«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 76%

Разговор со сверстником (продолжение)

         В Лондоне память отослала меня к сорок первому, в Вашингтоне - к пятьдесят третьему. И даже не к году, а к строго определённому дню. Почему Совпадение дат, разумеется, особой роли не играет. При чём тут однокурсник, которого давно нет в живых? Я долго не понимал, а когда понял - разозлился. На себя. При том, непонятливая ты голова, что тот давний разговор мог бы сегодня продолжиться ещё основательнее и резче.
         - Ну что, - сказал бы он, - опять ищешь, на кого бы, на что бы опереться? Без ценного указания ни шагу? А собственной совести, уверенности в своей правоте тебе мало?
         - Мало, - признался бы я, не пытаясь лукавить: с призраками не лукавят. - Ведь свидетелей нет, не тебя же звать в свидетели! Кто подтвердит, что я думал так, а не иначе? Допустим даже, мне удастся вырваться и вернуться, хоть это тоже пока не факт. А что дальше? Помнишь, как относились к вернувшимся из плена в студенческие наши времена? Кто поручится, что мне не уготована такая же участь?
         - Сколько лет, ты говоришь, прошло? Тридцать? И ничто не изменилось? Не поверю.
         - Изменилось, конечно. Человек вышел в космос, понастроил ядерных подлодок и межконтинентальных ракет. Теперь мы можем уничтожить друг друга и вообще всю жизнь на Земле за каких-то полчаса. Можем и издеваться над себе подобными так, как самому гестапо не снилось.
         - Иными словами, госпожа наука предъявляет миру не только свою обольстительную внешность, но и изнанку. В этом нет ничего нового. А общественное сознание отстаёт, не поспевает за двуликими дарами прогресса, и это тоже не новость. Стереотипы мышления складывались десятилетиями, а иные - веками.
         - Но ты же выступал против стереотипов!
         - Выступал и выступаю. Это ты боишься стереотипов, а не я. Мне бояться, сам понимаешь, нечего.
         - Что же ты мне посоветуешь?
         - Действуй и не причитай. "Кто подтвердит" да "кто поручится" - слушать противно. Поручится твоя совесть, подтвердит твоё перо. И даже если не доберёшься до цели, не хватит сил, подстережёт какая-нибудь новая злая случайность, - ничего не поделаешь, в бою выживают не все, - в предсмертный миг будешь вправе сказать себе: я сделал всё, что мог, и немножко больше.
         - Если б это был открытый бой! А то приходится отступать, изворачиваться, ломать комедию...
         - Военную хитрость признавали во все времена. И есть ещё такое понятие, правовое и нравственное, как крайняя необходимость. Хоть я вместе с тобой учился на филологическом, а не на юридическом факультете, смею тебя заверить, что твои поступки нужно рассматривать так и только так.
         - Хорошо, допустим, я выдержу всё это, вырвусь и вернусь. Выслушает ли меня Родина, вникнет ли, не окажется ли несправедливой?
         - Ты сначала вырвись. А кроме того, в бою не оборачиваются. Да, несправедливости было много. Что ж, по-твоему, вернувшимся из плена и несправедливо наказанным следовало не возвращаться? Записаться в перемещённые лица и мыкаться по чужбинам? Хочешь такой судьбы - валяй, от тебя здесь только того и ждут. Но меня больше не зови, не откликнусь.
         - Не будь ты призраком, надавал бы я тебе по шее. Ты же знаешь, что для меня это категорически не приемлемо.
         - Так зачем толочь воду в ступе? Решил, куда идти, - иди. Не выходит идти - ползи. Тебя теснят назад, а ты цепляйся зубами и ползи хоть по миллиметру, а вперёд. Думай о ближайшей задаче, перспектива нарастёт.
         - Спасибо за совет.
         - Не за что. Ты же и разговаривал не со мной, а с самим собой...

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»