«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 66%

         Как можно было уже видеть, особенно шибко критика пленяет писатель вот чем: "С себя, с себя он начинает покаяние, а потому-то неотразимо убедительным и становится его призыв к покаянию". Да, Солженицын любит порой разодрать на себе рубаху и завопить так, например: "При другом повороте судьбы я мог бы стать правой рукой Берии! Мог бы!.." И - в слезы... Но это слишком абстрактно, гипотетично. А вот в конкретной подлости, в том, допустим, что при допросе оклеветал своих школьных и институтских друзей как антисоветчиков, - в этом ни признаться, ни покаяться он не желает. Мало того, когда оклеветанный им школьный друг Кирилл Симонян пристыдил его уже на свободе за клевету, он с великой досадой воскликнул : "Ах, жаль, что тебя тогда не посадили!" ("Архипелаг", т. 1, с. 144). А история с "Тихим Доном"? Или её не было, Карякин? Уж после смерти-то Шолохова, после того, как найдена рукопись книги, как можно было хотя бы не признаться в своем гнусном вранье! Куда там... Вот истинное лицо этого праведника-покаянца. Он скорее язык себе отрежет, чем мы услышим от него: "Виноват, православные. ещё в молодости бес попутал. Всю жизнь врал напропалую, аспид..." И Карякин ещё стыдит сограждан за то, что они не следуют призыву уникального лжеца: "Пушкин каялся, Толстой каялся, Чехов... А этим - "не в чем!" А ещё стоят со свечкой в храме..." Это о Ельцине и Путине, что ли?
         Собратьев Карякина из яковлевского Отдела пропаганды Твардовский, морщась, умолял: "Над ухом не дышите..." А ведь этот, дитя "Проблем социализма", не над ухом, а встал перед глазами и вопит: "Кайтесь!" Будучи воспитанником сих "Проблем", он же не соображает, что тут дело сугубо личное, интимное, тайное. У Пушкина и Толстого никто в связи с этим над ухом не дышал.
         Нетрудно заметить, что громче и назойливей всех требуют покаяния от нас именно оборотни: Солженицын, академик Лихачев, вот этот специалист по проблемам социализма и подобные им. В пропаганде писаний своего кумира Карякин превосходит Эдварда, Альфреда и Вольдемара, вместе взятых, доходит до категорического заявления, что без "Архипелага", ну просто "нельзя, безнравственно вступать в наш мир". Что значит "вступать в мир" - о новорожденных, что ли, речь? Или о выпускниках средних школ? Или, наконец, о новобрачных? В фашистской Германии вступившие в брак молодожёны обязательно должны были тут же купить "Майн кампф". Как видно, Карякин мечтает, чтобы и у нас в обязательном порядке покупали "Архипелаг" то ли родители новорожденных, то ли выпускники школ, то ли новобрачные. Что ж, я полагаю, нынешняя однопартийная Дума может поддержать такое новаторское требование. Но как быть с теми, кто уже вступил "в наш мир" через карякинское "нельзя", т.е. не прочитав "Архипелаг"? Ведь это огромное, подавляющее большинство народа. Трудно представить себе нормального человека, который добровольно прочитал бы эту тягомотину в полторы тысячу страниц, эту "книгу-монстр", как назвал её Лев Копелев, сидевший вместе с Солженицыным. Я лично в свое время осилил её только на спор - за три бутылки армянского коньяка "Арарат" (по бутылке за каждый том). А всех, кто не читал, пожалуй, надо сажать в лагеря строгого режима - правда, Карякин? - и не выпускать до тех пор, пока не прочитают великую книгу и не сдадут экзамен по ней. Опасаюсь, что будет много смертельных случаев по причине умственного истощения. Но что делать!
         А между тем Карякин уверяет, что ему известен "один американский юноша", который прочитал все три тома "Архипелага" и не умер, а так восхитился автором, что сделал его портрет. Этот портрет купил "один американский полковник" и подарил его одному обожателю Солженицына, а обожатель поехал в Вашингтон и отдал портрет одному Лукину. И тот повесил его при входе в одно посольство, где по недосмотру или скорее по замыслу предателя Шеварднадзе он был тогда послом. Правда, висел портрет, кажется, недолго...
         Где Солженицын, там всегда не только злоба, клевета, но и напроломное враньё, невежество. Вот Карякин уверяет, например: "Пожалуй, никогда ещё первое произведение безвестного доселе автора ("Один день") не производило столь всеобщего и оглушающего и просветляющего впечатления". Как это возможно - одновременно и оглушить (от этого ж в глазах меркнет) и просветлить? Но дело не в этом. Критик, занятый круглосуточным штудированием Маркса, просто не слышал о том, например, какой литературной "бомбой" для всей Европы явились в 1774 году "Страдания молодого Вертера", автор которых был без малого в два раза моложе безвестного досель глушителя-просветителя. Говорят, Наполеон прочитал "Вертера" столько же раз, сколько Сталин смотрел "Дни Турбиных"... А поэма "Руслан и Людмила", автор которой был больше чем в два раза моложе безвестного доселе? Она же вызвала бурю! А даже не напечатанная в "Новом мире" многотысячным тиражом, но лишь рукописная "Смерть поэта" 23-летнего Лермонтова?.. И заметьте, правдолюб Карякин, что гениального Лермонтова за это стихотворение сослали на Кавказ под чеченские пули, а вашего нудного пророка выдвинули на Ленинскую премию. Ну да, к огорчению на том свете Ильича (он же, как помним, мечтал о Солженицыне), премию не дали, но и выдвижение совсем не то, что чеченские пули... Наконец, вспомним рассказ "Макар Чудра", наутро после публикации которого опять же не в столичном "Новом мире", а в тифлисской газете "Кавказ" 24-летний Максим Горький проснулся знаменитым... Вы хоть о чём-нибудь из всего этого слышали, Карякин?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»