«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 35%

         Мы разобрали каждый столбик его не слишком умной и гладкой статьи - Яковлев, как модный тогда у евреев Эльсберг, писал всегда заумно и не точно. В крикливом "приблизительном", жонглирующем наклейками, как булавами, клоунском стиле местечковой "красной профессуры". Одним словом - не Маркс. Поддеть и раскрутить его, не очень-то понимавшего точный смысл иностранных слов, которыми на показуху, на дешёвку он пользовался, было не так уж сложно. Тем более, что у нас в руках была сахаровская (придуманная в Америке) подрывная "конвергенция", к которой просто было прицепить и утопить с головой всего Яковлева.
         Мы ведь уже знали конспирологическую и катакомбную литературу не хуже, а лучше "их". Мы и цитатки знали, как подобрать и в праведных целях "дожать". Тут же на стол к Брежневу лёг подробнейший профессиональный разбор яковлевской статьи с указанием на сомнительные идейные источники, откуда он свои мысли черпает, - то есть на еврейскую эмигрантскую прессу, на амальриков и померанцев. Брежнев сам разбираться не стал, никогда не любил что-то долго читать. Но с грозным видом передал все Суслову. А у начётчика Суслова после ознакомления со специальной - параллельными столбиками! - подборкой "зеркальных цитат", волосы дыбом стали.
         Семанов издевается в "Русско-еврейских разборках": "На неловкого авантюриста обрушились все: и сторонники молодогвардейцев, и разбитые сталинисты, и замшелые столпы и профессора соцреализма, и старик Шолохов из Вешенской, и, наконец, был дан повод партийным ортодоксам: как учить партию через "Литгазету" от имени партии выступать не члену ЦК?"
         Да, мы уже умели теперь работать с разными слоями интеллигенции. Всем уши прожужжали, всем адресно цитатки - каждому именно те, за которые тот, понимали, не сможет, не ухватиться, - "доброхотно" подсунули.
         Мы и с националами поработали. Яковлев в мемуарах скулит-жалуется: "Шелест и Рашидов, угодничая, а может быть, по подсказке "сверху", инициировали обращения местных писателей, что я "оскорбил старшего брата", обвинив некоторых русских полуполитиков-полуписателей в великодержавном шовинизме и антисемитизме".
         А Михаил Шолохов, к которому мы специально съездили, сообщил в ЦК, что Яковлев грязно обидел честных патриотов и предупреждал, что он поставит об этом вопрос на ближайшем Пленуме ЦК.
         Брежнев вслух ругался: "Этот м-к хочет меня поссорить с интеллигенцией!" Суслов кивал. Демичев все понял - вызвал Яковлева, завёл наводящий разговор о житьё-бытьё. Яковлев вспоминает: "В ходе разговора о житьё-бытьё я сказал, что, видимо, наступила пора уходить из аппарата. Демичев почему-то обрадовался такому повороту разговора. Как будто ждал: "А ты не согласился бы пойти директором Московского пединститута?". Это уже было номенклатурной насмешкой - с такого-то ключевого поста, при яковлевских-то амбициях?! Яковлев стал проситься хоть в послы к своим заокеанским попечителям - в Канаду. В номенклатуре было принято, что проштрафившихся отправляют в послы. Проситься в США он не решился. Но надеялся, что хоть в Африку, вместо пединститута, попадёт. И на следующее же утро лёг в больницу - это тоже было в номенклатурных традициях, отлёживаться при крупных неприятностях в Кремлёвке, выжидая, пока спадёт гнев Самого.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»