«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 52%

         В тот день в кабинет МГБ на Лубянке пожаловала на допрос дочь русского унтер-офицера царской армии, она же заведующая кабинетом электрокардиографии в главной советской - Кремлёвской больнице Лидия Тимашук. Ей четыре года назад, в конце августа 1948-го, довелось заменить убывшую в отпуск коллегу Карпай и вместо неё обследовать на Валдае Жданова. Месяцем ранее Карпай сняла у него электрокардиограмму и констатировала приступ сердечной астмы. Тимашук же обнаружила у Жданова инфаркт. При диагнозе русской унтер-офицерской дочери второму после Сталина деятелю полагался исключительно строгий постельный режим. На основании же диагноза дочери еврейского народа Карпай ему позволялись прогулки, баня, разговоры по телефону. Начальники Кремлёвской больницы приказали Тимашук переписать заключение о результатах её кардиограммы - так переписать, как было у Карпай. Тимашук подчинилась. Жданов в санатории "Долгие бороды" на Валдае продолжил вести активный образ жизни и 31 августа 1948-го умер. Но незадолго до того Тимашук составила записку о фальсификации диагноза и через ждановского охранника передала её министру госбезопасности Абакумову.
         Факт умышленного сокрытия инфаркта у Жданова Абакумов расследовать не посчитал нужным. Записка Лидии Тимашук ушла в архив без последствий. Но когда в июле 1952-го, ровно через год после заключения Абакумова в тюрьму ЦК, Лидия Федосеевна на допросе в Министерстве госбезопасности поведала о записке - её из архива изъяли. Возник документально обоснованный повод для экспертизы лечения Щербакова и Жданова. Истории их болезней передали трём профессорам медицины и каждого независимо друг от друга попросили оценить - верно ли их коллеги поправляли здоровье двух соратников Вождя? Выводы экспертов совпали: Щербаков и Жданов получали не то лечение, которое требовалось. Стало быть, врачи самой лучшей больницы страны самым высокопоставленным в стране пациентам наносили вред.
         Аресты заподозренных во вредительстве медиков из Кремлёвской больницы продолжались с сентября по ноябрь 1952-го. Руководил следствием по делу врачей замминистра госбезопасности Рюмин. Неплохо вроде бы руководил. Посадил за решётку 28 кремлёвских докторов. От всех почти от них добился признания во вредительстве. Но в середине ноября его вдруг уволили с занимаемой должности и отправили рядовым сотрудником в Министерство госконтроля.
         Крах карьеры Рюмина состоялся по той же причине, что и падение Абакумова. Оба они не уразумели истинной цели антиеврейских игр Сталина, и оба не угодили Вождю. Но не угодили по-разному. Абакумов попытался свести на нет уголовное преследование евреев, Рюмин, напротив, денно и нощно думал - кого из евреев ещё арестовать. Сталину же не требовалось ни прекращение карательных мер против евреев, ни наращивания этих мер без конца и краю. Сталинская операция "Чемодан - вокзал - Израиль" должна была завершиться не новой волной массовых арестов евреев - их община уже испытывала страх перед властью - а шумной политической кампанией, которая бы натравила на евреев рядовых граждан прочих национальностей. Дело о вредительстве в Кремлёвской больнице, где солировали врачи-евреи, для этого вполне подходило. Но замминистра госбезопасности Рюмин не врубился в разработанный особистом Сталина полковником Щадовым проект - как превратить уголовное дело врачей в политическую кампанию. Рюмина пришлось заменить на более ушлого Гоглидзе, бывшего министра внутренних дел Грузии, и проект полковника Щадова начал воплощаться в жизнь. Что он из себя представлял?

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»