«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 61%

         Оставил бы ты, критик, свой оглушительный барабан да уговорил бы неприкасаемого кумира отказаться хоть от какого-нибудь единичного вранья, хоть в чем-то покаяться. Он же до сих пор остановиться не может. Вот уже и накануне своего 85-летия в ноябрьской книжке "Нового мира" бросил черную тень на своего верного служителя Вадима Борисова. А Вадим-то умер, его друзья говорят: не пережил обиды и оскорбления... Так что будь готов к тому, Бондаренко, что и тебя накроет он такой черной тенью ещё при жизни.
         О его орденах можно сказать ещё вот что. Если человек сумел с целью проезда жены сварганить для нее фальшивые документы и получить армейское обмундирование как для военнослужащей, командировать к ней едва ли не за две тысячи верст ординарца и получить её в свою теплую землянку с двуспальными нарами, и если всё это сошло ему с рук, то ясно, что, с одной стороны, у него были разлюбезнейшие отношения с начальством, без которого проделать всю эту авантюру невозможно; с другой, нет никаких сомнений, что это такого разряда прохиндей, которому при тех же отношениях с начальством и орденочек-другой получить ничего не стоило. Марк Дейч, человек сокрушительного ума и зубодробительной эрудиции, пишет, что Солженицын получил ордена в ту пору войны, "когда награды раздавались всем подряд". Такой поры не было. Дейч не соображает, что тут он лишь соперничает в подлости с Солженицыным, уверяющим, что Золотые Звезды Героев давали "тихим мальчикам". К слову сказать, дядя В. Бондаренко как раз получил на войне Золотую Звезду, о чем племянник-патриот неоднократно с гордостью упоминал. Так вместо того, чтобы угодничать перед бесстыжим клеветником, дай же ему за родного дядю оплеуху! Увы... Деградация и разложение среди этих лампадных патриотов дошли до того, что даже за ближайших родственников не вступятся...
         Как известно, с фронта Солженицына препроводили в Москву, в Бутырки. Красная Армия продолжала воевать без Александра Исаевича, в одиночестве... Есть веские основания полагать, что прохиндей в страхе перед войной, которая, по его убеждению, непременно начнется - и какая! - между СССР и его союзниками сразу после разгрома Германии, сам себя посадил. И то сказать, будучи офицером действующей армии, он в письмах друзьям и знакомым поносил Верховного Главнокомандующего, прекрасно зная, что письма просматриваются военной цензурой, о чем на конвертах ставился штамп. В какой армии потерпели бы такие действия в пользу врага во время войны? Юрий Мухин цитирует английского историка Лена Дейтона: "Женщина (во время войны), назвавшая Гитлера "хорошим правителем, лучшим, чем наш мистер Черчилль", была приговорена к пяти годам заключения" ("Дуэль", N50, 2003, с. 6). Женщина и не в армии! А тут - офицер и на фронте.
         И вот - заключение. Критик уверяет: "И лагерный срок Солженицын провел в основном, что бы ни писали его ниспровергатели, среди той же "нутряной России", каменщиком, литейщиком". Ну что заставляет тебя при таком-то оснащении лезть на рожон? Право, полное впечатление, что В. Бондаренко не читал не только Симонова, которого терпеть не может, как вся его компашка, но и обожаемого Солженицына, за которого хоть сей миг - в огонь и в воду.
         Да, было время, когда Александр Исаевич изображал себя не только героем- фронтовиком, четыре года без роздыху то истреблявшим врага из пушек, то с винтовкой наперевес и с кличем "За Родину! За Сталина!" ходившим в штыковую атаку, но ещё рисовал себя и рядовым трудягой-зэком, прошедшим в лагере все круги ада. Так, 30 июня 1975 года, выступая на большом митинге американских профсоюзов в Вашингтоне, он начал страстным воплем: "Братья! Братья по труду!.." И представился как истый троекратный пролетарий: "Я, проработавший в жизни немало лет каменщиком, литейщиком, чернорабочим..." Немало - это сколько: лет двадцать? или десять? ну хотя бы семь-восемь? Ладно, пусть будет три годочка... Американцы внимали голосистому пролетарию, развесив уши, даже аплодировали, иные инда прослезились. Да, было такое время и такие гордые заявления кумира, но потом-то через болтливость самого страдальца выяснилось, что подлинная картина его пролетарского стажа выглядит несколько иначе. И он, конечно, сбавил тон. Но в дни юбилея опять взыграл, как молодой, - стал заливаться о том, какой он замечательный каменщик.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»