«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 4%

         Зачем же так неблагосклонно
         Вы отзываетесь о нём?
         За то ль, что мы неугомонно
         Хлопочем, судим обо всём,
         Что пылких душ неосторожность... т. д.
         "Евгений Онегин"

         Непостоянство объяснялось не только случайностями колхозной жизни, принадлежащими детству. В ранней юности читательские интересы менялись уже не столько от всё большей свободы книжного выбора, сколько от стихийно крепнущих эстетических устремлений. Одно другому, кстати, не мешало, а как раз друг дружке содействовало, так и просится на язык нерусское слово "корреляция".
         Одних писателей я уже крепко любил, других так себе, но и любимых авторов, как ветреная дамочка, мог разлюбить в любую минуту. Третьи вовсе не трогали моего сердца и лишь значительно позже становились полновластными его хозяевами. В шестом классе я мог порвать с некоторыми "захватчиками", зарождалось качественно иное чтение - критическое.
         С такой возможностью и читались уже все последующие книги. Больше того, началось сопротивление каждому автору. Внутренне, неосознанно, оно ощущалось и до того, то есть в начальной школе. Теперь это сопротивление стало уже осознанным. Виновниками такой перемены оказались многие персонажи, вроде жаровского гармониста (как его? Тимошка, что ли?), горьковского Челкаша.
         Маяковский чистил себя "под Лениным". Странный, впрочем, способ интеллектуальной гигиены! Подмял он, Маяковский, меня под себя основательно ещё в детстве, и я с трудом выбирался из-под такого верзилы. Подсобил в этом не кто иной, как А. С. Пушкин.
         В зрелые (солдатские) годы я был свободным от всех авторов, от всех писателей, даже весьма талантливых. По крайней мере, так мне казалось, что свободным. Померк тогда аж сам Горький. Приходили и уходили Некрасов, Толстой, Лермонтов, Достоевский. Один Пушкин был бессменным постояльцем в моей душе, "оккупантом" моего сердца и головы! Одному ему я почти никогда не сопротивлялся! Он был как воздух или питьевая вода, без которых не проживёшь. Сопротивляться Пушкину? Затея вообще дикая, бессмысленная, она не приходила даже в голову. Лишь Александру Сергеевичу я стал вечным рабом, он как Бог владел мною ещё тогда, когда меня не существовало на свете!
         ...Уже несколько лет прошло, как умерла Анфиса Ивановна, а мне всё ещё кажется, что матушка жива, что с нею мы просто в разлуке, что я от неё уехал и живу в другом городе. Стоит лишь сесть в поезд и приехать к ней, мы с ней опять и поплачем, и посмеёмся. То же ощущение с Пушкиным, как будто он живёт во плоти и можно позвонить ему в любой день, как звоню я друзьям в Краснодар либо в Иркутск...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»