«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 24%

         В среду, 25 октября, во время визита в Хельсинки Горбачев публично заявил, что у Советского Союза "нет ни морального, ни политического права" вмешиваться в события в Восточной Европе, и добавил: "Мы исходим из того, что и другие не будут вмешиваться". Он подчеркнуто поставил в пример Финляндию, нейтральную страну, сумевшую вырваться из оков русского и советского экспансионизма, как образец стабильности и независимости.
         Весной 1989 года для "проверки" искренности намерений Горбачева администрация Буша потребовала отказа от брежневской доктрины: Советский Союз в период вторжения в Чехословакию в 1968 году утверждал, что он имеет право предоставлять "помощь, включая помощь вооруженными силами" любой коммунистической стране, где "социалистические достижения народа" оказались под угрозой.
         И вот Герасимов заявил репортерам в Хельсинки: "Я считаю, что доктрина Брежнева мертва". Вместо нее, сострил он, у нас будет "доктрина Фрэнка Синатры". Под этим имелась в виду последняя строка баллады, созданной певцом: "Я сделал все по-своему".
         Во вторник, 31 октября, Кренц посетил Горбачева в Кремле. К этому времени выражение его лица, "этой мертвой головы", стало скорее испуганным, чем пугающим. Он понимал, что нечего просить у Советов военной поддержки для восстановления порядка у него в стране,- Горбачев это уже исключил. И Кренц попросил у советского руководителя политической помощи в противостоянии главе реформистской дрезденской партии Хансу Модрову.
         Горбачев согласился. После их встречи Кренц заявил журналистам, что демонстрации на его родине - это "хороший признак" грядущего "обновления социализма". Однако, поспешил он добавить, Берлинская стена по-прежнему нужна как "защитный щит" между "двумя общественными системами" и "двумя военными блоками".
         Это выступление нового восточногерманского лидера, подтвердившего его приверженность разделу Европы и Германии, и лишь вызвало к жизни еще больше демонстраций. В отчаянии Кренц объявил новые меры, которые способствовали бы примирению. Он разогнал весь свой кабинет министров и две трети Политбюро, но этого оказалось недостаточно. Тогда он позвонил Горбачеву в Кремль и спросил, что делать. По рекомендации Шеварднадзе Горбачев посоветовал Кренцу открыть границы. Это "выпустит пар" и позволит "избежать взрыва".
         Когда Берлинская стена начала рассыпаться, Марлин Фицуотер пригласил журналистов и телевизионщиков в Овальный кабинет. Буш сидел за столом, вертя в руках перо.
         Один из журналистов спросил, означает ли это, что "железному занавесу" пришел конец. Президент не очень уверенно произнес: "Ну, я не думаю, что какое-то одно событие может положить конец такому явлению, как "железный занавес", но это явно указывает на то, что наиболее жесткий период "железного занавеса" остался позади - далеко позади". А предполагал ли он такое развитие? "Нет, этого я не предвидел". А представлял ли себе? "Да".
         Когда Бушу сказали, что в его словах не чувствуется радости, он, обороняясь, ответил: "Я не из эмоциональной породы... я очень доволен. И я очень доволен многими другими событиями... Так что, если я не захлебываюсь от восторга... это, возможно, потому, что дело подходит к вечеру, но на самом деле я очень счастлив".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»