кого осудили, его не интересуют, ибо они простые крестьяне, а эти - коммунисты. Да еще Карташев - "уполномоченный ОГПУ". И вот, мол, убийством хотели спровоцировать массовые репрессии в деревне... Правда, материалов следствия и суда Альперович в руках не держал. Таким людям некогда копаться в архивах, как три года копалась в них Вероника Кононенко, написавшая обстоятельное исследование об этой трагедии. Альперовичам лишь бы побыстрее слепить статейку или книжонку позабористее. А когда иные из них, как Солженицын или Радзинский, обращаются к документам, то бесстыдно препарируют их в соответствии со своими целями. Альперович же строил свое доказательство исключительно по наитию "нового мышления", согласно которому, не было в истории людей ужаснее коммунистов и не существовало страны омерзительнее Советского Союза.
         Но тут-то и появилась неутомимая журналистка Вероника Кононенко и разыскала не только все судебные материалы дела, но и самого Спиридона Никитича Карташова, оказавшегося вопреки надеждам и расчетам Альперовича отнюдь не вымершим коммунистом. Нашла дотошная Вероника и Алексея - последнего из семьи Морозовых, младшего брата Павла.
         Беатрикс радостно всплеснула руками, ее большие серые глаза сияли, а когда оператор по какой-то своей технической нужде тут же сделал паузу в съемке, она изумленно воскликнула:
         - Все оказались живы - и мать, и учительница, и Карташов!
         - Ничего удивительного,- ответил я.- Во-первых, все они в дни трагедии были весьма молоды. А во-вторых, не забывайте, что до ельцинско-черномырдинских реформ средняя продолжительность жизни была в стране 72 года у мужчин и 76 лет у женщин. Теперь же большинство мужчин не доживают даже до пенсии.
         - А вот вы упомянули о Солженицыне,- неуверенно сказала англичанка.- Ведь он всемирно известен, нобелевский лауреат...
         У меня не было желания распространяться об этом, и я опять ответил кратко:
         - Этот нобелиат получил то, что давно заслужил: полное безразличие читателей и оголтелые восторги Радзинского. Больше того, его книги стали предметом насмешек и даже глумления. В последнее время этим занялся, видимо, не отдавая себе отчета в производимом эффекте, или наоборот, слишком ясно понимая это, весьма известный у нас телехохмач Хазанов. Вот, говорит, однажды Ростропович приделал Солженицыну раков и пиво, и это толкнуло писателя на создание великого, бессмертного романа "Раковый корпус". А как была написана книга "Ленин в Цюрихе"? Да очень просто! Однажды картавящий Ростропович, видите ли, напомнил писателю картавящего Ленина, и он бросился к письменному столу. Что же касается многомиллионнотиражного трактата Солженицына "Как нам обустроить Россию", то он зародился на даче у того же Ростроповича в размышлениях о том, как Александр Исаевич обустроил бы эту дачу, если бы она принадлежала ему...
         - Это в России называется юмор? - спросила соотечественница Свифта, Бернарда Шоу и Ивлина Во.
         - Да, таков у нас теперь юмор. И другого юмора не понимают и не заслуживают ни президент, ни премьер, ни министр культуры. Они сами на уровне таких особенно известных юмористов и сатириков, как Хазанов, Жванецкий, Петросян.
         - Мотор!
         - Альперович, зачислив Карташова в чекисты, объявив, что именно он убил Павлика Морозова с целью вызвать массовые репрессии, высылку местных кулаков разумеется, врал. Карташов чекистом никогда не был, и никаких репрессий не последовало. Вероника Кононенко установила это точно. Арестовали по подозрению в убийстве всего шесть человек, двое из которых вскоре были отпущены. Не состоялась и "массовая высылка кулаков" из деревни, чем запоздало стращал обличитель. Алексей Морозов свидетельстввует: "У нас из богатеев никто не пострадал, да и высылать было некуда - и так медвежий угол. Высылали к нам..."

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»