Служба Василия Белова

         Я познакомился с Василием Ивановичем Беловым в 1970 году. В составе советско-болгарского клуба молодой творческой интеллигенции (был в то время такой клуб, созданный комсомолом и делавший чрезвычайно полезные дела, одно из которых и, пожалуй, главное - правильно ориентировать в искусстве и жизни и сводить вместе молодые русские таланты) - так вот в составе этого клуба встретились мы в самолёте, летевшем во Фрунзе, теперешний киргизский Бишкек, а там поселились в одном гостиничном номере. И этот день оказался днём рождения Василия Ивановича. Мы решили отметить его вдвоём и, чтобы не разглашать факт такого события, заперлись в номере. Но надолго ли хватит русского человека для сокрытия подобного факта - и уже часа через полтора дверь наша, как и душа Василия Ивановича, была нараспашку, а в номере стоял густой гвалт.
         Почти всё, что печаталось у Белова, я к тому времени знал. Прочитал и книжку рассказов под названием "За тремя волоками", и "Привычное дело", и "Плотницкие рассказы", и "Бухтины вологодские". Белова читала тогда вся Россия, не знать его считалось неприличным. И я, только-только начинавший писать, вчитывался в его страницы особенно внимательно, пытаясь разгадать магию его слова.
         "Деревенская литература", как мы помним, начиналась с публицистики В. Овечкина, А. Яшина, Г. Троепольского, Ф. Абрамова, Е. Дороша... Потом пошла проза тех же имён да ещё В. Тендрякова, Б. Можаева, В. Астафьева, необычайно богатая по слову, живая, полнокровная, народоносная, но и несколько суровая, как и сами авторы, за исключением, пожалуй, В. Астафьева, несколько "настоятельная". Василий Белов (ещё Е. Носов и В. Лихоносов) внесли в неё чувствительность, нежность, особую душевность и сладость деревенской жизни.
         Сколь многие тысячи, уверен, миллионы не смогли сдержать сердобольных слёз над судьбой Катерины и Ивана Африкановича, над участью коровы Рогули, такого же члена их большой, спаянной природным единородством семьи, и сколь многие до слёз смеялись над завиральными бухтинами Кузьмы Ивановича Барахвостова и над нешуточным соперничеством, пронесённым сквозь всю жизнь, Олеши Смолина и Авинера Козанкова. Благодушно и мудро с первых же своих работ Василий Белов как бы уравновесил жизнь: сколько в ней трудностей, горя, отчаяния, столько и радостей, счастья, надежды. Можно, конечно, задаться вопросом: где они, эти благодатные слёзы над могилой Катерины и над рассказами Олеши Смолина, почему не дани они урожайные всходы, если в конечном итоге всё свелось к тому, что мы сегодня имеем? И где оно, благотворное и учительное влияние литературы, если густой чащей взошли развращённость и жестокость? Да ведь не нам знать, что сталось бы с людьми без этого учительства и без этой молитвы и можно ли сегодняшние нравы принимать за окончательный результат? Может быть, по-прежнему "нам не дано предугадать...".

Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»