«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

         Что ж тут обидного для 75-летнего старика? Как сказал классик, "нам время тлеть, а им - цвести". Увы, закон жизни... Ведь сам-то получил первый приз на конкурсе в восемнадцать лет. Через три года - солист Московской филармонии, еще через три - Сталинская премия. Казалось бы, истинный патриот радоваться должен, если на родине так много талантливой молодежи. Как сказал другой поэт, "учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться". Так нет же! Демарш, обида, вопли: "Цензуру мне, цензуру!" И тут, чтобы понять и оценить должным образом столь странное поведение патриота и его супруги, следует обратиться к ее известному сочинению "Галина". Но прежде еще лишь одно замечание. Большое место в интервью заняли воспоминания о Шостаковиче, рассуждения о его опере "Леди Макбет Мценского уезда". Мы к ним еще вернемся. А пока отметим лишь, что, как ни убоги антисоветские размышлизмы Ростроповича, его собеседнику Сванидзе удалось превзойти маэстро. Судите сами: пустившись в рассуждения об упомянутой опере, он, подцепив ту же бациллу "очень", понес: "Только очень молодой человек в 30-е годы в Советском Союзе мог использовать этот сюжет (Н. Лескова.- В. Б), перенеся на русскую почву вечные трагические страсти". Вы подумайте: Шостакович перенес на русскую почву русского писателя Лескова Николая Семеновича и его русских героев из Мценского уезда Орловской губернии! А до этого трагических страстей русская земля не ведала. Этот олух царя небесного, знать, уверен, что Мценск - это Мец, что ли, который во Франции на реке Мозель, только русские пентюхи так его произносят. А дальше, пересказав сюжет, шпарит уж совсем полоумно: "Все это очень лично, очень порочно, очень кроваво и очень ново, очень богато адреналином". Ах ты холецистит твою мать!.. Ведь уже написаны первые книги "Тихого Дона", где с избытком и порока, и крови...
         И вот достойный финал: "Насилие, кровь, смерть, каторжный этап - весь этот багровый набор, такой близко узнаваемый в советские тридцатые годы (опера писалась в самом начале 30-х.- В. Б.), но только без шпионов и вредителей, без троцкистов-бухаринцев, без борьбы за выполнение плана по чугуну должен был больно ударить по сильным того мира". Иначе говоря, эта больно ударенная скорбная образина пытается представить оперу Лескова - Шостаковича как сочинение антисоветское. А вот что говорил о своем произведении сам композитор: "Я старался создать оперу - разоблачающую сатиру, срывающую маски и заставляющую ненавидеть весь страшный произвол и издевательство купеческого быта" (Советское искусство, 16 октября 1932). Какая отменная семидесятилетней выдержки оплеуха безмозглому холую! Но обратите внимание, как изящно этот олух иронизирует по поводу шпионов и вредителей, троцкистов и бухаринцев. Что, разве их не было? Выдумка сталинской пропаганды? До нынешних дней дожили! Ты, образина, и есть один из первых троцкистов и вредителей эпохи Ельцина. А сколько у него яда по поводу выполнения плана по чугуну! Да где бы ты, еврейское отродье, был сейчас без выполнения этих планов?
         Итак, обратимся к воспоминаниям Галины Вишневской, скромно озаглавленных "Галина". Она дала ей и подзаголовок "История жизни", а в конце добавила: "Книга - о моей стране, о событиях нашей жизни, о которых пока не написал никто". И еще: "Это жизнь каждого моего соотечественника, старый он или молодой". Так что постоянно помни, читатель, вся эта книга и о тебе. Наконец: "В книге нет ничего выдуманного, вот ей и верят". "Галине" верят?.. И чего это Герцен не догадался "Былое и думы" окрестить на такой же манер - "Александр Иванович"? А у Вишневской есть еще и поместье в США, названное хозяйкой столь же нестандартно - Галино. Ее друг Александр Солженицын 9 февраля 1984 года, обретаясь еще в штате Вермонт, писал ей и ее Филемону; "Дорогие Галочка и Слава!.. Если будете в Галино - заезжайте к нам непременно". Видимо, это где-то по соседству, в одной волости. Можно было ожидать, что живой классик последует примеру звездных друзей и назовет свое американское поместье, допустим, Сашино, а московское, что в Троице-Лыкове,- Шуриково. Однако почему-то не последовал. Неужто скромность заела?
         Французский композитор Ландовский (ох уж эти французы и там и здесь!) в 1996 году сочинил по книге потрясающую оперу с тем же названием. Но почему ее поставили, однако, не в Париже, а в провинции? Бог весть! Во всяком случае, это была не мировая премьера, как ныне выражаются. И сенсацией опера отчего-то не стала, хотя Вишневская уверяет, что образы и ее и Ростроповича так пронзительны, что, придя на репетицию, она "зажала рот рукой, чтобы не закричать". А уж она это умеет и любит.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»