«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 6%

         Был, однако, и для него предел благородной сдержанности: преднамеренных оскорблений он не терпит и презирает доносчиков:

         Не то беда, что ты поляк:
         Костюшко лях, Мицкевич лях!
         Пожалуй, будь себе татарин, -
         И тут не вижу я стыда;
         Будь жид - и это не беда;
         Беда, что ты Видок Фиглярин.

         Как легко, как свободно ложился Пушкин в целомудренную, ничем не осквернённую детскую память:

         Что ты ржёшь, мой конь ретивый,
         Что ты шею опустил,
         Не потряхиваешь гривой,
         Не грызёшь своих удил?

         Или:

         Сижу за решёткой в темнице сырой.

         Или:

         Подруга дней моих суровых.

         Или:

         Сквозь волнистые туманы пробирается луна.

         Помню, очень было обидно, если оставляли после уроков. (Надо было топать домой семь километров по бездорожью.) А тут загнали однажды всю школу в один класс, и учительница по литературе Людмила Александровна Перьева начала вслух читать повесть Пушкина "Выстрел". Самые нетерпеливые, самые голодные озорники затихли и надолго перестали ёрзать. Это было нечто иное, чем "Прощай, немытая Россия". Как позже выяснилось из статьи Владимира Бушина, написана "эта Россия" не Лермонтовым, а неизвестно кем. Автографа во всяком случае не существует.
         Меткие "выстрелы" делал Александр Сергеевич, ничего не скажешь! Голодные пятиклассники сидели, как заворожённые. В повести "Выстрел" и всего-то страниц двенадцать. "Рославлев" тоже не больше, а в "Капитанской дочке" - сколько страниц, господа современные критики? Но как прекрасны и точны пушкинские сюжеты, как возвышенны чувства, как чист и целомудрен язык! Вот бы так и нынешним писателям...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»