«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 6%

         Целомудрие Александра Сергеевича вообще изумительно, духовная гармония соблюдена даже в самых трагических ("Пир во время чумы"), иногда и не очень симпатичных сюжетах (как в "Дон Жуане" или в "Скупом рыцаре").
         Даже путевые очерки читаются с захватывающим азартом. Откроем "Путешествие в Арзрум", там южный воздух "кипит" и нравы вооружённых горцев тоже кипят, как в наши дни. Пушкин замечает: "Недавно поймали мирного черкеса, выстрелившего в солдата. Он оправдывался тем, что ружьё его слишком долго было заряжено".
         У Пушкина ничего нет лишнего и ничего неуместного, даже в незавершённых рукописях. Всеядным его тоже нельзя назвать, он был разборчив и строг, он безжалостно выбрасывал не только абзацы, но иногда множество страниц, чтобы соблюсти композицию или не дать лишнего повода для зубоскальства неумных и злобных критиков.
         Старуха в "Сказке о золотой рыбке", пожелавшая стать папой римским, ограничилась "морскою владычицей" - этот кусок с папой Пушкиным выброшен. Из "Путешествия в Арзрум" автор без сожаления убрал великолепную сцену встречи солдат-земляков. Одни казаки, служившие три года, возвращались домой с Кавказа, другие туда направлялись. Увидав эту встречу, Пушкин интересуется семейными новостями, сочувствует тем, кому жена изменила:
         "- Каких лет у вас женят? - спросил я.
         - Да лет четырнадцати, - отвечал урядник.
         - Слишком рано, муж не сладит с женою.
         - Свёкор, если добр, так поможет. Вон у нас старик Суслов женил сына да и сделал себе внука".
         Кто из современных прозаиков смог бы пожертвовать подобной сценой в рассказе или простом очерке?
         Укажите хотя б одного, и я тогда соглашусь, что русская литература ещё не совсем опозорилась.
         Число пушкинских лицеистов выросло в наше время до грандиозных размеров...
         Не институт на Тверском бульваре, а Пушкин выталкивал на писательскую стезю, один он удерживал многих на этой скользкой дорожке. Только всё ли мы и денно и нощно помним его бессмертный завет:

         Веленью божию, о муза, будь послушна.
         Обиды не страшась, не требуя венца,
         Хвалу и клевету приемли равнодушно

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»