«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 39%

         Советский руководитель сказал, что он понимает: торговое соглашение практически даст советскому народу лишь незначительное облегчение, но считает, оно было бы важным символом, указывающим на то, что его политика сотрудничества с Западом начинает приносить плоды. И признался: "Мне это нужно".
         Согласно официальной позиции США, нормализация экономических отношений с Москвой - включая режим наибольшего благоприятствования для нации - была давно уже привязана к принятию нового советского закона, разрешающего гражданам свободно эмигрировать. Солидаризируясь с конгрессом, Буш и Бейкер связали подписание торгового соглашения со снятием Советами санкций против Литвы.
         Кремль обещал Вашингтону принять закон об эмиграции в конце мая, но сторонники жесткой линии заупрямились, спрашивая, почему следует премировать Соединенные Штаты за улучшение торговых отношений, когда такое улучшение бесспорно в интересах обеих стран. Были и такие люди в Москве, которые начинали понимать, к каким результатам может привести принятие такого закона: они без труда представили себе, какая произойдет "утечка мозгов", в итоге которой Советский Союз лишится своих наиболее образованных граждан.
         Однако в Овальном кабинете Буш сказал Горбачеву, что в отношении торгового соглашения руки у него будут связаны до тех пор, пока Советский Союз не примет закона об эмиграции. Даже и в этом случае ему будет "чрезвычайно трудно" убедить сенат одобрить соглашение, если Кремль не смягчит своих санкций против Литвы.
         Горбачев сказал, что "пока" он этого сделать не может: это подстегнуло бы поборников отделения и привело бы в ярость сторонников жесткой линии у него на родине. Но придерживаясь обязательства, данного на Мальте, повторил, что не намерен использовать силу против Прибалтийских республик: по-прежнему надеется разрешить кризис с помощью диалога.
         Тем временем Бейкер встречался отдельно с Шеварднадзе. Когда госсекретарь перечислил соглашения, которые, как он считал, можно будет подписать до окончания встречи в верхах, Шеварднадзе сказал: "Я не вижу здесь торгового соглашения". Бейкер ответил: "Как я уже говорил и в Бонне и в Москве, нам будет трудно представить его конгрессу, если вы не измените ситуацию в Литве".
         Шеварднадзе держался так же спокойно, как и в Бонне и в Москве. Чуть ли не просительным тоном он произнес: "Не могу не сказать вам, как нам важно заключить это соглашение на этой встрече в верхах. Иначе чем мы объясним это нашим людям в Москве, когда вернемся?"
         Бейкер никогда еще не видел министра иностранных дел таким расстроенным. Придерживаясь позиции силы, он сухо произнес: "Не знаю, почему вы не можете просто привести тот довод, что в свете событий в Литве США не могут заключать такого соглашения".
         Шеварднадзе признался тогда, что Горбачеву необходимо доказать дома, какое положение он занимает на Западе: "Я редко говорю так с вами, но сейчас крайне важно, чтобы это было сделано".
         Никогда еще трудности дома не побуждали Горбачева так отчаянно добиваться выгоды от добрых отношений с Соединенными Штатами. Никогда прежде Шеварднадзе не давал еще Бейкеру так ясно понять, в какой мере Горбачев зависит от благосклонности и поддержки Буша.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»