«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
Прочитано: 32% |
А каков был сам труд, сама работенка-то? Насчет чужого труда у Александра Исаевича, как и во всем, полная ясность. Говоря о царской каторге в целом, он прежде всего подчеркивает, что там "при назначении на работу учитывались: физические силы рабочего и степень навыка". Этим, мол, и объясняется, что на той же, например, Акатуйской каторге "рабочие уроки были легко выполнимы для всех". Для читательской несомненности подчеркнул эти слова: "легко выполнимы". А уж на Омской-то каторге, когда арестанты, застоявшись от безделья, начинали все-таки что- то делать, то "работа у них шла в охотку, впритруску", то бишь бегали они при этом трусцой, весело погромыхивая кандалами.
"После работы, - продолжает нам правдолюб разоблачение бездельников, - каторжники Мертвого дома подолгу гуляли по двору острога". Слово "гуляли" тоже подчеркнул и сделал логичный вывод: "Стало быть, не примаривались".
Но раскроем опять страницы "Мертвого дома". Читаем о работе каторжников: "Урок задавался на весь день, и такой, что разве в целый рабочий день арестант мог с ним справиться. Во-первых, надо было накопать и вывезти глину, наносить самому воду, самому вытоптать глину в глинобитной яме и наконец-то сделать из нее что-то очень много кирпичей, кажется, сотни две", чуть ли даже не две с половиною. Возвращались заводские уже вечером, усталые, измученные". Над этими-то измученными людьми Шурочка и потешается.
Здесь нельзя не вспомнить сцену из "Одного дня Ивана Денисовича", в которой рассказывается о том, как заключенные кладут кирпичную стену: "Пошла работа. Два ряда как выложим да старые огрехи подровняем, так вовсе гладко пойдет. А сейчас - зорче смотри!.. Подносчикам мигнул Шухов - раствор, раствор под руку перетаскивайте, живо! Такая пошла работа - недосуг носу утереть..."
Что это? Да она самая - работа в охотку, работа впритруску. Так что знаем мы о такой работе среди заключенных, но только не от Достоевского. Зачем наш автор свои художества пересовывает на другого, догадаться нетрудно. В свое время эта сцена трудового энтузиазма зэков многих подкупила и, конечно, сильно способствовала появлению повести "Один день" в печати. Но потом она пришла в вопиющее противоречие со всем тем, что Солженицын написал о жизни заключенных в "Архипелаге ГУЛаг", - вот он её и предал и сделал вид, что ничего подобного у него нет, что это, мол, у Достоевского впритруску-то. Авось поверят не только Чуковская да Владимов...
Нельзя уразуметь, насколько труд человека тяжел или нетяжел, если пренебречь таким вопросом, как питание. Солженицын, преследуя все ту же цель - доказать легкость каторги Достоевского, умалчивает, что говорится на сей счет в "Мёртвом доме". Но мы открываем книгу и читаем: "Пища показалась мне довольно достаточною. Арестанты уверяли, что такой нет в арестантских ротах европейской России. Об этом и не берусь судить: я там не был... Впрочем, арестанты, хвалясь своею пищею, говорили только про один хлеб. Щи же были очень неказисты. Они варились в общем котле, слегка заправлялись крупой и, особенно в будние дни, были жидкие, тощие. Меня ужасало в них огромное количество тараканов. Арестанты же не обращали на это никакого внимания".
Правда, в праздничные дни случалось во щах "чуть не по фунту говядины на каждого арестанта" да готовилась просяная каша с маслом, а кроме того, окрестные жители по заведенному обыкновению приносили "калачей, хлеба, ватрушек, пряжеников, шанег, блинов и прочих сдобных печений". Но - "таких дней всего было три в году". Подробнее об этом - ниже.
В "Архипелаге" и в "Одном дне" автор много говорит о плохом питании заключенных, но вот вопрос: мог бы он сам не обращать никакого внимания на огромное количество тараканов в своих щах? Повернулся бы у него язык назвать пищу с тараканьей приправой "довольно достаточною"? Да уж едва ли, если вспомнить, что в Марфинской спецтюрьме, как пишет, он получал даже такие феномены калорийности, как сахар и сливочное масло.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
| ||||||||