«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 38%

         Мы в "Русском клубе" её из "спецхрана" осторожно вытягивали, чтобы вернуть собственное законное наследие нашему народу. И Палиевский здесь был впереди, хотя больше подсказывал "втай", чем выступал в печати сам. Но я сам боялся рот раскрыть, не сделал ни одного развёрнутого доклада: выступал только уже в прениях, где можно стенограмму подчистить. И мучительно ломал голову, не ляпнуть бы чего из перепутавшегося в моей голове "спецхрана". Что можно сказать, подстраховавшись охранительной "чёткой" догматикой? "Спецхрановский" гексоген был "взрывчатой смесью", с которой надо было тогда очень осторожно обращаться. А пойди сразу соберись, отсей - что было где-то в открытых публикациях, пусть хоть в "их", "враждебных", и значит - можно вслух вроде бы "покритиковать", сделав вид, что возражаешь, скажем, якобы "Свободе"? А что - жуткий "профессиональный идеологический крипт", за выдачу которых) головы не снесёшь?
         А вот Палиевский всегда умел ходить по проволоке. Знал, что где говорить. Хотя однажды и он - душа русская не выдержала! - сорвался на дискуссии "Классика и мы". Столько наговорил "лишнего", да ещё при "них", я за это подвергся дичайшей иудейской травле. Ему евреи дискуссии "Классика и мы" не смогли простить.
         Покаюсь, я всегда немного ревновал Палиевского. Он увёл у меня мою первую любовь - мою однокурсницу, студентку романо-германского отделения МГУ, дочку ещё сталинского председателя Комитета по делам искусств Беспалова, яркую жгучую желчную брюнетку, красавицу и удивительную умницу и эрудитку Ларису, от общения с которой я много вынес. Пётр сразу женился на ней, и это она сделала из него гения - обтесала, ввела в круги, короче, навела на самобытный русский талант лоск. Потом они разошлись, но лоск остался.
         Вообще жёны очень много значат для формирования творческой личности. Известного русского литературоведа, философа и критика Вадима Валериановича Кожинова во многом сделала его вторая жена, моя однокурсница, милая и трогательная Лена Ермилова, дочка процветавшего при Сталине литературоведа и критика Ермилова и... уникальная "ермиловская" профессорская библиотека. Нашего главного и самого умного оппонента "жидовствовавшего" критика Юрия Ивановича Суровцева тоже сделала жена, моя очаровательная однокурсница, профессорская дочка Марина Фоминская. Недаром толкуют про умных жён-евреек, делающих из русских "обломовых" крупные фигуры. И тут важно, какой дух в семье возобладает. Не обязательно торжествует еврейский. Чаще именно непотопляемый, подземный, древний, как сам Иегова, - еврейский. Но тут все в воле Божией. Академика Сахарова подмяла под себя Елена Боннэр. У коллеги и - первое время - друга семьи Сахарова академика Петрянова-Соколова была жена, тоже молоденькая еврейка, но он стал опорой Русского Духа. И такое бывает! Посмотрел человек, в какой ад его тащат, и пересилил дьяволицу. Повторюсь, внутри семьи все в воле Божией. Даже Солженицын не стал бы Солженицыным без своей энергичной и верной охранительницы-супруги.
         Вернусь в "Русские клубы". На наши "вторники".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»