«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 63%

         Бондаренко: Мне тоже довелось один раз встречаться с Караджичем. Поэт, национальный герой. Он и внешне выглядит как герой, высокий, колоритный. Помню, он нам прочитал свои стихи на сербском. Он, к счастью, до сих пор неуловим для своих врагов, надеюсь, таким и останется. И в это же время, когда европейцы бомбили сербские города, самые лютые чеченские боевики, тот же Салман Радуев, проходили лечение в европейских центрах. Ещё раз скажу, для меня загадка, почему Европа поддерживает исламских террористов в Чечне, в Косово, во всех других горячих точках и в то же время так агрессивна к славянским православным странам?
         Белов: Европа сама давно под влиянием мировой закулисы, ни в чём не может отказать той же Америке. В каком-то интервью я уже рассказывал, как мы прорывались сквозь обстрел в Сербскую Краину. Тогда Милошевич ещё правил всей Югославией, а теперь она повержена и раздроблена. Одна моя встреча с Радованом произошла на православную Пасху. После официальной встречи стояли мы в храмовой тесноте. Не записал я, кто служил литургию, и жалею. Чисто русское это свойство - жалеть об упущенной возможности. Поздно, теперь уже ничего не вернёшь. Может, и в Сербии больше не побывать, а "демократы", быть может, проникнут с танками не только в югославские города... Между Ельциным и Путиным нет разницы. В 1998 году через газету "Советская Россия" я писал Караджичу: "Дорогой наш друг Радован, держитесь и не сдавайтесь!" Но госпожа Олбрайт, единокровная госпоже Митковой, была безжалостна, хотя она и спаслась в войну именно в Югославии. Сербию НАТО хотело бомбами стереть с лица земли. Сербы отстояли свою свободу и спасли своих мужественных защитников Караджича и генерала Младича. Когда наша делегация побывала на местах жестоких боёв, мы поклонились могилам сербов и русских добровольцев. Так русские ли добровольцы предали сербов? Или Швыдкие с Митковыми?
         Бондаренко: Вернёмся к литературе. Удалось ли тебе написать уже всё задуманное в прозе? Или многое остаётся нереализованным? О чём-то мечталось, что-то задумывалось, но так до рукописи дело не дошло?
         Белов: У меня, Володя, нереализованного в своей публицистике политической почти не осталось. Всё вы с Прохановым и реализовали. Я читал долгие годы вашу газету "День", а потом "Завтра" от корки до корки. Сейчас я немножко сбавил свой темп, не всегда успеваю, но слежу по-прежнему. И твои статьи все читаю, и прохановские передовицы. Я во многом согласен с вами. Ну, а в прозе, конечно, планов было много. И сейчас ещё надеюсь кое-что довершить.
         Бондаренко: Что, на твой взгляд, главное в русской душе?
         Белов: Совестливость. И религиозность. Иначе не распознаешь Его. Христианство - это и есть совестливость.
         Бондаренко: Что же случилось с русской душой, когда почти весь народ стал атеистом, причём воинствующим?
         Белов: Вот за это и страдаем мы до сих пор. Кара Господня. Не простил Он нам этот атеизм. И если не вернём свою душу, так и погибнем.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»