«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 17%

         Неожиданно меня пригласили в салон Горбачёвых. Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна предложили сесть, угостили чаем. И вот тогда произошёл разговор, который запомнился и покоробил меня, хотя я старался не подать виду. Мне было сказано, что я оправдываю надежды четы и что они решили оставить меня в качестве помощника. Были какие-то анкетные вопросы, какие-то советы и пожелания, но внутренне я весь негодовал, плохо слушал и слышал, а при первой возможности ушёл.
         Что же происходит? - думал я. Казалось, что мы делаем одно общее дело, а выходит, что мою аренду просто продлили. К Горбачёву я шёл не за чинами, так как понимал, что буду работать плохо - выгонят, а хорошо - никуда не отпустят. Желание было одно - насколько можно помочь энергичному человеку в улучшении дел в стране, укреплении её экономики, улучшении жизни людей. Я всегда гордился страной, в которой жил сам, жили мои предки, родные, друзья, знакомые. Гордился тем, что в великой стране у меня много друзей - и не только в Москве, но и в республиках - грузин, армян, узбеков, таджиков, украинцев, белорусов, молдован, казахов. И я искренне любил и уважал народы, которые в трудную военную годину встали плечом к плечу с русскими, белорусами, украинцами и отстояли нашу общую великую Родину от фашизма, принеся огромные жертвы. С благоговением относился я к узбекам, казахам, туркменам, таджикам, всем, кто поделился хлебом, дал кров эвакуированным женщинам и детям из многих западных районов страны в годы войны, кто приютил и воспитал сирот. Я сам был в эвакуации и считал, что нет такой силы, которая заставила бы забыть об этом бескорыстном подвиге братства всех народов Советского Союза.
         И я шёл работать с одним из лидеров партии, чтобы помочь сделать страну столь же экономически мощной, сколь велика была её духовность, отлично сознавая, что предстоит изнурительный труд. Но я не мог ни по характеру, ни по моим убеждениям превращаться в чью-то личную вещь да ещё видеть, что твою судьбу определяют семейно. И если добросовестность в работе воспринята как покорность, то это была серьёзная ошибка. Попытка устроить трёхлетний экзамен, а потом величественно объявить, что мне разрешают и впредь работать по 16 часов в сутки, выглядела смешной. Тогда я серьёзно задумался, смогу ли работать с человеком, который неверно истолковывает моё сотрудничество с ним, смотрит на подчинённых как на своих дворовых. Я искал объяснения такому поведению и всё больше склонялся к мысли, что быстрый подъём этого крестьянского парня к вершинам власти опередил рост его культурного уровня, интеллигентности. Я и прежде замечал за Горбачёвым какое-то чванство, проявление барственности, пренебрежение к подчинённым. В общем, оправдывались слова, которые говорили о Горбачёве ставропольчане, хорошо изучившие этого человека: ты ему будешь нужен, пока полезен. Так сказал М. Михайлов, хорошо знавший Горбачёва и с которым мне пришлось работать в начале 60-х годов.
         Но общее дело, которое пойдёт на благо нашей Родине, заставляло меня перешагнуть через личные обиды. И я старался стать выше, как тогда ещё казалось, неловкости в выражении Горбачёвым своих желаний. И тогда и позже я искренне, без колебаний отдавал все силы для улучшения дел в стране. 1988 год стал для меня годом прозрения. Я вдруг обнаружил, что судьба государства, рост его могущества - не главная цель Горбачёва. На волне царившей тогда эйфории в его поведении начали просматриваться тенденции вождизма, себялюбия, корысти, популизма. Дела отходили всё больше на второй план. Для меня это был сигнал, я внимательнее стал анализировать обстановку, но не меньше, чем прежде, трудиться, обязанности свои выполняя честно.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»