«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 0%

         За тридцать с лишним лет нашей с Василием Ивановичем дружбы и однополчанства в литературе я только всё более убеждался в том, что удалось увидеть и разгадать в нём с первых же встреч. Чистую, почти детскую душу, для которой мир и его обитатели не могли сноситься, как у иных, до ветхости (качество для писателя бесценное), - душу, которую он точно бы и сам стесняется в своём почтенном возрасте, маскирует её в строгость и ворчание и никак не может замаскировать. И неизменную цепкость в наблюдениях над всем происходящим, неиссякаемый интерес к большому и малому вокруг, желание участвовать в событиях, вмешиваться во всё, что происходит не по чести и совести. Неистовость в работе, способность быть хозяином времени с помощью жёсткого распорядка, талант, помимо художественного, вовремя увидеть главное и выстроить своё "собрание сочинений" в точном соответствии с импульсами духовной и социальной судьбы народа. И справедливое, нисколько не завышенное, но и нисколько не заниженное ощущение своей особливости и значимости, способность распорядиться славой не для себя, а для общего дела.
         Я бывал у Василия Ивановича в Тимонихе и видел, с каким почтением и с какой любовью относятся к нему земляки, с которыми он знакомил меня, как радетельный староста, в чьём распоряжении оказались хозяйственные и личные заботы односельчан. Я бывал в Тимонихе, а он дважды приезжал ко мне на Байкал и, уже защитив свои северные реки от поворота на юг, помогал защищать и наше "славное море". В Югославии перед поездкой из Папе от Радована Караджича в Сербскую Краину нас предупредили, что дорога опасна и проходит она через линию фронта, но Белов только ещё упрямей сдвинул брови: поедем. За городом Брчко, обезлюдевшим и затянутым дымом пожарищ, по нашему микроавтобусу принялись лупить с обеих сторон, со стороны хорватов и со стороны мусульман, а у Василия Ивановича загорелись от возбуждения глаза, когда шофёр, маневрируя, то резко тормозил, когда нас брали "в вилку", то бросал вперёд машину на огромной скорости.
         В 1989-м мы сознательно пошли в народные депутаты, чтобы не оставаться сторонними наблюдателями того, как "перестроечную" страну терзают обнаглевшие "ястребы" и "крысы", а Василий Иванович пошёл ещё и в Верховный Совет. Дважды мы вместе напрашивались на приём к Горбачёву, надеясь добиться ответа, что происходит, и Василий Иванович всякий раз прихватывал с собой с просветительской целью малоизвестные тогда книги Ивана Ильина и Ивана Солоневича. Наивные люди, мы ещё питали надежду, что подобных-то знаний, вероятно, не хватает президенту, чтобы разобраться, куда править и с кем водить дружбу. Входя первым, выталкивая перед собой массивную тяжёлую дверь, Белов сердито говорил Горбачеву: "Что это у вас дверь такая тугая?"
         В 91-м, в начале сентября, он сказал в телекамеру, когда рассчитывали застать его растерянным и испуганным: "Сожалею, что моей подписи не оказалось под "Письмом к народу". Я и сейчас готов его подписать".
         Писательство для Василия Белова - это заступничество за народ перед сильными мира сего и против подлых этого мира. Всё, что написано Василием Ивановичем - от "Привычного дела" до "Канунов" и от детских рассказов до публицистики последнего десятилетия, от первой книжки стихов и до воспоминаний о Шукшине и Гаврилине, с которыми он был очень дружен, - всё в воспитание, остережение и защиту своего народа. Иной службы для себя Василий Белов не знал.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»