#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 27



Глава 1

Я ощутил, что Грандмастер льда нарисовался за спиной.
— Заморозь сруб сверху. Землю и сваи не трогай. А вот крышу и стены накрывай толстым ледяным слоем.
— Ого ну и заданьице! — удивившись, он приступает. Морозный туман охватывает сруб. Ледяной панцирь смерзается, накрывает сруб поверх моих лиан. Мерзлотник –мощный ледовик. Ледзор тоже, но не такой опытный пока еще. Надо бы и мне легионера-ледовика раздобыть, кстати, да что-то не попадаются никак.
Так, теперь очередь третьего участника.
Как раз над нами хлопают гигантский крылья. Золотой подлетел на мой зов.
— Хватай и выкидывай, — указываю на дом.
Лианы тем временем сползают вниз. Сруб стоит на сваях — в тундре так принято: вечная мерзлота, грунт нестабильный, потому дома приподнимают, чтобы не увело фундамент. Но долго это не продлится. Я направляю корни на опоры. Раздаётся хруст, глухой треск — балки ломаются одна за другой. Дом начинает накреняться.
Изнутри доносится слитный крик. Дроу уже поняли, что попали в ловушку. Но поздно. Даже если бы у них было десять минут — не выбрались бы.
А у них нет и одной.
— Куда? — уточняет Золотой, немного зависнув от нетривиальной задачи.
— На запад, — указываю рукой направление. — За береговую линию как можно дальше.
С последним щелчком сваи рушатся. Золотой проносится, подхватывает сруб когтями. Слышен грохот изнутри, вопли, удары — дроу мечутся, может, они и пробили бревна, но там еще слой из лиан и ледяного панциря.
Золотой уносится к морю — и сбрасывает груз над глубиной.
Сруб летит дугой. Приземляется в воду с красивым всплеском, проломив тонкий слой наледи. Волны разлетаются кольцом. Пена вздымается и оседает. Всё.
Обледеневший сруб пошёл ко дну — корпус не герметичен, внутрь хлынула морская вода, полости заполнились, и вся конструкция потянула себя в глубину. Тем более что печка внутри — тяжеленная, утянула за собой, как якорь.
— Красивую они захотели, ишь ты… — хмыкаю, глядя на точку падения. — Вот вам ледяная баня.
За свой род я и не такое устрою.
Поднимаю взгляд на хмурое небо, затем — на багровый дворец, возвышающийся над морем.
А теперь вопрос: где носит настоящую делегацию от Багрового Властелина?
* * *
 Невский замок, Невинск 
— А милорд Данила скоро примет корону, миледи? — спрашивает одна из помощниц-альв, поправляя корзинку с вымытыми кореньями.
Девушка из новых. Из тех, что пришли к Лакомке сами — после реабилитации, с горящими глазами и непрошеным, но трогательным желанием: служить роду Вещих-Филиновых и его графу в благодарность за спасение.
Лакомке даже пришлось устраивать отбор. Не по капризной прихоти, а по необходимости — некуда было взять всех. В итоге получилась команда — глаз не оторвать. Если бы в Невский замок вдруг в гости заглянул кто-нибудь из московских князей, один из тех надменных столичных снобов, он бы онемел при виде, как настоящая модель с золотыми косами по пояс подаёт чай на блюдечке.
А если бы сюда, в разгар уборки, заглянули афганцы, они бы без раздумий спустили все свои сбережения на оружие — только бы устроить джихад на Невинск и завоевать себе остроухих наложниц.
— Думаю, недолго осталось, — отвечает Лакомка, не отвлекаясь от растения в своём плетёном кашпо.
Помощница заулыбалась и потопала по тропке в сад. А Лакомка смотрит ей вслед — и думает.
Мама Алира ведь предупреждала и просила Данилу надеть корону ещё весной, не тянуть. Ведь альвым легче, когда у них есть вожак. Но Данила очень упрямый. Он сказал: «Только когда всё устроится и альвы обживутся в Шпиле Теней.» А то, что альвы не привыкли жить без короля, так пусть привыкают к самостоятельности. Для мелиндо это вообще не проблема.
И со своей стороны он-то прав, конечно. Да и у Лакомки хватает дел и без короны: с Олежеком, реабилитацией альвов и родом в целом. Только сейчас получилось по-быстрому заглянуть в сад.
Лена вон тоже трудяжка, тащит на себе пол-Междуречья, помогает Кире, занимается передачей предприятий от Семибоярщины, прокладывает логистику, держит канал с вассалами.
Лакомка не знает всех подробностей по этому вопросу, да и не собирается углубляться. Но как главная жена должна быть в курсе процесса. Такая уж карма у главной графини.
Но если бы выбирать самой, она бы осталась в саду и копалась бы в растениях, выводила бы новые сорта полезных фруктов и овощей.
Только вот сейчас не время.
Род на взлёте. Даня делает вещи, о которых потом потомки будут слагать легенды, так есть ли о чем жалеть? К друидизму целиком она, пожалуй, не скоро вернётся.
Вернувшись в кабинет, Лакомка вновь взялась за бумаги — бегло проглядывала, кое-где делала пометки.
Один из гвардейцев почтительно постучал, затем приоткрыл дверь.
— Миледи, к вам гость. Прибыл некий лорд Ланселот, вассал Багрового Властелина. Он дроу.
Лакомка едва заметно нахмурилась. Имя всплыло из глубин памяти с тусклым отголоском древнего раздражения. Ланселот… Да, ещё триста лет назад он сватался к ней — тогдашний наследник трёх башен в провинции Щего, слабоватый маг, но наглый и до нелепости самодовольный. Тогда он ещё не служил Багровому Властелину. А теперь, выходит, служит.
— Впусти, Слава, — сказала она спокойно, откладывая ручку на край стола.
Вошёл дроу нарядный до безвкусицы. Серокожий, с золотыми отбеленными волосами, облачён в пижонский костюм из лёгкой ткани,
— Оу! Значит, всё-таки правда? — протянул он с театральной грустью. — Принцесса Люминария стала женой человека! А я ведь надеялся, что слухи — враньё. И надо же, ты всё так же красива…
— Здравствуйте, сир Ланселот, — холодно кивнула Лакомка, даже не вставая. — Зачем вы явились?
— Я прибыл вместе с Багровым Властелином, — начал он, с лёгким жестом усаживаясь в кресло, будто был у себя дома. — Он сейчас на Южном полюсе вашего мира, а я, ну, вырвался ненадолго. Захотелось увидеться со старой знакомой, поговорить. Кстати, твой муж будет вызван на ковёр. Властелин недоволен.
Но Лакомка только вздохнула. В голове всплывали его прежние выходки, напыщенные речи, враньё уровня деревенского свата, который врет и про происхождение, и про доход, и про дракона на привязи. Этот дроу раньше был профессиональным пустозвоном. Таким до сих пор и остался.
— Мой муж не вассал вашего Властелина, сир, — произнесла она со скукой в голосе. — Ни на какой «ковёр» он являться не обязан. Так что можете не стараться.
Ланселот фыркнул и криво усмехнулся:
— Всё такая же умная. Но тут ты ошибаешься, дорогая…
Он не успел закончить. Прямо сквозь стену в кабинет ворвались горгоныши — юркие, полупрозрачные, порыкивая друг на друга. Они пронеслись по комнате цепочкой и исчезли в противоположной стене.
Ланселот вскрикнул и отшатнулся, подпрыгнув в кресле:
— Что это было⁈ Горгоны⁈ Откуда⁈
— У нашего рода есть выводок, — буднично ответила Лакомка, как будто речь шла о котятах. — Иногда они могут заиграться и пробежаться по комнатам.
Дроу сглотнул и быстро поправил воротник.
— Целый выводок⁈ — почти прохрипел он и попытался вернуть прежний дерзкий тон. — Впрочем, вернемся к нашему вопросу… я мог бы замолвить словечко за твоего мужа перед Властелином. Если бы ты…
Он опять замер, уставившись в окно. Его голос стал тише, надтреснутым:
— Это что ещё такое летает над стеной? Это…это же высшее умертвие?
— Это Костик, — отозвалась Лакомка не глядя, даже не поднимая глаз. — Костяной дракон, как вы и сами прекрасно выглядите, — она недовольно посмотрела на дроу. — Вы и дальше собираетесь задавать вопросы о наших питомцах, или, наконец, родите мысль, с которой пришли? У меня, к сожалению, мало времени на праздные беседы.
Ланселот сжал челюсти и выдохнул. Посидел, пораскинул мозгами, но все же продолжил.
— Я ведь когда-то добивался тебя, — произнёс он медленно. — Ты была холодна. Но знаешь, Люминария, я всё ещё готов принять некоторую близость с твоей стороны в обмен на мое содействие. С твоим муженьком, скажем, можно кое-что уладить.
Не успел он закончить, как воздух над ковром завибрировал — и в кабинете с мягким всплеском астральной энергии возник Олежек.
Рогатый младенец завис в воздухе, будто невесомый. На самом деле это была ментальная иллюзия, а настоящий малыш лежал у себя в кроватке, но это знала только Лакомка. А вот дроу прифигел знатно:
— Кто это⁈
— Мой сынок, — вздохнула Лакомка.
Младенец ткнул пальцем в сторону Ланселота и громко заявил:
— Кака.
Мгновение — и рядом с ним материализовался толстый котодемон, зевнувший так широко, что казалось, он сейчас проглотит половину шкафа.
— Что еще за чудовище! — вскрикнул Ланселот, подскакивая с кресла, как на пружинах.
— Демон из лампы, — уточнила Лакомка устало, даже не удивившись. — По имени Бегемот. Олежек, ты опять его вызвал…
— Опять меня вызвали, — зевнул Бегемот, блеснув клыками. — Малой, что на этот раз?
Олежек снова указал на Ланселота и повторил:
— Кака.
Бегемот покивал:
— Понял. Ничего личного, ушастый. Я, знаешь ли, не могу ослушаться. Малой расскажет папке, а тот — ой-ой какой злой телепат…
— Только не убивать, Бегемот! — поспешно вставила Лакомка, всё же встревожившись. Альва понимала, что Олежек почувствовал в Ланселоте дурные психоэмоции к ней, потому и позвал Бегемота.
— Ну вот опять ограничения, — проворчал Демон. — Ладно. Тогда Дым гниения.
Он приблизился. Затем глубоко вдохнул и выдохнул в сторону дроу густой, чёрный пар. Воронка тумана обволокла Ланселота. Золотые волосы дроу мигом поседели, сгнили и рассыпались. Костюм заискрил, как мишура, и начал тлеть, превращаясь в пыль. Кожа покрылась бледной сыпью.
        —         ААААААА!         — завопил Ланселот, подскочив, и пулей вылетел из кабинета, не закрыв за собой дверь.      
Через секунду в коридоре раздались топот, крики служанок, и, наконец, грохот створок — он выбежал на улицу и дернул через двор, к воротам совсем голый.
— Олежек, верни Демона обратно в лампу, — строго сказала Лакомка, подперев щёку рукой.
Мальчик захихикал, радостно замахал Бегемоту ручкой. Демон кивнул и исчез в тонкой полоске тени, как будто его туда втянул пылесос.
— Молодец, Олежек, — покачала головой Лакомка. — Но больше так не делай. Горе ты моё луковое…
Она встала, отряхнула юбку и пошла проверять лампу, стоявшую на складе на полке. Та мигнула, значит полная.
' Надо Даниле сказать, чтобы оградил лампу. Астрал-то он Олежеку перекрыл, а вот до лампы сынок ментально дотягивается. Хорошо, что Бегемот его боится и не посмеет тронуть ни Олежека, ни кого из домашних, — подумала Лакомка, а затем улыбнулась своим мыслям: — А всё-таки Ланселота сынок определил верно. Кака он и есть'.
* * *
Решил заглянуть к своим новым рабочим — гомункулам. Застал их за привычным занятием: едят в три горла, будто завтра конец света. Да, пришлось подбросить им ещё еды с домашней кухни в Невинске. Объедятся, похоже, скоро. Но рука не поднимается урезать. Видно же — ребята, похоже, впервые по-настоящему вкусили вкус жизни. Представляю, какой у них будет восторг, когда они до женщин доберутся. Настоящая эйфория.
Причём, несмотря на аппетит, лениться никто не думает. Монахи при том, что жрут как не в себя, не ленятся и копаются в чём-то, похожем на палку. Нет, не палка. Жезл. Явно заготовка под управленческий артефакт, уже с выгравированными символами, с аккуратными гнёздами под кристаллы. Мда. Похоже, они заслужили десерт.
— Ну что, как успехи? — спрашиваю, подходя ближе.
— Скоро будет готово, лорд… то есть шеф, — отзывается Первый, не отрываясь от выжигания.
Перенял привычку звать меня как гвардейцы. Ну и правильно. На операции титулы — только лишний вес.
— Ну работайте тогда, — решаю замотивировать. — А с меня мороженое.
— Ура!!!
Вот это я понимаю подход к работе. А если что — от гастрита Целители подлатают.
Иду к себе. Сруб встречает привычным теплом и Настей. Жена стоит у окна, оттопырив попку, прижалась щекой к стеклу и вглядывается наружу, в белую мглу. Похоже, Крепь Пагубы никуда не делась.
— Даня… — повернувшись, говорит оборотница. — А почему Багровый Властелин молчит? Ни делегаций, ни заявлений, ни намёков. Это же странно, да?
— Просто он выжидает. Подумай сама: Багровый сделал сильный, демонстративный ход — перенёс целую резиденцию, и… замолчал. Ни одного слова, ни намёка. Мы ведь, по его плану, должны нервничать, метаться, терять покой, — пожимаю плечами. — Значит, он просто хочет нас впечатлить.
Я усмехаюсь:
— Ну, а нам пора впечатлить его.
Настя радостно округляет глаза:
— Ты ведь сейчас что-нибудь да выкинешь, да? — жена вся в предвкушении.
Не разочаровываю.
Показав жене молчать, достаю с полки артефакт связи. Звонок, десять секунд ожидания — и на другом конце раздается голос Лиана.
— Конунг, как дела?
— Да всё отлично. Правда, у нас тут, — говорю буднично, — объявился дворец Багрового Властелина прямо на Южном полюсе. Теперь стоит, украшает ландшафт.
— Крепь Пагубы⁈ — удивляется Лиан, и даже его голос меняется. — Да быть не может! Багровый же её десятки лет, если не сотню, не переносил. Что же такое случилось, раз он ее сдвинул?
Я подхожу к окну. Смотрю туда, где багровая цитадель вросла в море.
— У меня есть только версия… — недоговариваю. Ну не рассказывать же Организации про Красивую.
А вообще после такой новости Организация обязательно как-то отреагирует, и тогда монахи в Южной Обители совсем обалдеют.
* * *
 Штаб-квартира Организации, где-то в Междумирье 
Доклад от Лиана поступил, как всегда, без задержек. Именно за скорость донесения Председатель и любил отправлять Лиана на разведывательные миссии.
Хоттабыч сидел в своём тяжёлом кожаном кресле, которое скрипело при каждом движении, и мрачно размышлял. В соседнем кресле уже устроилась Масаса — невозмутимая, черные кудри расплескались по плечам. Так уж получилось, что негритянка присутствовала при донесении, и Председатель решил ее оставить порассуждать, отправив Лиана дальше следить за обстановкой.
— Вообще не догоняю, — пробурчал Председатель, почесав морщинистую щеку. — Багровый совсем охренел, что ли? Взял и телепортировал целый дворец в ледяную жопу мира. Сто лет тише воды — и тут вдруг: здрасьте, я вернулся, ловите Крепь Пагубы. С какого перепугу⁈
Масаса вздохнула, да только она и могла что пожать плечами:
— Может, дело в конунге Даниле. Или в Обители Мучения? Гомункулы могли что-то разработать секретное.
— Да ну, — фыркнул Хоттабыч. — Эти гомункулы — пугало для детей. Да, мутные, да, опасные, но не настолько, чтобы Багровый двигал недвижимость. Да и нахрена? Почему бы просто не захватить Обитель? А Данила — парень, безусловно, талантливый. Но целый дворец тащить ради него? Да нафига? Вообще у меня стойкое ощущение, будто бы Багровый позирует перед бабой, да только он не влюблялся ни в кого сотни лет. Так что выходит, что это он нас провоцирует!
— Нас? — удивилась Масаса.
Хоттабыч приподнялся. Плащ мягко скользнул по полу, расправляясь за спиной, словно ожил. Хоттабыч одним движением плеч скинул его назад — движением усталого, но заведённого старика.
— Конечно! Показывает, вот смотрите, какой я крутой! Значит, и мы не будем сидеть!
— Как скажете, — Масаса всегда слушалась начальства. — Кого мы именно отправим в Антарктиду?
— Всех отправим.
— Кого всех? — не поняла негритянка.
— Перенесем туда Лунный Диск, — добавил он. — Если Властелин пошёл в наступление, мы не имеем права быть наблюдателями. Переносим всё.
Масаса опешила. По ее мнению, это была какая-то дурость.
— Передам архитекторам и портальщикам.
— И Лиану скажи, — продолжил Хоттабыч, довольный своим ходом. — Пусть следит за Пагубой.
* * *
Сижу в позе лотоса, пытаюсь выловить по углам сознания остатки концентрации. А почему бы и не да? Сейчас надо подождать хода Организации, а потом уже только ловить момент. Красивая устраивается рядом. То есть как «рядом» — аккуратно, но с напором, заваливается мне прямо на ноги. С вздохом, как будто я тут коврик, а не человек.
Как будто она лёгкая кошечка. Еще и мурлычет. Блин, женщина, ты же никакая не кошка. Так к чему эти игры?
Я молчу. Колени мои тоже пока держатся боевой вес Краcивой около центнер. А Настя тихо угорает над нами, валяясь на кровати и почитывая журнал.
В этот момент в дверь стучит Дятел так, будто хочет ее вышибить.
— Да заходи уже! — бросаю.
— Шеф, там ещё один прилетел! — вбегает он.
— Кто еще один? — Настя встрепенулась.
— Ещё один дворец, — продолжает он. — Только этот — в небе парит над сугробами.
Настя, тут же подскочившая к окну, громко восклицает:
— Ничего себе! Даня! Признавайся! Ты знал, что появится ещё что-то подобное?
— Я рассчитывал на что-то соразмерное Крепи, — признаю. — Но именно про дворец, конечно, не знал.
— Офигеть, какой ты стратег, Даня, — говорит она. — Вертёшь сильными мира сего, как хочешь.
— Дятел, — решаю, почесав Красивую за ухом. — Отправь к Южной Обители группу «Тибет» с предложением о переговорах. Только внутрь заходить не нужно. Фирсов у стены встанет и сообщит по мыслеречи все что нужно.
— Шеф, ты думаешь, монахи захотят разговаривать? — удивляется гвардеец.
— Представь картину: сначала за забором у них вырос дворец Багрового. Потом — возникла летающая цитадель Организации. А монахи как раз оказались между двумя молотами. Что они сейчас делают?
— Трясутся от ужаса! — весело восклицает Настя
— Вот этим ужасом и стоит воспользоваться, — киваю. — Пока они в панике — можно прижать, навязать условия. Ну или просто посмотреть на них и поугорать.
— Вот это точно! — поддакивает жена.
Через двадцать минут заходит Фирсов. Я к тому времени уже выбрался из-под Красивой, вернее, это она проголодалась и пошла есть сырое мясо. Ее не поймешь. То декоративной кошкой притворяется, то сама в холодильник залезает.
Вид у ликвидатора мрачный, как у старого волка, который только что грыз непереваримое.
— Монахи те еще собеседники, скажу я тебе, Филинов. От их мыслеречи смердит как от ношеных носков.
— Не замечал такого, — пожимаю плечами. — Может, это тебе собеседник такой попался?
— Сомневаюсь, — фыркает старый ликвидатор. — Скорее уж, это ты такой непривередливый, будто вылез из какой-нибудь радиоактивной пустоши.
Надо же, угадал. У меня даже фантомные перепончатые пальцы непроизвольно сжались.
— В общем, монахи готовы тебя принять, Филинов, — добавляет он, будто между прочим.
Я оборачиваюсь к Насте:
— Со мной пойдёшь?
— Конечно, Даня, — кивает она твёрдо. — Как я могу такое пропустить! Даня, кстати, так ты знал что так будет? Ты специально позвал сюда Организацию, чтобы…
— Чтобы они загрузили друг друга, — заканчиваю за неё. — Пока один боится хода второго — сам не ходит. Ничего лучше страха для блокировки действий не придумано.
— Но мы не сидим?
— А мы — воспользуемся этим. Зайдём в Южную Обитель, поставим условия монахам. Ну и, между делом, посмотрим, что предпримут и другие гости.
— И это разве мой ученик? — подозрительно смотрит на меня Фирсов. — Да ты сам дьявол!
Красивая мурлычет. На этот раз — удивлённо. Ну или льстиво. Сложно разобрать.
— Ты тоже с нами пойдёшь, сударыня, — сообщаю ей. — Кто ж ещё будет рвать глотки на переговорах, если что пойдёт не так?
Она довольно фыркает. Команда, считай, готова.
* * *
 Крепь Пагубы, Южный полюс 
Багровый Властелин восседал в тронном зале своей цитадели, ныне укоренившейся на краю Южного полюса. Филинов заставил его задуматься, и теперь Багровый терялся в догадках. А это, надо сказать, случалось крайне редко.
Перенос Крепи был не просто действием. Это был жест. Демонстрация силы, влияния, намерения. Это было заявление.
Всё было рассчитано: Багровый покажется, и Филинов, узнав о появлении его цитадели в этом мире, бросится немедленно сюда, весь встревоженный. Именно этого Властелин и ждал.
А Филинов не пришёл.
Более того — этот наглец, не выразив ни удивления, ни испуга, спокойно сел в свой джип, забрал колонну сопровождения и отправился… в Южную Обитель. Как будто ничего особенного не произошло. Как будто Багровый Властелин не явился.
А еще до этого в небе появилась и цитадель Организации — Лунный диск. В голове Властелина засвербел вопрос. Один-единственный, но острый:
«Кто сдал мою точку? Филинов что ли?»
Он резко поднялся, глаза засветились багровым.
В этот момент, точно по сигналу, в зал вошёл вызванный лорд.
— Зар, — произнёс Багровый спокойно.
Лорд Зар ответил поклоном:
— Да, Ваше Багровейшество?
— Ты, Зар, у нас самый натасканный в вопросе Филинова, — начал Властелин, глядя сквозь него. — Объясни. Что это было? Почему он поехал к монахам?
Зар кашлянул, но достойно выдержал взгляд.
— У Филинова, по всему видно, есть свой план, Ваше Багровейшество, — медленно проговорил лорд, делая вид, что понимает. Хотя на деле не понимал Филинова ни на йоту.
— Вот что, — сказал Багровый. — Ступай к нему и передай, что я желаю встречи. Пусть организует.
* * *
 Друзья-мазаки, поставьте пожалуйста книге ваши лайки) 



Глава 2

 Лунный Диск, Антарктида 
Ангел устроился на подоконнике в курилке, затягиваясь крепким косяком. Белоснежные крылья лениво развевались за спиной. Он выдохнул дым, щурясь в сторону Крепи, и пробурчал:
— Какого хрена мы тут торчим, а, Ясен? Будем уже сражаться с Багровыми, или так и продолжим делать грозный вид напротив их замка?
С его точки обзора через витраж можно было разглядеть застывшую громаду Крепи Пагубы. Тот самый, что раньше был на другом конце мироздания.
— Приказано быть в боевой готовности, Ангел — невозмутимо отозвался Ясен, набивавший трубку покрытыми корой пальцами. Даже волосы у друида выглядели как зеленый мох. — Но нападать, я думаю, вряд ли уж будем, а иначе весь этот мир превратится в труху. По сути, мы сейчас просто рисуем границу. Председатель обозначает Багровому Властелину пределы дозволенного.
Ангел хмыкнул и сделал затяжку, а потом раздраженно бросил:
— И ведь именно здесь я недавно ловил Тёмного Попутчика. Прямо на этом самом склоне, — кивнул он на снежный холм. — Где-то там до сих пор его башка валяется, которую я не нашел. И опять Филинов здесь. Чую нутром — с этим человечишкой что-то не так. Вся эта катавасия завязалась именно из-за него, крыло даю. Только пока не могу понять — как он умудрился вытащить сюда самого Багрового?
Ясен отмахнулся трубкой.
— Да чушь это, — спокойно отозвался он. — Как какой-то юнец из слабого мира мог заставить Багрового перенести целую Крепь? Это же колоссальные ресурсы. Даже подумать страшно. А Филинов — обычный способный маг без загадок.
— Помяни моё слово, — пробормотал Ангел, докуривая. — Этот Филинов — тот ещё жук. Я знаю, что давненько вы ему сканировали мозги, но он явно вас провел.
— Бред, — хмыкнул друид. — Ты просто неровно дышишь к парню, вот и придумываешь всякое.
В курилку вошла Масаса — в чёрной мантии, с растрёпанными кудрями. Волосы просились под расчёску, но, судя по её лицу, ей сейчас было явно не до укладки.
— Ты чего такая взвинченная? — прищурился Ангел, медленно выдыхая дым. — У меня ещё есть… хочешь — курнём?
— Какой, к чёрту, «курнём»? — резко бросила она, хмурясь. — Будь наготове. Лиан передал: Филинов уже выдвинулся в Южную Обитель.
Ангел аж дымом подавился:
— Вот гад! Что за неуважение⁈ Он не к Председателю пошёл на поклон, а к монахам попёрся! К чёртовым гомункулам!
Масаса неодобрительно посмотрела на крылатого соратника:
— Что еще за аристократические замашки? Председатель не король. А Организация — не аристократия какого-нибудь королевства, чтобы к нам шли «на поклон». Мы, если забыл, тайная структура, а не дворцовая приёмная.
— А зря, — буркнул Ангел глухо, но упрямо. — С такой силищей, как у нас, мы бы могли править мирами открыто, вон как тот же Багровый.
Масаса грозно сдвинула брови:
— Прекращай нести это бред, противоречащий уставу, а то подам на тебя жалобу в дисциплинарную комиссию.
— Ты чего приперлась? — бурчит уязвленный Ангел. — Это курилка вообще-то.
— Проследить, чтобы ты больше не дымил, а то летать не сможешь. Лиан сейчас следит за Крепью. Если Багровый Властелин пошлёт своих за Филиновым — мы с тобой тоже двинемся. Таков приказ Председателя.
Ясен вынул трубку изо рта.
— Масаса, и ты тоже считаешь, что Крепь перенесли из-за него? Из-за Филинова?
Масаса хотела отмахнуться. Уже открыла рот, чтобы сказать очередное «нет, конечно, он всего лишь человек», но вдруг замешкалась. Филинова не назвать обычным человеком, да и яблоки у него вкусные. Всё же она тихо произнесла:
— Только Тьма знает.
Ясен точно удивился ответу, раз его кусты–брови взлетели вверх.
— Я же говорил, — проворчал Ангел. — Мы ещё хлебнём дерьма с этим менталистом. Лучше бы запереть его в Лунном Диске и заставить работать на нас.
* * *
Собираю команду в срубе для совещания. За столом — только те, кто отправится со мной в Южную Обитель. И, конечно, Дятел как мой заместитель.
Коротко излагаю ему задачу:
— Пока нас не будет, наблюдай за Крепью и Лунным Диском. Никого туда не подпускать — мало ли что взбредёт в голову Семибоярщине. Ждите приказа только от меня.
Дятел кивает, по-офицерски чётко:
— Есть, шеф.
Парень с головой. Значит, за тылом можно не беспокоиться.
Поворачиваюсь к Ледзору:
— План по переговорам такой. Ты с Кострицей и десятком тавров остаёшься во дворе Южной Обители. Будьте наготове, и если что — прикроете отход.
— Хо-хо-холод, чувствую, будет весело, — Ледзор хлопает себя по бицепсам.
— Со мной на переговоры пойдут Красивая, Настя и Змейка, — продолжаю я, вспоминая план Обители, подсмотренный в головах монахов.
— Думаете, милорд, леди Анастасии и сударынь хватит? — Кострица с сомнением посмотрела на делегатов рода Вещих-Филиновых.
— Фака, перрреговоры! Рррвать и ррубить! — Горгона четко обозначает свою позицию на будущих переговорах, еще и когтем проводит по шее, чтобы не оставалось сомнений.
— Много народу не надо, коридоры в Обители слишком узкие, — замечаю я. — А отступать гуськом, если придется, не слишком удобно и разумно.
Тут Горзул подает недовольный голос.
— А Горзул, фака? — рычит он с обидой в голосе.
Я бросаю взгляд на его боевое украшение — ожерелье из высушенных монашеских голов. Поначалу я ведь хотел брать Горгона с собой, но он наотрез отказался оставлять в лагере свои трофеи без присмотра — боится, что сопрут такую «красоту».
— А Горзул остается в лагере, — отрубаю. — Не проходишь по дресс-коду. Этот аксессуар вряд ли произведёт дипломатическое впечатление.
Горзул недоуменно поднимает голову:
— Крррасиво же, фака! — и уже за одобрением поворачивается к Змейке. — Скажжи-и, самка?
В ответ — хлёсткий подзатыльник. Такой мощный, что Горзула опрокидывает куда-то под стол.
— Я Мать Выводка, фака, — шипит Змейка, смерив его взглядом сверху вниз.
Мда, а ведь у этого парня были бы все шансы завоевать внимание хищницы — сильный, ловкий, с причиндалами все в порядке, да туповат уж слишком. Ну да ладно, какие его годы. Может, поумнеет еще.
— Граф, — с надеждой излагает Ледзор. — Твой выбор делегатов говорит о том, что ты ждёшь удара в спину от монахов? Будет бойня? Ведь правда, да?
— Тебе лишь бы кости поломать, — тихо бросает Кострица.
— Скорее да, чем нет, — отвечаю спокойно. — Но это не повод начинать первыми и раздавать подзатыльники авансом. Побудем вежливыми гостями, хотя бы ради прикола.
Ледзор хмыкает в бороду:
— Ну хоть размяться будет повод. Раз уж идём открыто — возьму с собой топор. Не отвёртку.
Правильно мыслит. Одиннадцатипалый должен быть готов к переговорам «в стиле дровосека».
— Даня… — Настя немного неуверенно дёргает край моей разгрузки. — А как же свинья?
— Кто? — не понял я.
— Ой, Феанор, в смысле, — опомнилась жена. Хм. Интересно, а то, что она волчица-оборотница, как-то меняет восприятие оскорбления «свиным видом»? Или только усугубляет?
— Остаётся на базе, — качаю я головой. — Он слишком резкий. Тем более мы едем на переговоры, а Феанор — Воитель, а не Переговорщик.
Настя кивнула, хотя в её глазах читалось лёгкое беспокойство. Её можно понять: в наше отсутствие Феанор может наделать делов. Еще возьмет и объявит войну Крепи Пагубы, например. В этом случае он долго не проживет.
— Тогда собирайтесь, через полчаса выдвигаемся.
Красивая мурлычет себе под нос, как будто собирается не на переговоры, а на весеннюю охоту. Плавно скользит к выходу, хвост метёлкой. За ней начинают расходиться и остальные.
Вскоре к подъехавшим машинам подтягиваются тавры и начинают грузить снаряжение. Стоя у окна и попивая чай на дорожку, я на мгновение проваливаюсь в мысле-связь с Лакомкой. Узнаю последние новости.
Как оказалось, появление Крепи Пагубы внесло свои коррективы в жизнь моего рода. Например, к Лакомке снова начали наведываться её бывшие женихи. Тот же Ланселот заплатил волосами и одеждой.
Почему так? Оказалось, многие рода дроу, которых Лакомка раньше знала как независимые, за три сотни лет приняли вассалитет Багрового Властелина, и когда Крепь перенеслась в наш мир, то и эти дроу соответственно тоже. Чувствую, кто-то попробует проявить самодеятельность и угодить Багровому. Но я готов к их предложениям, да и сам могу их порадовать. Галахад и Йвен — те самые, что приняли ледяную баню — могут рассказать друзьям о впечатлениях. Хотя нет, не могут, они же так и не всплыли на поверхность.
А вот Бегемота, пожалуй, стоит запечатать. Чтобы Олежек не призывал его из лампы. Хотя если Бегемот действительно слушается его — это, может, и неплохая защита для первенца. Надо потом потолковать с котодемоном.
Машины уже гудят за окном. Мы едем к врагам — и их нужно будет впечатлить.
Везти нас будут мощные джипы с усиленной бронёй, пулемёты на крышах подняты, баки полные, бойцы занимают места. И тут звенит артефакт связи — вызывают из Охранки.
— Данила, — звучит расстроенный голос Красного Влада. Я искренне сочувствую царскому брату: за последние годы столько всего случилось. Открытие Той Стороны, Астральные Демоны, межимировая Организация, монахи на Южном полюсе, перенос твердынь из другого мира. У Охранки что ни день, то взрыв мозга. — Скажи-ка честно, что ты думаешь насчёт двух иномирских военных баз, что у вас возникли в Антарктике? Это, по-твоему, вторжение?
Я усмехаюсь. Все же силовики всегда мыслят по одному шаблону, даже если силовик — великий князь и царский брат. Любая нестандартная ситуация вызывает у них либо раздражение, либо желание срочно что-нибудь «зачистить». В их картине мира лучше перебдеть, чем недобдеть. Это ни плохо, ни хорошо, просто факт.
— Я бы не сказал, Ваше Высочество, — отвечаю спокойно, убирая опустошенную чашку в раковину. — Да и куда они вторглись? Антарктида — территория ничейная. Тут нет государственных границ. А значит, никакого «вторжения» нет. Просто стратегическое присутствие, по крайней мере, пока.
На той стороне линии связи тяжело выдыхает Красный Влад:
— Твоя точка зрения слишком мирная, — делает он мне упрек. — В наш мир без разрешения перенесли военные базы, Данила. И десятое дело, что эти базы — заколдованные крепости. Царь, Ци-ван и японский император уже всё обсудили. Принято решение — отправить совместный флот в Антарктиду.
Улыбаюсь. Надо же как быстро подсуетились.
— Прекрасно. Только вы уж там аккуратнее с артподготовкой. Если начнёте бомбить крепости — и Ци-ван с японцем, и мы без флота останемся.
— Как грустно ты оцениваешь наши силы, — глухо отзывается Влад.
— Я реалист, Владислав Владимирович. Не обессудьте, — отвечаю вежливо. — Организацию флотом не зачистить, но впечатлить линкорами — вполне. Думаю, они оценят.
— Ладно, пока, Данила, — совсем расстроился Красный Влад.
Не успевает связь оборваться, как артефакт снова вспыхивает — входящий вызов. На экране появляется имя принцессы Чилики.
Приходится пообщаться с загорелой чилийкой. Она обеспокоенно все теми же обстоятельствами, не угрожает ли её провинции опасность и не планируется ли полномасштабная операция в их районе.
Я спокойно отвечаю, что на данный момент никакой угрозы их стороне не наблюдается, и если что-то изменится, они узнают первыми. Заодно прошу передать Его Величеству, королю Чили, чтобы не паниковал раньше времени — иначе получится совсем весело, особенно если сюда ещё подтянется чилийский флот. А у нас и без того уже намечается мероприятие на все южное полушарие.
Успокоенная принцесса благодарит меня, снова позвав в гости напоследок, и артефакт гаснет. Не успеваю даже вдохнуть, как связь снова оживает — на этот раз Ольга Валерьевна. У неё, как всегда, прямолинейность с огоньком:
— Данила Степанович, я к вам с необычной просьбой, но ничего страшного, если не получится, — княжна набирает воздуха и, видимо, храбрости. — А нельзя ли организовать эксклюзивное интервью в Лунном Диске или в Крепи Пагубы?
А Ольга Валерьевна-то настоящая журналистка до мозга костей.
— Сейчас не получится, Ваше Высочество, — качаю головой. — Мы одной ногой уже на выезде, а обстановка сейчас нестабильная. Но попозже посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо большое! — говорит она, хоть и с лёгким разочарованием. — Буду ждать звонка. И сильно не старайтесь ради меня, пожалуйста. Я уж как-нибудь переживу без мировой мегасенсации, из-за которой мне завидовала бы вся мировая пресса, — звучит это, конечно, ровно наоборот.
* * *
Три джипа режут снежное поле, оставляя за собой вьюжные следы. Третий и второй — с таврами и Ледзором и Кострицей. В первом — я, Красивая, Настя и Змейка. Подъезжаем к Южной Обители. Ворота распахиваются лениво, со скрипом, будто их лет десять никто не смазывал. Похоже, монахи давно никуда не выходили. Ну и в гости к ним точно никто не ходил.
Колонна медленно вкатывается во внутренний двор. Машины глушим прямо у главной башни. Вокруг — глухая тишина. Нас никто не встречает. Обитель кажется вымершей, только ветер шелестит в арках, перетаскивая снежную пыль с места на место.
Сидим, ждем. В этот момент раздаётся сигнал артефакта связи.
— Шеф, — доносится чавкающий голос Первого, явно пережёвывающего что-то сочное, — мы тут жезл доделали… Но, наверное, уже поздно. Вы ж уехали?
Я улыбаюсь:
— Не беда. Пёсик сейчас подойдёт к тебе. Передай ему ваше изобретение, ну и съешь там пиццы побольше за меня.
— Уже, шеф!
Параллельно кидаю мысленную команду питомцу:
— Ломтик, принеси палку.
Вскоре из тени по сидению разливается тёмное пятно. Оттуда кудрявая лапка Ломтика выталкивает короткий жезл. На вид — не жезл, а компактная дубинка. Я ловко убираю её в карман разгрузки — вмещается как родная.
И вот из башни выходят несколько фигур в рясах. Мы выбираемся из машин, встаем полукольцом.
Один из гумункулов подходит ближе, останавливается в шаге от нас и, ровным гулким голосом, произносит:
— Лорд Данила, настоятель просит пройти на переговоры только вас и ваших советников. Охрану оставьте во дворе.
— Эй, бритый, а в чем смысл тогда охраны? — резонно замечает Ледзор, — если она будет торчать внизу.
— Я не бритый, я лысый! — оправдывается гомункул. — Что касается охраны — таково условие настоятеля. Иначе переговоры не состоятся.
Я коротко киваю Ледзору:
— Ждите здесь. — И мысленно добавляю: — Вокруг полно притаившихся одержимых. Значит, что-то замышляют. Если прижмет — действуй по обстоятельствам.
— Хо-хо, граф, — усмехается Ледзор. — Ты меня сегодня только радуешь.
Оставляю охрану у машин. Мы с Красивой, Настей и Змейкой поднимаемся в главную башню, двигаемся по коридору. Гумункулы ведут впереди. Молчание нарушают только наши мысленные реплики.
— Тут очень неуютно, — по мыслеречи замечает Настя. — Не удивительно, что гомункулы тут плохими стали. Холодно, есть нечего, охотиться не на кого. У нас-то в лесах — лисы, зайцы, утки…. А тут и даже погоняться не за кем. Пингвины-то косолапые и медленные, за ними скучно охотиться.
Ну да, Настя как всегда по-своему рассуждает. Но в целом права. Скукота и запустение — лучшие друзья деградации.
— Сами виноваты, — вдруг вклинивается в ментальный канал Красивая, мягко ступая по грубым плитам пола.
— Мазака, — еще и Змейка дает новое направление разговора.
— Ну да, — соглашается Настя, поняв змееволосую с полуслова. — Под Даней все владения сразу расцветают: и Невинск, и Шпиль Теней тому пример. Люди там словно преображаются в лучшую сторону. И монахов он тоже мог бы улучшить.
— Мазака убить всех в ря-ясах, фака, — кивает хищница, понимая по-своему термин «улучшить». — и хорррошо всем, ррр!
Мне захотелось приглушить канал, уж очень женщины у меня говорливые. Или они у всех такие?
Наконец входим в зал для совещания. Сырое помещение, продуваемое ветрами через незастекленные окна. За массивным столом сидит настоятель, лицо скрыто под капюшоном. Рядом пятеро монахов. Остальные места пусты.
— Садитесь, лорд Данила, — говорит настоятель бесстрастным голосом, не вставая. — Или вас правильно называть «конунг» или «граф»?
— Вы все равно предпочитаете «Аватар», — улыбаюсь. — Так что называйте так. А вы…?
— Просто настоятель, — бросает главный монах. — И ваши спутницы пусть тоже присаживаются.
Киваю, оглядывая зал. Сканирую пространство энергозрением.
Монахи за столом пока еще не одержимые, но уже подготовились. У каждого под рясой — лампа. И пальцы наготове. Один даже не удержался — сдвинул ладонь ближе к активации. Хм, переговоры явно намечаются интересные.
К тому же за стенами, кстати, притаились десять тяжёлых големов. Те же боевые модели, что были в Западной Обители. Видимо, именно та самая партия, о которой упоминал Первый.
Я всё же усаживаюсь. По моему примеру рядом устраиваются девушки. Красивая садится на стул, опершись на задние лапы и вытянув передние вперёд.
Змейка, поглядев на тигрицу, запрыгивает на стул и усаживается на корточки, оскалившись. Еще и вперед подается, нависнув над столом.
Только одна Настя села как человек, хотя, судя по её задумчивому взгляду, на секунду всерьёз размышляла, а не стоит ли ей в зверя преобразиться, раз Красивой можно. Но в итоге всё же удержалась.
Неловкая пауза. Ну, надо хоть что-то сказать.
— Итак. Может, всё-таки заключим мир? — бросаю я, скорее для веселухи. Какой мир может быть, когда за стеной засел десяток каменюг, а монахи так и тянутся к лампам с Демонами? Но надо же как-то начинать.
Настоятель прищуривается:
— Прежде чем говорить о мире, Аватар, давай проясним твои возможности.
— Что вы хотите узнать? — любезно улыбаюсь.
— Это ты привёл Багрового Властелина и Организацию на Южный Полюс?
— Их появление действительно связано со мной, — признаю я без колебаний. И ведь не соврал же. Связано, да, еще как. Но союзниками я их не называл.
Монахи переглядываются. Один — тот, что сидит ближе к Змейке — едва заметно двигает руку под рясой. Пальцы касаются лампы. Хищница явно нервирует гомункула.
Настоятель лишь хмыкает. Старый монах, похоже, понимает, что я играюсь словами, как жонглер.
— Но они тебе не союзники, — ну да, этот калач тертый, но я и не строю никаких иллюзий на мир в любом случае. Мы оба здесь по другим причинам. — Иначе бы они уже смели нас, как твоих врагов, а тебя прибрали бы к своим рукам.
— А если я — независимое лицо благодаря их договоренности между собой? — придумываю на ходу. — Ни Багровый, ни Организация не хотят, чтобы я примкнул к другому, потому я сам по себе. Но и погибнуть от рук местных монахов они мне тоже не позволят. Если вы попытаетесь меня схватить — вам не поздоровится.
Чистый блеф, конечно. Багровому нужна именно Красивая. Да и не знаю я, что на самом деле думает Организация.
Лицо настоятеля меняется, челюсть напряглась. Он чертовски боится.
Хотел еще его попугать, но тут в мысленный канал врывается торопливый голос Дятла, у которого тоже есть вассальное кольцо.
— Шеф. Не отвлекаю? Тут лорд Зар вышел на связь. Он очень настойчив. Говорит, нужна срочная встреча с Багровым Властелином. Ждать нельзя вообще.
Я хмыкаю. И приспичило же Багровому именно сейчас. Хотя, наверняка, его довела моя поездка к монахам, а так бы и сидел дальше. Ну да почему бы и не да?
— Сейчас скину тебе координаты, — бросаю по мыслеречи, пересылая локацию. — Туда и перемещайте Багрового Властелина.
— Окей, шеф, — отвечает Дятел коротко, и канал гаснет.
* * *
 Лагерь Вещих-Филиновых, Антарктида 
Феанор сидел в своём срубе, хрустя сухарём и ни о чём особенно не думая. Всё было как всегда: вечер, тишина, ветра вьюжат за стеной. Он уже потянулся за вторым сухарём, когда вдруг вспыхнул артефакт связи. Свет резанул по глазам. Он ответил сразу — на автомате, без особых ожиданий.
И не зря.
Над кристаллом возник образ Гепары. Гибкая, как гимнастка, с леопардовыми ушками, мутантка поражала красотой даже искушенного в женщинах Воителя.
— Леди Гепара, — Феанор почувствовал как у него пересохло горло, — чем могу быть обязан вашему звонку?
— Я… — начала девушка и вдруг замялась. В глазах мелькнуло грусть. — Пришла разъяснить путаницу, лорд Феанор. Анастасия Павловна передала мне, что вы думаете, будто я якобы передавала вам «привет», лорд. Так вот — я не передавала.
Феанор замер. Сердце ёкнуло. В следующую секунду он проревел:
— Вот как?.. Ну ничего. Значит, скоро передашь.
Не дожидаясь ответа, он с силой выключил артефакт ударом кулака. Зарычав, словно раненый зверь, он сидел несколько мгновений, окаменев. Потом резко вскочил. Всё внутри кипело: его обставили. Разыграли. Выставили дураком. Но Демон-Паскевич, что это устроил, уже мертв, так кто заплатит? Конечно же, монахи!
Рванул к двери, распахнул её и бросился в лагерь. Шаги переходили в бег. Он направлялся прямо к срубу Филинова.
Пусто.
— Что за хрень… — выдохнул он. — Куда ты утопал?
Ветра шипели над настом, мело снегом. Он пошёл через лагерь, выискивая знакомые силуэты. Тавры, проходя мимо, кивали ему, но Феанор не отвечал. Считал машины. Где-то на уровне инстинкта почувствовал — не хватает. Две, а может, и три.
И тут его осенило.
Он выпрямился, глядя в серое, засыпанное метелью небо.
— Чёртов мальчишка… — проговорил он вслух. — Ты решил обогнать меня и забрать всю славу⁈
В следующую секунду он уже мчался к окраине лагеря. Пламя пробежало по его телу, активируя вулканический доспех. Тепло обволокло, превращая его в ходячий вулкан. Панцирь сомкнулся с сухим треском, руны на предплечьях вспыхнули.
Тут в кармане завибрировал артефакт связи. Феанор выхватил его на ходу, послышался голос Дятла.
— Лорд, куда вы пропали? — озабоченно спросил тот.
Феанор ответил обрывисто, с раздражением:
— Какое тебе дело, человек?
Но Дятел, похоже, был готов к такому приёму:
— Шеф передаёт, что он сейчас в Южной Обители на переговорах. И вы можете к нему присоединиться.
— О, я присоединюсь, — процедил Феанор. — Ещё как присоединюсь.
Он отбросил артефакт в сугроб и, не сбавляя хода, понёсся дальше через белую равнину — прямиком к Южной Обители.
* * *
Настоятель набирается смелости.
— Знаешь, Филинов, — произносит резко, — ты глуп. Хотел напугать нас Багровым Властелином и Организацией? Ты думаешь, что нам важны наши жизни? А мы готовы умереть ради Великой Идеи. Для ее исполнения нам не хватало только тебя! И ты сам пришёл к нам в руки! Ну не глупец ли!
Он откидывается в кресле, глаза горят фанатическим огнём.
Я тоже откидываюсь. Медленно поднимаю бровь:
— А нафига я вам, если честно? Ну, точнее — нафига вам вообще Король Теней? Представим, что у вас получилось призвать его в мое тело. Ну и на кой черт это вам сдалось? Что вы с ним делать-то собрались?
Настоятель поднимает глаза к потолку, будто там написан ответ:
— Есть древнее Провидение. Оно гласит, что Король Теней приведёт нас к Великой Истине.
— Провидение… — протягиваю я скептически. — А чьё это Провидение?
— Никто не знает, — отвечает он с нарастающим благоговением. — Это древняя воля. Тьма забытых веков.
Усмехаюсь. Ну не придурки ли? Попасть в такой развод!
— А вы в курсе, что Демоны живут очень долго? Тысячи лет. И, возможно, это как раз Король Теней вас просто развёл как мошенник. Скинул легенду про Проведение — и слился. Он придумал ее на всякий случай — вдруг проблемы появятся, тогда пригодятся шестерки-фанатики, которые выручат. А вы теперь поколениями пляшете под его старую шарманку, как цирковые обезьянки.
— Офигеть! — не выдержала Настя. — Ой, простите….Это что же получается? Бедные гомункулы сотни лет мерзнут в Антарктиде из-за хитрого Демона?
— Это моя рабочая версия, — улыбаюсь же. — Но, уверен, уважаемый настоятель сейчас ее опровергнет.
Настоятель же побледнел. Глаза вылезли, губы задрожали.
— Ты… — заикается он, — ты — глупый щенок! Что ты за вздор несешь! Ничтожество! Жалкий сопляк!…
Настоятеля прорывает на поток ругательств. Видимо, задело за живое. Я даже не успеваю вставить слово — да и, честно говоря, не собираюсь.
И тут Красивая вальяжно запрыгивает на стол. Лапы ступают мягко, почти бесшумно. Она делает пару неторопливых шагов прямо к настоятелю, игнорируя напряжённые вскрики монахов.
Кто-то уже тянется к лампе на поясе. Пара монахов застывает, будто под гипнозом. Один даже инстинктивно ссутулился, словно надеясь стать менее заметным.
Красивая останавливается, повернувшись к настоятелю боком. Медленно, с демонстративной грацией поднимает заднюю лапу… и со всем изяществом тигрицы брызгает струёй прямо в его охреневшую-фанатичную физиономию.
Вот теперь можно официально считать переговоры завершёнными.
— Красивая!.. Ты же леди! — восклицает Настя в ужасе, прикрывая рот ладонью.
— Мурр, — равнодушно отвечает тигрица, качнув хвостом.
Обрызганный настоятель срывается с места.
— УБИТЬ ИХ ВСЕХ! — орёт он, срываясь на визг. — СХВАТИТЬ ФИЛИНОВА!
Монахи вскакивают, как пружины. Выхваченные из карманов лампы вспыхивают, жужжат. Повеяло астральными эманациями. Ох, сейчас будет жарко.
Я тут же рывком поднимаюсь:
— К окну! Отходим! — передаю своим женщинам по мыслеречи. — Быстро!
И ровно в этот момент с грохотом разлетается каменная кладка противоположной стены. В комнату врывается голем — тяжёлый, бронированный, высотой с нашего Юпитера, но не такой красивый. Просто груда камней, слепленных вместе.
Он хватает ближайшего монаха за голову и с хрустом вбивает его в пол, разбивая в лепешку. За ним, как по команде, прорываются ещё девять големов. Один за другим, с грохотом, будто случился камнепад.
Монахи кричат, да что толку? Големы не оставляют им шанса. Хватают их и разбивают о пол, о стены, о потолок, как фарфоровых кукол. Гул идёт по камню, артефактные лампы разбиваются, магические щиты рассыпаются искрами. Только те, кто уже успел активировать Демонов, еще успевают увернуться от каменных лап, да таких совсем немного.
Отскочив подальше от бойни, бросаю в ментальный канал:
— Ледзор, зачищай периметр. Переговоры приняли радикальный характер.
Тишина в ответ — короткая, ровно на вдох.
— Хо-хо-холод! С удовольствием, граф! — отзывается Ледзор с хищным весельем. — Дождался наконец!
— Что происходит⁈ — взвизгивает настоятель, пятясь назад. Големы молотят монахов один за другим, словно играя наперегонки. Каменные кулаки, кровь, крики — всё смешалось в один раскалённый как ад хаос.
Настоятель бросает панический взгляд на ближайшего монаха — того, что держал жезл управления големами.
— Что ты наделал, кретин⁈ Почему они на нас кинулись⁈
— Я… я не знаю, настоятель! — мямлит тот, хлопая глазами, как кролик перед удавом.
Голем тут же выныривает из пыли и с хрустом вдавливает ногой бедолагу в пол. Камень греми под ударами.
Настоятель хватаете покатившийся жезл и наводит на голема, но тот, проигнорировав, топчет следующего монаха.
— Какого хрена! Какого…! — В этот момент настоятель замечает меня — и компактынй жезл в моей руке.
— «Глупый щенок», да? — спрашиваю я, усмехаясь, покачивая артефакт в пальцах.
— Сюрпрайз от мазаки, фака! — скалится Змейка за моим плечом.
На лице настоятеля — абсолютный ужас.
Я навожу на него жезл, и вот уже парочка големов заинтересовывается настоятелем.
Он резко отпрыгивает назад, едва не запутавшись в собственной рясе:
— Прикройте меня!! — визжит он. Откуда-то выскакивают новые монахи — подкрепление, закрывают настоятеля, подставляясь под удары големов, лишь бы спасти своего босса. Он уже лезет в складки мантии, достаёт лампу.
Я вижу энергозрением, как лампа вспыхивает.
Эх, жаль, големы не успели. Настоятель уже начинает превращаться в одержимого: глаза темнеют, мышцы вздуваются, по коже ползут чёрные руны. Хотя у каменных ребят всё ещё есть шанс — если не затопчут, так хотя бы помнут его основательно.
Посреди зала резко вспыхивает портал. Багровый импульс бьёт в стороны, рассыпаясь по залу красными лучами.
В голове тут же звучит голос Дятла — быстрый, с торопливой чёткостью:
— Шеф, Зар всё сообщил. Переход Багрового Властелина начнётся буквально с секунду на секунду.
Хмыкаю:
— Да я уже и так понял.
Из портала выходит юноша с красными волосами. Багровый Властелин проходит через разорванное полотно пространства, осматривает зал с выражением лёгкой, почти светской брезгливости.
— Странное место для переговоров выбрал лорд Данила, — произносит он с усмешкой. — Но антуражно, надо признать.
Вслед за ним появляется его спутник, которого я уже знаю: Ауст, лорд-дроу, действительно опаснейший Грандмастер. Неудивительно, что ему дали место в свите.
Он встаёт за спиной Багрового и успевает среагировать в тот момент, когда один из одержимых монахов с воплем бросается на них.
— За Великую Идею!
— Глупо, — бросает Ауст. — Очень глупо.
Он взмахивает пальцами — некротический импульс взрывается белесым пламенем. Монах сгибается, гниёт заживо за три секунды, будто из него вытянули время. Мятый обрывок мяса и ткани с шлепком падает на пол.
— Гомункулы, — цокает Ауст, — никогда не учатся.
Багровый окидывает взглядом руины зала. Пол треснул, стены подгорели, полустёртые тела шевелятся в агонии.
— Лорд Данила, а вот и вы! — он радостно поворачивается ко мне, в голосе появляется лёгкая заинтересованность. — Не подскажите, где моя невеста?



Глава 3

 Южная Обитель, Антарктида 
Настоятель был охвачен ужасом. Прямо в его Южную Обитель Филинов привёл самого Багрового Властелина. И это заставляло содрогаться: неужели менталист не блефовал и действительно является союзником сильнейших в мироздании, если даже Багровый Властелин счёл нужным явиться лично?
Несмотря на одержимость неслабым Демоном, настоятель чувствовал, как страх пронизывает его до самых костей. Да и сам Демон, обычно бесстрастный в своих шёпотах, теперь скукожился где-то на задворках сознания, боясь вмешиваться.
Вокруг бойня резко прекратилась. Одержимые монахи замерли без единого приказа. Големы тоже остановились, но там, кажется, вмешался сам Филинов: менталист взмахнул жезлом, тем самым заморозив на месте каменных стражей. А монахи оцепенели, увидев, как один из их братьев только что пал от руки вассала Багрового Властелина.
Что же скрыто в этом юнце, что даже Тот, Кто Восседает Над Кровью, заключил с ним союз?
Да, монахи верили в Провидение. Им необходимо было использовать мальчишку для Великой Идеи. Но использовать его против воли — теперь это казалось не только безнадёжным, но и смертельно опасным.
Настоятель торопливо передал мыслеречью своим послушниками во дворе приказ: замереть. Прекратить бой. Отступить. Почти сразу из окон перестали доноситься звуки схватки. Вслед за монахами остановились и люди Филинова.
А сам настоятель до сих пор не понимал, как Багровый Властелин вообще смог сюда явиться. Ведь охранные глушилки должны были запечатать Обитель от любых порталов.
И тут Филинов, словно дразня его, весело подмигнул. Настоятель, хоть и с запозданием, начал понимать. Големы. Именно те големы, которых герой подчинил себе ещё раньше, незаметно нашли и разрушили спрятанную глушилку возле зала. И только после этого каменюги бросились на монахов.
Но как юнец сумел забрать власть над големами? Что это у него за палка такая, во имя Великой Идеи⁈
Настоятель ощущал, что привычный порядок рушится. И если он не найдёт новый путь, его собственная жизнь — и вся их Великая Идея — могут оказаться под вопросом.
Филинов, спокойный как будто и не замечающий душевные терзания настоятеля, вежливо обращается к Багровому Властелину:
— Приятно, что вы заглянули, Ваше Багровейшество, — произносит он нарочито любезно, словно не расслышав недавнего вопроса Властелина о какой-то невесте.
Настоятель мечется в мыслях, разрываемый тревогой: что делать, что делать, что делать⁈ Всё шло не по плану, а ситуация становилась только хуже.
Тем временем вассал Багрового Властелина — лорд Ауст — без обиняков указывает на тигрицу, стоящую рядом с Филиновым:
— Ваше Багровейшество, вот та особь, о которой я вам говорил, — кивком выделяет он её среди прочих.
Багровый Властелин хмыкает, прищурившись на тигрицу:
— Вот оно как, — бросает он. — И говорил мне Дамар, а ты молчал в тряпочку Ауст.
Лорд-дроу краснеет, как застуканная на шалости девица, опуская глаза. А Филинов, как ни в чём не бывало, продолжает играть в светскую игру:
— Как вам погода в Антарктиде, кстати? — развязно интересуется он.
Багровый Властелин снова хмыкает, но на вопрос не отвечает. Его взгляд лениво скользит между участниками сцены, словно он просто наблюдает за разворачивающейся пьесой, не вмешиваясь.
Ауст же решает надавить на менталисту:
— Тебя действительно сейчас волнует погода, Филинов? — резко обрывает он.
Багровый Властелин молчит. Словно наблюдает, испытывая, как далеко зайдёт Филинов, и что за этим последует. Его глаза светятся неподдельным интересом.
Филинов всё так же невозмутим:
— Конечно. Сегодня, по-моему, снежно. Как считаете?
Ауст напрягается ещё сильнее:
— Нам надо решить наш вопрос, Филинов, — его голос тяжелеет.
Филинов, ничуть не смущённый, спокойно уточняет:
— Думаю, что для этого пока рано, лорд Ауст. Ведь не все еще собрались.
И в этот самый момент воздух заливает резкая вспышка портала. Прямо в зал являются двое Организаторов: Ангел и Масаса. Настоятель, едва увидев их, бледнеет. Этих двоих он знал слишком хорошо. Они были псами Хоттабыча, чья охота когда-то заставила Обитель уйти в подполье.
С появлением Организаторов атмосфера меняется.
Багровый Властелин заметно мрачнеет. Ауст мгновенно осекается и замолкает. Сам настоятель впадает в ступор, оцепенев от ужаса. Внутри него, как оборванная струна, обрывается последняя надежда. Он прощается — с Великой Идеей, с долгой работой Обители, с собственной жизнью.
Потому что к такому повороту судьбы — к столкновению титанов — его ничто не готовило.
Филинов опять их переиграл.
* * *
Итак, к собравшимся гостям присоединились новые участники.
Я встречаю их нарочито бодрым голосом:
— Добрый день, леди Масаса и лорд Ангел! Вы как раз вовремя.
Багровому Властелину я коротко киваю с подчеркнутой вежливостью:
— Ваше Багровейшество, может быть, присядем?
Масаса и Ангел явно в шоке. Конечно, Организаторы явились по горячим следам обитателей Крепи Пагубы, но судя по их лицам, они ожидали увидеть кого-то попроще — ну, максимум Ауста. Но уж никак не самого Багрового Властелина, собственной персоной.
Багровый мрачно хмыкает:
— Пожалуй, да. Ауст, постой в стороне.
Ауст бледнеет на глазах. Похоже, он мгновенно осознал: его выставили за круг приближённых.
Лорд-дроу торопливо кивает:
— Да, Ваше Багровейшество, — и, опустив голову, поспешно отходит к стене.
К Аусту Багровый Властелин явно испытывает раздражение. Было очевидно: именно его он считал виноватым в том, что оказался втянут в неприятную встречу с Организаторами без должной подготовки.
Стол, кстати, во время драки разнесло пополам обломком стены, но да ладно. Мы рассаживаемся. Багровый Властелин, Масаса, Ангел и я. Слева от меня устраиваются мои спутницы: Красивая, Настя и Змейка. По мыслеречи их пригласил присесть, а то зачем же девушкам стоять?
Красивая опять перебирается на табуретку и усаживается по-кошачьи, а Змейка, как всегда, устраивается на корточках прямо на стуле.
Багровый Властелин бросает на Горгону короткий взгляд, но никак не комментирует.
Я поворачиваюсь к настоятелю:
— Вы тоже садитесь, господин настоятель.
Главный монах идет к столу на дрожащих ногах и тяжело падает на стул. Остальные монахи остаются стоять за его спиной, застывшие, как мертвые. Големы, будто каменные изваяния, всё так же неподвижны.
Через мыслеречь Ледзор докладывает, что ему стало скучно — монахи во дворе резко притихли.
Я отвечаю: пусть Одиннадцатипалый с таврами пока тоже не шумят. Ждём развязки.
Настоятель, похоже, до сих пор не в состоянии осознать, как столь могущественные сущности прорвались сквозь защитные барьеры Обители. Его взгляд метался, полный ошеломления. А всё очень даже просто: глушилку я уничтожил заранее — руками монашеских големов.
Наконец, Багровый Властелин поворачивается к Масасе и Ангелу:
— Организаторы, зачем вы здесь?
Крылатый лорд и чернокожая леди на миг теряются. Видно: сидеть за одним столом с самим Багровым Властелином для них шок похлеще фронтовой атаки. Они явно не знали, что ответить: сказать правду — значит навлечь на себя гибель, ибо слежку Организации за Крепью Багровый явно не оценит.
Я выручаю их, спокойно беря слово:
— Позвольте мне сказать пару слов — и заодно поблагодарить леди Масасу и лорда Ангела за то, что прибыли мне на помощь в войне с Обителью!
Масаса на миг опешила, но быстро взяла себя в руки:
— На помощь? Ах да! Конечно! Конунг, не стоит благодарности! Что вы уж прям…
Рядом настоятель окончательно цепенеет. Его худшие опасения сбываются: Организаторы действительно перешли на мою сторону. Ну, якобы.
Багровый Властелин тоже выглядит крайне нерадостным. Видно, как ему не нравится происходящее.
Он бросает взгляд на Красивую и лениво спрашивает:
— Как тебя зовут, дитя?
Красивая даже ухом не ведёт — просто начинает вылизывать себе подмышку.
Настя рядом краснеет от стыда за подругу и шепчет по мыслеречи:
— Красивая, ох твою же!…
Судя по тому, как у Багрового на миг дёрнулись брови, такого развития событий он явно не предусматривал.
— Мы зовем нашу тигрицу Красивой, Ваше Багровейшество, — спокойно замечаю.
— Да уж, имя не из банальных, — хмыкает Багровый.
Вообще любопытно, что он обратился к оборотнице как к «дитя». Думаю, вся эта пафосная речь про «невесту» была больше для вида. Но с появлением Организаторов Багровый явно отказался от этой игры — да и палиться в своём интересе к ней теперь не хочет
Пока Багровый снова что-то не спросил, спешу его обломать:
— Ваше Багровейшество, ваш вопрос терпит? Просто Зар сообщил, что вы настаивали на встрече. Поэтому я и передал координаты… Хотя, признаю, это было неудобно.
Багровый смотрит на меня с выражением, будто видит редкую загадку. В его глазах — удивление. Кто осмеливается говорить ему о «неудобстве»? В его-то присутствии? За его спиной Ауст нервно кашляет, закрывая рот рукой, чтобы скрыть внезапный приступ неловкости. Ему явно хочется исчезнуть.
Масаса и Ангел, сидящие рядом, вылупили глаза, как два совёнка: похоже, они искренне опасаются, что сейчас начнётся расправа. Даже Организаторы постеснялись бы так говорить с Багровым. Но у меня все просчитано. Ну почти все.
Багровый же хмыкает:
— Лорд Данила, что ж…Не хотел мешать. Думаю, мы обсудим это в другой раз.
Багровый медленно поднимается. Вроде у него тело стройного пацана, а всё равно двигается с той степенностью, от которой у обычных людей в желудке что-то сжимается.
Подходит к Аусту, кладёт тому ладонь на плечо.
Вспышка портала — и оба исчезают.
Настя, в полной растерянности, ненароком передаёт мне по мыслеречи:
— Он, правда, согласился уйти? Ой, извини, Даня, я случайно перескочила на канал, не хочу отвлекать…
Я всё-таки решаю ответить. Почему бы и нет?
Тем более что Масаса, Ангел и настоятель всё ещё сидят передо мной, заторможенные, будто их только что дружно приложили обухом по затылку.
Бросаю Насте коротко:
— Просто Багровый понял, что пока ему придётся считаться со мной. Потому что у меня якобы появился противовес — Организация. Они только что сами себя назвали моими союзниками. Раньше он мог давить на меня, требовать что угодно. А теперь ему придётся учитывать мои интересы.
— Ничего себе, — делится впечатлениями Настя. Багровый хоть и неизвестен в нашем мире, но одного взгляда на него хватает, чтобы понять — это не просто мужик, а сила сама по себе. И суметь поставить такого в неудобное положение — действительно впечатляет.
— И самое интересное, — добавляю, — что Организация теперь тоже будет осторожнее. Они не смогут напрямую давить на меня — иначе сами нарушат баланс с Багровым.
Настя офигевает по мыслеречи:
— Ну ты и манипулятор, Даня! — восхищенно выдыхает жена.
Впрочем, радоваться рано. Надо ещё разрулить ситуацию с Организацией — ну и с Обителью заодно, на десерт.
Настоятель сидит с побелевшими губами, словно боясь шевельнуться.
Ангела же прорывает:
— Конунг, Багровый Властелин явился сюда из-за монахов?
— У Его Багровейшества со мной много вопросов, — отвечаю спокойно. — Вопросов, которые мы должны решить вдвоём, лорд Ангел. Кстати, если что — вы можете отправляться, уважаемые союзники. Как понимаю, у вас больше нет причин здесь находиться, ведь Багровый ушел.
Ангел вскидывается так резко, что стул под ним скрипит:
— Много ты на себя берёшь, конунг!
Но Масаса осаживает его:
— Тише, Ангел. Конунг Данила, если действительно мы тебе не нужны — мы уйдём.
Я вежливо улыбаюсь.
— Вообще-то у меня есть просьба. Не могли бы вы рассказать, что знаете, о Провидении Обители Мучения?
Уверен, в Организации что-нибудь да известно про гомункулов.
А Масаса с Ангелом, раз уж их отрядили на операцию, должны были подготовиться заранее и изучить вопрос хотя бы по архивам.
Масаса задумывается.
— Провидение Обители? Организация давно изучала этот вопрос. Раньше Обитель Мучения представляла собой определённую угрозу, но в то же время была интересной аномалией в структуре мироздания. Наши Провидцы-менталисты проводили исследования, пытались добиться аналогичного Провидения, да только никто не вышел на подобный результат. Кроме того, аналитики нашли свидетельства, что, возможно, Провидение было внедрено кем-то из Демонов.
Настоятель дёргается, вскидываясь, будто ему ударили током:
— Не может быть!
Я лениво откидываюсь на спинку стула и спокойно парирую:
— Как видите — может, господин настоятель.
Главный монах побледнел до мелового оттенка, глаза его метались, будто ища хоть какую-то опору.
И тут в моей голове вспыхивает сообщение от Ледзора:
— Граф, тут такое дело. Феанор влетел в ворота ракетой. Разве что подгорает у него не только сзади — он в вулканическом доспехе.
Я криво усмехаюсь:
— Пусти его. И скажи, куда идти: второй этаж, левый коридор, двустворчатые двери в зал.
— Хо-хо-хорошо, — звучит в ответ фирменный Ледзоров смешок.
Буквально через пару минут зал содрогается от топота. Двери распахиваются с треском. В зал врывается Феанор — в вулканическом доспехе, испепеляющий взгляд, клинок магмы уже готов. И на весь зал орёт так, что штукатурка осыпается:
— Это моя слава, Филинов! Я тебе её не отдам! Чертовы монахи — мои…!
Он резко тормозит, как вкопанный и крутит шлемом: хоть зал частично разрушен, хоть кругом стоят големы и застыли монахи, но я сижу за столом вместе с Масасой, Ангелом и настоятелем. Все сидят чинно, спокойно, словно за семейным ужином.
Феанор хлопает глазами, рот у него приоткрыт:
— Ой… Вы чего?..
Я невозмутимо пожимаю плечами:
— Просто у нас переговоры, Феанор. Тебе разве Дятел не передавал? Кстати, меч можешь убрать. Если у тебя нет каких-то железных аргументов для немедленной сдачи Южной Обители, постой, пожалуйста, в сторонке. Мы как раз решаем вопрос.
Феанор, явно не зная, куда девать свой боевой пыл, мнётся, потом надувается как буриданов ослик, и отходит в угол. Стоит там, ругается себе под нос, но — молчит. Всё ещё не верит в происходящее. Магматический меч он, подумав, все-таки развеял.
— Пожалуй, мы пойдём, конунг, — говорит Масаса, вставая.
Ангел, бросая на меня недовольный взгляд, всё же послушно следует за ней.
Хорошо ещё, что из них двоих главная Масаса — её, в случае чего, можно и яблоками к себе расположить. Да и в целом она нормальная, в отличие от некоторых.
— Всего доброго, уважаемые Организаторы, — киваю.
Ангел и Масаса недолго задержавшись, исчезают в портальной вспышке, словно их здесь и не было.
Я поворачиваюсь к настоятелю. Его лицо — смесь смятения, страха и упрямства.
Бросаю коротко, без лишних реверансов:
— Даю вам день на раздумья. Если не будет капитуляции — мы снова пойдём на штурм. Надеюсь, вы сумеете решить, зачем вам ещё раз воевать со мной. Если только не ради вашей разоблачённой Великой Идеи.
На этом я прощаюсь и вместе со своими выхожу во двор.
Феанор топает следом, шумный и недовольный.
Големов оставляю на месте — интересно будет посмотреть, что монахи станут с ними делать.
Закладываю каменным парням простую команду: реагировать только при явной угрозе.
Во дворе даю Ледзору и таврам отмашку — быстро грузимся в машины.
Я забираюсь на средний ряд в шестиместной тачке и устраиваюсь сразу за водителем. Настя устраивается рядом, чуть касаясь меня плечом. Жена сама ещё удивлена произошедшем, а точнее тем, как все гладко прошло.
Через несколько минут движения она тихо спрашивает:
— Даня, ты думаешь, монахи могут сдаться?
Я чуть качаю головой:
— Настоятель — точно нет. Он хоть и испугался, но фанатик до костей. А вот остальные монахи возможно. Я для них и говорил про Провидение, в общем-то. Посмотрим, выльется ли это во что-то.
Откидываюсь на спинку сиденья. Главное — мы посмотрели на силы монахов. Если дойдёт до повторного штурма — будет куда проще. Сегодня не хотелось рисковать жизнями тавров и сражаться с кучей одержимых. Потому мы просто узнали расстановку сил. Много у них одержимых, очень много. Но это уже не сюрприз.
Сзади слышится тигриный зевок. Красивая, устроившись на сидении за мной, лениво потягивается, широко раскрывая пасть, а потом, потянувшись вперед, кладёт подбородок мне на плечо.
Тяжеловато, но приятно.
— Ловко, — мурлычет она.
Я усмехаюсь, на автомате поглаживая её между ушей:
— Ты про монахов?
Настя улыбается, чуть наклоняясь вперёд:
— Думаю, скорее про Багрового Властелина.
— А, да, — киваю я, лениво водя пальцами по полосатой макушке Красивой. — Теперь он будет осторожнее с нами. Из-за Организации.
Настя кивает в ответ, в её голосе звучит задумчивость:
— А Организация теперь будет осторожнее с Багровым Властелином.
На это Змейка, сидящая в дальнем углу, фыркает, встряхивая змеями-волосами:
— А мы порррвем всех! Фака!
* * *
 Лунный Диск, Антарктида 
Хоттабыч сидел в кресле и внимательно слушал доклад Масасы. Сначала Председатель удивился, потом на его лице играла лёгкая усмешка, а затем вообще заржал в голос — слишком уж забавным получился отчёт.
— Охх, умора! Хи-хи!
— И чего вы смеетесь! — обиделась Масаса, которая не привыкла к такой корпоративной культуре, хоть и сотни лет работает с этим задорным стариком.
— Ну а что ты хотела? В прежние времена за такое мы бы деньги брали, — прокомментировал он, с прищуром глядя на Масасу. — Чтобы за кого-то заступиться, союзником назваться… Да, всё это было при другом Председателе, при моем предшественнике, но все же, логика в этом есть.
Масаса со вздохом опустила голову, взметнув кудряшки:
— Нам ничего не оставалось, милорд. Там был сам Багровый Властелин. Мы не могли просто сказать, что приперлись, потому что следим за перемещениями всех из Крепи Пагубы. Иначе вы бы лишились сразу двух Грандмастеров.
Хоттабыч криво усмехнулся:
— Хе. Ну да, верно. — Пальцами он неторопливо отбивал ритм на подлокотнике кресла. — Да и никто не спорит. Вам было как-то отмазаться, и конунг Данила пришел вам на помощь, хи-хи! Надо признать: он всё неплохо обыграл. Молодец, парень.
Масаса надувает пухлые губы:
— Но не только нас. Багрового ведь тоже, Председатель.
Хоттабыч смеется:
— Вот это меня и радует. Конунг не только вас использовал для давления на монахов, но и Багрового поставил в неловкое положение. И нас официально сделал своим противовесом Багровому.
Хоттабыч снова захихикал:
— Багровый всегда чувствовал себя полным хозяином положения. А сегодня его ловко щёлкнули по носу. За это я бы пожал Даниле руку.
* * *
Вернувшись в сруб, я выхожу на связь с Леной. А то она еще в машине хотела связаться, но сперва хотелось вернуться в избу и скинуть куртку. Она сейчас занята — вместе с Кирой организует управление нашими новыми предприятиями в Междуречье.
Голос Лены звучит уставшим, чуть раздражённым:
— Там всё в убытке после разорения гулями. Всё в упадке. Нужно больше денег…
Я криво усмехаюсь:
— Денег всегда надо больше.
— Даня, ну тут правда катастрофа.
— Ладно, понял, достану деньги, куда деваться.
И мысленно добавляю себе под нос: блин, у нас столько активов, а кормить всё это приходится мне одному. Род уже немаленький, мягко говоря. Куча предприятий, куча людей, куча обязательств. И всё держится только на мне. Всё на мне, всё на мне. Эх, придется зарабатывать деньги. Ну или отобрать у кого-то плохого.
Я собираюсь переключиться на другие дела, но тут судьба подкидывает новый сюрприз.
В лагерь заявляются два дроу-вассала — Ланселот и ещё один дроу. Об их появлении я, конечно, узнаю моментально через мыслеречь. Блин, зашастали через порталы как на базар. Лысого Ланселота я уже видел раньше в мыслеобразах от Лакомки, второго тут же уточняю у неё же — оказывается, это его братец, лорд Гавейн. По мыслеречи отдаю короткий приказ Ледзору: встретить их и направить к моему срубу для совещаний. Вскоре оба вваливаются ко мне с наглыми физиономиями, словно в гости к должнику.
Брат Ланселота с места в карьер начинает качать права: мол, как это так⁈ Его бедного родственника, вассала Багрового Властелина, между прочим, в усадьбе Вещих-Филинов встретили не с распростёртыми объятиями, а с такой нелюбовью, что тот испуганным, облысевшим и голым был вынужден бежать через двор. И теперь, видите ли, если я не компенсирую весь «ущерб» — артефактами, золотом или нашей любопытной техникой, чем угодно, — мне, дескать, будет хана.
Я спокойно отвечаю, не поднимая даже брови:
— К вашему сведению, я — менталист. И у меня есть очень чёткие воспоминания о том, как лорд Ланселот приходил к моей главной жене с весьма скверным предложением. Так что изгнали его вполне заслуженно.
Гавейн надавливает:
— Лорд Филинов, давайте начистоту. За нами стоит сила — Багровый Властелин. За вами — никто, разве что только ваш человеческий Царь. Я являюсь третьим помощником казначея Его Багровешйства! Либо вы выполняете наши условия, либо вашему получеловеческому-полуальвийскому роду не поздоровится, — произносит он с плохо скрытым презрением.
— Ты наоборот должен перед нами извиняться, Филинов! — подхватывает Ланселот, сверкая лысиной. — И заплатить. Всё ценное выкладывай. Иначе — пеняй на себя.
— Думаете, у меня что-то есть в Антарктиде? — удивляюсь я.
— Ты же приехал сюда воевать с монахами, — с видом знатока бросает Гавейн. — Значит, прихватил с собой самые убойные безделушки, на которые способен.
Я усмехаюсь:
— Ну что ж… Пойдёмте тогда на склад. Там всё и выберете себе.
— Выберем, — внаглую смеётся Ланселот. — А потом пришлём грузчиков и подчистую всё заберём.
Слушать их мне надоело, отвечать тоже — да они и сами прекрасно справляются, стебутся и угорают вовсю. Решаю, что пора заканчивать эту любезную беседу, и спокойно веду их по берегу в сторону одного из дальних срубов, того, что стоял по соседству с тем самым, который уже улетел в море вместе с сирами Галахадом и Ивейном.
По пути небрежно бросаю через плечо:
— Склад у нас здесь. Можете выбирать всё, что душе угодно.
Вообще-то не вру — сруб действительно отрядили под склад, просто он остался пустым и ни для чего не пригодился. Открываю дверь, пропускаю гостей вперёд и тут же, без лишних церемоний, запираю дверь снаружи. Нет, убивать их я, конечно, не собираюсь. Да и устраивать ледяную баню тоже.
Вместо этого их встречает заранее подготовленная Шельма. Демонесса возникает в облике самой красивой женщины на свете, ну вы знаете, и дроу замирают в шоке. Я же вижу это все через мыслеречь Шельмы.
— Какая красотка! — восклицает Гавейн. — Даром что без длинных ушей!
— Это что, главный артефакт Филинова⁈ — смеется Ланселот.
Шельма сладко тянет голосом, от которого у нормального мужика ноги бы подкосились:
— Почти угадал, лысенький, Идите ко мне, мальчики…
Через несколько секунд изнутри сруба доносятся вопли, визг и истеричные крики.
Шельма, конечно, получила мою инструкцию: убивать нельзя. А вот устроить хорошую встряску — пожалуйста. «Расширение сознания» в её исполнении — это вам не цветочки.
Теперь эти два гения переживают в ускоренном режиме иллюзии, кошмары, все самые мерзкие страхи, что только прятались у них в подсознании. Ланселота, например, насилуют троллихи — странная у него фобия, да. А Гавейна Багровый Властелин ловит на краже, которую тот действительно когда-то совершил, и теперь методично пытает на дыбе.
В общем, можно сказать, лордам ещё повезло. Это совсем безобидные фобии, ну почти.
Даю дежурящим неподалеку гвардейцам приказ — когда Шельма наиграется с дроу, связать их антимагическим браслетами да кинуть в клетку какую-нибудь. Кормить и поить не велел — дроу могут месяцами обходиться без воды и еды. Да и я надеюсь скоро их куда-нибудь сбагрить. Куда, пока не знаю.
Топаю по сугробам к своему срубу, как вдруг в мыслеречь тихонько стучится Гепара.
— Данила, ты не занят?
— Неа. А что?
— Хотела тебе сообщить, а то вдруг это важно. Сегодня я рассказала Феанору, что я не передавала ему «привет».
Я криво усмехаюсь про себя. Вот теперь всё становится на свои места. То-то Феанор сегодня такой взвинченный.
Отвечаю спокойно, без удивления:
— Всё понятно. Вот почему он сегодня на взводе.
— Ничего непоправимого не случилось? — сразу пугается Гепара, явно чувствуя себя виноватой.
— Нет, — усмехаюсь. — Просто наш Воитель ворвался в Южную Обитель с мечом наголо. Благо, всем там было не до этого, так что на него даже внимания не обратили.
— Фух… — облегчённо выдыхает она. — А я ведь старалась быть аккуратной…
Феанор сразу бесится, как вспыльчивый подросток, стоит только задеть его самолюбие. Но, признаться, он меня достал со своими ухаживаниями за Гепарой. Хотя я и не собирался этим заниматься, но жизнь сама всё разрулила — и, надо сказать, весьма удобно.
Пофиг на Феанора. Мне надо еще придумать куда сбагрить двух сидящих взаперти дроу. Решение приходит само. Стоило мне вернуться в свой сруб, как я тут же засекаю нового гостя. Посреди лагеря, без всяких приглашений, внезапно возникает Ауст.
Глушилки мы пока так и не поставили, так что открыть портал в центре лагеря ему было легко. Похоже, всё-таки стоит заняться этим вопросом.
Горзул встречает его первым — и, действуя по моему ментальному приказу, указывает лорду на нужный сруб:
— Рррр туда, фака, — глухо бросает Горгон.
Ауст, заметив ожерелье Горзула из сушёных голов, явно впечатляется — даже бровь вздёргивает, но от комплимента почему-то воздерживается. Переступает порог и, почти не переводя дыхания, бросает:
— Ваш стюард слишком эпатажен, лорд Филинов. Я бы его сменил.
— Горзул не стюард, а парикмахер, — равнодушно отвечаю я. — Стрижёт монахам головы. Вы ожидали гостеприимного приёма, возникнув в центре военного лагеря?
— Пожалуй, мои ожидания действительно были необоснованными, — признаёт Ауст, оглядывая пустой сруб. Настя сейчас где-то носится в облике волчицы наперегонки с Красивой.
— А вы вовремя заглянули, лорд Ауст, — приглашающе указываю на скамью за столом, и он садится. — Чай будете?
— Никогда не пробовал напиток с таким названием, но давайте, — кивает дроу.
Чайник у меня уже горячий, заварка настоялась, так что за пару секунд я наливаю себе и гостю по кружке и устраиваюсь напротив.
— Так почему я вовремя заглянул… пф-ф!! — спрашивает Ауст, обжигаясь кипятком.
— Осторожно, горячий, — невозмутимо предупреждаю я, пока лорд фырчит, дуя на обожжённую губу. — Просто у меня сейчас на одном из складов в клетке сидят третий помощник казначея Его Багровейшества лорд Гавейн и его родственник Ланселот.
— Вы пленили служащего Багрового Властелина? — опасно щурится Ауст. — Это запросто можно приравнять к преступлению, лорд Данила.
— Я не просто пленил, — спокойно поднимаю указательный палец. — А задержал преступника, чтобы передать его в руки правосудия. Ведь лорд Гавейн воровал у самого Багрового Властелина.
— Серьёзное обвинение…
— Извольте ознакомиться с доказательствами, — передаю по мыслеречи то, что нашла Шельма.
Ауст замирает, вглядываясь в мыслеобраз.
— Хм, похоже на правду, — протягивает он. — С вашего позволения, я заберу Гавейна и Ланселота.
— Забирайте, — киваю и добавляю: — Если пообещаете, что я их больше не увижу.
— Гавейна вы точно не увидите, — уверяет Ауст. — Думаю, его казнят в течение недели. А Ланселота отправят искупать вину брата в горячую точку, так что, скорее всего, и его тоже.
— Понятно, — снова отпиваю чай. — Так а вы зачем посетили меня, лорд?
— Хочу кое-что сказать, лорд Данила, — Ауст криво усмехается. — Это Дамар настучал Багровому Властелину, что твоя тигрица — ведьма с Фемискара. Я, кстати, тоже это знал, да. Но осторожничал и не рассказывал Властителю.
— Почему? — спокойно интересуюсь.
— Хотел сперва получить железобетонные доказательства, — мрачно отвечает Ауст. — Потому и рассказал об этом Дамару — думал, он раздобудет мне подтверждение. А дурак Дамар провалился и потерял Горгона. Как оказалось, ты его и забрал.
— Да Горзул сам ко мне пришел, — пожимаю плечами.
— В общем, Дамар решил рискнуть — обойти меня и донести напрямую Багровому Властелину про тигрицу. Ещё и приплёл, что я молчал специально. — Он морщится, словно от зубной боли. — Теперь я в чёрном списке. Особенно после сегодняшнего провала с этими Организаторами.
— Так вы вроде бы ни при чём, — замечаю.
— Это неважно, — отмахивается Ауст. — Я сопровождал Его Багровейшество в его неудачном визите. А значит, приношу неудачу.
Интересная логика. Хотя у сильных мира сего свои причуды — чего уж там.
— И зачем вы мне всё это рассказываете? — лениво уточняю я.
— Лорд Данила, ты мне поможешь расквитаться с Дамаром? — бросает он с оскалом. — Давай ему ловушку устроим!
Я лениво хмыкаю, сцепив пальцы в замок:
— Надо подумать. Кроме того, вы только что говорили, что ловить служащих Багрового — преступление.
— За Дамаром водятся грехи, — настаивает Ауст. — Если предоставить доказательства, Багровый даже поощрит его устранение. — Видит скепсис на моём лице и торопливо добавляет: — Ну может быть.
И, будто боясь, что я его сейчас выкину за дверь, спешит добавить:
— Его память достанется тебе.
Я приподнимаю бровь, оживляясь. А, ну тогда почему бы и не да?



Глава 4

 Лагерь Вещих-Филиновых, Антарктида 
Красивая шла по насту, не замечая холода, пробиравшего голые подушечки лап. Снег скрипел под тяжёлыми тигриными лапами, но она словно забыла о нём. Удивление переполняло её — глубокое, настоящее, как в тот день, когда увидела, как Данила впрягся за ее тигрят. Ой, давненько это уже было.
Красивая ведь знала: если Багровый Властелин обратит на неё внимание, пути назад не будет. Была готова покориться, понимая, что сопротивление бесполезно — особенно после того, как он увидел её лично. Всё шло к одному: её заберут.
Но тут Данила выкинул такое, что уму непостижимо. Столкнул лбами Организацию и Багрового, еще и монахов привлек.
Как-то, непостижимо, без открытой силы, без яростной битвы — да и никакая битва бы не помогла против Багрового, — он заставил Властелина отступить. Как⁈ Здесь сработала не грубая мощь, а хитрость, сродни охотничьему прыжку.
Теперь Красивая, ступая по сугробам за границей лагеря, чувствовала, как в её груди растёт желание — отблагодарить Данилу. Прямо по-настоящему, как умела лишь хищница и больше никто. Поймать для него добычу, вкусную, жирную — какого-нибудь кабана или хотя бы оленя. Но какой, к дьяволу, кабан или олень в этом белом аду? Даже ей, привыкшей к самым разным аномалиям, безжизненная пустота Южного полюса казалась странной и непонятной.
Температура стабильно держалась ниже сорока градусов. Вроде бы немного, но единственной живностью здесь были нелепые пузатые птицы, которых местные называли «пингвинами». На родине Красивой даже самый хилый аномальный заяц не стал бы трястись от такой лёгкой стужи, а здесь — ничего, кроме снега и пустоты.
Охотничий план рухнул.
И Красивая быстро решила действовать по-другому: если в снегах добычи нет, её можно найти в другом месте. Где? Да пускай у Ледзора. Его сруб ближе всего.
Лагерь был тих, морозный воздух хрустел от малейшего движения. Красивая, бесшумно шагая по снегу, подкрадывается к срубу Ледзора. Дверь оказалась не заперта. Она ловко подцепила её когтистой лапой — и вот уже скользнула внутрь.
На кухне Ледзор, не замечая незваную гостью, увлечённо колдовал над ужином. На столе красовался огромный, аппетитный шмат ветчины — похоже, Одиннадцатипалый собирался устроить себе настоящий пир.
— Хо-хо, мяско-мяско, — довольно пел морхал.
Красивая терпеливо затаилась у порога. Выжидала. Следила, как Ледзор хлопочет, поворачивается к печке, потом уходит за чайником. И в этот самый миг — молнией! — она рванулась вперёд, схватила ветчину и исчезла с добычей за дверью. Ни лёгкого скрипа петель, ни стука лап о пол — ничего.
С куском ветчины в зубах, гордая и довольная, Красивая поспешила к срубу Данилы.
Но, подходя ближе, замедлила шаг. Изнутри доносились необычные звуки — громкие ритмичные стоны, скрип кровати… любопытство одолело её сильнее всякой охотничьей осторожности.
Красивая встала на задние лапы, опёрлась передними о стену и заглянула в окно. И — застыла, распахнув кошачьи глаза.
В комнате Данила вовсю миловался со своей женой — рыжей Настей. Причём Красивая видела не просто нежности. Она видела куда большее: ритмично дергающиеся ягодицы своего спасителя, в такт скрипу кровати и тяжёлым вздохам девушки.
Греются, значит.
Красивая, будучи не просто хищницей, но и весьма понятливой девушкой, действует тихо и деликатно.
Подкравшись к срубу, она тихонько толкает незапертую дверь лапой — ровно настолько, чтобы просунуть внутрь голову. Изнутри всё так же доносится поскрипывание кровати и тяжёлые вздохи, поэтому Красивая действует быстро. Осторожно, стараясь не шуметь, она кладёт на порог свёрток с украденной ветчиной. Потом столь же осторожно притягивает дверь обратно когтем — не хлопая, а просто прикрывая.
Сделав доброе дело, Красивая довольно разворачивается и уходит, мягко и беззвучно ступая по плотному насту. Её полосатые лапы расслабленно несут её вперёд: всё сделано правильно. После такого занятия, как рассказывали ей товарки из Фемискиры, еда усваивается особенно хорошо. Особенно мясо.
В хорошем настроении Красивая решает прогуляться вокруг лагеря. Пусть конунг отдыхает, а она пока осмотрится — вдруг всё-таки попадётся на глаза хоть один пусть и самый жалкий заяц.
* * *
Наконец-то остаюсь с Настей наедине.
Красивая ушла куда-то в лагерь, Змейки поблизости тоже не видно. Наконец-то можно спокойно наверстать упущенное в супружеском долге. Конечно, мои жёны всегда довольны — за их ментальным состоянием я слежу. Но мне-то самому тоже хочется женской близости, а внушать что-то самому себе в этом плане, ну, мягко говоря, странно.
В процессе, сквозь плотно сплетённые тела, улавливаю: Красивая осторожно приближается к срубу, но почти сразу ретируется обратно. Умничка. Деликатностью её точно не обделили.
Мы, надо признать, вовсе не тихие — и я благодарен ей за тактичность.
Спустя какое-то время мы с Настей лежим вдвоём на постели, вполоборота друг к другу, под одним одеялом. Дыхание тёплым паром касается кожи.
Настя тяжело дышит, откинувшись на спину, рыжие волосы разметались по подушке. Щёки алые, глаза блестят. Она счастливо улыбается сквозь усталость. И через пару минут молчания поворачивает голову ко мне:
— Даня, а ты думаешь взяться за то предложение Ауста? — тихо спрашивает жена, голос немного хрипловатый после всех наших «упражнений».
Я лениво потягиваюсь, чувствуя, как ноет приятно натруженное тело, перекатываюсь на бок и раздумываю вслух:
— Пока решаю. С одной стороны, Дамар — ещё та сволочь. И его память телепата мне бы очень пригодилась — там и методы, и знания, и нюансы взаимодействия с зверями, населяющими Багровую Империю. С другой — сейчас он вроде бы от нас отстал. Претензий ко мне не имеет. Но это ведь пока. Стоит только ему снова унюхать что-то для себя выгодное — и он найдёт повод. Захочет — повод всегда найдёт.
Я хмыкаю, задумчиво глядя на тёмные балки потолка. Настя задумывается, легко перебирая пальцами мой локоть. И тут, мягко улыбнувшись, она замечает:
— А может, проверить Дамара — ну, как ты умеешь — и только потом решать?
Я усмехаюсь, оборачиваясь к ней:
— Молодец, Настя. Правильно мыслишь. Я тоже об этом думал. Потому что если просто взять и отказаться от идеи работать с Аустом, мало того, что Дамар, возможно, начнёт к нам цепляться по новому поводу — так ещё и сам Ауст обиду затаит. А потом придётся бодаться сразу с двумя сильнейшими лордами-дроу. Это лишнее. Лучше уж по одному.
Настя обиженно надувается:
— Значит, ты уже думал об проверке, Даня? Блин, а я-то думала, что дала тебе новую идею… А ты уже всё это десять раз обдумал.
Я улыбаюсь и нежно провожу ладонью по её щеке:
— Ну, сложно удивить телепата, у которого мозг работает в ускоренном режиме и оптимизирован совсем не так, как у обычных людей.
Настя улыбается в ответ, но тут через стену — буквально сквозь бревна — бодро проходит Змейка. В одной из её когтистых рук дымится кружка кофе.
— Мазака, кофе! — гортанно объявляет Горгона, гордо вытягивая перед собой угощение.
Настя тут же краснеет до корней волос, торопливо подтягивая простыню повыше, чтобы прикрыть обнажённую грудь.
Змейка, как водится, ничего в этих тонкостях не понимает: она и сама ходит, как есть, без всякого прикрытия. Свободная душа.
Я принимаю из её рук чашку дымящегося напитка, как вдруг через ту же стену буквально вваливается Горзул, весь в азарте:
— Самка, ты куда⁈ Я добыть новую голову, фака! — орёт он, гордо указывая на свежее звено в своём ожерелье.
И где он только монаха нашёл. Вроде бы не один из моих голодных гомункулов — те уже все ходят пухлощёкими. Похоже, в округу забрёл шпион из Южной Обители.
Ответ Змейки следует без промедления:
— Я — Мать выводка, фака! — зло шипит она и с размаху заряжает Горзулу в скулу.
Тот еле успевает включить бестелесность, и пролетаeт сквозь стену, скрываясь в снежной темноте за пределами сруба. Иначе у нас бы тут уже не было целой стены — у Змейки рука тяжёлая, удар у неё, будь здоров.
Я только качаю головой.
Покой нам, как всегда, только снится. Ну хоть успели немного отдохнуть с Настей.
И тут — новое ощущение.
Ловлю мыслеречью: в лагерь заявился гость. Через мгновение понимаю, кто именно. Зар. Лорд-дроу действует куда благороднее своих собратьев: не вваливается напрямик через портал в центр лагеря, а появляется на самой окраине, подходит к часовым и вежливо просит сопроводить его к лорду Даниле.
Манеры, достойные настоящего лорда. Уважаю. А остальные дроу — как гопники, ей-богу.
Я встаю и спокойно одеваюсь прямо при Змейке — я её всё равно вижу без одежки каждый день, теперь её очередь.
Настя, вся ещё красная, терпеливо ждёт, пока хищница удалится. Рыжая жена у меня скромная, несмотря на страсть к мини-шортикам.
С Заром я встречаюсь в срубе для совещаний. Туда же передаю по мыслеречи часовому проводить дроу. Я успеваю прийти первым.
Зар заходит ровной, неторопливой походкой. Вслед за ним вдруг появляется Красивая. Она устраивается у стены, укладывается на лапы и прикрывает веки, будто дремлет. Но на самом деле вполглаза внимательно следит за каждым движением дроу.
Зар, разумеется, не может не обратить на неё внимания. Он смотрит на Красивую с явным интересом — как вассал на женщину, привлёкшую внимание его сюзерена. Любопытство у него открытое, без вражды.
— Чем обязан вашему визиту, лорд? — прерываю я смотрины: почему-то мне всё это совсем не понравилось.
Зар без лишних прелюдий сразу переходит к делу:
— Багровый Властелин хочет обсудить с вами, лорд Данила, тот самый щекотливый вопрос, из-за которого он появлялся на переданных вами координатах в Южной Обители. Только теперь вас просят прибыть в Крепь Пагубы, чтобы никто — например, дотошные Организаторы — не смог бы вмешаться.
Я замечаю, как Красивая заволновалась. С виду — спокойная, даже усом не ведёт, но хвост у тигрицы едва заметно подрагивает. Насторожилась.
Что ж, приглашение Багрового очень логично. Он обжегся и теперь готов разговаривать со мной только у себя. И отказать, конечно, будет оскорблением.
— Хорошо, лорд Зар. Через пять часов это будет возможно.
— Я передам Его Багровейшеству.
Я прощаюсь с Заром и остаюсь наедине с Красивой. Тигрица подходит ко мне, мягко трётся о бок.
— Может, не надо?.. — тихо спрашивает она.
Конечно, речь о моём предстоящем визите в Крепь. Я приглаживаю её по голове и отвечаю так же тихо:
— Не волнуйся. Когда я тебя подводил?
Красивая урчит негромко, почти по-кошачьи. Спокойнее ей стало.
Вместе с оборотницей возвращаемся обратно в наш сруб, по дороге через мысле-речь вызывая Ледзора и Дятла. Приходят эти двое быстро. Ледзор ворчит уже с порога:
— Пропала ветчина! Не могу понять, куда она делась со стола! А я сегодня очень голодный! — Он обрывает себя на полуслове, когда видит, как Настя на кухонном столе раскладывает аккуратную нарезку ветчины.
Ледзор подозрительно прищуривается:
— Это откуда у вас?
Настя пожимает плечами:
— Да кто-то на пороге оставил. Я посмотрела — мясо хорошее. Вот и решила использовать.
Ледзор насупленно бурчит:
— Хм. Вот оно что. Ну да, мясо очень хорошее.
Красивая, кажется, улыбнулась — хотя в тигриньем облике это трудно разобрать наверняка. Что-то странное явно произошло. И, возможно, интересное, но сейчас не до того.
Я оборачиваюсь к Дятлу:
— Как дела с боевой подготовкой?
— Всё готово, — бодро отвечает старший гвардеец. — Семибоярщина и Паскевичи подтвердили готовность артиллерии и пехоты. Орудия на позициях, расчёты сверены, расписание согласовано.
— Отлично, — киваю я. — Всё как раз ляжет идеально. Через пять часов я встречусь с Багровым Властелином. А потом, если понадобится, присоединюсь к штурмовой группе.
К тому времени артиллерия уже отстреляется — и дорога будет расчищена.
Ледзор хмыкает в бороду:
— Сегодня, значит, правда бьём монахов? Прямо праздник какой-то, хо-хо!
Я только усмехаюсь в ответ. Праздник будет, если всё пройдёт по плану. А если нет — ну что ж, тогда разнесём им пол-Обители в нагрузку.
Подчинённые уходят, хотя Ледзор до самой двери то и дело косится на ветчину. Что это такое с ним?
Только собираюсь заняться медитацией, как в сруб заявляется Первый. Гомункул в пуховике уже настолько толстощёкий, будто ещё больше округлился за день.
— Шеф, есть разговор, — говорит он деловито, при этом с интересом поглядывая на ветчину. Прямо не поймёшь — то ли голодный, то ли наелся так, что снова проголодался. — Можно у нас?
— Ну, если у вас — так пошли, — отзываюсь я и иду с ним в его сруб.
И вот тут мне всерьёз приходится взять себя в руки, чтобы не присесть прямо на месте от шока.
Монахи, переметнувшиеся ко мне всего пару дней назад, — охрененно потолстели! Ожиревшие, упитанные, как новогодние боровы, развалились на лавках кто как: кто сидит, кто почти лежит… и, самое смешное, успевают между делом ещё что-то жевать! Первый снимает пуховик, показывая внушительное брюхо, и я невольно удивляюсь: как на этого толстяка вообще налезла куртка?
Я таращу глаза, окидывая взглядом этих упитанных гомункулов, и первым делом срывается с языка:
— Как вы за пару дней столько набрали⁈
Первый виновато опускает глаза, шмыгает носом:
— Это у нашей расы такой метаболизм, шеф… Мы очень быстро толстеем, если есть нормальная еда.
Прямо внутренне вижу, как крутится циферблат расхода калорий.
— Ну понятно теперь, — криво усмехаюсь, — почему ваши Обители распихали по Антарктике, а не по каким-нибудь джунглям. Там бы вы за неделю всё подчистую съели, как саранча.
Монахи обиженно опускают головы, некоторые даже втягивают в жирные шеи:
— Шеф, ну чего ты сразу так? — бубнит кто-то с дальней лавки, закусывая обиду свиной ногой.
Первый кашляет в кулак и уже более серьёзным тоном добавляет:
— С нами тайно связались наши братья, шеф. Те, что прониклись вашими речами в Южной Обители. Уж не знаю, что вы там рассказали такого потрясающего про Великую Идею…
— Что она — фуфло.
— О, тогда ясно. В общем, братья передали новость: настоятель собирается сбежать. Во время штурма, когда вы будете вести артобстрел, он попробует выйти через подземные туннели вместе с ближайшими прихлебателями.
Я хмыкаю. Значит, не зря тогда разнёс их Великую Идею в клочья на всю Обитель. Толк есть — кто-то там начал думать. А настоятель либо тоже разочаровался в миссии монахов и решил драпать, либо просто хочет сбежать, чтобы воплотить Великую Идею позже.
— Хорошо, — киваю я. — Тогда передайте своим умным братьям: пусть срочно сообщают, где именно выход из этих туннелей наружу. Мы там встретим настоятеля.
Монахи закивали так дружно, что лавки под ними жалобно заскрипели.
— Также передайте вашим братьям: после штурма я предложу им официально присоединиться к вам. Вместе пойдёте на конкурс скоростного поедания.
— Ну, шеф, ну чего ты опять начинаешь? — грустит Первый, хватая со стола горсть чипсов и закидывая их в рот. — Мы же столько лет не видели этой радости…
— Ты сейчас про еду или про службу мне? — задаю каверзный вопрос.
— Эм… для нас это одно и то же, — отбрехивается Первый.
— Ладно, принимается. — Я ухмыляюсь. — Вы вроде как взрослые гомункулы, так что на вашей совести не помереть от обжорства.
Уже дома — ну, как дома, в своём срубе — наконец погружаюсь в медитацию. Правда, перед этим ещё уточняю, как дела у Лакомки — не заглядывали ли к ней снова бывшие женихи. Главная жена с лёгкой усмешкой сообщает, что после полысевшего и запуганного Ланселота к ней будто бы никто и не суётся. Чему она, конечно, не грустит, а спокойно ждёт возвращения своего мужа.
И именно в этот момент в лагерь снова заявляется Ауст. Как всегда — нагло, прямо в центр лагеря, не то что деликатный Зар. Но на этот раз удача ему изменила.
О его прибытии я узнаю не столько через ментальные щупы, сколько по оглушительному крику, разнёсшемуся на всю округу, и волне боли, прокатившейся по лагерю.
Прекрасный звук. Ауст угодил ногой в медвежий капкан. Не спеша, с ленивым любопытством, иду посмотреть на это шоу. На снегу валяется сильнейший лорд-дроу, громко матерясь, корчится, пытаясь вытащить ногу. Капкан вцепился намертво. Ауст с рычанием хватает стальные челюсти руками и с силой разламывает их голыми пальцами — сталь с треском поддаётся.
— Как ваши дела, лорд Ауст? — с любопытством спрашиваю я.
Он тяжело дышит, лежа на снегу, и хрипло орёт:
— Твою мать, Филинов! Ты на меня покушаешься⁈ Могу сейчас в тебя некротику швырнуть, к чертям!
Я криво усмехаюсь:
— Покушаюсь? Что вы! Как можно! Просто замотались мы тут: часовых не хватает, готовимся к штурму… Меры по защите лагеря пришлось принимать, потому что незваные гости зачастили. Очень жаль, что вы, лорд Ауст, последовали их дурному примеру — и угодили в ловушку.
Ауст рычит, стуча кулаком по снегу:
— Так и будешь стоять⁈ Позови Целителя, чёрт тебя дери! Есть у тебя в твоем муравейнике лекарь или нет!
— Сейчас, сейчас… Скорая уже в пути, — бросаю мысленный щуп в сруб с медиками, и скоро прибегают несколько человек. Раньше они не бежали на крик Ауста, ибо таковы инструкции у них, зато прибежлиа тавры в каменных доспехах готовые напасть на нарушителя, да и Змейка выглянула, но увидев мою лыбу, пошла назад махнув рукой — опять мазака развлекается.
После лечения мы с Аустом устраиваемся в срубе для совещаний. Ауст, почесывая исцелённую ногу, смотрит на меня с такой злостью, что кажется — ещё секунда, и он взорвётся.
— Ну и что ты решил насчёт Дамара, лорд Данила? — рычит он.
Я, поудобнее устроившись на лавке, спокойно отвечаю:
— Я согласен участвовать в вашем сговоре против лорда Дамара. Но только при одном условии. Сначала мы проведём проверку — представляет ли он угрозу моему роду. И только если выяснится, что он действительно что-то замышляет против моего рода, я поддержу вашу затею.
Ауст шипит сквозь зубы:
— И как ты, чёрт побери, собираешься это проверять?
Я прищуриваюсь, позволяя себе лёгкую волчью улыбку:
— А вот тут вы, лорд Ауст, мне и поможете.
Ауст закатывает глаза.
— Угораздило же меня связаться с тобой, — обречённо выдыхает он.
А я только мысленно хмыкаю: сам напросился, голубчик.
* * *
Когда Ауст наконец уходит, я не теряю времени. Вызываю Лиана, используя артефакт удалённой телепатии. Сейчас турбо-пупс где-то неподалёку, следит за Крепью, но мне нужно подтянуть его ближе.
Протягиваю мысленный щуп через артефакт по округе и нахожу Организатора:
— Давай-ка заглядывай на чай, Лиан. Есть разговор. Только центр лагеря обходи стороной — там капканы наставлены, невежливых не жалеем.
Минут через пять Лиан, как всегда, со скоростью молнии. Шмыгает носом, отряхивает снег с ботинок… и, разумеется, сразу накидывается на конфеты, которые выставила Настя.
Сладкоежка, куда без этого. Хотя мне его судить тоже нечего — сам уже вовсю лопаю вкусняшки.
— За горячий чай спасибо, а то я задолбался бегать по морозу и следить за этими Багровыми в Крепи, — бросает турбо-пупс с набитым ртом. — Так зачем звал, конунг?
— Короче, ситуация такая, — говорю я. — Скоро я отправлюсь в Крепь Пагубы к Багровому Властелину на переговоры. Ты и Организация не теряйте меня из виду. Вдруг вздумают убивать — мало ли. — В это я, конечно, особо не верю, но подстраховаться надо. — Но это ещё не главное. Мне нужна одна твоя услуга.
Лиан тут же оживляется:
— Что за услуга?
Я усмехаюсь:
— Сейчас объясню. План будет весёлый.
* * *
 Крепь Пагубы, Антарктида 
Ауст находит Дамара в Крепи Пагубы, как и ожидал — в местном борделе. Чего только во дворце нет, да и неудивительно, он ведь размером с город. Лорд Дамар, развалившись на широкой тахте, лениво тискает двух юных девиц, не слишком проявляя к ним внимания.
Ауст подходит с брезгливым выражением лица и говорит:
— Скоро начнётся штурм Южной Обители, Дамар.
Дамар даже не поворачивает головы, только скептически хмыкает, продолжая гладить девиц:
— И какое мне дело до этой Южной Обители? Это возня жалкого человечишки Филинова. Надеюсь, монахи его прихлопнут.
Ауст вспоминает, как этот «жалкий человечишка» заставил Дамара ползать по полу на балу у Багрового. Бросает жёстко:
— А как насчёт того, что ведьма с Фемискиры будет вместе с небольшой группой сидеть в засаде? Они поджидают монахов, которые полезут наружу через подземные туннели.
— Откуда тебе это известно? — Дамар впервые поднимает на него взгляд.
— Я поймал одного из гвардейцев Филинова, — спокойно добавляет Ауст, — и он мне всё сдал.
Дамар прищуривается, наконец проявляя интерес:
— А зачем ты мне это рассказываешь, Ауст?
Ауст изображает усталую искренность, вздыхая:
— Ты ведь в прошлый раз подставил меня, когда рассказал Багровому Властелину о моей находке ведьмы с Фимискара. Из-за этого Багровый решил, что я что-то утаил. Теперь мне надо доказать свою преданность. Это — отличный шанс. Но один я могу не справиться: группа с ведьмой не такая уж слабая.
Дамар задумчиво водит пальцем по щеке, в глазах вспыхивает алчность.
— Если мы схватим ведьму и приведём её Багровому Властелину, ты реабилитируешься, а я ещё выше поднимусь. Приятная перспектива.
Он резко переводит взгляд в упор на Ауста:
— Ты готов это сделать?
Ауст без малейшего колебания кивает:
— Конечно.
Дамар, всё ещё недоверчиво сощурившись, добавляет:
— А это не обман? Ты мог бы устроить мне ловушку. Ты ведь зол на меня, Ауст. Поэтому я буду осторожен. Но сама идея мне нравится. Этот Филинов безумно меня раздражает. Забрать у него ведьму — отличная перспектива. К тому же без неё он потеряет ценность в глазах Багрового Властелина.
Ауст внутренне скалится. Только что он провёл проверку Филинова — и подонок Дамар её, конечно же, провалил: готов при первом удобном случае ударить по роду Филиновых.
Теперь оставалось лишь передать это воспоминание через мыслеречь Даниле — и всё встанет на свои места.
Филинову больше не придётся гадать: он сам увидит, на что готов Дамар.
И тогда Данила точно поможет Аусту прикончить его.
* * *
Я неспешно прохожусь по лагерю, прокладывая путь между срубами. Ментально проверяю позиции своих людей. Хорошо всё-таки, что не надо лично топать от поста к посту, мёрзнуть и шуршать бурками. Пара мысленных щупов — и я вижу всё лучше любого командира на дозоре.
Лагерь уже полностью в боевом состоянии: кто-то меняет часовых, кто-то таскает ящики с боезапасом к выставленным орудиям, кто-то, наоборот, зарывается в снежный наст, устраивая полевые засады.
И тут в мыслеречь вклинивается Дятел, слегка возбуждённый:
— Шеф, артиллерия начала работать!
Я усмехаюсь, оборачиваясь на грохот, который уже давно доносится со стороны Южной Обители:
— Я и сам прекрасно слышу, Дятел.
Тот бурчит:
— Ну, шеф, мне же надо отчитаться…
Я усмехаюсь шире:
— Да не парься. Всё правильно. Молодец, что отрапортовал. Я же прикалываюсь.
Только собираюсь снова углубиться в ментальное наблюдение, как на окраине лагеря вновь возникает Зар. Сразу направляюсь к нему, по пути мысленно предупреждая Настю, что она с Красивой тоже должна готовиться к выходу.
Обмениваемся с лордом короткими приветствиями — и вместе перемещаемся в Крепь Пагубы.
Мы оказываемся в коридоре.
— Идите дальше, лорд Данила, — указывает Зар на двустворчатые резные двери, убирая портальный камень в карман. — Я вас здесь подожду.
Я толкаю двери. В просторном зале, у высокого окна, Багровый Властелин стоит ко мне спиной, неподвижный, глядя куда-то вдаль — туда, где гремит канонада артиллерии.
Гул ударов отзывается в стенах, будто сама крепость сочувствует разрушаемой Обители.
— Бомбите уже? — спрашивает Багровый, не оборачиваясь.
— Ага, начали, — подтверждаю я так же спокойно, без суеты.
— Интересные у вас орудия, — Багровый поворачивает голову. — Не знаю насчёт эффективности, но шумят сильно.
— Можем опробовать нашу артиллерию на Крепи Пагубы, если интересуетесь, — вежливо предлагаю.
Багровый явно не ожидал такого щедрого предложения.
— Хм, обойдемся, пожалуй. Зачем тратить зря снаряды? Они ведь денег стоят, — съехал всесильный мужик с темы, бросив быстрый взгляд на только что рухнувшую надвратную башню Обители после меткого попадания.
Он снова поворачивается. Огненные волосы вспыхивают в свете светильников, и на мгновение он кажется живым пламенем. Его взгляд направлен прямо на меня — серьёзный, без привычного презрения к «смертным», которым так часто грешат его вассалы-дроу.
— В общем, я хочу с тобой поговорить, Данила, — говорит он. — Ты знаешь, что та девочка, Красивая, — ведьма с Фемискиры?
Я пожимаю плечами, без особого интереса:
— Да, слышал как-то. Но, честно сказать, меня это особо не интересует.
Багровый слегка приподнимает брови — видно, что удивился:
— Почему тогда ты её прибрал к себе? Почему держишь в своем окружении?
Я отвечаю равнодушно:
— Ни почему. Она сама ко мне прибилась. А там… ну, привыкли друг к другу. Прижилась. Красивая почти стала частью моего рода. Да и чесать её за ухом мне нравится. Знаете, это успокаивает.
Багровый некоторое время молчит, явно пребывая в полном шоке.
— Подожди, лорд Данила, — наконец произносит он, — дай я ещё раз уточню.
— У тебя в роду есть талантливая ведьма с Фемискиры, а ты используешь её только для того, чтобы чесать за ухом?
— Я её не использую, — лениво отзываюсь. — Она сама подставляет голову, приходится чесать.
Багровый качает головой, будто не веря в происходящее. Потом тихо говорит:
— Я расскажу тебе одну историю. Если бы не твои слова, может, и не стал бы. Нет, точно бы не стал. Но сейчас расскажу.
Он отворачивается к окну и продолжает, глядя куда-то вдаль, туда, где грохочет артиллерия:
— Когда я заявился в Южную Обитель с броским требованием про невесту — это была чушь. Пыль в глаза внешним наблюдателям — моим вассалам, в первую очередь. Мне нужна была причина для визита. На самом деле всё куда сложнее.
Он замолкает на секунду, словно борется с собой, потом всё-таки говорит:
— Раньше у меня была дочь. От Дианы, — он делает паузу и смотрит на меня. Я, видимо, должен удивиться, потому приподнимаю брови, что Багрового полностью устраивает. — Да-да, той самой Дианы. Только я тогда накосячил. — Он тут же поправляется: — Хотя нет… не совсем так. Да ни хрена не так! Просто Диана была резкой, своенравной бабой. А я приходил домой после работы, уставший, как собака, хотел тишины. А она — «радуй меня, уделяй мне больше времени, я тебе не вещь!». А я, между прочим, не шестидневщик какой-то, у меня график адский. Попробуй побудь сильнейшим существом в сотнях мирах! — горячится он, явно пытаясь оправдаться. — Ну и… она взбрыкнула. Взяла да ушла. А потом и Фемискира ушла под океан и исчезла. Ах да, и дочь ещё забрала с собой.
Я нахмуриваюсь:
— Никто не знал, что у вас была дочь?
Багровый медленно качает головой:
— Никто. До сих пор. Только ты теперь знаешь. И вот появилась Красивая. Её аура напоминает мне Диану. Понимаешь, к чему я веду?
Я задумчиво замечаю:
— Но у Дианы ведь был Дар друидизма, а не оборотничества.
Багровый Властелин печально усмехается:
— Нет. И Диана, и наша дочь обладали другим Даром. Даром Дарителя.
Вот тут я действительно удивляюсь. Камила, моя жена, тоже обладает Даром Дарителя. Не потомок ли она кого-то с Фемискиры? Всё складывается чертовски логично. Даже слишком логично.
Багровый тихо добавляет:
— Я думаю, Красивая — моя кровь от крови. Вот почему я и обратился к тебе, лорд Данила.
Я смотрю на него хмуро:
— Неужели с требованием? — спрашиваю низким голосом.
Я был готов отказать. Даже несмотря на то, что находился в самом сердце крепости этого всесильного существа. Даже несмотря на всю разницу в статусе и силе. Никто не имеет права требовать от меня предать своих. Никто. Ну и, конечно, у меня было на что надеяться даже в этой, на первый взгляд, безвыходной ситуации.
Багровый смотрит на меня пристально и неожиданно тихо отвечает:
— Нет. С просьбой. С просьбой отца… или деда… или даже прадеда, уж не знаю, кем мне приходится эта девочка. Лорд Данила, помоги старику наладить контакт со своей кровиночкой.
Вздыхаю, глядя на него. Молодой юноша на первый взгляд, но впервые я вижу не древнего владыку, не Багрового Властелина, что движет армиями и судьбами, — а просто человека. Старого, уставшего, жаждущего увидеть живую частичку себя.
Задумываюсь.
Жалко мужика, конечно, но про секретность тоже нельзя забывать. Если эта история всплывёт наружу, если дроу-вассалы узнают, что у Багрового есть возможная наследница, — начнётся черт знает что за право породниться с Властелином. Они будут рвать друг друга на куски. Каждый станет мечтать, что именно его род получит шанс стать законным продолжателем крови Багрового. И, зная дроу, это будет не игра в ухаживания. Это будет жестокая, грязная, кровавая война.
Я принимаю решение быстро.
— Я устрою вашу встречу позже. А сейчас, простите, — у меня война.
Не дожидаясь его ответа, разворачиваюсь и выхожу из зала. Долго задерживаться здесь — себе дороже. Как оказалось, теперь необходимо хранить тайну Красивой.
За дверями, в ярком коридоре, меня все так же ждёт Зар.
— Готовы вернуться, лорд Данила?
Я негромко говорю лорду-дроу:
— Могли бы вы отправить меня в другую точку?



Глава 5

 Возле Южной обители, Антарктида 
Ауст перенёс Дамара в пустую, снежную равнину. Вокруг простиралась безмолвная бескрайняя белизна. Только вдали, над горизонтом, темнел силуэт Южной Обители.
— Ну и где ведьма с Фемискиры? — подозрительно прищурившись, спросил Дамар.
Ауст кивнул вперёд.
— Она там.
Дамар напрягся, провёл ментальными нитями по пространству — внимательно, цепко. И точно: есть движение. Два сознания. Женские.
— Ага… — выдохнул он. — Там она. И, как мило, что они вдвоём. Группа действительно крохотная. Ты не соврал, мой дорогой друг.
Азарт поднялся в груди, как горячая волна. Жужжание в висках, резкость в взгляде — внимание обострилось до предела. Если он добудет ведьму, Багровый Властелин обязательно отблагодарит.
— Пошли, — усмехнулся Дамар. — Заберём обеих. С Филинова не убудет — у него баб и так пруд пруди.
Вскоре сквозь завесу метели начинают проступать силуэты. Одна — крупная, тяжёлая, полосатая. Ну конечно, тигрица. Вторая — рыжая волчица, чуть меньше, но тоже немаленькая — видно сразу, ранг не ниже Мастера.
— Ох, какой улов, — хмыкнул Дамар. — И вправду тут еще жена Филинова. Волчица — это же красивая девка. Прихватим и её, себе оставим.
Дроу уже делает шаг вперёд, готовясь к захвату, когда вдруг за спиной раздаётся голос:
— Неа. Обойдёшься.
Дамар резко разворачивается. Ауст рядом почти не реагирует — и это сразу настораживает. Очень подозрительно.
Перед ними стоит Данила Филинов. Руки спокойно опущены, оружия не видно. Только эта его фирменная наглая, ленивая ухмылка — такая, как у человека, который уже всё просчитал на три шага вперёд.
— Филинов⁈ — взрывается Дамар. — Ты-то тут что забыл⁈ Хотя… вас всего трое. Сейчас мы вас отдубасим.
— Ты ошибся, Дамар, — фыркает Ауст. И тут же — без предупреждения — обрушивает некротический выброс. — Потому что нас не трое.
Удар сносит Дамара с ног. Артефакт на груди вспыхивает в последний момент, спасая от мгновенной смерти. Но толку мало — некротика разъедает изнутри, она не просто энергия, она яд. Ауст, чёрт возьми, чертовски силён.
Дамар летит назад, кувырком по насту, захлёбываясь в ударной волне. Рядом — сам Ауст, выкрикивает ругательство: не добил! Видно, рассчитывал уложить с одного удара.
И не зря он расстроился. С менталистами иначе нельзя. Если не завалил сразу — потом уже поздно.
Но Дамар не был дураком — он бы никогда не пришёл без артефактов, не настолько он глуп. И всё же его застали врасплох. Да, он ожидал подвоха от Ауста. Но вот чего Дамар точно не предвидел — так это сговора с этим бесячим человечишкой. С Филиновым. С наглым щенком, который ухмыляется, будто всё это заранее было его игрой.
Бесячий человечишка! Чем ты его купил, Филинов⁈
Снег хрустит под ногами, когда, морщась от боли, Дамар вскакивает и сплевывает кровь:
— Ах ты, тварь! Ты меня предал! Всё это — ловушка!
Он не успевает договорить. Снег под ногами внезапно взрывается — с хрустом, паром и волной душного жара. Из скрытого туннеля один за другим начинают выбираться одержимые монахи. Десятками. Их глаза горят неожиданным замешательством — они явно не ожидали наткнуться ни на Филинова, ни тем более на дроу.
Дамар оказывается прямо в эпицентре их вылазки. «Монахи? Эти-то что здесь забыли⁈» — мелькает в его голове ошарашенная мысль.
Филинов накрывается теневым доспехом.
— Не повезло тебе, Дамар!
— Пошли вы в жопу! — взрывается Дамар, выхватывая из кармана портальный артефакт. — Я ухожу!
Он сжимает его, активирует. Ничего. Только глухой импульс. ГЛУШИЛКИ!
— Гребаный Филинов!
Этот мальчишка, ублюдок, точно ухмыляется сейчас, пусть и под шлемом лица не видно — но Дамар готов отдать голову на отсечение.
И в следующую секунду на Дамара набрасываются одержимые, рвущиеся к выходу.
— Уроды, отвалите! Мне вы не нужны!.. — пытается выкрикнуть он, но исчезает под лавиной рваных капюшонов и когтей. Последнее, что слышит, перед тем как мир погружается в вой и поток ударов, — это откровенный, громкий, весёлый смех Данилы.
* * *
Пока монахи наваливаются на Дамара, я бросаю в мысленную связь Лиану:
— Забирай девушек, Лиан!
Турбо-пупс, как и договаривались заранее, уже маячил неподалёку. Стоило мне дать команду, как он возникает рядом — в виде размазанного жёлтого пятна, будто молния. Через мгновение его и след простыл: Лиан подхватывает Настю и исчезает с ней за пределами поля боя, оставляя за собой только тонкий золотистый шлейф в воздухе.
Настя была в курсе плана эвакуации, поэтому — ни паники, ни дерганий. Только короткий мысленный оклик, горячий, как плевок в лицо врагу:
— Даня, задай им жару!
Улыбаюсь краем губ. Проходит всего пара секунд — и Лиан снова здесь. Вспышка, резкий порыв воздуха — и вот уже турбо-пупс срывается за Красивой. На этот раз зрелище, должно быть, получилось куда забавнее: миниатюрный турбо-пупс тащит на себе огромную полосатую тигрицу, всю на взводе. Глазом уловить это невозможно — всё сливается в одно сплошное размазанное пятно. Наверняка, со стороны выглядело уморительно. Увидь я это — точно бы расхохотался.
Бойня тем временем только разгорается. Одержимые монахи звереют. Скатились с катушек окончательно — бросаются на Дамара с утроенной яростью, как стая бешеных псов на загнанного зверя. По плану он оказался прямо у входа в туннель, и именно на него первым накинулись вырвавшиеся из-под земли. Он там сносит их псионикой, яростно отбиваясь.
Ауст, бросив взгляд на моих исчезнувших девушек, криво усмехается:
— Скоростной Организатор? А ты нашёл неплохую замену портала.
— Ага, — киваю.
На самом деле без глушилок нельзя было обойтись. Пара устройств жужжат в тени валунов. Их задача — перекрыть любую попытку Дамара телепортироваться, и заодно сорвать возможный побег монахов. Но также нужно было срочно вытянуть девушек из этой мясорубки. Потому я и договорился с Лианом заранее.
Одержимые монахи — твари опасная. Девчонок надо было срочно эвакуировать. А потому турбо-пупс очень вовремя пригодился.
Дамар тем временем не пасует. Как и положено Грандмастеру, он, пускай и весь израненный, вырывается из окружения, раскидывая монахов пси-волнами, словно сухие листья. Некоторые отлетают в стороны на десятки метров, оставляя за собой глубокие полосы в снегу. Один удачливый врезается в сугроб головой и застревает.
Ауст уже весь на взводе, предвкушающе ждёт, когда Дамар прорвётся к нему — да только сам вскоре оказывается втянут в драку с подоспевшими монахами.
Ладно, хватит смотреть. Пора звать подмогу. Дамара потрепали — и хватит. Добивать будем сами, параллельно зачищая оставшихся одержимых.
Я хватаю Ледзора мысленным щупом, без лишних предисловий:
— Наступайте!
Одиннадцатипалый с «Тибетом» и Феанором уже подбирались к полю боя, скрытно, как и планировали. Мы устроили для монахов засаду, не суясь сразу в мясорубку. Дамар должен был в одиночку столкнуться с кучей бешеных противников. Он хоть и уложил добрую дюжину, но легкой победы не получил. Его тоже изрядно подмяли.
Теперь пришло время моих людей.
Ледзор с ревом «Хо-хо-холод!» врывается в толпу, размахивая топором. Феанор с «Тибетом» держатся по флангам, режут ряды монахов, как горячий нож масло.
Я уже собираюсь сосредоточиться на Дамаре, чтобы в момент его падения прихватить память — и тут в мысленной связи взрывается встревоженный голос Лиана:
— Конунг! Красивая сорвалась!
На миг сердце ёкает. Мои перепончатые пальцы! Что там случилось⁈ Забредший монах напал?
— Что произошло⁈ — мысленно бросаю я, напрягая все щупы в поисках тигрицы.
Лиан торопливо объясняет:
— Я сам не понял! Она взяла и соскочила с меня на лету! Где-то в сугробе упала… Надеюсь, не убилась. Я потерял её направление, ищу!
Короткий укол злости проносится в груди. Быстро и жёстко отвечаю:
— Не ищи её. Пока просто будь поблизости. Я сам найду! Раз она соскочила, значит, была причина.
Оторвавшись от битвы, я быстро передаю командование Ледзору — пускай пока без меня порубят монахов. Заодно еще зову на подмогу и Золотого. Желточешуйчатый очень пригодится. А сам, не теряя ни секунды, срываюсь с места и несусь туда, где щупами нащупал Красивую. Хорошо, что она оказалась совсем рядом.
Через пару минут, спустившись по склону, я наконец замечаю её. Красивая стоит, припав на лапы, шерсть на загривке взъерошена. Вся напряжённая, как натянутая струна. Она коротко мурчит мне, а затем кивает в сторону одного из сугробов. Я тут же бросаю взгляд туда.
В белой целине снега начинает расползаться тень. Под рыхлой поверхностью приоткрывается металлический люк. И из еще одного туннеля вылезают трое: настоятель, а за ним — два монаха. Ворочаются, как черви из-под земли.
Ах вот вы где, гады! Попались! То-то я гадал, почему среди той толпы монахов нет настоятеля!
— Умница, Красивая, — улыбаюсь, глядя на тигрицу. Она в ответ снова мурчит.
Всё становится на свои места. Пока Лиан нёс Красивую через равнину, Красивая почувствовала шевеление под землёй. Чутья у тигров не отнять — она правильно определила, что под ними кто-то шёл. Это были трое монахов. Ещё не успели вылезти наружу, а она уже сообразила. Поэтому и сорвалась с Лиана, выбрала момент.
Молодчина.
Я окидываю взглядом раскрывающийся люк и сразу понимаю, в чём фокус. Настоятель — хитрая сволочь. Он бросил большинство своих приближённых через первый выход — как живой щит и отвлекающий маневр. А сам направился через другой люк. Безжалостный план: прикрыться своими и удрать. И ему было плевать, что их тут же порвут. Главное — спасти собственную шкуру.
— Теперь я снова позову Лиана, — киваю Красивой. — Он тебя унесёт.
Тигрица слегка шевелит ушами, будто соглашается. Но в следующий миг ситуация резко меняется.
Один из монахов, только выбравшийся на снег, с хрипом корёжится — и превращается в мохнатого демона-быка. Тяжёлый, неуклюжий, с рогами и грубой шерстью, явно опасный. Следом второй монах начинает искажаться — и вот уже перед нами полосатая туша с перекошенной тигриной мордой. Демон-тигр, хищный и злобный.
Красивая замирает, уставившись на тигродемона.
Её эмоции рванули наружу: злость, бешенство. Да, её задело, и еще как! Её облик, её гордость превратили в карикатуру. Издевательство!
Красивая резко бросается по снегу в сторону противников.
Я мысленно ругаюсь:
— Блин, Красивая, ну куда ты… Твою ж! Не веди себя как ребенок!
И тигрица, опомнившись резко тормозит, оставляя борозды в снегу. Мохнатые уши прижимаются к голове, янтарные глаза виновато отводятся в сторону. И тихо в мысленной речи:
— Ой, прости…
Я только качаю головой. Потом. Сейчас некогда. Ведь мы привлекли вниманием монахов.
Настоятель тем временем, завидев нас, визжит во всю глотку:
— Филинов⁈ Убейте его! Он не должен вызвать подмогу!
Я оскаливаюсь:
— Убить меня? А как же ваша Великая Идея? Без Аватара же ничего не получится.
Настоятель хрипит в ответ, его тело начинает обрастать чешуёй, рога прорываются сквозь кожу, пальцы вытягиваются в когти:
— Ты слишком неуправляем! Мы найдём другого Аватара!
Демоническая сила разливается по мне ледяной волной. Я отращиваю рога и когти и швыряю ему в лицо:
— А так разве можно? Ведь согласно Провидению, подхожу только я.
— Великая Идея — не твое собачье дело!
— Ты бросил своих людей на растерзание, чтобы спасти свою вонючую шкуру — и ещё смеешь говорить о Великой Идее? — хмыкаю.
Настоятель клацает клыками, будто хочет что-то выкрикнуть в ответ. Но уже поздно. Его лицо окончательно теряет человеческие черты. Передо мной стоит не человек, а чертов Демон.
Я резко швыряю мысленный приказ:
— Лиан, где тебя носит! Уноси Красивую!
Пока турбо-пупс где-то несётся золотой молнией, я не стою на месте. Нет времени ждать. Прыгаю прямо в гущу. Монахи бросают черные кривые шары. Они шипят, пузырятся, полыхают в воздухе ядовитым дымом, оставляя липкий след на морозном воздухе. Кислота. Я рефлекторно бросаю вперёд клинки Тьмы. Лезвия свистят в воздухе, рассекая шары ещё на подлёте. Те взрываются зелёными брызгами, кислотная жижа падает хлопьями на снег и шипит.
Ко мне вплотную прыгает быкоподобный демон. Туша в грязной клочковатой шерсти, чёрные копыта взбивают наст, рога несутся прямо в грудь.
Но фиг тебе. Я щёлкаю пальцами — и призываю Каменный град.
Бум!
Тяжёлые булыжники, размером с человеческую голову, с грохотом обрушиваются на демона. Для верности я ещё пускаю каменный диск. Мимо меня весело скачет отпиленная рогатая башка, катясь по снегу, как грязный футбольный мяч.
Заодно задеваю и некротика — настоятеля, который пытался подкрасться с фланга в надежде на везение. Лови, отец настоятель, бесплатный некротический импульс прямиком в печень.
В стороне к Красивой несётся полосатый ублюдок — тигроподобный демон. Они сцепляются в схватке.
— Конунг, я уже здесь! — звучит в мысленном канале голос Лиана. — Забираю твою тигрицу!
— Давай! — кидаю я в ответ.
И тут же — вспышка. Лиан промчался золотым вихрем, и на поляне полосатых зверей стало на одного меньше.
Я уже собрал сноп пси-клинков — тонких, прозрачных, как лёд, готовых вонзиться в эту тварь, когда рефлексы резко стопорят движение.
Стоп.
У тигра нет рогов. Где, мать его, рога⁈
Передо мной стоит не Демон. Передо мной Красивая. Её полосатая шкура вздымается от быстрого дыхания, глаза распахнуты так широко, что в них отражаются звёзды. Она хлопает веками, растерянно озираясь, и явно не понимает, что происходит. Где тигродемон? Почему она осталась одна?
Я рыча кидаю в мысленную связь:
— Твою мать, Лиан! Ты слепой⁈ Ты схватил не Красивую, а одержимого монаха!
Ответ турбо-пупса приходит растерянный, обиженный, как у провинившегося котёнка:
— Чего? Ой… А куда его теперь⁈
Наверное, сам этот несчастный монах пребывал в таком же офигении. Не каждый день тебя на руки хватает десятилетний ребенок и уносит со скоростью молнии.



Мгновенно собираю мысли в кучу и, просканировав округу, бросаю новый приказ:
— Лиан, давай в сторону! Швыряй его на триста метров вправо! Там Дамар выбрался из бойни и идёт один! Выкинь этого полосатого выродка туда!
А сам я не забываю про главное шоу. Мой взгляд находит настоятеля. Тот ошарашенно озирается по сторонам, осознав, что остался в гордом одиночестве. Один подручный лишился головы, второго куда-то дели.
Я ухмыляюсь, отойдя от настоятеля на добрый десяток шагов и на всякий случай накинув каменный доспех и закрыв собой Красивую:
— Ну что, настоятель, держи подарок напоследок.
И в этот миг небо вспыхивает. Золотой сваливается из-за облаков с оглушительным ревом, закрывая собой половину горизонта, и обрушивает вниз столб чистого ослепительного пламени.
Ослепительно-жёлтый поток с треском прожигает снег, воздух дрожит от жары. Настоятель завизжал, попробовал драпануть — жалкое зрелище. Уже поздно. Огненный вихрь накрывает его с головой.
Когда пламя стихает, в снегу остаётся только чёрная, дымящаяся туша. Настоятель всё ещё дёргается, вырывая хриплые вдохи, словно пробитый мех. Жив. Но едва-едва.
Я протягиваю к нему мысленные щупы, пытаясь вытянуть остатки памяти. Маловато, конечно, но что-то есть. Впрочем, на большее и не рассчитывал. Даже если бы его мозги не превратились в подгоревшую кашу, у одержимых мысли всегда читаются через раз.
Я криво скривился, словно стряхивая с пальцев невидимую грязь:
— Ну ничего… — бурчу себе под нос. — Что-то да выцепил. Теперь надо бежать и посмотреть, понравился ли мой сюрприз Дамару.
* * *
 Возле Южной обители, Антарктида 
Дамар тяжело ступает вперёд, оставляя в снегу глубокие, неровные следы. Он чудом вырвался из бойни. Правая рука висит клочьями, тело в ранах, дыхание хриплое, но он всё ещё держится. Только бы дотащить себя за пределы зоны глушилок…
Нужно уходить. Срочно. Пока ещё ноги держат.
Мысли свербят в голове, колотятся одна о другую, мешая даже сосредоточиться на пути. Надо выбираться, добраться до Багрового Властелина. А там уж — выкручиваться. Состряпать какое-никакое оправдание…
Положение катастрофическое.
У этой сволочи Данилы на руках были доказательства, что Дамар сам отправился за ведьмой с Фемискиры — те самые воспоминания Ауста об их вылазке. Если подать их в нужном свете, Багровый Властелин обязательно воспримет всё как чистое предательство.
Какой же Филинов коварный змей! Хитрый, продуманный! Даром что жалкий человек! И с помощью Ауста он обязательно обставит всё так, что Дамара выставят предателем.
«Ладно, — мрачно думает Дамар, тяжело втягивая ледяной воздух. — Ещё не всё потеряно. Я их сам выставлю изменниками».
Он вырезал десяток монахов, прорвался сквозь мясорубку — и теперь топает по снегу, прихрамывая. Шаг. Ещё шаг. С каждым разом тяжелее, но он продолжает.
И вдруг прямо впереди — чёрно-жёлтая туша на белом снеге. Ба! Да это же ведьма! Стоит, как ни в чём не бывало, спинокй к нему. И что странно — вокруг неё нет следов. Словно её вывалили сюда с неба. Ни одного следа к ней, ни одного от неё.
Дамар напрягается. Щупает пространство вокруг ментальными нитями. Сканирует округу.
Пустота. Никого рядом. Ни засад, ни ловушек. Только полосатая стерва.
И он понимает: бояться нечего. Наоборот — это его шанс. Если он приведёт ведьму к Багровому Властелину, если притащит её живой — прощение обеспечено. И не просто прощение. Награда. Повышение. Всё можно будет отыграть обратно.
Дамар ускоряет шаг. Подрагивающая от напряжения пси-нить тянется вдоль его плеча, собираясь в копьё. Остриё из чистой мысли, наточенное до предела.
Остановившись, он снова проверяет щупами окрестности — по-прежнему никого. Только ведьма. Словно сама судьба подставила ему добычу прямо в руки.
Дамар улыбается уголками губ.
«Вот ты и попалась…» — скользит мысль в его голове.
В этот раз ведьма не уйдёт.
Дамар приближался к тигрице, тяжело ступая по хрустящему снегу. Он испытывает мрачное злорадство. Свою жизнь ещё можно спасти. Всё ещё можно повернуть в свою пользу.
— Эй, ведьма, — бросает он громко, с насмешкой.
Тигрица стоит к нему спиной. Не оборачивается. Даже не вздрагивает.
Он хмурится, повышая голос, добавляя нажима:
— Я заберу тебя для Багрового Властелина. Лучше сразу падай на четыре лапы, пока я добрый. Иначе проткну тебя псионикой… хотя, думаю, всё равно это сделаю.
Он нарочно тянет паузу, смакуя её возможный страх. Хочет, чтобы она прочувствовала каждый миг.
— Сейчас я взломаю твои щиты, — продолжает он, медленно поднимая руку, накапливая псионическую энергию. — Возьму тебя под контроль и превращу обратно в девчонку. Не знаю, какая ты там: симпатичная или уродина — мне всё равно. Я всё равно использую тебя. А потом сотру тебе память подчистую, как с доски. И доставлю тебя Властелину.
Дамар криво усмехается.
— Не знаю, сделает ли он тебя своей невестой… Но я-то буду знать, что сначала ты была моей. Подо мной.
Дамар намеренно не торопится. Не ломает её щиты сразу. Хочет насладиться моментом. Насладиться её страхом. Ему не терпится увидеть, как рушится её надежда.
Он делает ещё один шаг ближе и тянется ментальным щупом, чтобы вломиться в её сознание…
И вдруг замирает. То, что он ощущает, — это не человеческое сознание. Это дыхание Астрала.
Демон, твою мать!
Зверь рванулся с места с такой скоростью, что воздух взвизгнул. Дамар успевает лишь уловить багровые глаза и изогнутые рога, торчащие из головы.
Это не тигрица. Это тигродемон!
Клыки, когти, лавина мышц — всё это обрушивается на лорда-дроу в один страшный миг.
Дамар успевает только мысленно выкрикнуть:
«Ма-ма…»
* * *
Скрытый ментальной иллюзией, я успеваю вовремя. Как раз в этот момент Дамар орёт, захлёбываясь болью под лапами тигродемона.
Тварь вцепилась ему в плечо и одним движением рванула плоть и мышцы. Кровь шипит на снегу тёмными пятнами.
Я качаю головой. Ну надо же, так напороться… Получается, Дамар подпустил тигродемона вплотную к себе, иначе бы успел среагировать. Честно говоря, я не думал, что дроу так ступит. Рассчитывал, что он насторожится, начнёт сканировать «тигра», заметит подвох и только повяжется в драке на пару минут. А он просто подошёл вплотную, как последний дурак, даже не проверив.
Мда. Опытный Грандмастер, называется.
Могу лишь предположить одну причину такой нелепой выходки: Дамар захотел поиграться с «ведьмой с Фемискиры» — попугать её, потом взять под контроль. И это с разорванной рукой и кучей ран? Нет, чего-то я точно не понимаю в логике лордов-дроу.
Но надо отдать должное — старый ублюдок быстро приходит в себя. Всё-таки опыт и боевой инстинкт никуда не делись. В ярости он швыряет в Демона псионическое копьё, отбрасывает тварь в сторону и, рывком откатившись, начинает яростно отбиваться. Псионикой, наскоком — и в конце концов он побеждает Демона, хоть и остаётся едва живым.
Я ухмыляюсь, сбрасываю иллюзию и выходя из укрытия, лениво замечаю:
— Что-то неважно вы выглядите, лорд Дамар.
Дамар, в крови, на коленях в снегу, поднимает на меня перекошенное от ярости лицо. Захлёбывается хрипом, но хватает дыхания выдохнуть:
— Грёбаный человечишка… Ты сдохнешь!
И хлопает себя по плечу.
Мир вокруг нас вздрагивает.
Мгновение — и реальность рассыпается. Всё тонет в Расширении Сознания: пепельная равнина, мрачная и безжизненная. С неба валит обжигающий серый пепел, тяжелыми хлопьями падает на плечи, шипит на коже. Пепел не обычный — он псионический, обжигает не только тело, но и разум.
Я удивлён. По-хорошему, Дамар, как обычный Грандмастер, не должен был владеть таким приёмом. Расширение сознания — это уровень Высших. Значит, талант у твари всё-таки имеется. Да, завидую.
Я-то пока не могу выйти в Расширение… ну, вернее, могу, но не хочу делать что-то такое убогое, за что потом самому будет стыдно. Я хочу мощное Расширение — такое, чтобы ресурсы на его создание окупались стопроцентным поражением врагов. Без всяких «но» и «почти получилось».
Не теряя времени, срочно покрываю себя каменным доспехом, усиливая ментальную броню — иначе этот пепел сожрёт меня заживо.
Дамар поднимается, скрежеща зубами. Бросает какие-то тупые угрозы, концентрирует псионический пепел вокруг для мощного удара.
Но я ему не дам ни шанса.
Я выкатываю почти весь свой Легион — не толпой, а по очереди. Первым из пустоты выныривает Стоеросов и, не теряя ни секунды, атакует. Гигантский каменный валун, заряжённый электричеством, с грохотом шмякается в сторону Дамара, вздымая волну искр и пепла. Стоеросов тут же исчезает, не задерживаясь.
— Что за нахрен⁈ Кто это был⁈ — орёт Дамар, дико озираясь.
Следом, с другой стороны, появляется Воронов. Клинок Тьмы летит по дуге, рассекая воздух, — прямо в спину Дамара. Удар — и Воронов тут же растворяется.
— Еще и Тьма⁈ — визжит Дамар как резаный.
За Вороновым мелькает кровник Егор. Выныривает почти вплотную, швыряет кровавый шар. Тот взрывается, сбивая Дамара с ног, разбрасывая по воздуху кипящую кровь.
— Как возможно⁈ Что это за фантомы⁈ — захлёбываясь, орёт Дамар, пытаясь подняться в шипящем воздухе. Он накрывается пепельным куполом.
Я улыбаюсь.
— Это не фантомы, лорд Дамар. Это мои легионеры. А вот фантомом скоро станешь ты.
Формирую сразу десяток легионеров и швыряю их в бой. Мои ребята выныривают из пустоты и молча атакуют, ударяя техниками по Дамару сзади, сбивая его с ног. Пепельная защита рассыпается.
Дамар падает, зарываясь в пепел, и в ту же секунду выплёскивает всплеск астральной материализации. Энергия взрывается вокруг него грязно-серым вихрем, воздух начинает шипеть, а пепел вокргу зашипел ещё яростней. Приходится срочно поднять пси-купол, иначе эта гадость сожрёт меня заживо.
Блин, всё-таки это его Расширение — пусть и слабое, но всё же пространство Дамара. И пускай он владеет им неважно, но с этим пеплом ему удаётся хоть как-то держаться.
Но и у мне тоже есть козыри в чужом ментальном пространстве. Дело в том, что Расширение — это часть Астрала, а в Астрале мои легионеры становятся материальны. И речь далеко не только о людях.
Вот тут-то к Дамару подбирается Жора. Мой огромный жабун одним прыжком оказывается возле валяющегося дроу, дрожит зеленым брюхом, и, присев на лапы, высовывает язык — длинный, как верёвка, толщиной с руку — и одним мощным броском слизывает с его охреневшей морды остатки энергии.
Расширение сознания тут же трещит, ломается и рассыпается в клочья. Пепельный мир уступает место реальному: Антарктида, снег, морозный холодок.
Дамар лежит на снегу без сил. Вот он, момент плюшек. Сейчас заберу его память… Но действовать нужно осторожно. Разум у Дамара расслаблен, истерзан, но он всё ещё матерый телепат, а такие умеют закидывать ловушки на автомате.
И, конечно, ловушка есть.
В последнюю секунду Дамар осознаёт, что проиграл. Чувствует, что я вхожу в его сознание — и орёт с таким отчаянием, что его голос режет воздух, как нож по стеклу:
— Ни хрена ты не получишь, Филинов! К чёрту тебя!
И сжигает себе нейроны, жадный говнюк. Называется: ни себе, ни людям.
Я едва успеваю ухватить приличный обломок — информацию о методах подчинения зверей в Багровой Империи.
«Неплохо, — мысленно отмечаю я, перешагнув покойника. — Сгодится. Теперь можно будет приучать новых зверюшек.»
Через мысленную связь бросаю короткий запрос Ледзору:
— Докладывай.
Ответ приходит быстро, бодро:
— Всех монахов перебили, хо-хо. Феанор сам чуть ли не половину раскидал. Сильный мужик, граф! Надо будет с ним потом спарринг замутить… Но, конечно, больше всех сжёг Золотой — сверху, как огнемёт с неба, буквально. Мы на него и делали ставку.
Я улыбаюсь, глядя на дым, поднимающийся из-за сугробов — это догорают остатки монахов.
— Круть.
Артиллерия давно стихла. Стрелять больше не было смысла. Я ведь и не собирался стирать Обитель с лица земли. Те, кто до конца остался верен настоятелю, ушли с ним в туннели, а потом легли уже на равнине — там, где их и ждали.
Бросаю мысленный зов в лагерь — Насте и Дятлу. Вскоре за мной на гусеничном мобиле подлетает Настя. Следом едет длинная, тяжёлая колонна: грузовики, броневики, машины, набитые таврами. Другие отряды тоже подтягиваются, двигатели гудят единым строем. Настоящая железная волна.
Мы разворачиваемся и направляемся к Южной Обители. Пора брать главный трофей.
Ворота крепости уже распахнуты настежь. На фоне тёмного проёма стоят худые, согбенные фигуры гумункулов-монахов. Головы опущены, стоят, дрожа, как щепки.
Я выхожу из машины, но к ним не иду. Не спеша, жду. Они сами подходят ближе — молча, с опущенными головами, руки спрятаны в рукава. Один, самый смелый, тонким глухим голосом произносит:
— Мы сдаём последнюю обитель, лорд Данила. Настоятеля больше нет. В Великую Идею мы больше не верим.
Я киваю, неторопливо:
— Отлично. А что будет с вами?
Монахи удивленно переглядываются между собой. Видно, что они ожидали плена. Только вот мне самому, если честно, пленники ни к чему.
— Мы… не знаем, — наконец выдавливает один.
Я усмехаюсь:
— Ну, раз не знаете, то идите ко мне работать. Подчинение Первого Мастера вас устроит?
Монахи вздрагивают. Их лица — комичная смесь надежды и страха.
Обернувшись к машинам позади, я коротко приказываю:
— Первый, выходи.
Из одной из машин с усилием выбирается Первый Мастер. Жирный гомункул тяжело отдувается, мотает головой, поправляет мятое одеяние и неторопливо идёт вперёд.
Монахи Южной Обители таращатся на своего соотечественника, как на привидение. Один не выдерживает и срывается:
— Вас пытали, Первый Мастер⁈
Я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Настя, закрыв рот ладонью, фыркает от смеха.
Первый только тяжело вздыхает:
— Пытали? Да нет. Просто мы немного переели, если уж на чистоту.
И тут я не выдерживаю — смеюсь в голос, вызывая полное изумление у монахов.
* * *
 Лунный Диск, Антарктида 
С балкона летающей крепости Председатель Хоттабыч спокойно наблюдал за вторым штурмом Филинова. Артиллерия в этом мире, конечно, забавная — эффектная, но по большей части декоративная. Гораздо интереснее было то, что происходило на снежной равнине внизу.
Председатель даже достал подзорную трубу — и не зря: пришлось охреневать в полный рост. Лиан, не иначе как в приступе безумия, тащил на себе рогатого тигродемона. Зачем — загадка.
Впрочем, там были и вассалы Багрового. Но, судя по всему, и с ними Филинов бодался сам по себе. Помощи не просил — значит, не вмешиваемся. Да и, похоже, справился.
И вдруг…
Хоттабыч моргнул, прищурился.
Над Южной Обителью медленно и уверенно поднимался новый флаг с филином.
— Ну ничего себе… — пробормотал старик себе под нос. — Взял её так быстро…
Он не успел толком переварить увиденное, как на балкон мягко зашла Масаса, шелестя чёрной мантией.
— Председатель, Конунг Данила приглашает вас на праздник, — сказала она спокойно. — В честь взятия Южной Обители.
— Ну почему бы и не сходить… — лениво отозвался Хоттабыч.
— Багровый тоже будет.
Хоттабыч поднял брови. Багровый?.. Вот это уже заявка.
— Чёрт побери… — пробормотал он, уже тише, почти себе под нос. — Вот это будет встреча.
И впервые за долгое время он почувствовал, как кровь в жилах действительно зашевелилась.
— Надо уделать Багрового подлеца! — оживлённо заявил он. — А потому, Масаса, нарядись покрасивее!
— Я⁈ — опешила негритянка.
— Ты, конечно! И заодно выбери на складе подарок посолиднее — такой, чтобы мы уделали поделку Багрового в два счёта!



Глава 6

 Кремль, Москва 
— Значит, Данила взял Южную Обитель… — Царь переводит взгляд на Красного Влада. — И какими новыми ресурсами он теперь владеет?
Красный Влад пожимает плечами:
— Точной цифры нет. Сколько у него ламп с Демонами — пока загадка. Но, учитывая, что Южная Обитель специализировалась именно на Демонах, их может быть действительно много. Разумеется, за вычетом тех, что погибли в бою. Придётся пересматривать рейтинг дворянства, хочешь не хочешь.
Царь хмурится:
— Демонов ещё приручить надо.
— Данила найдёт способ, — усмехается Красный Влад. — У него это в крови — лезть, куда нельзя, и выходить оттуда с трофеями.
Царь кивает:
— Найдёт, конечно. Этот — найдёт.
Он задумывается над появившейся дилеммой, а Красный Влад продолжает:
— Зато с монахами покончено. В Антарктике их больше нет.
Царь цокает языком:
— С этой стороны — новость отличная. Гомункулы исчезли с Южного полюса, а ведь сколько сетей они распустили по нашему миру. Тех же жрецов Рима, как оказалось, под себя подмяли. Но вот что меня волнует: Данила становится всё сильнее. Пока он, конечно, на трон претендовать в принципе не может. Но это пока. А ты ведь знаешь, зачем существует рейтинг дворянства. Чтобы никто не поднимался слишком близко по силе к царскому роду.
— Темп у Данилы действительно пугающий, — кивает Красный Влад. — Кстати, тебе передали приглашение.
— Куда? — Царь приподнимает бровь.
— На праздник в честь взятия Южной Обители, ну и в принципе окончания войны с монахами.
— В поместье Филиновых пройдет?
— Не-а. В самой Антарктиде.
Царь вскидывает голову:
— В Антарктиде? Там же холодно и глушь. Как он вообще собирается туда гостей доставлять?
— Добраться помогут — через портальную стелу. Люди Данилы перенесут гостей прямо к месту торжества. Так что с логистикой проблем не предвидится. А насчёт холода — там в помещениях задействованы согревающие магические артефакты. Видел такие — отличная вещь. Уже и у нас начинают использовать, особенно в северных провинциях.
Царь в раздумье уточняет:
— Мне стоит туда идти?
— Там будут Багровый Властелин и Председатель Организации Хоттабыч, —отвечает Красный Влад, — Боря, сам видишь, персоны очень яркие.
Царь поднимает брови:
— Двое сильнейших существ в мироздании… Хм. Значит, без подарка появляться нельзя. Это уже не просто бал — это демонстрация весов.
* * *
Незаметно наступила ночь. День пролетел в хлопотах. С утра мы почти всем лагерем перебрались в Южную Обитель, а также гвардейцы притащили на тягаче стелу из Восточной Обители Как только установили её в портальном зале, сразу же получили доступ в Невинск и к целому ряду других точек. Удобненько.
Следом прибыли Лена и Лакомка. Без лишних разговоров, с той самой деловой слаженностью, что появляется у них в минуты, когда пахнет большой ответственностью, жены тут же взялись за дело. Организовать праздник — это вам не плед на траву постелить и закуски разложить. Гостей ожидали серьёзных, высокопоставленных, а значит, и подход требовался соответствующий. Ну а раз уж отмечаем победу — то всё должно быть с салютами.
Кроме этого, пришлось заняться банальной уборкой. Обломки, следы артиллерии… хотя, если честно, большинство зданий и не пострадало. Мы ведь не долбили по-настоящему во время штурма. Обстрел был показной больше. Я-то заранее знал, что настоятель рванёт по туннелям, и бомбить крепость, которая вскоре станет моей, не собирался. Ломать — не строить.
Лакомка, недолго думая, попросила пригласить побольше альвов. И была права. Это и их праздник тоже. Их мучителей мы уничтожили, и теперь Финроду, Галадриэль, Беру, Зеле и остальным командирам действительно есть что отпраздновать.
Поэтому жёны весь день мечутся по крепости, занимаясь организацией. Работы — невпроворот. На праздник придут сильнейшие существа мироздания. Понятно, что до идеального блеска мы не дотянем — день укороченный, ресурсы ограничены, а многие помещения до сих пор только выведены из карантина после штурма. Но хотя бы привести всё в приемлемый, приличный вид — дело святое.
Тем временем Светка осталась в Будовске — она в декрете. Блондинке в Антарктиде сейчас явно не место: ни условий, ни комфорта, ни, по правде сказать, смысла.
Камила тоже пока в Москве. И с ней — отдельная головоломка. Если она действительно кровь от крови Багрового Властелина, то он может это почувствовать, как только увидит её. А я пока к такому повороту не готов.
У самой первой Диан, жены Багрового, был Дар Дарителя, как и у Камилы. Теоретически, Диана могла родить и не от Багрового. Может, она именно поэтому и сбежала — потому что боялась, что Багровый узнает правду и прихлопнет её. В любом случае, рисковать пока нельзя. Так что Камилу лучше не светить.
Ну а сам я, делегировав жёнам тяжёлую и неблагодарную работу организаторов, благополучно сижу в архиве Обители. Да, такой я хитрый. А что вы хотели? Род на мне держится, мне надо деньги зарабатывать, а деньги, как известно, водятся там, где есть знания. Вот я и работаю интеллектуально.
Ночь уже давно вступила в свои права, хотя конечно за полярным кругом это понятие относительное, тут одну половину года круглые сутки светло, другую — темно, но мы живем в своём режиме. Южная Обитель оказалась куда интереснее, чем я ожидал: специализация здешних гомункулов вырисовывается предельно чётко — Демоны, Астрал, манипуляции с астральной энергией. Всё именно то, что мне сейчас нужно.
Рядом со мной Гепара. Она прибыла из Москвы через портал, как только позвал. Помощь её не случайна: она ведь «астральный якорь», и ей самой крайне полезно разобраться в тонкостях Астрала. Сейчас она бесшумно двигается между полками, гибкая, сосредоточенная, в короткой майке, с любопытством помахивая хвостом.
        Кстати, работать с красивой помощницей вдвойне приятнее. Я называю ей цвета и особенности переплётов — полагаясь на обрывки чужих воспоминаний, оставшихся во мне от настоятеля Обители. Удивительно, как мозг запоминает всякую чушь:         тёмно-синий, с обожжённым углом         — и она уже тащит нужный том, как по команде.      
— Данила! Вот, как раз про Аватара! — радостно восклицает мутантка, извлекая массивный том в кожаном переплёте, пахнущий плесенью, старыми чернилами.
Рассматриваю находку. Да, фолиант, наверняка, любопытный, раз обернут человеческой кожей.
Гепара садится рядом, облокачивается на стол голыми локтями, и успевает читать на ходу, пока я быстро перелистываю страницы. Но усталость постепенно берёт своё — через несколько минут она тихо перебирается на тахту в углу зала, сворачивается клубочком, прикрыв глаза. Ноги подтянуты к животу, плечи расслаблены, а ладони забавно, почти по-детски прижаты к подбородку.
Я встаю, молча накрываю её пледом, достаю из шкафа мягкий валик и аккуратно подкладываю под голову. Во сне она что-то невнятно бормочет, фыркает носом, как будто спорит с кем-то в другой реальности.
Провожу ладонью по её щеке и возвращаюсь к книгам. Работа не ждёт.
Про Аватаров действительно интересно.
Я-то раньше думал, что Аватары — это просто форма одержимости, но всё куда сложнее. Аватар — это не одержимый, а пустое тело, очищенное от человеческого сознания. Специально подготовленная оболочка для существ, которые не влезают в наши шкалы. Даже высшие демоны здесь не при делах. Речь идёт о богах Астрала. Настоящих мегадемонах.
Чтобы создать такую оболочку, требуются древние ритуалы. И вот загадка: если Король Теней действительно хотел сделать из меня Аватара, то нафига? Он ведь не бог Астрала. У него не тот масштаб. Или не для себя готовил?
Судя по моим разговорам с местными гомункулами, монахи и сами не до конца понимали, во что ввязались. Исполняли Провидение, не пытаясь вникнуть в суть.
Начитавшись, отодвигаю в сторону фолиант. Всё, харе. Глаза слипаются, мозг начинает путать астральные формулы с рецептами борща.
Поднимаюсь, потягиваюсь до хруста. Но нет, с теориями на сегодня хватит. Пора переходить к практической части ревизии. К Демонам.
В южном крыле Обители, за укреплённой дверью с двенадцатью магическими печатями, хранятся оставшиеся двадцать ламп. В каждой — свой обитатель. Остальные были уничтожены в бою. Да, осталось негусто. Но здесь важна не численность — главное, кто именно сидит внутри.
Каждая лампа — в отдельной ячейке. Все они разные: есть медные, обсидиановые, стеклянные, выточенные из кости. Выбираю первую — ту, что украшена резной пентаграммой с инкрустациями. Провожу ладонью по поверхности, без особых церемоний.
С глухим хлопком из лампы появляется Демон — высокий, с багровой кожей, гладко зачёсанными тёмными волосами и закрученными рогами. На нём безупречно сидящий смокинг, лакированные туфли, галстук-бабочка, сверкающие запонки — будто только что сошёл со светского приёма, а не из магической тюрьмы.
Но Демон мог хоть как одеться, он же не материальный.
— Ты мне не удивляешься, — замечаю я, скрестив руки на груди.
— А чего удивляться-то? — лениво пожимает плечами Демон. — Говорят, монахи теперь воюют с Великим Филиновым. Он — человек, ты — человек. Всё ясно. Великий Филинов победил.
— За «Великий» — бонус засчитан. Только попрошу — Великий Вещий-Филинов, — поправляю.
— О, понял. Двойная фамилия — признак благородства.
Он щёлкает пальцами. В одной руке возникает свиток, исписанный мелким, почти муравьиным почерком, в другой — гусиное перо.
— Как насчёт контракта? Я готов с тобой сотрудничать. Гибкие условия, лояльность к переработкам, выход в выходные — всё обсуждаемо. Только подпиши.
Я отмахиваюсь.
— Давай без бумажек. Не люблю официальщину. Устный контракт.
Демон вздыхает. Перо и свиток тут же испаряются в лёгком облачке серного дыма.
— Ну да, как всегда, — тянет демон с показной обидой, закатывая глаза. — Никто не хочет по-честному. Все «на словах», а потом — «ой, мы не договаривались, это не то, вырвано из контекста».
Я улыбаюсь краешком губ. Знакомый жуликоватый типаж.
— С кем посоветуешь пообщаться дальше из твоих собратьев? — спрашиваю, киваю на остальные лампы.
Демон почесывает подбородок, картинно задумавшись:
— Самый покладистый, конечно, в лампе с рисунком выдры. Лапочка там сидит вежливая.
Хмыкаю. Ну да. С такими рогами— только изощрённо врать. Этот щёголь очень похож на мошенника-юриста. Учитывая, что в Астрал попадают абсолютно все души, вполне вероятно, что как раз юристом он когда-то и был. Не обижаюсь — просто растворяю его в пространстве и тянусь к указанно лампе. Та, что с рисованной выдрой.
Тру ее медный бок.
Вспышка — и из лампы появляется нечто выдрообразное. Размером с хорька, на двух лапах, с рогами и дьявольским огоньком в глазах.
Она визжит, размахивает лапами и тут же кидается на меня, пытаясь боднуть в живот. При этом абсолютно не замечает, что материальной формы у неё нет. Видимо, инстинкты победили логику. А вдруг проткнёт?
Вздыхаю.
Поднимаю ладонь — и псионическая сеть придавливает астральную тварь. Выдра плюхается на пол, бьётся, визжит, шипит, матерится на четырёх измерениях одновременно. Хрен знает, как эту тварь использовать. Она же неуправляемая.
В этот момент за дверью слышится стук, и сразу же заходит Лакомка в халате:
— Ой, мелиндо, ты не занят?
— Уже не особо, — отвечаю, сжимая пси-сеть. Демон с визгом исчезает обратно в лампу. — Просто общался с нашими арендаторами. Демоны, знаешь ли, такие душки.
Лакомка хмыкает, смотря на место, где только что бился выдродемон.
— Да вижу. Прямо няшки. А вообще я пришла сказать, что спать пора. Ну и…– Она делает шаг ближе. Улыбка лукавая. — У нас в покоях холодно. Мы с Леной подумали… может, ты нас согреешь?
Приподнимаю бровь:
— А как же магические обогреватели?
Лакомка делает невинное лицо, даже чересчур невинное:
— Понимаешь, они сбоят, похоже. Ну работают как-то через раз. Может, заглянешь, мелиндо? Проверишь?
Хмыкаю. Хитрая у меня всё-таки главная жена. Хитрющая, словно кошка, которая своего добивается.
Ну что ж, ничего не поделаешь.
— Сейчас пойдём, — говорю, подходя ближе. — Только хотел спросить тебя об одном важном.
Лакомка приподнимает бровь, уже догадываясь.
— Про Феанора, да?
Киваю.
— Мне ведь скоро предстоит с ним поединок. Он никак не уймется. Хочется понимать, насколько всё это вообще «по традиции» альвов. Насколько можно избежать убийства Воителя.
И, правда, гробить прославленного Воителя — такое себе дело для нового Короля Золотого Полдня. Но и не гробить, похоже, нельзя, раз он нарывается на драку.
Лакомка вздыхает, убирает со лба непослушную золотую прядь:
— Ну, мелиндо, раньше такие вопросы решалось двумя способами. Либо поединком, либо… — она делает паузу.
— Либо? — уточняю, глядя ей прямо в глаза.
— По легенде, — говорит она мягко. — Был один случай. Единственный, что нам известен. Без битвы.
— И как всё тогда произошло?
— Принц отплыл на Валор, — вспоминает Лакомка, глядя в сторону, будто видит далёкие воды. — На землю наших предков. Говорят, тамошние боги признали его. Назвали своим. Возложили на него право. А после этого никто уже не спорил. Ну, кто осмелится перечить самим богам?
— Валор… — повторяю я, задумчиво. — Это где вообще?
— По словам старших, — она пожимает плечами, — наши предки приплыли с Валора, пересекли океан и обосновались у устья Андуина. Там они и остались, а сам Валор — остался лишь в памяти.
— Понял, — медленно киваю. — Значит, Валор…
Перевариваю услышанное. В богов я не верю, но что-то придумывать нужно и срочно. Или придется убивать дурака Феанора.
Беру Лакомку за руку:
— Ладно. Пошли. Покажешь, где у вас эти «сбойные» обогреватели.
Лакомка смеётся и берёт меня под руку.
Идём с Лакомкой по коридору в сторону спальни. В галереях горят магические светильники. На повороте неожиданно сталкиваемся с Ледзором.
Одиннадцатипалый идёт, приобнявшись с Кострицей, будто возвращаются с какого-то очень личного подвига. Улыбка у него до ушей, настроение — как у кота, только что вылизавшего миску сливок. Завидев меня, Ледзор не смущается — наоборот, поднимает большой палец вверх, мол, уважаю, граф, всё правильно делаешь.
Кострица тут же бодает его локтем в живот:
— Не фамильярничай с милордом, — шипит она ему сердито, притом его руку со своей талии не убирает.
Я только усмехаюсь. Похоже, весёлая ночка предстоит не только мне. Подмигиваю морхалу да и двигаюсь с женой дальше.
Чуть дальше, у спален девушек, замечаю Красивую. Она растянулась на подоконнике, вытянув лапы, хвост размеренно покачивается — видно, думает о чём-то своём, женском или тигрином. Сонная, но внимательная. Полуприкрытые глаза всё равно следят за каждым шорохом.
— Сударыня, а ты чего тут? — спрашиваю. — Тут же шумно будет, не уснёшь.
Тигрица фыркает, даже не поворачивая головы: мол, мне пофиг, и это вообще мой подоконник. Точка.
Пожимаю плечами и направляюсь в покои Лены. Внутри горят свечи, воздух напоён запахом лаванды. Видимо, Лакомка заранее предупредила «сестру». Сговорились, чертовки.
Лена, разумеется, даже не думает спать, несмотря на поздний час. Сидит на краю кровати, босиком, с хитрой улыбкой на лице, в которой уже читается вся предстоящая ночь.
— Даня, как ты вовремя!
— Тут, вроде бы, и не холодно, — замечаю, разуваясь.
— Да и правда, — говорит Лакомка, приподнимая брови, будто действительно удивлена. — Тогда мы просто разденемся.
С этими словами она неторопливо сдвигает пальцами пояс халата — тот легко скользит вниз. Следом с её плеча сползает бретелька тонкой ночнушки. Шёлк плавно стекает по коже, и уже в следующую секунду её пятки мелькают по ковру в сторону кровати.
Хмыкаю, глядя ей вслед:
— Ну, хитрющая ты, конечно…
Иду следом, закрывая за собой дверь.
* * *
С первыми лучами солнца жёны снова включаются в организационный режим. Праздник, как ни крути, сам себя не устроит. Конечно, идеальный вылизанный бал с позолоченными арками и живыми павлинами здесь невозможен — всё-таки Антарктика, а не Москва. Да и не нужен он нам. Формат будет простой, почти полевой.
Я иду по коридорам Обители — перед банкетом хочу заглянуть к своим лысым монахам и убедиться, что всё у них в порядке. В переговорной меня встречают Первый и тот самый монах, который открыл мне ворота Южной обители. С тех пор я зову его просто «Вторым».
Вообще-то он тоже был Первым Мастером — здесь, как и в Западной Обители, у настоятеля может быть только один ученик. Но позывной «Первый» уже закреплён за перебежчиком с Западной обители, так что этот автоматически стал Вторым. Он, насколько помню, не возражал.
— Второй, — замечаю вдруг. — А у тебя чего щеки раздулись? Да вы издеваетесь что ли, блин! День у меня не служишь — а уже нажрал морду, как в анекдоте.
Второй виновато опускает голову — второй подбородок уже начинает проглядываться — и моргает с выражением почти детской раскаянности:
— Первый показал мне Великую Идею…
Из-за его спины тут же доносится голос Первого:
— Да только половину Идеи! А полная Высшая Идея — это, как наш лорд… — он запинается на полуслове, но мгновенно исправляется, — то есть, тьфу ты, как шеф сказал: еда и бабы.
При этих словах он бросает взгляд на проходящую мимо открытой двери Красивую. До сих пор видно ему мерещится так красивая девушка, в которую Красивая обернулась. Только тигрица почувствовала взгляд и оскалила клыки. Первый рефлекторно отводит глаза и втягивает голову в плечи.
— Но мы не торопимся, конечно… со второй половиной, — бормочет он уже значительно тише.
— Вот и правильно, — киваю я. — Потому что как только мы доберёмся до Невинска — я вас двоих поручу моей жене, Светлане Дмитриевне. А она вас так загоняет, что сбросите свои лишние балласты в первую же неделю.
Они оба замирают в испуге. И правильно. Светке после родов всё равно нужно будет чем-то себя занять. А воспитание двух бывших аскетов — очень достойный способ отвлечься.
— Шеф… — жалобно тянет Первый. — Ну почему так?
— Потому что, — пожимаю плечами. — с такими пузами я вас к женщинам пускать не собираюсь. Раздавите ещё кого-нибудь ненароком.
К вечеру праздник входит в свою главную фазу. А потом пора встречать гостей.
Портальная стела в зале мерцает мягким, пульсирующим светом. Из засиявшего портала выходит первый из самых высоких гостей. Сам Царь Борис.
Сначала он прибыл в Будовск на самолёте, а уже оттуда — напрямую через портал, выведенный специально для него в Южную Обитель. С Царем прибыла и свита. Среди них выделяется несравненная Ольга Валерьевна.
Конечно, сегодня княжна здесь не как репортёр, а как представительница древнего рода и родственница Государя. Улыбаюсь и княжне. Она отвечает сдержанной улыбкой, а потом вдруг тут же неожиданно подмигивает.
— Ваше Величество, для нас большая честь принимать вас здесь, — первым делом обращаюсь, конечно же, к Царю.
— Данила, — произносит он, остановившись напротив, — поздравляю тебя с победой над врагом человечества. С освобождением юга нашей планеты.
Он делает знак рукой — и один из советников подаёт мне тонкую папку, перевязанную золотой лентой. Плотная бумага, сухая печать на обложке.
— Это субсидии, — поясняет Царь. — На восстановление Междуречья. Всё-таки эта земля — часть Царства. Я не могу оставить тебя с этим грузом в одиночку.
Рядом со мной Лена буквально сияет. Радость в её глазах такая, что ни к чему и телепатия. Она прекрасно знает, во сколько обойдётся подъем всего региона — и сколько теперь сэкономим. Вообще, конечно, субсидии очень кстати, а то мне уже начало казаться, что выплачиваемые мной вассальные налоги — это просто побор какой-то. Но нет, Царь реабилитировался в моих глазах.
Я склоняю голову:
— Очень щедро с вашей стороны, Ваше Величество. Глубоко признателен.
В этот момент в зал входит гвардеец:
— Данила Степанович, прибыла принцесса Чилика.
Я боковым зрением замечаю, как Царь едва заметно удивился.
— Ведите сюда Ее Высочество. Ваше Величество, вы же не против?
— Нет, нисколько, Данила, — отвечает Государь.
Вскоре в зал приводят саму принцессу Чилику Кудрявые чёрные волосы обрамляют лицо с бронзовой кожей. На ней — белоснежный меховой пуховик с гербом провинции «Антарктика-Чили».
Бронзовая девушка подходит ближе:
— Данила Степанович. В честь освобождения Антарктиды я, как губернатор провинции «Антарктика-Чили», подписала меморандум о вечной дружбе между нашим регионом и вашим родом. Надеюсь, вы тоже его подпишете.
— Конечно, Ваше Высочество, — улыбаюсь.
Сбоку раздаётся короткое хмыканье Царя. Государь, разумеется, не признаёт никакую «провинцию Антарктика-Чили», как и другие государства, кроме разве что самого Чили. Но сегодня Царь не собирается высказываться об этом, отдавая дань уважения моим гостям.
Чилика делает вид, что ничего не услышала.
— Также, — продолжает она, — от имени короля Чили вам передаётся подарок: яхта «Посейдон». Забрать сможете, когда приедете к нам в столицу.
Царь резко поворачивает голову, удивлён. Очень удивлён. Что-то я помню из новостных сводок. «Посейдон» — это одна из яхт королевской семьи Чили. Такие подарки просто так не дарят.
Я приподнимаю бровь:
— Что ж, вот и повод навестить вашего брата-короля лично.
Чилика улыбается с хитрым блеском в глазах.
— А вы как думали? Для чего бы мы вам её подарили?
Эта девушка умеет добиваться своего. Уж за королевской яхтой я точно слетаю в Чили, так и быть.
Следом за Чиликой приходят и самые могучие гости.
В портальном зале вспыхивает багряное пламя, и из алого марева выходит Багровый Властелин. Выглядит он все так же: молодой парень с огненно-красными волосами. Уж не знаю, есть ли у него другие обличья или он просто полюбил этот образ. За его плечами идут двое вассалов: Зар и Ауст. В руках у последнего лорда — саженец дерева в горшке.
Лакомка вскидывает брови. Её глаза расширяются, едва саженец попадает в поле зрения.
Почти одновременно в другом углу зала вспыхивает второй портал, мерцающий бирюзово-серебристым светом. Из этого сияния выходит Председатель Организации — Хоттабыч неспешной походкой. По левую руку от него идёт Масаса. И в этот раз негритянка не в черной мантии, а в тёмном платье с откровенно глубоким декольте, открытыми плечами и алмазными серьгами. Кудрявые волосы уложены в замысловатую прическу, губы подкрашены. Она сама будто не верит, как умудрилась так одеться. По правую руку от Хоттабыча идёт Ангел. За спиной у него раскрыты крылья, сверкающие золотом, доспехи отполированы до слепящего блеска
Багровый Властелин поворачивается к Председателю.
— Давненько не виделись, Хоттабыч.
Председатель нахмуривается.
— Не припомню, чтобы мы вообще когда-либо виделись лично, Багровый Властелин.
Губы Багрового расползлись в ухмылке:
— Виделись, виделись. Правда, ты тогда ещё пешком под стол ходил. Вот поэтому, видимо, и не помнишь.
Хоттабыч хмурится. Странная штука — он выглядит как старик, а перед ним стоит молодой парень с огненной шевелюрой — и утверждает, что видел его ещё в те времена, когда тот был буквально спиногрызом. Впрочем, я без понятия, какой у них обоих возраст.
А тем временем взгляд Багрового то и дело скользит в сторону подоконника, где растянулась Красивая. Он, конечно, делает вид, что не замечает её, ноглаза предательски косят в её сторону чаще, чем надо.
Сначала я приветствую Багрового, раз он прибыл первым,
— Ваше Багровейшество, — говорю с вежливым наклоном головы. — С прибытием.
Он чуть склоняется в ответ, затем кивает в сторону Ауста. Тот, молча, бережно подаёт вперёд саженец.
— Прими подарок, лорд Данила, — говорит он, — за проявленную доблесть и победу. Это саженец Древа Света — взрослое дерево даёт плоды в виде кристаллов, редчайших по своей природе, способных оказывать воздействие, сравнимое с прикосновением Целителя. Разумеется, если вам удастся его вырастить.
Лакомка рядом со мной сразу гордо вздёргивает подбородок и передает мне по мыслеречи:
— Мы вырастим, мелиндо!
Я лишь подтверждаю вслух:
— Не волнуйтесь, Ваше Багровейшество, саженец в надежных руках. И благодарю за подарок.
Лакомка тут же подзывает помощниц-альвиек. Две девушки осторожно принимают саженец и уносят вглубь обители
Тем временем Хоттабыч явно офигел от щедрости Багрового. Он таращится на саженец, потом на Властелина, потом снова на растение.
— Кажется, ваша очередь, Организация, — усмехается Багровый.
— Мне… — протягивает Хоттабыч. — Мне сперва надо отойти. В уборную.
— Вас сопроводят, — киваю гвардейцу.
Хоттабыч разворачивается и уходит быстрым шагом. Уже в следующую секунду — телепатический щелчок. Мыслеречь от Дятла из командного центра:
— Шеф, Лиан замечен в крепости.
В тот же миг я сам вижу через ментальные щупы — Лиан стремительно уносится следом за Хоттабычем.
— Ничего не предпринимать, — приказываю Дятлу. Кажется, я понял, зачем турбо-пупс прибежал — его вызвали кое-что передать из Лунного Диска.
Минут через пять Лиан уносится прочь из крепости, а старик возвращается к нам. Только в руках у него теперь гладкий обруч.
— Вроде ты уходил с пустыми руками, — подкалывает Председателя Багровый, но руководитель Организации не реагирует.
— Прошу простить за отсутствие. Возраст, сами понимаете…
Багровый Властелин хмыкает:
— Что такое, малыш? Колики в животе?
Хоттабыч бросает на него мрачный взгляд из-под бровей и поворачивается ко мне:
— Лорд Данила, прими подарок. Это телепатический обруч, — поясняет он, не торопясь. — Усиливает устойчивость в Астрале, позволяет находиться там вдвое дольше, чем обычно. Проверено лично.
Принимаю обруч с уважением.
— Благодарю, Председатель, — говорю искренне.
Мои догадки подтвердились. Хоттабыч не захотел ударить в грязь лицом перед щедрым Багровым и срочно достал через Лиана достойный подарок из Лунного Диска.
Царь Борис же явно офигевает от увиденного. У него, что ни минута — новый повод для лёгкого культурного шока. Сильнейшие маги дарят мне подарки, которые бесценны по сути.
Я замечаю это и решаю немного сгладить момент.
— Ваше Величество. Разрешите представить: Председатель Организации Хоттабычи Багровый Властелин.
Оба Высших магов кивают Царю России. Жест выверенный: с уважением, но без подчинения. Лишь признание статуса.
Царь считывает это мгновенно. И, как я и рассчитывал, остается доволен, морщины на его лбу разглаживаются. Отлично, думаю. Если Царь почувствовал себя признанным сильнейшими магами мироздания— он будет спокоен. И благодарен мне. А мне это сейчас и нужно.
Со всеми прибывшими гостями идем в банкетный зал. Закуски расставлены на стойках. Повара явно постарались: запахи вкусные. Оркестр состоит полностью из альвов. На танцполе князь Морозов уже ведёт в вальсе Ненею. Гришка не отстаёт — крутится с княжной Лопухиной. Больше я дворян и не звал, ну если не считать Семибоярщину, но бояре в войне участвовали с самого начала.
Багровый Властелин наклоняется ко мне и негромко спрашивает:
— Лорд Данила, не откажется ли со мной потанцевать одна из сударынь?
Взгляд его скользит к Красивой.
Та, в своём тигрином облике, даже не делает вид, что услышала. Лениво спрыгивает с подоконника, вытягивается на мраморном полу и, поджав лапы, укладывается так, словно весь бал — это фон для её дремоты. Полный игнор.
— Я с вами потанцую, Ваше Багровейшество, — говорит одна из помощниц Лакомки, после того как главная жена бросила на нее взгляд.
Багровый Властелин улыбается в ответ, а сам грустно смотрит на Красивую.
— Что ж, благодарю.
Пока они уходят на танцпол, ко мне подходит Царь. Отхлёбывает из бокала и с полуулыбкой говорит:
— Знаешь, Данила… Хочу кое о чём с тобой договориться. Можно начистоту?
— Ваше Величество, нужно! — заявляю.
— Скажу прямо: ты стал слишком сильным. Царству это даже выгодно. Но только если ты — управляемый.
Он смотрит внимательно.
— Так вот. Давай договоримся: в пределах Царства у тебя будет ограниченное войско. Меньше, чем у других князей и графов. Потому что у тебя уже есть Золотой Дракон и Грандмастеры. А если ещё и армия будет огромной, честно говоря, я начну беспокоиться за свой трон.
Он снова улыбается. Но глаза у него серьезные.
— Конечно, Ваше Величество, я вас прекрасно понимаю, — соглашаюсь. — Меня это полностью устраивает.
— Вот и отлично, — кивает обрадованный Царь.
Мне такое условие даже выгодно. Ведь речь шла только о Царстве, а в Тавиринии и Шпиле Теней и даже здесь, в Антарктиде, я могу держать сколько угодно большое войско.
Краем глаза замечаю Масасу: пышногрудая чернокожая магиня жадно ест яблоки прямо с блюда. К ней подходит Первый — явно собрался пофлиртовать, но замирает, заворожённый пирожными, и в следующий момент уже не отрывается от эклеров.
Качаю головой. Этим гомункулам бы фитнес-тренера, пока они окончательно не превратились в шарики на ножках.
Вдруг музыка стихает. В зал входит процессия — альвы в сверкающих одеждах. Во главе идёт королева Алира, рядом с моей тещей — Финрод и Галадриэль, следом — остальные. В толпе замечаю Гумалина с женой; он улыбается в бороду, довольный.
В руках у Алиры подушка, на ней — стальная корона с выгравированными рунами. Почерк Гумалина узнаю сразу.
Алира останавливается передо мной.
— Наш милорд Данила, — восклицает теща. — Ты убил наших врагов. Ты спас нас. Ты дал нам кров. Прими эту награду. Стань нашим королём.
— Ты имеешь полное право, — продолжает она. — Ты женат на принцессе Люминария, наследнице королевского рода.
Мои перепончатые пальцы! Я поворачиваю голову.
Лакомка стоит чуть поодаль. Глаза сверкают, губы поджаты, улыбка так и рвётся наружу. Взгляд хитрый, даже чересчур. Ну вот и всё понятно — вот кто главный режиссёр этого подлого «подарка»!
— Лакомка, ну и как это понимать! — бросаю жене по мыслеречи.
В ответ слышу весёлое, совершенно нераскаявшееся:
— Ну, прости, мелиндо! Не удержалась! Ну а как я могла по-другому⁈ На моем месте ты бы так же поступил!
Тяжело вздыхаю. Сам подставился. Расслабился, позволил себе выдох — и, конечно же, именно в этот момент получил в спину. Ну что ж, теперь поздно отступать. Убегать уже не вариант. Хотя стела в соседнем зале… нет, ладно, приму с честью этот удар, как вариант.
Молча склоняю голову.
Алира торжественно возлагает корону на мою голову. И в эту секунду — двери зала с грохотом распахиваются.
На пороге появляется Феанор. Глаза пылают, голос срывается на высокие ноты:
— Значит, надела уже⁈
— Да! — гордо сообщает Алира, выпятив пышную грудь. — Мы выбрали короля!
Он делает шаг вперёд, не сводя с меня взгляда:
— Тогда время для нашего поединка настало, Филинов!
Я смотрю на него устало. Как же ты меня достал…
Выпрямляюсь. Краем глаза замечаю, как Лакомка прикрывает рот ладонью от волнения.
— Ну что ж, Воитель, — произношу я спокойно. — Будет тебе поединок.



Глава 7

 Поместье рода графов Опчикарских, Московское Великокняжество 
        — Папа, что это вообще было? — Михаил не сдерживал раздражения. — Ты месяцами сидишь в Антарктике — ни письма, ни звонка. А потом вдруг заявляешь, что мы теперь в клане графа Филинова. Какого-то провинциального рода, папа! Мы же сами — один из сильнейших домов! Это нас должны просить о покровительстве, это         мы         должны поглощать других!      
Мерзлотник молча смотрел на старшего сына. Они находились в старом семейном доме — в просторном, чуть прохладном кабинете с высоким потолком, где стены хранили шёпоты предков, а мебель помнила и крики, и молчание.
Он вернулся в Москву совсем недавно, в то время как Данила праздновал свою победу над монахами. В Антарктиде — как и у всей группы «Тибет» — для старого ледовика дел больше не оставалось. Он мог бы остаться на торжестве, потискать пару альвиек, поднять бокал, произнести пафосную тост-речь… Но выбрал возвращение в семью.
Теперь он снова занимал своё кресло главы рода. Сидел в нём так, будто и не уезжал вовсе. На лице — едва заметная полуулыбка: насмешливая, снисходительная, усталая. Как у человека, который уже всех пережил — и даже спорить с молодыми считает не делом, а рутиной.
— Миша, — бросил Мерзлотник. — Тебя смущает, что мы вошли в графский клан?
— А что же ещё! — всплеснул руками Михаил. — Мы никогда ни под кого не ложились. Всегда были только под Царём — и никем больше! А теперь вдруг между нами и троном появилась прослойка, как в слоёном пироге.
— Дурень, — бросил Мерзлотник, уже с нажимом. — Я тебя чему учил? Судить не по титулам. Смотреть на человека, а не на герб.
— И на кого мне смотреть, папа? — в голосе Михаила прорезалась злость. — На простолюдина, который каким-то чудом выскочил в графы?
        В углу, на диванчике, тихонько сидела Василиса, жена Михаила, забежавшая по хозяйственным вопросам, да ненароком угодившая в семейную ссору. Она вжалась в подушки, будто желая слиться с мебелью. Симпатичная, утончённая, правда, с длинноватым носом. Михаилу она нравилась ещё со времён института, именно за это — за скромность, за умение не встревать, когда говорят мужчины. Сейчас она молчала. Но по глазам читалось одно:         «ой, как же неловко»        .      
Мерзлотник фыркнул.
— Ты сам себя слышишь, Мишка? Сейчас, в это самое время, в Антарктиде Данила устроил праздник. Там — Царь, Багровый Властелин, Председатель Организации. Три самых сильных мужика на всём белом свете. И все они собрались из-за Данилы. Им что, заняться нечем, по-твоему? Чтобы мёрзнуть в глуши, среди снегов, пить за его здравие и вручать дорогущие подарки? Да даже без титула он сейчас выше любого князя. Потому что сильные мира сего — слушают его.
Михаил резко качнул головой:
— Папа, ты с ума сошел! Какая разница, насколько сильный бывший простолюдин? Мы — род Опчикарских! Всегда были под Царём — и только под ним. Мы не встраиваемся в чужие цепочки!
Мерзлотник прищурился.
— Значит, я с ума сошёл, да?..
Михаил прикусил язык, но поздно спохватился.
— Папа, чего ты сразу? Не об этом речь вообще…
Грандмастер льда повёл плечом, встал из кресла — движение спокойное, но тяжёлое, как поступь танка. Развернулся к Василисе:
— Василисочка, выйди, пожалуйста. Нам с сыном надо поговорить по-мужски.
Жена наследника, не говоря ни слова, поднялась. Платье чуть шуршало о пол. Она кивнула мужу, свекру, и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
— Ну, что, сынок? Похоже, ты охренел. — мягко, почти ласково сказал Мерзлотник. И прежде чем Михаил успел понять, что происходит, — схватил его за ухо.
Михаил взвизгнул. Скорее от неожиданности, чем от боли. Но всё равно — звучно.
— Пошли-ка, сынок, в спортзал, — скомандовал Мерзлотник. — Устроим спарринг. Пока до тебя не дойдет, как устроена жизнь, и пока в твоей голове не щёлкнет, в каком мире живём, — разговоров больше не будет.
— Пап, может, не надо?.. — из уст широкоплечего Мастера это звучало жалобно, почти детски.
— Надо, надо, — отрезал Мерзлотник и потащил его к выходу.
Жену сына он специально заранее отправил — чтоб не видела, как её муженёк будет сейчас позориться. А то ещё внуков от них ждём, не к чему молодым перед друг другом терять лицо. Это ведь потом сказаться может и в постели молодоженов.
* * *
Пока Феанор радуется моим словам, я прислушиваюсь к ощущениям. Стальная корона, увесистая на вид, сидит на голове неожиданно легко. Почти не ощущается — это работают руны Гумалина, без сомнений. Казид постарался на славу: втихаря состряпал такую тонкую работу, что и не скажешь. И правильно сделал, что из стали. Золотая мне ни к чему — ещё бы начали золото переводить на всякую мишуру.
Передо мной топчется Феанор. Лицо у него перекошено злобной радостью, глаза горят:
— Значит, согласен на поединок, Филинов? Отлично! Начнём прямо сейчас!
Не дожидаясь моего согласия, он тут же вызывает вулканический клинок. Раскалённая магма вспыхивает в его руке.
Слева от меня стоят Царь Борис, Багровый и Хоттабыч, наблюдая с живым интересом, будто перед ними не потенциальный поединок насмерть, а редкое зрелище из репертуара придворного театра. Что ж, хоть как-то развлечём сильнейших мира сего. Нашего батюшку Царя, пожалуй, уже можно уверенно отнести к этой категории — не зря ведь Багровый с Хоттабычем с ним ведут праздные разговоры.
Я никак не реагирую на вызов Феанором клинка.
— У тебя разве есть корабль, чтобы начинать сейчас?
Феанор моргает. На пару секунд зависает.
— Какой ещё корабль⁈ Зачем он нам⁈ Мы будем драться здесь, на месте!
Я хмыкаю. Говорю так, чтобы слышали все:
— Это первый поединок в восстановленном Королевстве Золотой Полдень. И он должен пройти так, как гласит легенда альвов о Валоре. Кто первым доберётся до него из устья Андуина на корабле — тот и король.
Феанора передёргивает. Он вскипает:
— Валор? Да какого хрена! Я тебя звал на поединок, а не в водный круиз!
Я поворачиваюсь к Алире и спрашиваю:
— Дорогая мама, Ваше Высочеств, как вы думаете, кто сейчас прав?
— Всегда прав король, — без сомнения отвечает Алира, тряхнув золотыми кудрями. — Значит, правы вы, Ваше Величество.
— Спасибо за разъяснения, леди Алира, — киваю спокойно. — Феанор, ты меня вызвал — я ответил. А значит, по всем законам будет именно так: и по праву Короля, и по праву вызванного. Потому что вызванный, как ты прекрасно знаешь, выбирает оружие. Так что — вперёд, ищи свой корабль. Гонка началась прямо сейчас, раз уж у тебя так нестерпимо свербело нарваться.
Охреневший Феанор дёргает плечом. Щёки горят, взгляд мечется. Он бросает короткий, судорожный взгляд на Гепару в платье с голыми плечами, и краснеет ещё сильнее. Стоит как дурак посреди бала с магматическим клинком в руке.
— Я пришёл драться, а не плыть черти куда! — выплёвывает он, будто надеется вернуть себе почву под ногами.
Рядом с ним, будто из воздуха, появляется Ледзор. Огромный мархад кладёт на плечо Феанора тяжёлую, костистую ладонь и говорит басисто, почти ласково:
— Дружище, ты не на базаре. С Королем Данилой не торгуются, его слушают. И меч, если не сложно, развей.
Феанор дёргается, собираясь возразить, но не успевает — с другого бока появляется Кострица. На ней строгий брючный костюм, галстук, красные волосы собраны в тугую косу. Наемница без лишних слов укладывает руку ему на второе плечо.
— Будь повежливее, — произносит она холодно. — А то вылетишь отсюда ногами вперёд. И до своего отплытия просто не доживёшь.
Феанор послушно развеивает меч — дошло, что если его сейчас грохнут, то никакого поединка уже не будет. Резко сбрасывает их руки, сверлит меня взглядом, полным ярости.
— Значит, гонка? Ну, как скажешь! Увидимся на Валоре, менталист! — он разворачивается и спешно выходит. — Там мы с тобой и сразимся!
Ледзор бросает ему вслед:
— Удачи в поисках лодки. Морской узел умеешь завязывать или показать как?
Да только обиженный Феанор уже вышел, и мы так это и не узнали. Лакомка с удивлением смотрит на меня и по мыслеречи передаёт:
— Мелиндо, я и не догадалась, что ты так ловко обыграешь легенду про нашего предка, что плыл на Валор. Хитро придумал.
Я усмехаюсь:
— Ну, богов там, скорее всего, я и не найду. Но будем считать так: признание богов означает — первым доплыть до Валора.
Тот, кто первым доплывёт — тот и будет избранным Королём, а кто не приплыл, ну, что ж, значит, боги его просто-напросто продинамили.
Мне на самом деле вовсе не хочется убивать Феанора. Я — король без пяти минут, да ещё и представитель другой расы. А он — альв, причём известный Воитель. Стоит мне сейчас его угробит — и альвы заволнуются не на шутку. А ведь именно Феанор настаивал на смертельном поединке, вот ему неймётся. Что ж, раз так хочется — пусть теперь ищет себе корабль или даже строит его своими руками, если придётся. Я, со своей стороны, даже помогу — незаметно, проверю его судно на прочность.
Забыв про Феанора, я бросаю по мыслерече Гумалину:
— Трезвый, значит, ты втихаря делал корону, а мне — ни слова? И устроил мне такую подставу!
Он ментально ёжится и пожимает плечами:
— Ну, шеф… Не мог я рассказать. С меня госпожа Лакомка клятву взяла. Потребовала молчать, хоть тресни.
Я фыркаю:
— Ну и заговорщики у меня в роду завелись…
— Шеф, корона тебе идёт, между прочим, — льстиво подкидывает Гумалин.
— Блин, — говорю я уже вслух. — Теперь весь день с этой штукой ходить…
Направляюсь к Багровому Властелину, Царю и Хоттабычу. Эта троица стоит у стола с закусками, о чём-то увлечённо переговариваясь. Царь Борис, разумеется, старается держать спину ровно, но я замечаю, как он гордо расправил плечи — польщён. Всё-таки не каждый день двое сильнейших существ на планете принимают его в разговор. Хотя он прекрасно понимает, чем вызвано такое внимание: формально он мой сюзерен, и мы оба отлично знаем, как именно это работает. Багровый и Хоттабыч заинтересованы во мне каждый по своей причине, а следовательно, проявляют уважение и к тому, кто, по иерархии, стоит надо мной.
— Простите за этот инцидент, уважаемые, — обращаюсь я к трем сильнейшим мужикам как равный. Ну а почему нет? Я теперь Король, а не просто конунг с лордом, так что принимайте вольность. Да и вообще конунг — это тоже властитель, но дело в том, что Тавириния — небольшое государство, а Золотой Полдень когда-то было влиятельное королевство.
Багровый машет рукой:
— Бывает, Ваше Величество. А ты ловко спровадил этого шумного Воителя. Не знаю, правда, почему ты его вообще не казнил, но это твое дело, значит, были причины. Наши подарки, выходит, как раз к твоей коронации.
— Выходит, так, — усмехаюсь я.
Я прохожу мимо, скользя взглядом по гостям. Замечаю Семибоярщину. Стоят в сторонке, скукоженные. Кто-то из бояр смотрит в пол, кто-то косится на меня. Переваривают. Я теперь — Король. Новая реальность, для кого-то непривычная.
Ко мне подходит Трубецкой и вздыхает:
— Ваше Величество, надеюсь, между нами больше нет обид?
Я улыбаюсь:
— Какие обиды? Вы сражались со мной против Южной Обители. Да, хитрили вместе с Паскевичем— но в итоге отдали мне всё Междуречье. Так что, думаю, мы с вами квиты.
Боярин от радости даже кланяется. А я уже поворачиваюсь к Масасе, которая уминает, наверно уже десятое яблоко.
— Вам идёт это платье, леди Масаса, — делаю комплимент, оглядывая ее глубокое декольте. Уж если девушка решилась на такое, надо поддержать. — Наряд просто потрясающий.
Она тут же краснеет. Несмотря на тёмную кожу — видно, как залилась краской. Чернокожая магиня спешно оправдывается:
— Это Председатель настоял! Я бы никогда такое не надела!
Как раз к нам подваливает и подпитый Хоттабыч.
— Да, Масасочка и правда огонь! Хоть и тихоня обычно… — его осоловевшие глаза смотрят сперва на неё, потом на меня. — Король Данила, бери её в жёны и приходи к нам в Организацию. Мы семейный подряд уважаем!
— Да не будьте вы таким дураком! — вскипает Масаса и, не выдержав нарастающего испанского стыда за своего босса, разворачивается и уходит. Каблуки стучат по полу.
Председатель тут же спешит следом, крича ей в спину с заботой:
— Ну, Масасочка, чего ты сразу-то? Я же пытаюсь тебе жизнь обустроить! Ты одна уже сколько сотен лет…
Сам я немного офигел. Мда, и не понять же: притворяется Хоттабыч или, правда, напился. Да только как Председатель в ранге Высшего Грандмастера может опьянеть? Точно какой-то розыгрыш.
Я подхожу к Ольге Валерьевне. Она стоит неподалёку и радостно мне улыбается. И пусть княжна явилась как член царской свиты, это ничуть не мешает ей смотреть по сторонам с выражением восхищения и журналистского голода — глазами, в которых живёт охота за сенсацией.
— Ольга Валерьевна, хотите, я вас представлю Багровому Властелину?
— Ой, конечно, Ваше Величество! — отвечает она с идеальной светской любезностью.
— Для вас я всегда как минимум Данила, — улыбаюсь. — Хотя при людях можно добавлять и отчество.
— Поняла, Данила, — шепчет она едва слышно, а потом уже громче добавляет: — Степанович.
Я отвожу её к Багровому, который как раз немного отошёл в сторону и с задумчивым видом глазел на подоконник, где, растянувшись, лежала Красивая.
— Ваше Багровейшество, позвольте представить: княжна Ольга Валерьевна Гривова. Наша осветительница событий, вестница новостей.
Багровый поворачивается к ней, кивает, чуть склоняя голову:
— Новости… Значит, вы сможете представить меня вашему миру?
— С радостью, Ваше Багровейшество, — отвечает она, легко склоняясь в изящном реверансе.
Потом бросает на меня быстрый взгляд и посылает быстрый воздушный поцелуй. Лёгкая благодарность за эксклюзивное интервью.
Что ж, похоже, праздник удался. Да еще мне тайком устроили коронацию. Хотя радости от этого у меня немного, рановато все-таки произошло, но что уж теперь.
А вот за Феанором теперь нужен глаз да глаз. Да и с кораблём, пожалуй, стоит ему помочь.
* * *
 Заипись, Та Сторона 
Путь в Заипис был коротким. Феанор перенесся через портал из Антарктиды в Шпиль Теней, оттуда его доставила наёмная тройка, и вот он в портовом городе, полном криков, солёного ветра и запаха рыбы, въевшегося в доски и души. Воитель резким шагом направился в ближайшую судоходную контору. Внутри — обшарпанный деревянный прилавок, запах смолы и человек, похожий на ожившую бочку: крепкий, загорелый, с руками в татуировках.
— Мне нужен корабль, — бросил Феанор без лишних приветствий.
Владелец прищурился на его острые уши:
— Вы ведь альв из Королевства Золотого Полдня?
— Какая разница? — отрезал Феанор.
— Большая, — добродушно улыбается мужчина. — Лорд Данила много сделал для нашего города, потому дадим вам скидку.
Феанор дернулся, как от пощёчины. Лицо стало каменным:
— Мне не нужна никакая скидка.
Он вытащил из кармана и швырнул на стойку увесистый мешок. Звякнуло золото.
Владелец, конечно, не возражал. Заглянул в мешок, прифигел и повёл Феанора к дальнему причалу:
— Это одно из моих лучших суденышек. Быстроходное. Летит, как ветер. Лично обшивал. Вёсла не скрипят, парус в комплекте, с плотной прошивкой и усиленным кантом.
Феанор молча взошёл на палубу. Потоптал доски палубы, прошёлся, отметил состояние мачты, свежую смазку на поворотных осях руля. Корабль был достаточно новый.
— Быстроходное — это хорошо, — пробормотал Воитель почти одобрительно.
Вода за бортом вдруг вспенилась. Как будто что-то массивное скользнуло к поверхности. Мелькнул массивный плавник.
— Что это? — Феанор резко выпрямился. — Откуда тут киты?
Владелец фыркнул, будто ему задали детский вопрос:
— А, это аномальные речные киты. У нас тут живут, местные. Большие, но мирные. Обычно.
Про китов Феанор знал. Андуин был настолько большой рекой, что в нем жили даже киты.
Внезапно один из китов вынырнул наполовину из воды и с силой ударил хвостом по борту. Корабль резко дёрнулся, протяжно скрипнул всеми шпангоутами и угрожающе накренился. Почти сразу второй кит со всего размаха врезал в корму, и где-то внизу с глухим треском пошли пробоины.
Феанор еле удержался на ногах. Палубу трясло, как в бурю. Владелец завизжал, схватился за канат, споткнулся и, матерясь, побежал по трапу к причалу.
— Сегодня они с ума посходили! — прокричал он откуда-то из-за ящика с сетями. — Даже не знаю что с ними!
Феанора облило брызгами. Соль закапала с волос. Он заорал, ударив по борту кулаком:
— Зато я знаю! Ах ты, грёбаный Филинов! Это твои твари!
Ответом был очередной удар снизу. Корабль накренился. Фонтан воды взметнулся у самого борта. Феанора подбросило — и снесло за борт. Воитель упал в реку с громким, оглушительным всплеском.
* * *
Праздник завершился пару дней назад, и Лунный Диск с Крепью Пагубы уже вернулись из Антарктиды в свои миры. Однако разговор с Багровым по поводу Красивой мне ещё предстоит — и, скорее всего, не один, потому что он в так просто не оставит надежд пообщаться со своей правнучкой.
В Южной Обители к этому моменту установился порядок: новый гарнизон занял крепость, восстановив внутреннюю дисциплину и контроль. Жёны, включая Гепару, разъехались по своим делам.
Я же остался здесь на несколько дней вместе с Красивой. Она, конечно, могла бы отправиться в Невинск, как остальные, но предпочла валяться на подоконниках возле меня.
Несколько дней я провёл в тишине. Погрузился в архивы Обители. Читать эти свитки — почти как кроссворды решать. У гомункулов особая манера письма: в каждом фолианте куча шифров, к которым прилагаются отдельные словари.
Кроме того, ещё оставались последние лампы с Демонами. С ними нужно было договориться о службе. Я провёл с демонюгами несколько часов один на один, ну и вроде они согласились дальше, если что, биться с нами. С остальным пусть Второй разберётся, если понадобится. Он не хуже меня знает, как лампы работают, и точно дольше меня ими пользуется. Второй теперь — комендант Южной Обители, кстати.
Позже я поговорил с Красивой о Даре Дарителя. Молчаливая оборотница немного разговорилась за кусок сырого стейка и сказала, что этот Дар есть только у прямых потомков Дианы. А значит — Камила произошла от Дианы. Надо будет как-нибудь сказать жене об этом. Ей, наверное, будет интересно узнать, что она произошла от иномирян. И, конечно, нужно держать Камилу подальше от Багрового Властелина.
Из-за одной Красивой у него и так уже крышу сносит. Но если Багровый ещё узнает про Камилу, то сразу же запишет её в свои «внучки» или «правнучки» — и начнёт лезть в её жизнь с той же одержимостью. Не надо нам такого счастья.
Я также распорядился разместить гарнизон в Молодильном саду. Пока командует там Дед Дасар. На его совести безопасность объекта, и я ему на короткий срок доверяю. Но надолго одного Дасара там не оставишь. Скоро я собираюсь сам присоединиться к гарнизону — надо разобраться, кто и зачем вообще угрожает этому саду. Багровый ведь не поручил бы его защиту просто так, вот прям жопой чую. По-любому еще вскроется какая-нибудь серьезная дрянь.
Но пока — Москва.
Через два дня мы с Красивой вылетаем из Невинска. В столичной усадьбе нас встречает не только Гепара, но и Светка с Камилой. Ладно, с Гепарой позже пообщаемся насчет подарка Хоттабыча — телепатического обруча. Сейчас важны жены.
Вот уж кто необычно смотрится — так это Светка с большущим животом. Нет, к животам-то я уже привык, благодаря опыту с Лакомкой, но бывшая Соколова в состоянии беременности выглядит как мне кажется парадоксально. Просто я прекрасно помню, какая в школе она была мелкая, голенастая и стервозная, а теперь гляньте-ка на нее — будущая мать!
Настя, кстати, тоже сейчас в Москве, но живёт у родителей. А Камила вернулась с дизайнерских курсов, притащила с собой ворох тканевых образцов и уже успела собственноручно сшить в усадьбу новые шторы.
Светка тут же налетает:
— А чего без короны, Даня? — смеётся, обнимая.
— Да ну её таскать повсюду, — отмахиваюсь. — Высокая, тяжёлая, а толку — ноль. Только потолки карябать.
— Ты специально, да? — прищуривается она. — Сделал меня беременной ровно в тот момент, когда у тебя самый эпик: монахов победил, корону тебе на голову нацепили…
— Ага, — киваю. — Подгадал. Чётко под финал сезона.
— Ну Даня! — закатывает глаза Светка, крепче сжимая мою отвыкшую шею.
Я оглядываюсь и подзываю Камилу:
— Камил, надо кое-что тебе рассказать.
Брюнетка подходит, с заинтригованным огоньком в глазах, пока я огорошиваю:
— Камила, в общем, ты потомок амазонок с Фемискиры.
Камила приподнимает правую бровь.
— А кто это вообще такие, Даня?
Ах, да, она же еще не в курсе.
— Иномиряне, — отвечаю. — Если точнее, боевые дамы с острова, где, похоже, есть залежи мидасия. Вы с Красивой, кстати, родственницы.
Камила поворачивает голову к тигрице, та — к ней. Обе одновременно моргают, слегка приоткрывают рты и с одинаковым выражением «че, правда?» уставляются друг на друга.
— А ещё, — продолжаю я, — раз уж ты наследница Фемискиры, надо бы найти тот остров. Вдруг тебе полагается наследство. Пускай даже горстка мидасия, ведь это уже целое состояние.
Камила явно подзависла от новостей, ну а я с чувством выполненного долга собираюсь уходить — встреча с Опчикарскими на носу — когда в кармане трещит связь-артефакт. Смотрю — Феанор.
— Нашел уже лодку?
— Ты играешь нечестно, Филинов!
Я хмыкаю. Кто бы еще предъявлял?
— Ты взял и чуть не испортил мне праздник. Что ты вообще хотел? И что значит — «нечестно»?
— Меня не остановят твои киты, — отрезает он. — Я куплю новую посудину, понял, менталист?
— Удачи в поисках корабля.
И сбрасываю звонок. Да, речных китов я еще давно взял под контроль. А что, так удобно топить всяких пиратов, а то они взяли моду высаживаться у Шпиля Теней.Ну и тут немного их попросил поиграться. А самое интересное: у заиписовцев есть поверие, что если кит на кого-то напал, то этому человеку нельзя ничего продавать, так что Феанор не скоро найдет себе корабль.
* * *
Усадьба Вещих-Филиновых, Москва
Светка сидела на подушках, придерживая живот, и косилась в окно.
— Вот Даня… — произнесла она вслух, не отрывая взгляда от улицы. — Скоро опять куда-нибудь помчится. В Молодильный сад, например. А я всё ещё тут сижу, как блин на вынашивании. Греюсь, как тесто в духовке.
Голос Лакомки прозвучал в голове — по мыслеречи. Она была далеко, но её интонация передалась с идеальной точностью: ленивое потягивание с оттенком заботы.
— Так можно же ускорить роды. За две недельки управишься.
— Чего? — Светка резко повернула голову. — А так разве можно?
— Можно, — безмятежно отозвалась Лакомка. — Мы тебе всё обеспечим. Энергококтейли, снадобья. Плюс глубокий регулируемый сон — он хорошо заживляет ткани. Всё аккуратно, без последствий.
Светка моргнула. Раз. Другой.
— Лакомка, ты издеваешься⁈ И почему ты мне раньше не сказала⁈
— Я думала, тебе нравится быть беременной мамочкой, — пожала плечами Лакомка.
Светка закатила глаза и бухнулась спиной в подушки.
— Ну уж хватит мне с этого. Давай свои снадобья! Мне уже хочется в бой или хотя бы снова в нормальные джинсы влезть.
* * *
 Поместье рода графов Опчикарских, Московское Великокняжество 
— Скоро встреча с Филиновым. Я собираюсь предложить, чтобы он прошёл через Ледяное Подземелье, — Михаил говорит жене, потирая разбитую физиономию, которую Целители уже залечили, но фантомная боль от батиного кулака все равно осталась. — Скажу прямо: раз уж он решил стать главой нашего клана, то пусть будет готов пройти тот же путь, что и все предыдущие главы. Я ведь там сидел. И если я должен был как наследник, то и этот телепат пусть не ищет обходных троп.
Жена Василиса взволнованно говорит:
— Миша, это же рискованно для неподготовленного. Ты сам говорил — там опасно.
— Для неподготовленного — рискованно, а для главы клана — это заслуженный риск, — отсекает Михаил резко. — Отец проглотит и не посмеет спорить. Потому что таковая воля предков. А с предками не спорят. Они завещали: «глава рода должен пройти через лёд, ночь и тварей». Без этого ты не глава.
Он начинает ходить по комнате взад-вперёд,
— Конечно, предки не могли предвидеть, что мы когда-нибудь войдём в чужой клан. Но я уверен: если бы они знали — то были бы только «за». Потому тот, кто управляет Опчикарскими, должен подтвердить, что он достоин, а иначе какой он глава?
Жена вздыхает. Смотрит в пол. Она не спорит. Не потому что согласна — просто знает, что Михаил сейчас бесполезно переубеждать.
* * *
У Опчикарских я встречаюсь с Мерзлотником и его старшим сыном и наследником главы рода, Михаилом.
Мерзлотник начинает первым:
— Вот мой наследник Миша, Данила. Не смотри, что у него лицо уставшее, — прищуривается он. — Это он после спаррингов еще не отошел.
Мерзлотник явно что-то недоговаривает. На энергетическом уровне я отчётливо вижу остаточное свечение Целительной магии на лице Михаила. Похоже, на спаррингах ему досталось знатно. Крепко, с размахом. В духе старого ледовика.
— Очень приятно познакомиться, Михаил Семёнович, — киваю я вежливо, протягивая руку.
— Взаимно, Данила Степанович, — отвечает на рукопожатие Михиал под строгим отцовским наблюдением.
— Если никто не против, перейдем сразу к обсуждению интеграции вашего рода в мой клан, — начинаю. — Скажу сразу, вы будет как отдельная структура, и ваши ресурсы и доходы не будут распределяться на весь конгломерат, за исключением вассального налога.
— Это разумно, Данила, — кивает Мерзлотник, а Миша вдруг вставляет:
— Знаете, Данила Степанович, до сих пор наш клан был только под Царём. Ни под кем больше. И каждый новый глава рода обязан был провести трое суток в Ледяном Подземелье.
— Миша, ты что опять несёшь? — вздыхает Мерзлотник и поворачивается к нему с тем выражением лица, которое означает «сейчас будет педагогика». — Я же тебя предупреждал…
Михаил почему-то рефлекторно прикрывает правое ухо, но не отступает.
— Отец, я говорю о наших традициях!
— Традиции рода Опчикарских действительно ценны, — соглашаюсь. — Но что вы хотите этим сказать, Михаил Семенович? — уточняю спокойно.
— Под нашей рязанской усадьбой выстроен целый ансамбль подземных ходов, — быстро продолжает Михаил, явно стараясь выглядеть увереннее. — Всё залито льдом. Там водятся аномальные звери, редкие виды. Наши предки их туда запускали. И, по традиции, новый глава клана должен провести там трое суток.
— Это не к клану относится — только к самому роду, — возражает Мерзлотник.
— Но раньше род Опчикарских был главным в клане, — замечает Михаил. — А потому и к клану тоже!
— Михаил Семенович, — говорю я, — тогда составите мне компанию?
Он моргает.
— Зачем?
— Чтобы вы лично убедились, что я эти трое суток действительно проведу в Ледяном Подземелье, — пожимаю плечами. — Не хочу, чтобы у вас остались сомнения в моем уважении к традициям рода Опчикарсикх.
Михаил оживает — наконец-то диалог по понятным правилам:
— С радостью, Данила Степанович.
— Ты не обязан, Данила, — вмешивается Мерзлотник, качая плешивой головой. — Это ритуал только для нового главы рода, а не клана.
— Мне не сложно, Семен Глебович, — пожимаю плечами. — Только я собирался взять с собой избранницу. Нам нужно провести там медитацию с одним артефактом.
Михаил фыркает:
— Медитацию? Там, в подземелье? Нам будет не до медитаций!
— Мы уж найдём время, — спокойно отвечаю я. — Поверьте, с этим проблем не будет.
Михаил нахмуривается. Он явно пытается понять — я издеваюсь или, правда, не боюсь их Ледяного Подземелья.
Я не жду, пока он решит, в какую ячейку меня класть. Разворачиваюсь и бросаю через плечо:
— Готовьтесь к погружению, Михаил Семенович.



Глава 8

 Заипис, Та сторона 
Феанор безрезультатно пытался купить себе корабль. Судовладельцы Заиписа, словно сговорившись, отворачивались при его приближении, теряя память, слух и зрение. Кто-то внезапно вспоминал о пожаре в трюме, кто-то — о том, что все суда ушли в плавание, а один даже начал заикаться и попятился в толпу.
Новость об инциденте с китами разнеслась по порту быстрее, чем дармовое вино по глоткам портовых грузчиков. А уж если «великаны с плавниками» на кого-то набросились — значит, судьба отметила его своей меткой. Таков тут обычай: связываться с проклятым — верный путь к убыткам, а заключить с ним сделку — всё равно что самому лечь на дно.
Никто не хочет иметь дело с тем, кого харкнула сама река.
— Чертовы суеверные людишки! — ругался Феанор перед зеркалом в дешёвой гостинице, где ему даже не выдали полотенце. Воителя неимоверно бесило, что он задерживался в городе. — Значит, Филинов все просчитал! Как же он бесит!
Тогда Феанор решил действовать иначе. Если не продают уже построенное — значит, сами строим с нуля. Он отправился в главную плотницкую артель Заиписа, прихватив с собой мешки золота. Был готов платить втридорога, лишь бы получить достойный корабль — пускай и пришлось бы его ждать несколько месяцев.
Однако вся артель оказалась занята под завязку: мастера расписаны на годы вперёд, и все без исключения трудятся на одного заказчика — так называемого «Короля Филинова». Они возводят амбары, пристани, жилые дома, склады — всё для альвов, что обживают Шпиль Теней, где внезапно выросло новое королевство под боком у Заиписа. Для Филинова — первоочередное внимание, для остальных — категорический отказ.
— Так значит, Филинов? Ну ладно, — прошипел Феанор, сжимая пальцы в кулак так, что хрустнули костяшки. — Не хотите по-хорошему — будет по-плохому.
Ночью он пробрался в контору одного из судовладельцев под лязг отмычки. В приёмной горел магический ночник, на полке дрожал горшок с сухим кактусом, а на столе уже через минуту лежал увесистый кошель с золотом. Без всяких церемоний — мол, считай, что сделка с Воителем состоялась.
После чего Феанор темными переулками направился к причалу. Стащил старую лодку и поплыл в открытое море. Корабль, который он давно приметил, стоял на якоре чуть за устьем, уже в пределах морской бухты — место уединённое, закрытое скалами.
На борту царила тишина, а палуба была пуста. Судя по всему, судно готовили к выходу с отливом — снасти убраны, люки прикрыты, ни души на горизонте. Феанор легко вскарабкался по канату, перекинул ногу через фальшборт и, оказавшись на палубе, быстро огляделся.
На первый взгляд — обычное судно. Высокие мачты, штурвал с витой ручкой, резные украшения в форме драконьих голов. Где-то здесь также должен быть артефакт управления ветром, чтобы дул в паруса.
Воитель едва коснулся руля — и всё пошло не так. Корабль дрогнул, как живой. Рывком Феанора подбросило вперёд, и он вцепился в штурвал, чтобы не улететь за борт. Волны запели, ветер взвыл. Судно само собой разогналось и понеслось из бухты.
А потом — иллюзия спала.
Мачты исчезали, словно таяли в воздухе, а на их месте вырастали гладкие, бледно-серые костяные наросты. Палуба под ногами превратилась в скользкий панцирь, покрытый буграми и щербатым лишаем, а штурвал оказался не чем иным, как рогатым выступом — отростком, явно принадлежащим живому существу.
Феанор больше не был на корабле. Он стоял на спине гигантской черепахи, стремительно несущейся вперёд — в открытый океан.
— Филинов! — заорал Феанор, срывая голос. Ему приходилось вцепляться в рогатый отросток, потому что ноги из-за бешеной скорости уже отрывало от панциря. Он понял: всё это была ментальная иллюзия. — Грёбаный Филинов! Я ЗНАЮ, ЭТО ТЫ!! ФИЛИНОВ!!!
И вдруг сбоку, между костяных выростов, что-то замелькало — плакат с надписью:
«Вещий-Филинов, попрошу».
* * *
Зела доложила, что Феанор клюнул на черепаху. Ну и слава моим перепончатым пальцам.
Я, разумеется, тут же поделился новостью со всеми жёнами — и в Невинске, и в Москве. Реакция была предсказуемой — коллективный угар. Камила засмеялась так, что уронила щипцы для волос. У Светки вспенился коктейль, и она чуть не поперхнулась. Лакомка тоже хохотнула. Даже Лена, обычно сдержанная, фыркнула, прикрыв рот рукой, но в итоге выдала полноценное «хи-хи». Не каждый день видишь, как твой злопыхатель добровольно оседлывает панцирную торпеду и улетает в закат, визжа как чайка в шторм.
Операция, надо сказать, прошла идеально. Почти импровизация — но зато чистая, филигранная работа. Я сработал быстро: экстренно отправил на Ту Сторону телепата из рода Смородиных — с кольцом Буревестника, само собой, а иначе ментальную иллюзию и не создать. Там он отловил черепаху, подчинил её разум, наложил ментальную иллюзию в виде корабля, одиноко стоящего в бухте. Феанор, которому отказали все судовладельцы, не мог не клюнуть.
Кольцо Буревестника сработало безупречно. Мне действительно повезло заполучить этот артефакт. Демон Мираж давно почил с миром, но его безделушка приносит пользу — по крайней мере, моему веселью она точно служит верой и правдой.
Саму черепаху я нашёл благодаря также почившему лорду Дамару. Его память, которую я вытянул, оказалась кладезем — кто бы мог подумать. Целый звериный реестр: миграции, повадки, особенности зоомагического восприятия. Эти гигантские черепахи — не такая уж и редкость. Живут на побережье недалеко от устья Андуина, любят тёплые течения, привыкли спать по три месяца подряд, а потом — как стартанут. К тому же покладистые, если ты телепат, конечно. Ментальному программированию поддаются на удивление легко — у них слабо защищён базовый контур сознания, почти без защиты. А уж если добавить правильную иллюзию поверх… ну вы поняли. Шутка мощная выходит.
Через Ломтика я продолжал контролировать маршрут Феанора. Родственник, как-никак. Черепаха в какой-то момент разогналась до такой скорости, что у воды пена пошла обратным гребнем. Феанора, бедолагу, всё-таки сдуло с панциря в сторону какого-то острова. Не знаю, обитаемый он или нет, но точно — цивилизации там нет.
Воитель почему-то проклинал меня на берегу. Сам же хотел поединка. Да ещё — нет чтобы по-нормальному его потребовать — нет, ворвался ко мне на бал и давай клинком махать. Теперь пусть не жалуется.
Ладно, засиделся что-то. Выхожу из медитации и поднимаюсь с дивана в гостиной. Пора ехать к Опчикарским. Как раз ко мне подходит Гепара — в водолазке и джинсах в обтяжку. В руках держит свернутый в трубочку пуховик.
— Даня, я готова.
— Тогда пойдём, — киваю.
Следом заходит Светка с фруктовым коктейлем, который пьёт через соломинку.
— Эх, опять вы на крутой замес едете, прямо нутром чувствую, — вздыхает блондинка. — Гепара, обязательно смотри на всё, что будет происходить. Хоть посмотрю, как кино, ваш поход.
— Хорошо, Света, — покладисто соглашается мутантка.
Кстати, Светка с Лакомкой на днях сговорились — хотели ускорить беременность с помощью травяных стимуляторов. Хорошо, что я вовремя заподозрил неладное, чуйка сработала, и поймал их на подготовке. Разнос был эффектный, слов не подбирал.
А то взяли моду — рожать за пару месяцев. И дело даже не в том, что я хочу продлить себе отпуск от бывшей Соколовой. Лакомка — уж ладно, она альва, у них организмы вообще другие: забеременела и родила Олежека за три месяца, и это в порядке вещей. Но Светке я запретил любые вмешательства. Никакой стимуляции, никаких ускорителей, никакой генной подкачки. Только витамины, травяные снадобья, только здоровый сон. Светка, конечно, поворчала, не без этого. Она вообще сверхинициативная — если не уследить, такое наворотит. Но быстро сдалась, да и не спорила толком, как и положено истинной дворянке.
Всё-таки в нормальный мир меня занесло, тьфу-тьфу — где нормальная, иерархичная структура. И разделение здесь не только по сословиям. Жена мужа всегда слушается — это закон. И я от этого кайфую, если уж быть честным.
В прошлом меня дико выматывали все эти «феминистки». Ну, речь, конечно, не про апокалиптическую Пустошь — там вообще пипец был, не до мыслей о семье.
Кстати, о женщинах: вот ещё Красивая ведёт себя, ну, необычно, даже трогательно. Когда Светка лежит, отдыхает — а теперь она часто отдыхает, как и положено беременной, — Красивая подползает, укладывается рядом, кладёт голову ей на живот. Светка начинает её гладить, а та мурчит, прямо как настоящая полосатая кошка.
Я сперва удивился. Видимо, слишком долго Красивая была тигрицей, чтобы вот так сразу снова стать человеком. Остались звериные повадки.
С Гепарой идём к машине. Николай уже открыл заднюю дверь. Красивая вдруг обгоняет нас и первой запрыгивает внутрь, устроившись на заднем сиденье, морда уткнулась в подголовник.
Придётся брать с собой. Видимо, теперь оборотница у меня — официальный участник всех выездов.
Выезжаем в сторону рязанского поместья Опчикарских. Ехать несколько часов — можно заняться своими делами. Я достаю из кармана телепатический обруч. Тот самый, который мне недавно подарил Председатель Хоттабыч.
Протягиваю обруч Гепаре:
— Надень и посиди с закрытыми глазами. Пусть твои ментальные волны настроятся на этот артефакт.
— Красивое! А что это?
— Эта штуковина поможет тебе лучше выполнять функцию Астрального якоря.
Она с интересом берёт, надевает, глаза прикрывает. А я в это время аккуратно заряжаю артефакт своей энергией — равномерно, чтобы не перегреть контур. Обруч работает только тогда, когда пульс идёт в унисон с тем, кто его носит. Иначе — глушит.
На Гепару он настраивается сравнительно быстро, заряжается тоже.
Путь занял несколько часов. Пока ехали по трассе, в мысле-речи отозвалась Лакомка. Альва всё это время возилась с саженцем Дерева Света — подарком Багрового.
Жена делится, что всё идёт неплохо: дерево прижилось в саду, растёт уверенно, и, возможно, скоро можно будет ожидать первые плоды-кристаллы.
— Отлично, — отвечаю ей. — Багровый говорил, эти кристаллы заменяют Целителя. А это значит, каждый боец сможет иметь в полевом наборе исцеляющую хрустяшку. А учитывая редкость самих Целителей, такой ресурс просто в разы усилит наши группы. Представь: любые ранения — и не нужен Целитель. Просто приложил кристаллик — и восстановился. Это меняет правила игры. Каждая группа будет защищена.
— А ещё можно будет и обычным горожанам дёшево лечиться, — подхватывает Лакомка и тут же хмурится: — Конечно, для этого надо вырастить целый лес таких деревьев… но я буду стараться, мелиндо.
— Только сама не переутомись, — всерьёз волнуюсь за здоровье главной жены. Знаю её: упахается же вдоску. — Ты мне нужна здоровая и цветущая, как твои сады.
— Задача ясна, Ваше Величество. Я вас не подведу, — смеётся альва. На этом отключаемся.
Пока размышляю, через вассальное кольцо связывается Дед Дасар. Докладывает, как обстоят дела у гарнизона в Молодильном Саду. Тролли Багрового снова вышли из себя — рычат, ломают гвардейские палатки, не подпускают никого из моих людей к деревьям. У великанов это временами случается — всё из-за короткой памяти. Уже забыли, что мои гвардейцы тоже охраняют Сад. Придётся к ним отправить Ледзора или Великогорыча: у них самые тяжёлые кулаки, а почему-то, если троллей хорошенько поколотить, они сразу вспоминают, кто у них союзники.
— Ещё объявились местные дроу, — добавляет Дед. — Хотят тебя видеть, шеф. Пограничные лорды, говорят, давно ждут беседы с новым стражем Сада.

Я хмыкаю. Ну раз ждут — придётся заглянуть и пообщаться по-соседски. А то этих дроу обидеть — как пальцем ударить: они жутко честолюбивые, и долгое молчание могут принять за игнор. А там — рукой подать до мстительной козни.
Но всё это — позже. Пока — дорога. Гепара молчит, настраивается на обруч. Красивая сопит, свесив хвост между сиденьями.
Наконец приезжаем в поместье, затерянное в лесу. Выхожу из машины, подаю руку Гепаре и по инерции глажу выскочившую Красивую по макушке — за что удостаиваюсь в ответ вкрадчивого «мурк».
На крыльце уже стоит недовольный Мерзлотник. Причина недовольства главы рода Опчикарских понятна: Михаил тоже приехал, и не один — с ним его супруга Василиса, закутанная в пуховик с капюшоном до самых глаз. Только длинноватый нос торчит наружу. Михаил, похоже, собрался взять с собой жену в наше ледниковое турне, а у неё, судя по виду, даже Дар не согревающий. И зачем тащить супругу — спрашивается?
Я ещё не успеваю ничего сказать, как Мерзлотник бурчит себе под нос, глядя косо на них:
— Баб ещё не водили мы в Подземелье…
Я приподнимаю бровь, но Михаил опережает мой вопрос:
— Отец, что ты сразу? Раз Данил Степанович берёт с собой избранницу — я тоже решил взять свою жену. Чтобы быть на равных.
Я смотрю на него:
— Это не соревнование, Михаил Семёнович. Вы ведь всего лишь наблюдатель. Обязательно было устраивать парный заход?
— Обязательно, — отвечает он равнодушно. — Я уже решил, Данила Степанович.
Мерзлотник закатывает глаза, разворачивается:
— Вот на хрена… — бурчит себе под нос. Потом отмахивается: — Ладно. Как хочешь. Пойдёмте уже — быстрее спуститесь, быстрее назад пойдёте.
— Согласен, Мерзлотник, — называю своего вассала по позывному, от чего Михаил тут же морщится. Нечего рожу строить, наследник — мы с твоим батей чего только вместе не хлебнули. Мне можно.
Вон, сам Мерзлотник согласно кивает.
Он ведёт нас вниз, в подвальное помещение под усадьбой. Каменная лестница уходит в темноту — холод ударяет в лицо ещё до того, как мы добираемся до нижней ступени. На самом дне подвала массивная железная дверь — огромная, промёрзшая до синевы. Из щелей веет стужей. Прямо навевает ностальгию по Антарктиде.
— Филин, вот и наше Ледяное Подземелье, — Мерзлотник тоже обращается ко мне по позывному. — Создано с помощью артефактов добрую сотню лет назад. Здесь всегда минус. Внутри живут аномальные низкоуровневые звери. Не дадут вам спать ни часа, ни минуты. Палатку, горилку, прочие облегчающие жизнь штуки — всё, кроме часов, по правилам запрещено брать. Это ведь не поход, а проверка главы на профпригодность. Идти в самые глубины вам необязательно — можете хоть у двери сидеть до конца третьих суток.
— Понял, — коротко киваю. — Тогда открывай, и мы пойдём.
Мерзлотник сам крутит штурвал запирающего механизма, и дверь распахивается.
— До скорого, Мерзлотник, — бросаю, хлопнув старика по плечу, и Михаил опять злится моего простому обращению с его отцом. Но мне пофиг — мы боевые товарищи, а этого Мишки и рядом не было с нами ни в Хань, ни в Антарктиде.
— До встречи, Филин. Сын, увидимся.
За мной идут Михаил с Василисой. Сбоку — Гепара. Красивая шагает чуть впереди — любит она забегать дальше остальных. Её морда быстро покрывается инеем, но ей всё равно: мех уже проверен Антарктидой — тут детский лепет. Гепара тоже не мёрзнет — я через вассальное кольцо разогнал ей кровообращение, поднял внутреннюю температуру и подкинул энергии.
Ледяной туннель широкий — здесь легко прошёл бы и отряд из пятнадцати человек. Стены покрыты инеем, потолок в узорах, будто кто-то выдувал ледяные кружева. С каждым шагом лёд становится плотнее, толще, чище. Под ногами поскрипывает наледь. Свет, кстати, даёт живой белый мох на стенах — явно приспособленный к холоду.
Справа слышу шёпот:
— Может, тут остановимся?.. — Василиса зябко поёживается, прижимаясь ближе к мужу. — Семён Глебович ведь сказал, что не обязательно идти глубоко…
— Пойдём дальше, — отвечает Михаил безапелляционно.
Я не вмешиваюсь в семейное разбирательство. Конечно, мне самому интересно прогуляться по Подземелью, да только, если честно, жаль бедняжку Василису — потому я бы и согласился остановиться.
Но Михаил почему-то не жалеет свою жену. И как-то это жестоко. Ведь Василиса — не ледовик и не огневик. Нафига вообще было её брать с собой? Ладно, моя Гепара холода не чувствует — благодаря мне. А он что? Морозит свою жену с нефига.
Но я молчу. Смысл уже что-то говорить, когда мы все внутри.
Я просто смотрю, как у неё с каждым шагом тяжелеет дыхание, как пальцы сжимаются в варежках, как капюшон всё плотнее натягивается на лицо.
Я останавливаюсь резко, будто меня за шкирку дёрнуло. Ментальные щупы, брошенные вперёд, натыкаются на хозяев этого места — за поворотом бегут сразу несколько аномальных зверей.
— Сейчас на нас нападут, — бросаю вслух.
Все тут же замирают. Я активирую теневой доспех — он ложится на плечи мягко, как перчатка, — и одновременно закрываю собой Гепару. Василиса дёргается, паника в глазах, но не медлит — натягивает боевой доспех. Щёлк — и воздушный кокон собирается вокруг неё. Девушка она всё же с выучкой, разве что мерзнет. А шлем у неё интересный — с вытянутым, словно клюв, забралом.
Михаил тоже реагирует: облекается в броню, покрытую инеем. Льдом стягивает плечи, колени, а шлем поблёскивает, как зеркало.
— Гепара, за мою спину, — говорю спокойно.
— Да, Данила Степанович, — послушно откликается мутантка. При посторонних она всегда так — по имени-отчеству. Не жена ведь, а избранница, потому в обществе важно проявлять уважение к главе рода и держать дистанцию. Мои девушки знают публичные границы.
Из туннеля вырываются твари — резкий всплеск шума, щёлк крыльев, визг. Потолки здесь высокие, и в проход залетают птицы с ледяными крыльями, переливающимися, как хрусталь, и с грифоньими головами. Размером — со страуса, а то и крупнее.
Определяю их сразу. Глыбники. Спасибо памяти «зоолога» Дамара — я вытянул это знание, и теперь знаю их повадки и свойства. Опасные твари, но полезные. Их мясо питательное, а внутри у шеи можно найти желейки — субстанцию, что согревает изнутри.
Твари ещё не подлетели, и я первым бросаю пси-гранаты — пятёрку подряд. Психические разрывы глушат половину стаи.
Один глыбник, спустившись и перейдя на бег, уже прыгает на Василису: крылья расправлены, когти вытянуты. Михаил не успевает среагировать. Я двигаюсь первым.
Мгновенно поднимаю каменную стену — она вырастает между Василисой и тварью. Птица врезается в преграду, с хрустом сползает вниз с разбитой головой. Михаил добивает её ледяными пиками. Красивая тем временем рвёт ещё парочку.
Пять секунд боя — и пятнадцать глыбников мертвы.
— Закончились, — бросаю я, просканировав округу.
Михаил подходит ко мне уже без доспеха, явно смущён. Стыд заливает лицо. В глаза не смотрит.
— Спасибо, Данила Степанович, — говорит тихо. — За то, что спасли мою супругу.
Я только киваю. Не придаю значения.
— Надо разводить костёр. А то ваша жена замёрзнет.
Вызываю огневика — одного из легионеров. Он мгновенно материализует пламя, закручивает его и стабилизирует.
Я тем временем снова поднимаю каменную стену — уже за спиной, с загнутым верхом, чтобы отсечь сквозняк и собрать жар внутри. Тепло аккумулируется, воздух становится терпимым. Василиса не выдерживает и подносит руки к костру. Пламя пульсирует, дым уходит в расселину. Хорошая планировка у туннеля — древние Опчикарские умели строить.
— Собираем туши вместе, — приказываю, формируя задание. — Вырезаем мягкое мясо — устроим привал с шашлыками.
Конечно, запах привлечёт других зверей. Но что поделать — это Подземелье. А кушать хочется, припасов ведь нет.
Я достаю клинок Тьмы. Работаю быстро. Михаил делает то же самое своим ледяным резаком. Пускай он с женой тут всего лишь «наблюдатели», но если бы сейчас стал отлынивать — я бы ему трёпку задал, честное слово.
Из шейных полостей первого глыбника я вытаскиваю прозрачную желейку.
— Положите в рот и проглотите, не жуя, — говорю, протягивая одну Василисе. — Они греют изнутри. Лучше любой печки.
— Это верно… А вы откуда знаете, Данила Степанович? — спрашивает она с удивлением. Пальцы дрожат, но к желейке тянутся.
Михаил тоже смотрит с удивлением. Значит, они в курсе про желейки — это радует. А то мне уже казалось, что Михаил всерьёз собирается заморозить насмерть свою жену. Выходит, всё же был у него план, как её согреть. И все равно зря он ее потащид сюда.
— Я убил одного долгоживущего лорда-дроу, — отвечаю просто. — И получил его память. Он знал об аномальных зверях очень многое.
Говорю честно, как есть. Михаил молчит, потом коротко кивает:
— Спасибо, что поделились, Данила Степанович.
Я пожимаю плечами:
— Вы же мои вассалы, Михаил Семёнович. Кого мне стесняться?
Это тоже факт. Но он его проглотил тяжело — лицо тут же потемнело, скулы сжались. Не нравится ему, как звучит истина.
А мне — всё равно. Я не для его комфорта это сказал. Я просто напоминаю, кто в пещере держит факел.
* * *
Пламя костра потрескивает. Ледяные стены туннеля парят, будто дышат. Мы жарим мясо на вертелах из каменных стержней-шампуров, которые я сформировал, и уминаем за обе щеки вкусные шашлыки. М-м, объедение. Ёмкость для растопленного льда я тоже сделал — простое каменное ведро. Мог бы, конечно, достать графин из Нивинска через Ломтика, но не будем нарушать традиции испытания.
— Ну что, — поворачиваюсь к Гепаре. — Давай медитировать.
— Как скажете, Данила Степанович, — отвечает она с лёгкой улыбкой, подчёркивая при посторонних мой статус. Хотя после сытных шашлычков могла бы и расслабиться.
Мы садимся рядом в позу лотоса. Я — на голый лёд, она — на сложенную куртку. Гепара надевает телепатический обруч, и я, закрыв глаза, чувствую, как её «астральный якорь» усиливается.
Михаил наблюдает за нами, хлопает глазами, потом не выдерживает:
— Данила Степанович, вы же знаете, что мы с Василисой тут только наблюдатели? Даже предупредить вас не имеем права, если вдруг что…
— Это и не нужно, — отвечаю, не открывая глаз. — Не волнуйтесь, Михаил Семёнович. Никто к нам незаметно не подберётся.
Погружаемся с Гепарой вместе в Астрал.
Второй уровень, как всегда, встречает сверкающим туманом. Я оставляю Гепару здесь — своим якорем. Её задача — удерживать точку возврата и наполнять меня дополнительной энергией. В одиночку иду глубже. Третий. Четвёртый. Пятый… Шестой уровень.
На шестом становится жарко. Вокруг пустыня, как будто кто-то наложил эффект климата. Но я понимаю: это всего лишь мое восприятие глубин Астрала. И вдруг, вдали, поднимается песчаная гора.
Нет. Это нифига не гора. Это гигантский Демон! И он почуял меня.
Ну ничего себе здоровяк! Это не просто астральный выкормыш — возможно, даже один из астральных богов.
Что делать? Валить обратно? Но если он способен пойти за мной по ментальному следу?.. Вести эту разумную глыбу энергии к Гепаре я точно не хочу. Мне бы самому спастись, а если ещё и выручать её — могу не справиться.
Так что не будем усложнять задачу.

Я резко поднимаюсь выше, прорываясь к седьмому уровню Астрала — туда, где уже почти не различимы грань сознания и первозданная энергия.
И именно там натыкаюсь на стаю Фурий. Пять крикливых, уродливых тварей, собранных будто из обрывков чужих кошмаров. Впрочем, это даже к лучшему — я на это и рассчитывал. Быстро накидываю на них пси-сеть, стягиваю, скручиваю их импульсами, заставляя извиваться от боли. Но не добиваю — в этом не было бы смысла. Я ведь поднялся сюда не для охоты.
Пока тени на краю уровня начинают шевелиться — я чувствую приближение той самой Горы. Не в буквальном смысле — в давлении, в тяжести, в растущем звуке, как будто реальность вот-вот треснет.
Оставив Фурий связанными, жду, пока гигант появится. А в тот момент, когда присутствие Горы достигает пика, резко выныриваю вниз, покидая уровень и оставляя Фурий ему на растерзание. Пускай отвлекают. Их крики, насыщенные болью, создают достаточно эманаций, чтобы смыть мой ментальный след.
Проваливаюсь обратно — шестой уровень, за ним пятый, четвёртый, третий… И, наконец, снова оказываюсь на втором. Там, где меня ждёт «якорь».
Гепара смотрит на меня с удивлением.
— Даня, ты чего такой загнанный? — хмурится. — Это медитация так вымотала?
— Я не успел там помедитировать, — отвечаю. Голос и правда чуть севший. Не каждый день встречаешь Демона размером с небоскрёб, ну, грубо говоря. «Грубо» — потому что мы ведь не в материальном мире.
— Я могла бы пойти с тобой в следующий раз, — предлагает она. — Может, тебе просто не хватило моего заряда. Если я рядом — может, ты и выдержишь дольше. Я же якорь.
Я качаю головой.
— Дело не в этом. Я столкнулся с огромным Демоном. Возможно, даже с богом Астрала. Пришлось уносить ноги. Бросил ему по дороге пойманных Фурий, чтобы сбить след, — и сработало.
Она задумывается.
— А если бы я была рядом… ты бы смог победить его?
Я смотрю на неё. Такая она сейчас — искренняя, тёплая, вся в заботе. Но надо вразумить сразу, пока не взбрело в голову идти со мной туда, куда нельзя. Ещё ведь и правда решит «помочь» и попрётся вглубь, потренироваться. Девушки — они такие: придет что-нибудь в голову, и потом не угадаешь, что выкинут.
— Тебе не стоит подниматься выше второго уровня, — говорю мягко. — Там слишком опасно. Ты мне нужна здесь, а не растаявшая в пылевом слое шестого. Тот Демон был огромным, как гора. И его не победит ни сотня телепатов-Мастеров, ни, возможно, даже Грандмастеров. Тут я загадывать не стану.
В этот момент ментальные щупальца снова ловят движение. На этот раз — в реальности.
— Возвращаемся, — бросаю. — К нам снова птички заглянули.
Подхватив Гепару, резко выныриваю из Астрала. Возвращаюсь в тело — и сразу поднимаюсь. В позвоночнике хрустит, как будто кто-то держал его в заморозке. Я подхожу к костру, смотрю на Красивую, Михаила и Василису:
— Сейчас на нас нападут. Готовьтесь.
Через пару минут из тьмы туннеля вылетает огромная стая глыбников. Причём одна из птиц явно особенная: она крупнее остальных, почти в два человеческих роста, с мощным накопителем— и по ауре ясно, что у неё оранжевый уровень.
Надо же, культивированный зверь. Как у Змейки. Но откуда он здесь? Мерзлотник только про низкоуровневых говорил. Выходит, он сами здесь развился до орнажевого?
Михаил рядом замирает — тоже ошарашен. Но долго разглядывать не приходится — стая атакует, и мы быстро с ней разбираемся.
А вот «оранжевая» птица внезапно бросается к Василисе. Хватает её когтями — и взмывает вверх, к ледяному своду.
— Василиса! — кричит Михаил, но поздно.
Я понимаю: сбить её можно — булыжником, пси-гранатой, клинком Тьмы, чем угодно. Но если ударить, Василиса с такой высоты разобьётся о лёд. Даже стихийный доспех может не выдержать.
Стая быстро закончилась, и у Михаила появляется свободное время, чтобы повинить себя.
— Зачем я только взял её с собой… — шепчет он, в панике хватая себя за голову. — Он же её сожрёт…
— Не думаю, — говорю. — Я не чувствовал от него голода. Эмоции были другие. Неохотничьи.
— В смысле, Данила Степанович?
— Он относится к вашей жене как к самке.
— Чего⁈ — Михаил вытаращился.
— Видимо, она ему понравилась, — пожимаю плечами.
Василиса, конечно, никакая глыбница. Но нос у неё и правда длинноватый, а облегающий лицо шлем с вытянутым забралом добавляет сходства. Профиль — под определённым углом — действительно чем-то напоминает клюв. Хотя эту часть я вслух уже не произношу.
— Есть шанс, что мы её спасём, если поторопимся, — подгоняю наследника Опчикарского действовать.
— Да! Конечно! — Михаил тут же кивает и ускоряется.
Мы продолжаем путь по туннелю. На дороге начинают попадаться странные фигуры — комки снега, словно вылепленные вручную. Сначала я подумал, что это случайность, но затем заметил следы — отпечатки птичьих когтей. Это предупреждения.
Глыбник явно хочет, чтобы мы не шли дальше. Он демонстрирует границу своей территории — за ней нам, очевидно, не поздоровится.
Михаил замедляет шаг.
— Вы не обязаны идти, Данила Степанович, — говорит он, глядя на меня с тревогой. — Традиция инициации главы этого не требует.
— К чёрту традицию. Вы с супругой — мои вассалы, Михаил Семёнович, — отрезаю. — Я обязан вас защитить.
Он только хрипло кивает.
— Спасибо…
Мы выходим ко входу на открытую площадку. Перед нами — ледяная пещера с небольшим озером посередине, где болтыхаются рыбы. На берегу снуют стаи мелких глыбников, суетятся, будто челядь. А на высокой скале «оранжевый» глыбник держит в лапах Василису в её воздушном доспехе.
Он не давит её и не рвёт. Ну прямо сцена из «Короля Льва».
Демонстративно показав стаям Василису, глыбник аккуратно укладывает её в ледяное гнездо, прямо поверх яиц.
Она трясётся, как лист, но жива — доспех выдержал.
— Видите? — говорю я Михаилу по мыслеречи. — Он посадил её, как свою пару. Будто бы она теперь должна вынашивать яйца. Возможно, прежняя самка погибла, и он просто выбрал новую. Сейчас я свяжусь с вашей супругой, не волнуйтесь.
Тут же активирую мыслеречь и выхожу на связь с Василисой:
— Василиса Георгиевна, мы рядом.
— Данила Степанович⁈ Слава богу! — она судорожно крутит шлемом, пытаясь разглядеть меня. — Ради бога, скажите, что мне делать!
— Не двигайтесь. Сейчас будем менять яйца. Я пришлю замену. Просто делайте, как скажу.
— Конечно!!! — она кивает.
Параллельно связываюсь через вассальное кольцо со Вторым — монахом из Южной Обители, вернее, её новым комендантом.
— Срочно достань яйца пингвинов. Штук пять. Больших. Передашь их мне через Ломтика, а взамен примешь другие.
Здесь местность подходящая для обитателей Южного полюса: лёд, озеро, рыба, стабильный минус. Пингвины приживутся. А глыбники признают любого, кто вылупится в их гнезде, так что наших неуклюжих птицев никто принижать не будет. А я, в свою очередь, получу яйца глыбников, которых смогу вырастить как своих. Эти ледокрылые пташки ментально не приручаются, зато у них, как у уток: кого первым в жизни увидел — тот и мама.
Второй долго искал гнёзда пингвинов — где-то пару часов. Мы за это время успели прогуляться по округе. Но наконец поиски увенчались успехом. Через Ломтика я подаю Василисе пингвиньи яйца, а взамен она передаёт мне яйца глыбников, аккуратно подкладывая под себя подмену.
Убивать «оранжевого» я не собираюсь — сам факт того, что он здесь смог стать высокоранговым, — нонсенс. Это нужно изучить. Вдруг и другие глыбники могут культивироваться взаперти, если создать условия?
И да — я не скрываю Ломтика ни от Михаила, ни от Василисы. Если не доверяешь вассалам — не построишь сильный род. А если кто-то потом меня предаст, у меня есть способы показать, как именно выглядит «последний шанс».
Передача завершена, и яйца глыбника теперь у меня. Ура. Из птенцов вырастет моя ледокрылая стая.
Василиса всё ещё дрожит. Издалека смотрит на меня с явным вопросом в глазах.
— Получили яйца, Данила Степанович?
— Да, Василиса Георгиевна.
— Данила Степанович, а как это мне поможет спастись?
Я задумчиво чешу подбородок.
— Спастись?.. Об этом я пока не думал.
— Что⁈
Но договорить она не успевает.
Внизу глыбники поднимают вой. Волна звука поднимается от озера и с грохотом отскакивает от потолка. Мелкие глыбники в панике мчатся в стороны, а «оранжевый» снова взмывает в воздух и уносится к противоположному от нас выходу — там, в темноте, гремит львиный рёв.
Похоже, сюда нагрянули другие хозяева Подземелья.



Глава 9

 Невский замок, Невинск 
Лакомка стояла в центре своего сада, с радостной улыбкой оглядывая плоды огромного труда. Аптекарские кустарники и деревья, выращенные ей лично, давали ей право собой гордиться. Но особенно радовало другое: саженец Древа Света уже укоренился — ровно в центре клумбы, обложенной минералами и освещённой мягким светом магических фонарей.
За ним следила Элира — светловолосая альвийка с аккуратной косой, перехваченной зелёной лентой. Племянница королевы Алиры, троюродная сестра самой Лакомки. За деревцем нужен глаз да глаз. Даня доверил это ответственное дело главной жене, и Лакомка не собиралась его подводить. Род получит свои исцеляющие кристаллы — даже если ради этого придётся выдрать весь сад с корнями и посадить заново.
Она проводит пальцами по листьям — те чуть шелестят, откликаясь на прикосновение. Лакомка кивает, удовлетворённо выдыхает:
— Молодец, Элирочка. Продолжай подкармливать его «удобрением номер семь». Оно самое действенное.
Элира кивает:
— Да, Люми.
Элира хорошая. И умная, и исполнительная. И, да, иногда слишком уж часто поглядывает на Ледзора. И хоть и старается делать это украдкой, Лакомка заметила. И Кострица — тоже. А уж Кострица бдит так, что ни одна альвийка на пушечный выстрел не приблизится к её морхалу без приглашения.
Лакомка отходит, направляясь в Невский замок. В детской её вторая помощница, Молиза, занимается Олежеком. Из всех нянечек только она и не поседела рядом с маленьким телепатом — даже тот случай, когда мальчик при ней вызывал Бегемота из лампы, не выбил её из равновесия. Ну да, не зря же она в Королевстве Золотой Полдень была ни много ни мало, а палачом, и не только видела, но и собственноручно делала неприятные вещи — такие, как казни и пытки. При этом ещё троих своих сыновей вырастила, и все трое стали доблестными воинами. Так что психика у девушки — железная.
На пороге детской появляется гвардеец, приветственно прижимая кулак к груди:
— Ваше Высочество, леди Масаса прибыла.
— Проводите её в гостиную. И скажите Элире, пусть несёт туда подарок — специально для леди Масасы, — велит Лакомка и сама двигается в сторону гостиной.
Одновременно туда проводят и Масасу, а у дверей появляется и помощница Лакомки с двумя рабочими — в руках у них аккуратно упакованные саженцы яблонь. Те самые, что Данила когда-то пообещал Масасе.
Лакомка указывает гостье на подарок:
— Вот ваши саженцы, леди, — говорит графиня Российского Царства и королева Золотого Полдня.
Масаса смотрит, как рабочие ставят горшки с саженцами у стены.
— Спасибо. А где конунг Данила?
— Уехал в столицу нашего Царства. Дела государственной важности, — с улыбкой отвечает Лакомка. — Кстати, у вас очень милое платье.
Масаса почему-то недовольно хмурится, как кошка, которую обломали с миской молока. Поправляет ворот платья — обтягивающего, подчёркивающего каждую деталь её пышной фигуры. Не то с глубоким декольте, конечно, что она носила в Южной Обители, но всё же.
— Да просто… мантии в стирке, — грустно бросает Масаса. — Надела первое, что было под рукой.
— Вам есть где посадить яблони? — невинно осведомляется Лакомка.
— Разумеется. У меня большое поместье размером с целый остров, между прочим. Я не какая-нибудь бродяжка, — неожиданно резко бросает магиня и тут же осекается, поняв, что перегнула.
— Леди Масаса, я ни в коем случае не ставлю под сомнение возможности члена Организации, — отвечает Лакомка с мягкой учтивостью.
— Да, конечно, — смущенно соглашается магиня, извиняющимся тоном добавляет. — А вы с конунгом Данилой ко мне как-нибудь загляните, — предлагает Масаса, затем пожимает плечами: — Правда, я редко бываю дома.
— Тогда вы к нам снова заходите, — откликается Лакомка. — Для вас всегда найдётся лишняя чашка чая.
— Сейчас у меня миссия в соседнем мире, — признаётся Масаса. — Там — нашествие адских дикобразов. Дальние родственники уисосиков, и тоже опасные твари. Но если выберусь живой — загляну. Надеюсь, застану конунга Данилу в этот раз! — с какой-то яростью добавляет она, встряхнув шоколадными кудрями.
Лакомка улыбается чуть шире. Её забавляет, насколько разную реакцию её мелиндо вызывает у женщин — от восторга до гнева:
— Конечно, леди. Данила Степанович будет рад попить с вами чай.
* * *
— Вовремя мы заглянули, — улыбаюсь я, прячась вместе с Красивой, Гепарой и Михаилом за зазубренным выступом.
Внизу, у второго выхода из пещеры, кипит бой. Пернатые глыбники рвутся в воздух, стаей нападая на незваных гостей. Оранжевый, как вожак, мчится первым. Он ныряет к проходу, бросается с клекотом — и сталкивается с лавиной врагов.
А ими оказываются вепри, выскакивающие из туннеля. Конечно, это не наши земные вепри, а аномальные: размером с быков, мохнатые, с ледяными, почти прозрачными клыками.
— Какие огромные! — поражается Гепара, становясь ко мне ближе.
— А по-моему, милахи, — замечаю, и мутантка удивлённо вскидывает гепардовые ушки.
Правда, лично мне как телепату эти вепри куда симпатичнее глыбников по чисто прагматичной причине: их проще взять под контроль. Пока глыбники сцепляются с противником, я выпускаю ментальные щупальца и нащупываю ближайших вепрей. Отбираю тех, что покрупнее и ещё не ранены. Десяток нашёл — беру.
Ментальные импульсы прошивают их сознания. Программировать глыбников сложно — они с ментальной защитой, как бронированные шкафы. А эти клыкастые — как хорошо смазанные механизмы.
Встраиваю им новую цель: атаковать Оранжевого.
Страх перед самым сильным глыбником у них в подкорке. До этого они пытались обходить его стороной. Но теперь мои приказы сильнее. Подчинённые вепри с хрипами разворачиваются и бегут туда, откуда только что отшатнулись. Отлично. Отвлекающий манёвр сработал.
Теперь пора вызволять невестку Мерзлотника. Вот же Мишка дурень! Нафига было жену тащить?
— Ждите здесь, — бросаю Михаилу, Красивой и Гепаре. — Я схожу к скале один и вызволю Василису Георгиевну.
— Данила Степанович, стойте! Это моя жена! — Михаил хватает меня за рукав. — Я должен…
— Вы слишком выделяетесь, Михаил Семёнович, — отрезаю. — А я умею ходить незаметно.
В доказательство накрываю себя Покровом Тьмы. Он тут же отшатывается из моего облака мрака, подслеповато щурясь.
Красивая встаёт рядом, коротко рычит. Я качаю головой:
— Нет. Останься, сударыня. Пригляди за Гепарой, пожалуйста.
— Ну ладно, — по мыслеречи бросает тигрица и хлопает меня хвостом по бедру.
Поворачиваюсь и иду. Скала у берега озера маячит, как гигантский клык. Вокруг — рёв и клекот.
Навстречу вылетают трое глыбников. Мгновенно вызываю пси-клинки и швыряю их вперёд. Ментальные лезвия входят в птичьи головы, пронзая мозговые центры. Контроль — резкий, хрупкий и сорвётся через десять минут. Но мне хватит и пары.
Согласно моему приказу птицы разворачиваются и уносятся вверх — к гнезду вожака. Там, в углублении скалы, сидит офигевающая Василиса. Похоже, она уже подмёрзла. Завидев подлетающих к ней глыбников, конечно, начинает кричать и вырываться.
— Не шумите, Василиса Георгиевна, — бросаю по мыслеречи. — Это ваша спасательная группа. Всё под контролем.
Ментальный шёпот обвивает её сознание, успокаивает. Она не отвечает, но сжимается и замолкает. Глыбники бережно подхватывают её когтями, словно хрупкую куклу, и начинают спуск. Я бегу им навстречу, укрываясь за камнями.
По пути нахожу ещё десяток вепрей. Захватываю сознания полутонных зверьков и приказываю прикрывать меня — мало ли, вдруг снова глыбники налетят.
Василису спускают. Я тут же разворачиваю глыбников и отправляю их к дальнему выходу — в гущу схватки. Пусть там работают.
— Уходим, Вася, — бросаю, схватив офигевшую девушку за руку. Но она послушно перебирает ногами следом.
Вепрей беру с собой — пускай прикрывают спины. Вскоре встречаемся с остальной группой.
— Слава богу! — Михаил бросается к супруге в объятия. Оба в стихийных доспехах, но, видимо, для них главное — контакт.
— Отступаем, — передаю всем по мыслеречи.
Позади нас несётся десяток вепрей как живой заслон. Мы пробегаем уже пятый поворот туннеля, а ни одного глыбника в погоне. Видимо, Оранжевый всё ещё отбивается от подчинённых мною вепрей и даже не заметил пропажу «самки».
Когда добираемся до укромной пещеры, решаю, что здесь устроим привал. Тем более, у меня в планах вернуться обратно — в логово глыбников. Надо же понять, как этот птицун дорос до Оранжевого уровня в этих туннелях.
— Здесь и заночуем, — объявляю.
Поднимаю каменную стену, чтобы закрыть вход от сквозняка. Скальные пласты складываются в дот-домик. Включаю друидический Дар — и по полу стелется мох, вырастая плотным, мягким ковром. Вепрей ставлю у входа — на караул.
Оглядываю своих.
Василиса качается, как трава на ветру. День у неё был, скажем прямо, стрессовый. Гепара уже сонно зевает, Михаил тоже иззевался. Только Красивая всё ещё готова кого-нибудь порвать. Но вообще-то время — спать.
— Выставим очередь в караулы, Данила Степанович? — предлагает Михаил;
— Спите. Я посторожу, — бросаю.
Михаил вскидывает брови:
— Всю ночь, Данила Степанович?
— Верно, Михаил Семёнович. Я чувствую пространство. Никто не подберётся незамеченным.
Он мнётся:
— Я не сомневаюсь, вы уже это доказали, Данила Степанович… Но вы что, разве совсем не спите?
— Как же? Сплю. Просто умею совмещать несколько дел. Ложитесь, — усмехаюсь. — А то сейчас сами упадёте.
— Я не слышал о телепатах с такими техниками, — бормочет он растерянно, глядя, как его Василиса уже свернулась клубком на мху. Гепара — тоже. Я сказал «спите», а больше моей избраннице и не нужно.
Думал, Михаил еще что-то скажет, но он без перехода вдруг говорит:
— Спасибо вам, Данила Степанович. Вы спасли мою супругу. Я вам должен.
Я лишь киваю. Я не забываю долгов. Особенно когда муж сам сглупил и повёл жену туда, где не мог её защитить.
В общем, сын Мерзлотника завалился спать, а я решаю просканировать вепрей — но нет, ни один не дотягивает до Оранжевого уровня. А вот тот глыбник — точно интересный образец.
Спать я, кстати, так и не лёг — решил помедитировать. Да и длительный сон мне не особо нужен, пары часов за глаза хватает. Как раз через пару часов и чувствую приближение Оранжевого. Ментальный контур прорезает пространство, как раскалённый нож. И злость в нём — прямо обжигающая. Оранжевый возвращается за «украденной» самкой.
Я оказываюсь на ногах ещё до того, как осознаю движение. Мгновенный импульс уходит к вепрям: боевая готовность. Остальных бужу ментальным будильником, и все тут же вскакивают.
— В гости пожаловал главный летун, — бросаю, ловя их встревоженные взгляды.
Спустя пять минут в пещеру врывается небольшая стая, с Оранжевым во главе. Его черные бусинки-глаза не отрываются от желанной цели, даже когда он разрывает наших вепрей, бросившихся в атаку.
Пока кабанчики отвлекают стаю, я оборачиваюсь к Василисе. Та в панике смотрит на клокочущего глыбника.
— Придётся разочаровать вашего ухажёра, Василиса Георгиевна, — грустно сообщаю.
— Ухажера? Что вы имеете в виду, Данила Степанович? — растерянно переспрашивает она.
— Тот глыбник думает, что вы — самка, — спокойно отвечаю.
Она вскидывает брови. Осознание приходит быстро.
— Я… самка?
— Ваш воздушный шлем имеет форму клюва. Вот вы ему и понравились. Придётся объяснить ему, что вы заняты, а лучший для этого способ показать ваше обручальное кольцо.
— Обручальное кольцо?.. — Василиса смотрит на стихийную рукавицу, полностью скрывающую руку. До неё доходит. — Вы хотите, чтобы я сняла доспех? Прямо сейчас?
— Да. Надо показать, что вы — не его вид. Иначе придётся его убить. А мне бы не хотелось. Этот глыбник — ключ к селекции высокоранговых зверей в изоляции от привычно природной среды. А это очень важно для усиления нашего клана.
— Вы правы, Данила Степанович, — тяжело выдыхает Михаил. — Но я не могу приказать супруге снять доспех вблизи от агрессивных существ. Только если она сама…
— Я согласна, — твёрдо бросает Василиса.
Она скидывает стихийный доспех. Волосы выбиваются наружу, лицо обнажается.
И в этот момент Оранжевый, уже подлетевший к нам от растерзанных вепрей, замирает в воздухе. Он смотрит на Василису и обиженно клекочет. Он ожидал увидеть пернатую подружку — а увидел кожеголовую.
Оранжевый взвывает пронзительно, с надрывом. Бедному птицуну только что разбили сердце. Он поднимается выше, делает два круга под сводами — и резко разворачивается, уходит прочь. Вся стая — за ним.
— Теперь можно и поспать, — зеваю я сонно.
Михаил смотрит на меня офигевшим взглядом. А я устраиваюсь прямо на плоской каменной плите, где разросся мох — мягкий, как перина. Рядом без слов укладывается Красивая. Она прижимается и кладёт подбородок мне на плечо. Положив ладонь ей на бок, закрываю глаза.
Просыпаюсь от хруста. Кто-то режет мясо убитых кабанов и перерубает мешающиеся кости. Запах крови витает в воздухе. Судя по звукам — готовка в самом разгаре.
Разлепляю глаза. Надо мной — потолок пещеры, мох под спиной тёплый. Рядом Красивая, сопит, уткнувшись носом мне в бедро. Остальные суетятся у камней: оттащили убитых вепрей и глыбников, нарезают мясо.
— Мы ждём вас, Данила Степанович, — произносит Михаил, когда я поднимаюсь. — Только вы можете разжечь костёр.
Киваю. Бросаю взгляд на аккуратно уложенные камни в круге. Щёлкаю пальцами — щепотка воли, искра, и пламя разгорается. Огонь ровный, не слишком высокий — как надо, чтобы мясо на каменных жердях можно было разложить между валунами.
Вскоре на самодельной жаровне шкворчат куски.
Поджаривается быстро. Беру один, отрываю зубами, жую с удовольствием. Специй не хватает, конечно, но на испытании главы клана не до гурманства.
— А остальные туши? — спрашиваю, прожёвывая.
— Оттащили, засыпали льдом, — отвечает Михаил, указывая куда-то в угол, где лежат глыбы свежего льда. — Чтобы не привлекать падальщиков.
— Правильно, — хмыкаю.
— Какой план действий, Данила Степанович? — спрашивает Михаил.
— Вы остаетесь здесь. А я снова схожу на озеро — посмотрю на глыбников.
— Даже Красивую не возьмёшь, Даня? — удивляется Гепара, почесывая тигрицу за ухом. Та зевает, не открывая глаз.
— Сегодня без неё, — киваю, уже поднимаясь.
Выпрямляюсь, стряхиваю со штанов прилипший мох, а затем накидываю маскировку: Покров Тьмы и ментальную невидимость через связку с Василиском.
Путь к озеру занимает час. Путь знакомый, да и одному идется быстрее. Над озером висит сизый туман, сквозь который еле видны тени глыбников. Видимо, у пернатых разгар рыбалки. Они кружат, ныряют, ловят рыбу.
Ныряют по одному — стрелой вниз, всплеск, и если повезло, то выныривают с рыбиной в когтях. Только один уходит глубже остальных. Конечно же, это Оранжевый. Остальные пытаются повторить его подвиги, но не дотягивают. А у Оранжевого и добыча заметно крупнее.
И это не случайно. Нужно проверить, что у них там на глубине.
Активирую воздушный доспех. Воздух сгущается вокруг плотной сферой. Аквалангистом я ещё не был, но сейчас хороший шанс попробовать.
Отхожу от основной тусовки глыбников и начинаю спуск. Ниже. Ещё ниже. Вот уже я на глубине, и вокруг тянутся вверх водоросли — толстые, с прожилками, пульсируют. Между стеблями клацают зубастые пасти. Зелёные, живые.
Ого, а водоросли-то — аномальные. Или предки Опчикарских притащили их сюда из Аномалии, или сами проросли— через занесённые споры. Возможно, их принесла сюда аномальная рыба.
Потому что и рыба тут тоже с Той Стороны. На дне плавает настоящий крупняк. Среди них — одна жёлтая, и не по цвету, а по рангу. Да и другие рыбы очень развитые, и если такой питаться регулярно, то и твоий источник мощно подрастет, конечно, если заложенный потенциал позволяет.
Теперь всё ясно. Оранжевый глыбник питался этой глубоководной рыбой, а она — этими водорослями. Они растут только у самого дна, да и рыба на поверхность тоже не всплывает. Глубоководному крупняку нечего делать наверху: тут хватает им еды. Другие глыбники до него просто не добирались, потому и остались на низком ранге.
Спускаюсь ещё ниже, во впадину на дне. Одна из водорослей вытягивается — и резко щёлкает пастью в мою сторону.
Отскакиваю, бросаю теневой клинок — тот без сопротивления срезает стебель.
Что ж, принимаюсь за шинковку салата. Одновременно Ломтик открывает теневой портал в Невский замок. Один за другим перебрасываю туда образцы. Позже разберёмся, что это за вид водорослей. Пока все выглядит так, что именно в зубастой траве находится ключ к прокачке аномальных животных в изолированной среде.
Если подтвердится — с Лакомкой устроим плантацию водорослей.
Когда заканчиваю собирать образцы водорослей, решаю не упускать шанс — иду на крупную добычу. Огромная, тяжёлая «жёлтая» рыбина медленно плывёт среди водорослей, как старая королева среди придворных.
Рывок — и я уже рядом. Три клинка Тьмы врываются в тело рыбины с идеальной точностью: один — в брюхо, второй — под жабры, третий — чуть ниже основания хвоста. Нашпиговываю её, как ежа, — и в следующее мгновение рыба помирает.
Провожу ментальную проверку, чтобы убедиться в летальном исходе. Хватаюсь за плавники. Пузырь воздуха вокруг доспеха держит давление, но рыба объёмная, как бочка, браться неудобно. Иду вместе с ней вверх по дну так, чтобы выйти ближе к своему туннелю. Вдруг глыбники заметят — тогда всё пойдёт кувырком.
Наконец, выныриваю. Берег скользкий, рыба — не то чтобы тяжёлая для меня, но неудобная. Тащу её на наплечнике, как бочку: через теневой портал Ломтика такую тушу не перекинуть, а резать долго.
Через часик выхожу к лагерю и скидываю тушу у костра. Все замирают.
Гепара аж приподнимает бровь, глаза округляются. Красивая облизывается — какая кошка не любит рыбу?
А рыба-то почти с меня ростом. Пузатая, с плотной бронёй чешуи, словно из металла. Тяжёлая, мясистая, с икрой.
— Данила Степанович, ты притащил так далеко какую-то рыбу? — не понимает логики Михаил.
— Это не просто «какая-то рыба», — говорю, скидывая теневой доспех. Он, к слову, и спас меня от того, чтобы не провонять рыбиной. — Это жёлтый ранг. Королевский деликатес.
— Желтый⁈ Я её разделаю, с вашего позволения! — тут же вызывается Михаил.
— Хорошо, — киваю. — Но аккуратно. Икру не разбросай.
Он кивает, и начинается работа: шуршание ножа по чешуе, всплеск крови, пар от жара костра.
Икру распределяю я сам. Основную порцию — Гепаре. Я настаиваю: ей нужно развивать «ментальный якорь».
Я тоже ем. Через геномантию чувствую, как это работает. Мгновенно питательные вещества идут по каналам — насыщают накопитель, укрепляют меридианы. Еда, которая не хуже аномального мяса способствует культивации.
Когда все доедают, я сажусь у входа в дот, на мох.
— Рассказываю, — говорю. — Что видел на дне озера. Там растут аномальные водоросли с пастями. Либо кто-то перенёс их туда, либо проросли через споры. Рыбы, что ими питаются, растут в ранге. Некоторые дорастают до жёлтого. А глыбники, в свою очередь, стараются достать этих рыб. Но нырять глубоко могут не все. Оранжевый — смог. Он ел этих рыб. А значит, цепочка силы работает: водоросль → рыба → глыбник. Логика простая.
Все молчат и переваривают не столько мясо, сколько информацию. Особенно у Михаила загораются глаза — догнал, какой мегаресурс обнаружился у него под родовым поместьем. Ещё никто в нашем мире не качал аномальных зверей, а мы — можем.
— Думаю, — хлопаю себя по набитому животу, — вздремну полчасика.
Ложусь на свою лежанку из мха. Красивая тут же, словно по привычке, подползает ближе и укладывается рядом. Когти втянуты, дыхание ровное.
По пробуждении решаю проконтролировать пространство, а заодно — состояние Гепары. Натыкаюсь на её голос на внешнем канале мыслеречи. Щебечет, как воробушек:
— Девочки, вы и не представляете, как нам повезло с Данилой Степановичем.
Мысленно приподнимаю бровь. Света тут тоже подключилась:
— Чего это не представляем? Ещё как представляем. В школе весь класс за мной бегал, а я Даню выбрала — и не просто так, между прочим.
Камила со смешком:
— Так он один за тобой и не бегал, потому что.
Я про себя усмехаюсь. Нашли, что вспомнить.
А Гепара тем временем продолжает:
— Вместе с нами в испытании участвуют и Опчикарские. И, по-честному, скажу — муж из Михаила Семёновича так себе. Даже спасать Василису Георгиевну Даниле пришлось.
Света хмыкает:
— Хорошо, что у нас в Царстве разводы запрещены. Но ты всё равно приглядывай за этой Василисой Георгиевной. Вдруг у неё какие-нибудь нехорошие идеи появятся насчёт нашего Данилы.
Мда. Женщины всегда остаются женщинами. Особенно бывшая Соколова.
Окидываю взглядом пещеру. Время утекает — больше суток под землёй, а по ощущениям будто только вошли. И вот уже день позади.
Оставшиеся двое суток посвящаем изучению Подземелья. Покрываем ход за ходом, исследуем ответвления, но ничего подобного Оранжевому больше не встречается. Ни жёлтых, ни оранжевых — только слабенькие твари. Но тем и ценнее оказались находки: Оранжевый и те водоросли, что привели к его росту. Совпадение множества факторов, и нам повезло на это наткнуться.
Участие в боях лично принимать не приходится. По дороге собираю ещё два десятка вепрей. С такой охраной нам никто не страшен в пределах Подземелья — кроме самого Оранжевого, да и тот потерял к нам интерес, когда Василиса Георгиевна разбила ему сердце. Так что убиваем только ради согревающих желеек для неё — и ради шашлыков.
К концу третьих суток направляемся к выходу. Мерзлотник сам открывает двери и, наконец, облегчённо выдыхает:
— Все живы… Слава Богу. А то я уж боялся, Данила, что ты не выдержишь — и прихлопнешь моего Мишку.
— Отец! — возмущённо вскидывается Михаил. — Я тебе муха, что ли, чтобы меня прихлопнуть?
Улыбаюсь краем губ:
— Михаила Семёновича, действительно, не так-то просто прихлопнуть.
Он кивает — смущённо, но благодарно. За эти дни в Подземелье он начал меня уважать и проникся благодарностью за спасение супруги.
Мерзлотник потирает руки:
— Душ примите, Ваше Величество?
— Душ — потом. Сначала разговор, — отзываюсь. — Пойдёмте, нужно обсудить наше открытие.
— Открытие? Хорошо, пойдёмте, — Мерзлотник заинтригован.
Уходим в гостиную. Я рассказываю — про зубастые водоросли, про рыбу жёлтого ранга и про то, как Оранжевый глыбник стал таким именно благодаря глубинной рыбе.
Ну как рассказываю? Просто передаю всё одним посланием по мыслеречи. Языком чесать лень.
— Экосистема в Подземелье сложилась интересная, — подвожу итог. — Случайно она не повторится. Но если всё воспроизвести правильно — можно создать условия для культивации аномальных зверей.
Мерзлотник слушает, не перебивая.
— Данила Степанович, ну ты даёшь! Мы веками живём рядом с этим Подземельем, а ты сходил один раз — и такое открыл! Это может стать новым рывком в аномальном животноводстве, — подытоживает он, почесывая бороду.
Ну да, соглашаюсь про себя. Мы можем не просто содержать зверей, как на наших же рогогорских фермах, а развивать, поднимать в ранге. Это может возвысить наш клан.
— Тебе задание, Мерзлотник. Провести анализ экосистемы Подземелья и подготовить проект по созданию аналогичных зон.
Мерзлотник выпрямляется:
— Есть, Ваше Величество. Подберу специалистов. Сделаем в лучшем виде.
— Не думаю, что вам нужно лично этим заниматься, граф. Поручите непосредственное руководство Михаилу Семёновичу, — добавляю.
— Есть, Ваше Величество, — отзывается Михаил моментально, бросив на меня благодарный взгляд.
Ну да. Проект-то масштабный — солидно им заняться.
* * *
По дороге обратно Красивая свернулась клубочком на заднем сиденье. Левое ухо тигрицы подрагивает, хвост поддёрнут под лапу, а сам во сне негромко мурчит.
Гепара смотрит в окно, задумчиво. Потом вдруг оборачивается и чмокает меня в щёку:
— Поздравляю с прохождением Ледяного Подземелья! Теперь клан Опчикарских принял тебя, Даня. Я так рада за тебя и за нас!
— Спасибо, но только не клан, — поправляю спокойно. — А род Опчикарских. Внутри клана есть и другие рода, и они вряд ли с восторгом воспримут новость, что над ними теперь стоит бывший простолюдин, которому надо платить вассальный налог… да и вообще — слушаться. Придётся с ними ещё разбираться.
Гепара задумывается:
— Правда? Сколько же проблем во власти…
— Да, — киваю. — Но каждая такая проблема — повод повеселиться.
Вернувшись в московскую усадьбу, даже в душ не успеваю, как на меня налетает Светка. В буквальном смысле: врывается из боковой двери, размахивая стаканом, будто трофей несёт.
— Видишь⁈ Пью только витамины! — гордо сообщает бывшая Соколовая, едва не плеская мне в лицо густо-зелёным коктейлем. — Ни грамма ускорителя беременности! И никаких пестицидов, между прочим!
Запах у напитка — как у свежескошенной газонной травы. Неудивительно, что Светка пришла хвастаться. Пить такое — уже подвиг.
Следом заходит Камила:
— Я слежу за ее питанием, не волнуйся, — сообщает брюнетка по мыслеречи.
Киваю. И тут же смотрю на Камилу чуть внимательнее:
— Ками, ты уже сказала отцу, что ваш род происходит от иномирян с Фимискиры?
Она качает головой:
— Нет. Я пока не получила разрешения от мужа.
Ответ радует. Умница. Горжусь ею.
— Думаю, можешь сказать Альберту Игоревичу, но не по телефону, а лично. От Енеревых скрывать не стоит. Это часть их прошлого. На их месте мне бы хотелось знать, кто мои предки.
— Тогда я поеду в Будовск, как только ты уедешь, — кивает Камила. — Просто хочу побыть с тобой подольше.
— Подлиза, — фыркает Светка, продолжая висеть у меня на шее.
Позже, направляясь к Морозовым, беру Камилу с собой. Раз уж хочет быть рядом — пусть будет. Заодно и по гостям повожу.
Маша встречает нас на пороге с широкой улыбкой, сразу берёт быка за рога:
— Данила, как думаешь, подойдёт выбранное место для нашей свадьбы?
— Без понятия, что за место, Маш, — честно отвечаю, не заморачиваясь. — Я в эти детали не вникал.
— Ну, тогда я поговорю с Камилой, — отвечает она бодро, ничуть не расстроившись.
Хорошо, что Маша относится с пониманием. Я и не пытаюсь изображать смущение — не до того. Свадьба, конечно, важна, но куда важнее удержать на плаву разрастающийся род. Столько в нем ртов, а я у них один поставщик: и власти, и денег, и безопасности.
Маша с Камилой уходят обсуждать свадьбу, а я направляюсь к князю Морозову. Встречаюсь с Юрием Михайловичем, и разговор сразу идёт на языке больших цифр и внутренних ресурсов. Когда наши кланы сблизятся, придётся совместно осваивать и сферы влияния, и рынок, и взаимодействие родов.
Обсуждаем, кого из топ-менеджеров куда ставить, как распределять зоны ответственности.
Я, не стесняясь, сгружаю на Киру почти всю операционку. Эх, слишком многое на ней держится. Будь у меня возможность — я бы её уже давно клонировал.
* * *
Следующая остановка — «Лубянка». К Красному Владу захожу без церемоний, но не без приветствия.
— Здравия желаю, Владислав Владимирович.
— Взаимно, Данила Степанович.
Тянуть смысла не вижу.
— Встретил я на шестом уровне Астрала интересного Демона. Очень огромного. Энергетическая гора размером с реальную. Еле ноги унес. Насколько знаю, Боги Астрала глубины не покидают вообще никогда, но когда я его увидел — подумал, что произошло исключение из правил.
Владислав нахмурился. Его лоб пошёл складками.
— Ты не думаешь, Данила, что гомункулы из Обители Мучения — это были пешки Горы?
— Пешки, но не Горы, — поправляю. — Они плясали под дудку Короля Теней. А вот он, возможно, уже давно служит Горе.
Проблема серьёзная, но пусть теперь Владислав Владимирович напрягает своих телепатов. Не мне же одному всё время голову ломать.
* * *
Возвращаюсь в усадьбу. На пороге меня уже ждут Красивая и приехавшая из отцовской усадьбы Настя. Пора отправляться исполнять поручение Багрового, и боевых спутниц я собрал заранее.
Через портальный камень перемещаюсь с ними в Молодильный Сад. Одновременно в Невинск вылетает самолёт — для внешних наблюдателей будто бы я отправился в главную резиденцию.
Нас переносит прямо в лагерь тавров, где палатки хлопают на ветру. Навстречу выходит Дед Дасар с мятой сигарой в зубах и ухмылкой до ушей:
— Шеф! — хохочет он. — Добро пожаловать обратно в полевую пыль!
— Встречу с Бумбой устроил?
— Конечно. Сейчас подойдёт.
И точно — через пару минут на поляну из-за шатров выходит вожак-тролль, больше похожий на обвал. Мускулы — как бетонные блоки, челюсть — словно для перекусывания кабелей. За ним стоят ещё тролли.
— Эй, Бумба, привет, — говорю, подходя к деревьям и хлопая по стволу. — Теперь будем вместе защищать этот Сад.
С рёвом Бумба кидается на меня.
Резкий взмах кулака — словно удар молота по земле. Я едва успеваю шагнуть в сторону. Глина взрывается у меня за спиной. Он меня не знает, а я трогаю деревья, которые он охраняет — вот и взбесился.
Поднимаю руку — из земли вырываются лианы. Обвивают Бумбе ноги, спутывают, тянут вниз. Он пытается вырваться, но поздно: ему в корпус прилетает Каменный Град, и он с глухим рёвом заваливается набок. Камни засыпают его по грудь.
Я подхожу без спешки. Щёлкаю его по лбу ощутимо. Смотрю ему в глаза:
— Бумба, я тебя не убил — а мог ведь. Ну что, будем работать вместе?
Он дышит, как меха, но в глазах больше нет бешенства. Всё. Признал меня союзником по защите Сада.
Я отряхиваю руки, разминаю пальцы. Работа с крупными формами завершена.
— Теперь пора к дроу. Пограничные лорды давно хотят со мной встретиться.



Глава 10

 Ресторан «Лопухи», Москва 
Пятые сутки Семибоярщина в полном составе не просыхает. С утра до вечера — в ресторане «Лопухи», давно закрытом для обычных клиентов, — теперь лишь доносятся звуки опрокидываемых стопок.
Казалось бы, поводов для тоски у бояр нет. Ещё недавно их чествовали как героев. Именно они, бок о бок с графом Данилой Вещим-Филиновым, разбили гомункулов в Антарктиде. Имена бояр звучали в царской речи, мелькали в эфирах «Новостного Льва», за них поднимали бокалы на балах. А они всё равно напиваются до беспамятства.
Ибо публичная хвала сопровождается разорением. Междуречье — со всеми доходами, предприятиями и землями — окончательно перешло под контроль рода Вещих-Филиновых. Вся война, с её затратами на бронетехнику, снаряды и выжженные артиллерийские стволы, выжгла ресурсы бояр едва ли не до последней заначки. До банкротства, конечно, не дошло, но и поводов для радости не осталось. Единственным утешением стало то, что Филинов великодушно не стал обвинять их в сговоре с Демоном Паскевичем-младшим.
Бояре вышли из войны без трофеев. Политическое влияние — в прошлом. Царь больше не считал их значимыми фигурами.
Дверь ресторана скрипит, словно тоже пьяна. В полупустой зал неспешно входит князь Степан Паскевич. Он окидывает помещение цепким, прицельным взглядом, прищуривается на единственную компанию у дальнего угла и громко бросает:
— Так вы всё ещё пьёте, что ли⁈
Бояре всё так же опрокидывают в себя водку. Только клацает зубами лысый Шереметьев — у него от очередного подкинутого уисосика развилась нервная чесотка. Трубецкой не поднимает головы, только хмуро бурчит:
— Зачем явился, Степан Алексеевич?
— Встречу я тут назначал, между прочим, — сухо отзывается Паскевич, подходя ближе. — Ваш ресторан раньше был символ силы. Теперь — яма для нытиков.
Мстиславский еле отрывается от рюмки, глядит мутным взглядом и, путая слова, выговаривает:
— Ну, тогда… выпьем… за встречу.
Но князь Паскевич лишь морщится.
— Я пришёл не пить, — отчеканивает он. — Я пришёл мстить мальчишке, который опозорил мой род, раздавил нас как вшей и угробил моего сына. Пусть тот и был одержим Демоном — но это был мой сын.
Он обводит взглядом притихших бояр:
— А вы что, сдались? Предприятия, земли — всё отдали Филинову. Даже не попытались бороться. Где ваша честь, бояре?
Трубецкой откидывается на спинку, усмехается криво, по-боярски, но без прежней бравады:
— Думаешь, нам нравится текущее положение? Да мы и сами не рады. Но Филинов всё время оказывается на шаг впереди. Чёрт бы его побрал. Шереметьев полысел — всему виной уисосики под подушкой. Хлестаков исхудал до костей — постаралось подброшенное слабительное в утренний кофе. А Мстиславский так и вовсе сел на противопехотную мину, которую сам же и хотел подбросить Филинову.
— Вы пьяницы и трусы! — срывается Паскевич, голос взлетает до крика. — Чтобы убрать какого-то телепата, хватит одной снайперской пули! Одной!
Бояре лишь отмахиваются. Они уже с кем только не пытались объединиться против Филинова — и с лордами-дроу, и с целым Демоном. Да что толку? Только сами и расплатились по своим же счетам.
Князь Паскевич всё больше заводится, шипит проклятия сквозь зубы. А потом резко разворачивается и, хлопнув дверью, вылетает из ресторана.
На улице его уже ждёт автомобиль. Возле машины мнётся помощник — в руках у него верёвка с охапкой ярких воздушных шаров. Некоторые — с рожицами, другие — в форме сердечек. На одном крупными буквами написано: «Ты особенный!»
Паскевич останавливается в непонятках. Ноздри раздуваются.
— Какого хрена⁈ — срывается с его губ.
Помощник тут же, сбивчиво, протягивает шарики:
— Курьер из службы доставки подошёл… сказал, это вам. Передали, мол, Вашему Сиятельству. Без подписи…
— Да чтоб вас всех… — рычит князь, вырывая связку.
Но не успевает схватить, как — хлоп! Один шарик лопается. За ним второй. Третий. Один за другим — хлоп-хлоп-хлоп! — вся охапка с треском сдувается, будто кто-то невидимый прокалывает их иглой.
Или стреляет по ним.
Паскевич вздрагивает. Лицо искажается в гримасе страха. Он отскакивает в сторону, рывком активирует магический ледяной доспех. Тот с гулом формируется вокруг него, покрывая тело инеем. В следующую секунду он юрко ныряет за мусорный контейнер:
— В меня стреляют! Гвардия! Защищайте меня!
Из машин сопровождения высыпают гвардейцы. Один выкрикивает код в рацию, остальные целятся в крыши, сканируют балконы, окна, уличные фонари. Кто-то подаёт резкий жест зевакам отойти подальше. Но ни выстрелов, ни вспышек больше нет.
Паскевич жмётся к баку, стараясь не подставляться. Сидит на груде высыпанного мусора, обняв контейнер, как родного.
Проходит несколько минут. Один из бойцов подходит, наклоняется:
— Князь, стрелка не обнаружили. Возможно, он скрылся.
— Что значит — «не обнаружили»⁈ — Паскевич выныривает из-за бака. — Я сам слышал хлопки! Это же снайпер! Кто-то стрелял по шарикам!
Гвардеец кивает, опуская глаза:
— Вы верно говорите. Мы нашли на асфальте пули, Ваше Сиятельство…
Он раскрывает ладонь, показывая пригоршню сплюснутых латунных цилиндров.
Князь смотрит на них — и бледнеет.
В ресторане, буквально несколько минут назад, он орал, что телепата можно снять одной пулей. А теперь кто-то показал, что думает точно так же. И неважно, что Паскевич не телепат, а Мастер льда. Доспех он носит далеко не всегда.
Холод, пробирающий по его спине, — не от магии. Он вытирает лоб. Рука дрожит.
— Это Филинов! Он узнал, что я говорил в «Лопухах»! Бояре боятся его, вот и сразу же сдали ему меня! Обыщите все крыши, — шипит он сквозь зубы. — И все этажи, если потребуется. Найдите его снайпера!
Гвардейцы кивают. Начинается прочёсывание периметра. Бойцы вызывают подмогу, связываются с правоохранительными службами столицы — чтобы не допустить утечки об инциденте.
А Паскевич снова опускается на кучу мусора. Его взгляд стеклянный.
Теперь он понимает: не всякого телепата можно снять одной пулей.
* * *
На следующий день я заглянул в лагерь троллей. Заодно прихватил с собой Настю и Красивую. В этот раз вожак зелёных, Бумба, встретил нас на удивление дружелюбно — что-то радостно пробурчал и указал на валуны, которые служили троллям вместо скамеек. Затем приволок кокосы, расколол один об собственный лоб и протянул угощение мне.
— Благодарю, — говорю, принимая половинку и с интересом осматриваюсь.
Вокруг — ни палаток, ни шалашей, ни хижин. Только разбросанные по поляне валуны, в обнимку с которыми тролли и спят, храпя и почесываясь. Минималистичный образ жизни у здоровяков. Им, похоже, ничего не нужно, кроме мягкого камня под боком.
Рядом со мной Красивая и Настя офигевают не меньше: как же просто эти тролли живут. Вообще-то я взял дам за компанию, а сам хотел разобраться, как нам взаимодействовать с троллями и кто, собственно, угрожает Молодильному Саду. Дед Дасар уже что-то разузнал, но не от троллей — с ними никто не может толком поговорить. А ведь именно они — главные защитники этого леса, который зовется Садом.
Я стараюсь наладить контакт с Бумбой.
— Бумба, кто обычно нападает на Сад? — спрашиваю, одновременно уплетая начинку кокоса. Мои перепончатые пальцы, а вкусно! — Девушки, не хотите?
Красивая тут же фыркает и отворачивается — она у нас мясоедка до мозга костей. А Настя, из вежливости, тоже щиплет немного кокоса.
Что особенно интересно — тролли, по ходу, травоядные. Ну или кокосоядные. И, судя по всему, именно килограммами кокосов и наедают свою массу.
Бумба гудит в ответ:
— Бумба… бумба румба… бумба токарра ррра… — словно голосом барабанит по воздуху, активно жестикулируя.
Амулет перевода бессильно завис. Ментальное касание тоже не даёт ничего: стоит плотный щит, поставленный умелой рукой. Судя по структуре — работа одного из лордов-телепатов Багрового Властелина. Ломать такие щиты — дурной тон. Даже в условиях войны. Кто знает, какими знаниями обладает Бумба. Вдруг Багровый обидится, если и я узнаю их.
— Даня, он вообще говорит на каком-то языке? — растерянно спрашивает Настя.
— Нет, иначе бы амулет перевёл, — вздыхаю. — Это просто набор звуков. Тролли мало чем отличаются интеллектом от животных.
— Рррр, — недовольно рычит Красивая.
— Сударыня, вы не животное, — качаю головой. — Нас поздно обманывать. Хотя вы правы, многие звери точно поумнее наших новых друзей.
Разговор, в общем, заходит в тупик.
— Бумба токарра… — вдохновенно продолжает нести чепуху Бумба. Похоже, насмотрелся на людей и дроу, теперь подражает им.
Прерывать собеседника — грубо, так что я сосредотачиваюсь на окружении — на лесе вокруг. Место, конечно, не тропики, но в лесу влажно, пахнет цветами. Есть в этом что-то джунглевое.
Я «включаю» одного из легионеров-друидов и поручаю ему просканировать Сад. Результат так себе. Очень много старых деревьев — таких, что ещё помнят времена, когда тавры ходили без рогов. А вот молодых почти нет. Побегов мало. Сад вырождается. Это и есть главная угроза: не набеги диких племён, а постепенное угасание. Через какое-то количество лет от Сада останутся одни трухлявые сухостои.
Без Лакомки тут не обойтись. У неё Дар Друида прокачан куда сильнее моего. Она знает, чем лечить деревья, какие удобрения использовать, какие препараты распылять, как «разговаривать с лесом», чтобы понять, где болит. Или как там у неё это называется… В общем, это её фронт. А мой — разобраться с внешними угрозами.
Когда Бумба, наконец, выдыхается, я киваю:
— Спасибо за кокос, дружище. Ну, мы пойдём.
Он довольно гудит в ответ. Наболтался на славу. Остальные тролли, смотрю, не такие разговорчивые.
Мы с Настей и Красивой возвращаемся в лагерь. Там тавры уже жарят мясо пойманного рогогора. В воздухе пахнет дымом, специями. Дед Дасар сидит на бревне, режет яблоко и щурится с ухмылкой:
— Ну что, пообщался с троллем, шеф?
— Зря ты так, — хмыкаю. — Бумба — очень общительный парень.
В этот момент в голове вспыхивает мыслеотчёт — подключается Студень:
— Шеф, я с докладом по Паскевичу.
— Давай, — отзываюсь мысленно.
— Все шарики полопались. Пули на асфальте нашли. Паскевич до сих пор прячется у мусорки, гвардия прочёсывает крыши. Снайпера не нашли.
Я улыбаюсь. Конечно, не нашли. Потому что его и не было.
Всё прошло по плану. Через Ломтика я подбросил пули, он же и проколол шарики. А прослушка, которую я заранее поставил в «Лопухах» на случай новой подставы от Семибоярщины, записала, как Паскевич сам ляпнул: «одной снайперской пули хватит».
Вот я и решил его переубедить. Может, поможет одуматься.
Я откидываю полог и вхожу в свой шатёр, на ходу поманив Дасара ментальным щупом. Шумоизоляции в палатках никакой: за стенкой где-то булькает чай, на костре шкворчит похлёбка.
— Дасар, — бросаю, устроившись за походным столом, — ты выяснил, кто вообще угрожает этому Молодильному саду? А то тролли — разговорчики ни о чём. Бумба, даже если бы я его понимал, кажется, больше про свою жизнь рассказывал.
Лучший вор Заиписа кивает, присаживается на стул напротив и поправляет разгрузку. Он быстро влюбился в экипировку гвардейцев нашего мира — особенно в жилет, по карманам которого распихал кучу отмычек.
— Конечно, шеф, пытался, как мог, — бросает он. — Общался с местными, со слугами лорда-дроу Люмера. Кстати, он тебя в гости не звал ещё?
— Ага. Сегодня вечером и поедем, — отзываюсь, потирая шею. Вчера приходил гонец и передал приглашение. У Люмера, вроде, намечается что-то вроде небольшого банкета.
— Ну вот. Его люди тут пасутся уже давно. Сказали, что у Сада три основные угрозы, помимо всякой мелюзги — вроде тех же глубососок. Во-первых, племя многоруких. Дикари, которые с копьями носятся и пытаются урвать плодов из Сада. Во-вторых, спринты, — продолжает Дасар, понижая голос. — Не знаю, кто это такие, но тролли их боятся панически. Видел, как Бумба дёрнулся, когда я их при нём упомянул. У него, похоже, травма на подкорке.
Я приподнимаю бровь.
— Спринтов боятся тролли?
— Не просто боятся — дрожат и тут же начинают оглядываться. Хотя я и не знаю, что в тех спринтах такого.
Я задумываюсь. Тролли — тупые, как булыжник, бесстрашные и здоровенные. Что должно случиться, чтобы Бумба дёрнулся от одного слова?
— А третьи кто?
— Огромоны, — глухо произносит Дасар. — По слухам, самые мощные из всех. Говорят, дерево валят одним ударом. Тролли их не боятся, но и без причин к ним не лезут.
Я снова задумываюсь. Информации негусто. Значит, три внешние угрозы и одна внутренняя — вырождение Сада.
А ведь Багровый пообещал, что часть новых саженцев перейдёт ко мне. Значит, надо вызывать Лакомку — пусть берётся за работу.
Тут же отправляю ей зов по мыслеречи. Пусть собирается.
И ещё. Надо срочно разобраться со спринтами. Если даже тролли впадают в ступор от одного слова — мне очень интересно взглянуть на этих возмутителей спокойства.
Вдруг земля под ногами дрожит. Явно кто-то огромный мчится. Ментальным щупом сразу опознаю приближающегося любителя кокосов. Мы с Дасаром едва выходим из шатра, как из леса с треском и ревом вылетает Бумба — с дубиной в руках, глаза вылуплены, будто кипяток на себя пролил. Несётся прямо на лагерь, машет руками, рычит:
— Бумба! Румба!! РА!!
— Чего орёшь? — морщусь. — Напал кто-то?
Бумба кивает, тычет пальцем в лес и резко дёргает дубиной — туда, быстро, срочно, немедленно.
— Ладно-ладно, понял, — отзываюсь и тут же мысленно велю Дасару собирать группу. Если тролли боятся — это уже не просто «что-то в кустах». Возможно, те самые спринты наведались.
Запрыгиваю на запряженную шестилапку. Подбежавшая Настя обращается в волчицу и присоединяется, Красивая тоже срывается следом. Мы втроём несёмся через кусты по тролльим тропинкам — широким, вполне удобным. Бумба грохочет впереди, указывая направление.
— Даня, а чего он так глаза выпучивает? — удивляется Настя по мыслеречи.
— Всё просто, — поясняю. — Бумба боится.
— Ого! Что же может так напугать такого тролля?
— Сейчас и увидим.
Выскакиваем на прогалину. Я вскидываю брови от увиденного. Такого я точно не ожидал.
С десяток троллей мечутся, словно им на ногу кто-то наступил. Орут, трясут дубинами в панике. Только вот «враги», нагрянувшие в Сад, не обращают на них никакого внимания.
— Лошадки? — удивляется Настя.
Ага. Обычные, на первый взгляд, четырёхногие лошадки. Стройные, изящные, будто арабские скакуны. Гривы — длинные, шёлковые. Щиплют листья с кустов, не обращая ни малейшего внимания на орущих троллей. Обычные лошади разве что эти кустоеды. Наши земные-то траву едят.
Я таращусь в недоумении. Перевожу взгляд на Бумбу.
— Серьёзно?.. Вы испугались лошадок?
Бумба жалобно ревёт, хрипит, и вдруг — размахивается своей дубиной и с надрывом запускает её в самого большого — белоснежного жеребца с серебристой гривой. Красавец. Хоть на герб ставь.
Я даже дыхание задерживаю. Сейчас прилетит — и прибьёт такого красивого коня…
Но — вьюх!
Дубина проходит сквозь лошадь. Вернее, та просто исчезает. А через секунду появляется у соседнего куста и как ни в чём не бывало продолжает щипать листья. Даже ухом не дёрнула.
Дубина с грохотом падает на землю.
— Нифига себе… — выдыхает Настя. — Даня! Это же спринты — лошади-портальщики!
Ага. Я тоже уже догадался.
Тролли пытаются их ловить — без толку. Те исчезают до удара, появляются в другом месте, так же нагло пощипывая кусты. Троллей, похоже, вообще не замечают. Будто они — просто элементы пейзажа.
А тролли тем временем устают. Падают на колени, кто-то в бессилии бьёт кулаками по земле, кто-то завывает. Один валяется навзничь и рыдает, как будто любимый кокос украли.
И тут на прогалину вылетают джипы с таврами. Дасар выскакивает из передней машины, окидывает взглядом картину маслом:
— Шеф, ты нас ради диких лошадок поднял?
— Ага, — отзываюсь без капли смущения. — Знакомься: непобедимый враг Сада.
— Красивые, — восхищённо тянет Дасар. — Почти как та кобыла из Беломорья, что…
— Не продолжай, — предупреждаю. А то знаю я, чем у него с хозяйкой той кобылы всё закончилось, а у меня тут в облике волчицы — нежная жена.
Тем временем спринты продолжают своё «питание». Время от времени «бликают» — и оказываются у следующего куста, продолжая щипать листья. Красивые зверюшки. Только вот троллям плевать на их изящество — они уже просто страдают. Обидно, когда ты большой, сильный, а тебя игнорируют.
— Вот и всё объяснение того, — замечаю, — почему тролли впадают в панику при упоминании спринтов. Наши здоровяки испытывают жуткий стыд, что не могут напугать стройных лошадей, и боятся снова опозориться.
Продолжаю любоваться на белогривого красавца — вожака табуна. Даже среди прочих красивых скакунов он выделяется: высокий, крепкий, стройный. Шкура блестит, будто только что вышел из воды. Мошкара вьётся в воздухе, а он отмахивается хвостом с таким царственным безразличием, с каким смотрит и на троллей.
Листья кустов исчезают в его пасти очень быстро. Жеребец опустощает кусты, словно никого не опасаясь — ведь приближение тролля он сразу почувствует по тряске земли. Ну что ж, давай попробуем поймать тебя.
Я осторожно запускаю в жеребца тонкий ментальный щуп. Скорее как лёгкое касание. Реакция коня — мгновенная.
Вжух.
Жеребец исчезает. Появляется метрах в десяти, уже у другого куста. Даже не оборачивается, а через пару секунд — снова вжух, возвращается на прежнее место. Щиплет листья, как будто ничего не произошло.
Мда… Ментально устойчив. Такого можно обработать и выдрессировать только в замкнутом пространстве — и то не сразу. Можно было бы его свалить псионикой, но это будет не спортивно.
— Ну что, шеф? — выдыхает за спиной Дасар, который, конечно, тоже бы не отказался от такого коня. Он уже себе и рыжего жеребца присмотрел. — Ловим?
— Ловим, — киваю я. — Вперёд, коль пошло. Доставайте сеткомёты.
— Уже, шеф, — бормочет он, кивая на тавров.
Дружинники вытаскивают из джипов тубусы, наводят. Металлические шарниры щёлкают.
Швууух!
Швууух!
Сети летят и с шорохом опадают в кусты. Лошади исчезли сразу после пуска.
— Второй залп! — гремит раздосадованный Дасар. — Заряд! Пли!
Ещё раз — снова впустую. Лошади исчезают, даже не отвлекаясь от кустов.
Я хмурюсь. Запускаю лианы — зелёные щупальца мгновенно выстреливают из земли рядом с белогривым красавцем и….хватают только воздух.
Похоже, чутьё у спринтов сверхразвитое, они моментально реагируют на звук или просто на колебания воздуха, действуя на опережение.
— Да как так⁈ — поражается Дасар. — Шеф, в чём секрет⁈ Ты понял?
Красивая и Настя тоже поднимают на меня звериные глаза.
— Спринты не просто портальщики… — замечаю я. — У них повышенная чувствительность к вибрациям. Что-то вроде эхолокации. Ещё до того, как предмет их достигает, они чувствуют колебания воздуха и реагируют перемещением.
— Даня, а мы с Красивой можем попробовать? — скромно просит Настя, потупив волчьи глазки, а у самой из пасти слюна капает. Хищница есть хищница.
— Да, играйтесь, — отмахиваюсь, уже зная исход.
Настя и Красивая, обе в звериных обликах, бросаются в обход белогривого через заросли. Взлетают из кустов, стремятся в захват с двух сторон — но белый жеребец уже на другом конце поляны.
— Окей, — цежу я. — Снова мой ход.
«Включаю» легионера-портальщика. Попробую без вибраций — сразу перенестись на спину жеребцу, тогда он и офигеет.
«Бликаю» на несколько метров.
Целился на спину белогривого, но в итоге усаживаюсь задницей на примятую траву. Конь уже у другого куста, но на меня он посмотрел с беспокойством, да и листья больше не жует.
Я усмехаюсь ему: то ли ещё будет. Я тебе не неуклюжий тролль.
Конь будто бы понял — и качнул ушами, настораживаясь. Встревоженно оглянувшись, белогривый резко заржал. Звук прокатился над поляной, словно удар колокола. Весь табун вздрогнул и, бросив кусты, синхронно подался вперёд — и через мгновение всё стадо рвануло прочь.
Не просто галопом поскакало — а с телепорт-прыжками, перемещаясь сразу на три километра на восток. Я тут же пытаюсь предсказать маршрут. Быстро выставляю преграду — поднимаю из земли каменную стену. Гранитный выступ вырастает точно в точке предполагаемого выхода. Почти идеально.
Но нет.
Белогривый, успев прочувствовать возникающее препятствие, телепортируется в полёте — на полметра выше, чуть правее. И за ним — весь табун. Вжух, вжух — и они уже исчезли за горизонт.
Я стою, почесывая подбородок, уставившись на объеденные ветки.
— Любопытная у них, выходит, эхолокация. Прямо как «паучье чутьё», — говорю вслух и разворачиваюсь к Дасару.
— Слушай, Дед, ты выяснил, когда эти спринты охотятся? Только днём или ночью тоже?
— По рассказам людей лорда Ламара — ночью их не видели, шеф, — отвечает Дасар, с грустью поглядывая на куст, который обгладывал коричневый жеребец. — Всегда уходят до заката.
Я улыбаюсь.
— А это уже хорошо.
— В смысле — хорошо, Даня? — Настя с интересом выглядывает из зарослей, всё ещё в звериной форме, хвост чуть подрагивает.
— А значит, в темноте спринты, возможно, слепы. Или, как минимум, хуже ориентируются. А значит — у них есть слабость.
Секунда — и мысле-сообщение уже уходит:
— Лакомка, прихвати, пожалуйста, зелье ночного зрения. Кстати, когда ты перемещаешься к нам?
— Хорошо, мелиндо, я уже почти готова для телепорта! Я вся в нетерпении! — ну да, ей же хочется увидеть Молодильный Сад. — Буду минут через двадцать!
Ладно, завтра продолжим охоту. Ну или когда спринты снова заявятся в гости.
А сегодня — светское мероприятие. Нас ждёт местный лорд Ламар у себя на банкете.
Как и положено пунктуальной девушке, Лакомка опаздывает всего на два часа заявленного времени и перемещается с чемоданом зелий, с двумя помощницами в кожаных штанах и узких жилетках. Сама жена тоже в плотной экипировке, подчёркивающей её выразительную фигуру. Золотые волосы сплетены в тугой пучок, взгляд полон детского восторга. Она успевает лишь немного побродить по Саду и поизучать деревья, ну а банкет не ждёт, потому вскоре мы уже загружаемся в машину. Настя в джинсовых шортиках прыгает на заднее сиденье, Лакомка устраивается рядом со мной в среднем ряду — по праву главной жены. Красивая остаётся за главную в лагере, и даже Дед Дасар будет её слушаться — тут без вариантов.
Мы обходимся без кортежа. Просто не вижу смысла заявляться в гости к лорду целой колонной, а если кто-то на нас нападёт — неужели не отобьёмся?
Едем между холмами по старой мощёной камнями дороге. В машине тихо шумит кондиционер, Лакомка болтает что-то про настой из корня лунина и стабилизацию почвы, Настя предвкушает, как сможет поймать спринта, но я уже не слушаю.
Что-то вспыхивает на ментальном краю. Причём какой-то бедняга справа от дороги явно страдает.
— Стой, Дим, — бросаю водителю.
Машина тормозит с лёгким рывком. Я выхожу, за мной — Настя и Лакомка. За ближайшей рощей слышны глухие удары и тупой рёв. Обходим деревья — и застаём, как двое гопников наезжают на жертву.
Ну и что, что «гопники» — два циклопа почти в два человеческих роста? Местный антураж почти не меняет смысла. Один циклоп, кстати, с костяным гребнем на черепе, другой — лысый, с дубиной. Нависли над худым парнем, судя по четырём рукам — из племени многоруких. Это не племя Горгон, а просто четырёхрукие люди, да и до нашей смертоносной Змейки этому бедняге далеко. Ее бы два увальня ни за что бы не отделали так. Лежит на боку, прикрывает руками голову. Кровь на лице. Глаза едва открыты.
— Мы тебя размазать! — орёт Гребень, смачно щёлкая зубами.
— Мы тебя топтать! — вторит Лысый, в восторге от рифмы.
Я криво усмехаюсь и выхожу на поляну.
— Эй, господа, вы чего пристали к молодому? Он вам долги должен или просто урод красивый?
Циклопы переглядываются, явно удивлённые, что к ним вышел один небольшого роста человек. Они ведь не сканеры и не видят мой ранг. Гребень первым отходит и нависает надо мной, рычит:
— Смелый, да⁈ Ты украсишь мою стопу своим лицом, червяк!
— Червяк! Ха-ха-ха! Стопу! — орёт Лысый, заходясь в истерике. — Ха-ха!
Я хмыкаю. По уровню интеллекта они несильно недотягивают до Будовских гопарей.
— Ты в этом так уверен, — говорю с интересом. — А ты глянь вниз. У тебя, по-моему, нет стоп.
— Чего?.. — моргает Гребень.
— Ног нет, — повторяю, делая вид, что искренне удивлён. — Куда делись?
Пауза. Потом начинается спектакль. Циклоп в панике смотрит под себя, вертится, подпрыгивает:
— Как нет⁈ Где ноги⁈ Куда делись⁈ ААААА! Верни!! — как же легко циклопы поддаются внушению, оказывается. Его даже не смущает, что он прыгает как сайгак.
— Я верну тебе ноги, — говорю, как врач скорой помощи, — если ударишь своего напарника. Ну же. Одним хорошим правым. Проверим, как работает.
И, на глазах у Лакомки и Насти в стороне, циклоп с гребнем, ни секунды не сомневаясь, орёт:
— ВЕРНИ МНЕ НОГИИИИИ!! — и с разбега впечатывает Лысому кулак в висок.
— Бу⁈ Ты чего, Бу⁈ Не надо, Бу! — успевает только прохрипеть Лысый, прежде чем его размазывает по траве.
Гребень входит в раж. Лупит товарища с криком и рёвом, земля дрожит, птицы взлетают с деревьев. Я просил только один правый, а тут целое комбо.
Лакомка качает головой со вздохом:
— Мелиндо опять играется.
— Ну, эти два увольня заслужили, — пожимает плечами Настя, поправляя сползшую лямку майки.
Я бросаю Гребню, проверяя степень его логической развитости:
— Эй! Забери у него ноги! Я тебе их и приделаю!
Гребень, не разбирая, кидается к ногам Лысого и… начинает их грызть.
— А-А-А! — вопит Лысый. — А-А! БУ!
Из-за болевого шока сознание от него уходит со скоростью здравого смысла на этой поляне. Мда, ладно, надо заканчивать этот бред. А то у моих жён потом на банкете аппетита не будет.
Подхожу к Гребню.
— Всё, хорош. Ноги сейчас будут. Отошёл.
Он отскакивает, прыгает от счастья:
— УРААА! НОГИИИИ!! У МЕНЯ СНОВА БУДУТ НОГИ!!
Пси-клинок выныривает из моей ладони и входит в его лобешник. Он моргает, хрипит — и валится на спину, раскинув руки. Всё, отдыхает.
— Отрубился, — комментирую.
Подхожу к парню. Многорукий, с синяками, один глаз заплывший, ребро, похоже, сломано. Через прикосновение я сканирую внутренние органы парня, легионер-геномант в помощь. Ладно, уж помогу бедняге — убираю переломы и стабилизирую живые ткани. Пару минут — и он уже приподнимается, морщась.
— Спасибо вам! — выдыхает он. — Я уже думал, что выплюну свою печень.
— Я оказал лишь первую помощь. Если у вас в племени есть Целители — то они быстро подлечат. И лучше вам к ним поспешить.
— Спасибо… — шепчет он. — Меня Верёш зовут.
— Лорд Данила. Далеко твоё племя?
— Нет. А еще моя лошадь рядом. Она никогда не убегает далеко.
— Хорошая лошадь, — киваю. Мысленно тянусь к находящейся неподалёку шестилапке — она тут же прибегает.
Провожаю взглядом, как Верёш садится на своего зверя и уезжает. Напоследок он кричит:
— Я никогда не забуду о вашей помощи, лорд Данила! Я обязан вам жизнью и вы можете в любой момент потребовать долг!
Разворачиваюсь к девушкам:
— Дамы, поехали. А то можем опоздать.
Вскоре наша машина подкатывает к замку — желто-песчаного цвета, с узорными башенками и широкими арками. Песчаник местами выщерблен, местами отполирован временем. Ворота — кованные, тяжёлые — скрипят, открываются медленно.
Во дворе нас уже ждут.
Из прохладной тени навстречу выходит высокий дроу. Кожа у него цвета серого металла, почти сталь, волосы — светлые, стянуты в хвост. Видимо, лорд Ламар, хозяин замка.
— Король Данила, — произносит он с уважительной, чуть ленивой лёгкостью. — Позволь представить моего кузена. Думаю, вам стоит познакомиться.
Он отступает вбок, и из-за его плеча выходит второй дроу.
— А мы уже знакомы. — говорит он. — Здравствуйте, конунг Данила.
Я натягиваю на лицо вежливую улыбку.
— Лорд Гагер, — медленно произношу. — Какая неожиданная встреча.
— Мир тесен, — спокойно отвечает он.
Ну, началось.



Глава 11

 Лунный Диск, Та Сторона 
Хоттабыч, тяжело облокотившись на резную спинку кресла, задумчиво хмурится. Он бросает цепкий взгляд на Лиана.
— Ты нашёл этого альва… как его там… Фибурбор?
На детском лице Лиана мелькает улыбка:— Феанор, Председатель. Да, нашёл. Король Данила каким-то хитрым способом закинул его на остров в открытом океане — между Боевым материком и Заиписом. Сейчас Воитель живёт там среди местных дикарей. Аборигены даже собирались его зажарить на костре под видом жертвоприношения, но он сумел подчинить племя. Грандмастер как-никак. Ему пришлось взять в жёны десять девственниц, иначе дикари не унимались. Теперь с ужасом ждёт рождения первого помёта и колотит что-то вроде плота. Хочет построить корабль и добраться до большой земли.
Хоттабыч крякает, поднимая одну бровь. В глазах появляется изумлённый блеск.— Вот это ход устроил Данила. Ловко, чёрт побери, ловко. Избавился от надоедливого родственника — и без крови. Хотя мог бы просто свернуть ему шею, но этим наверняка разозлил бы кого-то из альвов. А я-то ещё дивился, зачем Данила выбрал эту дурацкую форму поединка — гонку на кораблях. А оно вон как — замануха, чтобы выкинуть дерзкого на дикий остров.
Лиан кивает, тряся золотыми кудряшками:— Вы еще умеете удивляться?
— Если я старик, — буркнул Хоттабыч, — это не значит, что мозги мои окончательно отсырели. Сгоняй к этому ушастому ещё раз. Подбрось ему удочку, пообещай доставить этого убогого на землю взамен на информацию.
Лиан делает озадаченное лицо. До Феанора турбо-пупсу добраться снова вовсе не проблема, даже без телепорта. Благодаря бешеной скорости он способен бегать по воде и пересекать океаны. Так что делов-то — просто схватить альва за шиворот и перенести на материк. Турбо-пупс уточняет важный момент:
— А какую именно информацию, Председатель?
Хоттабыч почесывает шикарную бороду:— Узнай, зачем Багровый Властелин являлся в Антарктиду. Зачем притаскивал туда всю Крепь Пагубы. Что ему понадобилось от Данилы? Багровый не из тех, кто разгуливает по свету ради эффектных подарков, как саженец Древа Света. Значит, ему что-то нужно от короля Данилы, притом то, что нельзя отобрать силой.
Лиан пожимает плечами, несильно заинтересовавшись вопросом высокой политики:— Может быть…
— Я ненавижу, когда меня водят за нос, — пробурчал Хоттабыч. — Но ещё больше я ненавижу, когда не могу понять, как именно. Хорошо, что мы уже положили глаз на Данилу и его первенца — оба самородка очень пригодятся Организации. Заодно мы застали, как Багровый играет в другую игру с родом Филиновых. Если ему что-то нужно от короля Данилы, то, может, нам тоже это пригодится?
* * *
Мы с Гагером улыбаемся друг другу. Притом нашим улыбкам нисколько не мешает ледяная борьба взглядов. Я, конечно, не надеялся, что гули угробили Гагера, так как сам Багровый говорил, что отправлял ублюдка на отработку своих косяков. Так что знал, что мы снова с ним встретимся.
Пока мы обмениваемся улыбками, я уже всю местность вокруг просканировал. Ментальные щупы давно прошлись по парапетам крепости, башням, саду за главной башней. На стенах стоят маги высокоуровневые. И сам Гагер, конечно, не из слабаков — Грандмастер Тьмы. Рядом с ним также маячит «радушный» хозяин замка — лорд Ламар в ранге Мастера.
Если они решат напасть — придётся драться в полную силу, на выживание.
Позади уже подобрались Настя и Лакомка. Мои женщины напряглись, в любой момент могут сорваться в звериную форму и задать жару серолицым лордам.
Но я посылаю им спокойную мысль:— Не волнуйтесь. Никто на нас не полезет.
И правда, в этот момент Гагер отводит взгляд и хмыкает, чуть склонив голову набок:— Помнится, мы с вами многое пережили, лорд Данила…
— Уже король Данила, лорд, — невозмутимо поправляю я.
У него раздражённо дёргается бровь. Как легко его достать-то.— Вот как? — тянет он. — Что ж, должно быть, вы сожалеете, что пришли без сопровождения. Если вдруг случится непредвиденное, вы ведь не сможете защитить ни себя, ни своих дам сердца.
Он улыбается мерзко, как хищник, уверенный в преимуществе.
Я же расслабленно пожимаю плечами:— Я бы не разбрасывался такими словами на вашем месте, лорд Гагер. Их очень легко можно принять за угрозу.
— Мы же рассуждаем чисто гипотетически, — его усмешка делается шире. — Так почему же вы так спокойны?
— Хотя бы потому, — говорю я, лениво глядя в сторону сада, — что за той живой изгородью сейчас находится лорд Зар со своей супругой прекрасной леди Яриэль. А нападать на стража Молодильного сада при доверенном лице Багрового Властелина — это, согласитесь, даже для вас перебор.
Гагер мрачнеет, раздосадованный. Ламар тоже морщится едва заметно — план пошёл прахом. Вероятно, эти долгоживущие ушлёпки хотели взять меня на понт, заставить дрогнуть, спровоцировать, а потом, быть может, добить «в рамках самообороны». Классика.
Но телепата так глупо не развести. Я ещё до разговора ощупал территорию ментальными щупами. Подтвердил: Зар действительно в саду. Рядом с ним Яриэль и еще несколько других гостей. Свидетелей просто дофига. Никакой Гагер не рискнёт натянуть на себя ярлык идиота.
Гагер резко потерял интерес продолжать беседу. Я это заметил. Ну а Лакомка и Настя сразу меня послушались и, успокоившись, расправили плечи, чинно приподняли подбородки и взяли меня под руки, как подобает жёнам на светском рауте.
По мыслеречи Лакомка сообщила:
— Вот почему ты не взял гвардию, мелиндо!
Я кивнул ей едва заметно:— Конечно. Я знал, что здесь будет Зар. Не знал про Гагера, правда, но это ничего не меняет, кроме того, что у нас теперь есть стопроцентная уверенность: вечер пройдёт весело.
Бросаю взгляд на Ламара. Улыбаюсь вежливо, но с оттенком вышестоящего: я ведь король, а он какой-то лорд, да ещё заговоры строит против меня — тапком бы прихлопнуть за такое.— У вас очень милая крепость, лорд.
Ламар натянуто улыбается, словно ему только что наступили на ногу. «Милая» — не тот комплимент, который ждет лорд замка.— Спасибо, Ваше Величество. Пройдёмте в сад. Там и другие гости, как вы, очевидно, уже успели метко заметить.
Проходим дальше, минуя арки из лиан. Сад открывается перед нами: ровный луг, белоснежная скатерть на длинном столе, серебро бликует, над горячими блюдами поднимается тонкий пар. Гости уже собрались — все дроу с бокалами в руках.
Зар замечает меня первым. Вместе с ним подходит его жена Яриэль, как всегда умопомрачительная красавица. Яриэль весело улыбается, как будто мы здесь, правда, в гостях у радушных хозяев.
— Король Данила! — произносит она с восторженным оттенком. — В этот раз вы пришли сразу с двумя красавицами-супругами. Я бы даже сказала — безупречными.
Я слегка склоняю голову:— Благодарю за столь щедрые слова, леди. Люминарию вы, конечно, знаете, как и Анастасию Павловну. Надеюсь, вскоре вам доведётся познакомиться и с остальными моими жёнами. Уверен, и для них у вас найдутся достойные эпитеты.
Яриэль, не теряя светской грации, кивает Ламару:— Лорд, предлагаю поднять тост за короля Данилу.
Гагер, стоящий чуть в стороне, тут же мрачно хмыкает:— Это ещё с чего вдруг, леди?
Зар невозмутимо поддерживает супругу:— Король Данила назначен Стражем Молодильного сада. Багровый Властелин лично даровал ему этот титул. Никто прежде не удостаивался подобной чести.
Я не удерживаюсь и бросаю в сторону Гагера:— Правда, никто? Даже вы, лорд Гагер?
Он мрачнеет на глазах. А Яриэль и Лакомка с усмешками переглядываются.
— Вас поставили сторожить Сад вместе с троллями, король Данила, — цедит Гагер. — Тоже мне — честь. Видимо, Властелин разглядел в вас нечто общее с этими существами.
Я даже не моргаю:— Возможно, это сходство — честность. И тем более удивительно, что в вас Багровый Властелин этого качества не заметил, лорд.
Пока Гагер дымится от злости, Яриэль улыбается:— Удивительная наблюдательность, король Данила.
Ламар вздыхает:— Ладно. Будет тост за короля Данилу.
Он щёлкает пальцами, и тут же появляются официанты — быстрые почти как турбо-пупс разносят бокалы. Вино колышется в фужерах.
— Ну же лорд, — Яриэль, держа за локоть Зара, требовательно смотрит на хозяина крепости.
Ламар, с еле заметным раздражением в голосе:— За короля Данилу! Стража Молодильного сада!
Бокалы поднимаются. Даже Гагер, сжав зубы, делает вид, что пьёт в мою честь.
Я чувствую лёгкий толчок в сознании. Это Настя, с весёлым акцентом, на грани хихиканья, сообщает по мыслеречи:
— Про «весело» ты не соврал, мой дорогой муж!
То ли ещё будет. У Гагера не отнять одного достойного качества — у него всегда есть запасной план. Так что стоит посмотреть, что этот Грандамастер подлости дальше выкинет.
Между тем к Гагеру подходит красивая леди-дроу с красным локоном в гнезде чёрных волос.
Она берёт его под локоть и пробегается по мне холодным взглядом.
— Представь меня Стражу, милорд.
— Моя невеста — леди Гюрза, — бросает он послушно.
— Очень приятно, леди, — киваю, а она не отвечает, только продолжает холодно смотреть, напоминая сквозняк Ледяного Подземелья. Ну а я все равно представляю ей своих жён, согласно приличию.
Гагер прищуривается, взгляд его колючий:
— Лорд Данила…
Я невозмутимо смотрю ему в глаза:
— Король, лорд.
Он морщится, как будто выпил из бокала уксус вместо вина.
— Хорошо. Король Данила. Как насчёт небольшого пари? — роняет он небрежно, даже снова улыбку натягивает.
Ну что ж, именно этого я и ждал. То, что он пришёл на этот банкет — даже к лучшему. У меня в наличии хранятся воспоминания о нём из памяти убитых мною дроу. И вообще есть там интересные вещи по части артефактов. Шутка ли — многовековый Грандмастер Тьмы. Гагер отличился на своём веку в этой части.
— Что же вы предлагаете, лорд? — бросаю я лениво, потягивая вино. Ни на грамм напряжения в голосе. Пусть не чувствует опоры.
Гагер делает широкий жест в сторону Ламара:— У нашего хозяина есть питомник с шайбами. Птицы такие, если кто вдруг не знает. Проворные, как молнии. Правила соревнования следующие: сначала выпускают птиц по пять на участника. У каждого участника — две попытки сбить их. Победит тот, кто подстрелит больше. Можно использовать только точечные техники. Объёмные — под запретом. Стихии любые разрешены.
Я чуть приподнимаю бровь:— Хм. Но без ставок — неинтересно, согласитесь, лорд. С вас тогда артефакт Всплеска Тьмы, и я в деле.
Леди Гюрза удивлённо вскидывает тонкие брови. Гагер хмурится.— Откуда вы знаете о Всплеске Тьмы?
— Да слышал, — отвечаю без пояснений. Пусть сам додумывает, сколько я уже знаю о нём.
Гагер поглаживает край бокала пальцем — жест для него привычный, когда пытается контролировать раздражение. Это я тоже знаю от других дроу-легионеров.
— Хорошо, король Данила. А с вас… — он поворачивает голову в сторону Лакомки, и улыбка у него выходит слишком широкой, слишком зубастой, — танец с вашей супругой, королевой Люминарией. И ещё — портальный камень.
Вот это уже серьёзно.
Камней у меня всего два. Терять даже один — уже непозволительная роскошь. И он это прекрасно знает. Один из этих камней — портальная статуэтка в форме птицы — кстати, его рук дело: сам же однажды мне и подкинул, чтобы заманить в ловушку в Византии. Так что выбор ставки — выверен.
И хрен с ним, с камнем. Я готов его поставить — возможный трофей того стоит. Но вот на первую часть кона Гагер зря позарился.
Лакомка того же мнения, что и я. Сжимает мою руку чуть крепче — не нервно, а с достоинством.
— Обычно я танцую только со своим мужем, — произносит златовласая альва ровно, отрубая на корню любые возможные поползновения Гагера. — Так что танцевать со мной вы не будете, лорд.
У Гагера на лице появляется нечто, ближе к оскалу, чем к улыбке. Из него прямо рвётся колкая интонация:— Совсем не похоже на альвиек. А я знал немало женщин из вашего племени — и, должен заметить, они были порядком легкомысленные.
Лакомка даже не моргает. Её ответ выходит плавно, с ледяным шёлком:— Какой мужчина — такая и женщина рядом с ним.
Я слышу, как Гагер стискивает зубы. Щёки у него налились красным, челюсти сжаты.
— Предлагаю вам остановиться с торгом, лорд, — бросаю. — И уже принять решение: участвуете ли вы на таких условиях?
— Так и быть. Обойдёмся без танца, — выплёвывает Грандмастер Тьмы. — Тогда я заберу вашу железную повозку вместе с портальным камнем, король Данила. Придётся вам пешком возвращаться в Молодильный сад.
— Это вряд ли, — говорю я с лёгкой усмешкой. — Но пусть будет так. Ставка согласована.
Он кивает коротко.
Ламар распоряжается подготовить всё для пари. Подходят слуги и указывают участникам и зрителям их позиции. Вскоре приносят и клетки. Солнце бликует в стекле клеток, которые выносят поочерёдно. Внутри — шайбы: круглые птицы-шарики с крошечными крыльями. Интересно, как они умудряются быстро летать с такими крылышками? Гагер сказал, что они проворные, как молнии.
Вскоре узнаю это. Как только замок на клетке щёлкает, первая партия — пять штук — взрывается в воздух, и каждая птица выстреливает вперёд с характерным пшшш… Не иначе как с газовым ускорением. Потому что круглая тушка сдувается и напоминает сдутый шарик.
Первым вышел Гагер. Он действует быстро. Резкие движения запястья — Клинки Тьмы срываются один за другим. Первый, второй, третий, четвёртый — в цель. Пятый — сходит с траектории, уходит в небо. Четыре из пяти. Отличный результат. Даже я отмечаю про себя: он, чёрт возьми, очень опасный противник при такой-то точности.
Гагер поворачивается, усмехаясь, и, конечно же, не может удержаться от выпада:— Королева Люминария, ещё не поздно со мной потанцевать.
Лакомка смотрит на него, словно на мерзкого жука, прилипшего к краю бокала.— Кажется, у вас кратковременная потеря памяти, лорд. Ставки уже сделаны, — замечаю я. — Вспомните сами или вам напомнить пси-стрелой в висок?
Гагер хмыкает, слегка поворачивает шею — будто размялся перед вторым залпом, как перед ударом по груше. Показуха, конечно.
Слуги вновь открывают клетку — и в небо, с характерным пшшш, рвутся пять шайб. Эти крылатые комки сумасшествия вылетают в одну сторону, каждый петляет, дёргается, будто уже знает, что за ними охотятся.
Гагер не колеблется. Клинки Тьмы срываются и находят цель. Два — мимо. Итого — трое из пяти.
Неплохо. Но уже не идеально.
Он делает вид, что плевать хотел — снова хмыкает, мол, «и так сойдёт». Но я-то вижу: раздражение у него в правом глазу, там нерв чуть подёргивается. Не ожидал, что промажет аж два раза.
Вот и настала моя очередь.
Я оцениваю задачу. Неплохой экзамен на многозадачность и широту внимания. Птицы ведь могут полететь вразнобой, и надо успевать в моменте их подловить. Причём Гагеру повезло — у него шайбы «спускались» в одну сторону, но мне, чувствую, подберут более разнонаправленных пташек.
Я выхожу на позицию стрелка.
Слуга открывает клетку. Замок щёлкает — и пять шайб вырываются в небо, сдуваясь на скорости. Траектории хаотичны, и летят они аж в противоположных направлениях. И я замечаю кое-что странное.
Те трое, которых я сбиваю — один, два, три, — делают слишком слаженный вираж. Как будто получили одну и ту же команду. Или кто-то дал им её.
Две остальные уходят вверх, влево, под острым углом — почти синхронно.
Я не расстраиваюсь. Потому что вижу главное.
Мой взгляд цепляется за пышногрудую фигуру, стоящую чуть позади Гагера. Леди Гюрза. Лицо — безмятежное, но я уже поймал остаточное эхо мыслеречи, идущее к ней. Значит, телепатка.
Ах ты ж, зараза…
Вот откуда такая странная синхронность у шайб. Через ментальное воздействие она направляла птичек и закрутила их так, что фиг угадаешь направление.
Хорошо, что я успел сбить хотя бы трёх.
Гагер победоносно ухмыляется. Ему засчитывают лучший залп — четыре попадания. У меня пока только три. Но я не огорчаюсь и даже бровью не веду. Впереди вторая попытка. А теперь я точно знаю, как сыграть против жуликов.
Потому что никто не смеет грабить меня и мой род.



Глава 12

Провожу рукой по подбородку, делая вид, что раздумываю. На деле уже всё решено.
— Можно начинать новый залп, — спокойно обращаюсь к слугам. — Выпустите свежую партию птиц.Те кивают и отпирают четвёртую клетку.
Пять шайб срываются вверх, как пробки из бутылок — и такие же быстрые. Но прежде чем они поднимаются выше уровня крепостной стены, я двигаю рукой — и в небе рождается ослепительный всполох. Миниатюрная частичная материализация Астрала. Птичкам такой мини-взрыв никак не вредит, шайбам даже траекторию не меняет.
Зато телепатические щупы леди Гюрзы рядом с птицами глушит моментально. Теперь она не сможет их взять под контроль. Одновременно, не теряя ни доли секунды, я выпускаю пси-клинки. Один, два, три, четыре, пять. Все птицы сбиты. Чётко. Как два перепончатых пальца об асфальт.
Воцаряется тишина. А потом — хлопки. Причём первой хлопает Яриэль, конечно, а там и лорд Зар подхватывает — ну, за доверенным лицом Багрового Властелина грех и остальным не повторить.— Браво! Красиво, король Данила, — улыбается Яриэль.
Зар кивает, не скрывая одобрения:— Чистая работа.
Только Гагер, конечно, не согласен:— Зачем вы устроили вспышку?
Я отвечаю невозмутимо:
— Просто эффект для зрелища. Я ведь всё равно сбивал точечной техникой.
— Всё равно это не по правилам, — возмущается Гагер.
Яриэль не согласна:— А что, собственно, было не по правилам, лорд? Всполох-то не мешал птицам улететь. Даже наоборот — усложнял задачу королю Даниле. Или вас задевает собственный проигрыш?
Гагер морщится, бросив взгляд на леди Гюрзу. Наверняка подружка уже всё рассказала ему по мыслеречи, и он знает, для чего была частичная материализация.
Ну а я уже возвращаюсь к своим. Сияющие Лакомка и Настя поздравляют поцелуем в щёку. Зар протягивает бокал с вином. Да только Гагер всё никак не успокоится и уже требует от лорда Ламара посчитать мой ход нечестным.— А давайте тогда ещё один залп, лорд Гагер? — бросаю я сам уже. — Кто победит в нём — тот и выигрывает всё пари. Победитель получает двойную ставку. Вы — два портальных камня. Я — два артефакта Всплеска Тени.
Гагер задумывается:
— Давайте, король Данила. Только одно условие. Я хотел бы, чтобы ваша главная леди… то есть королева… — он делает паузу, будто пробует слово на вкус, — постояла рядом со мной во время залпа. Для удачи.
Лакомка явно не в восторге от этой идеи. Поднимает бровь и произносит холодно:
— А что же ваша леди?
— Она, в свою очередь, пожелает удачи королю Даниле, — отвечает Гагер с кривой усмешкой.
Я пожимаю плечами:
— Если леди Гюрза не против — пусть желает. Мне будет лестно.
По мыслеречи Лакомка:
— Мелиндо, ты точно уверен, что нужно соглашаться? Они же явно сжульничают. Для этого тебе и подкидывают леди Гюрзу.
— Не без этого, но пускай. Мне, если честно, это даже выгодно, чтобы Гюрза стояла ближе.
Лакомка кивает, подходит к Гагеру и встаёт рядом. Тот и не пытается скрыть самодовольства.
Слуги открывают клетку. Пять шайб вырываются в небо — и в этот раз летят в разные стороны. Потому что я попытался своими щупами подрезать щупы Гюрзы, чтобы она не помогала дружку тайком. Выходит лишь частично. Это не так действенно, как частичная материализация, но приходится без неё обходиться.
Гагер метает тёмные клинки и сбивает лишь троих из пяти. Опять. Неплохо, но не победа.
Теперь моя очередь.
Я выхожу вперёд под хруст гравия на дорожке под ногами. Ко мне приближается леди Гюрза с холодной улыбкой:— Я желаю вам большой удачи, король Данила. Вы даже не представляете, насколько большой…
Я смотрю ей прямо в красивые зеленые глаза и отвечаю без улыбки:— О, представляю ещё как.
В тот же миг я срубаю её щупы. Глаза леди расширяются, как у человека, чьи пальцы вдруг не слушаются. Ах, не ожидала? Гюрза поджимает пухлые губы и снова выпускает щупы. Блин, как неудобно, ведь клетка уже открыта, и шайбы выстрелили в небо.
Я одновременно ментально бодаюсь с Гюрзой, отсекая её щупы, и в то же время стреляю по своим целям. Пять брошенных пси-стрел. Пять попаданий.
Всё.
Подбитые шайбы падают одна за другой. Гагер каменеет от злости.
Я разворачиваюсь и бросаю через плечо:— Спасибо вам за спутницу, лорд Гагер. Её присутствие, как видите, действительно принесло мне удачу.
— Пожалуйста, — сдерживается он от матов.
Гюрза отворачивается с побледневшим лицом и молча уходит вглубь сада.
Лакомка возвращается ко мне. Настя тут же становится рядом, скрещивая руки на топорщащейся майкой на груди. Команда победителей.
Я смотрю на лорда-дроу и протягиваю ладонь:— Лорд Гагер. Позвольте мой приз. Артефакт ведь при вас?
Он морщится, но всё-таки медленно вытаскивает Всплеск Тьмы из кармана.— Откуда ты знал, что он у меня с собой?
— Я просто предположил. Как повезло, что угадал, — усмехаюсь, на что Гагер ещё больше злится, что попался. Но вообще — нет, не предположил, а просто «включил» Воронова, и он почувствовал артефакт Тьмы, делов-то.
Артефакт Всплеска Тьмы выглядит тёмным, как беззвёздная ночь, камень.— У меня только один с собой, — бурчит Гагер.
— Ничего, — я принимаю камень. — Второй вы мне будете должны. И, надеюсь, скоро его отдадите.
Приблуда хорошая. Один этот артефакт может накрыть десятки километров тьмой. Очень полезная игрушка. Пригодится мне в ловле одних очень быстрых лошадок.
* * *
 Резиденция лорда Ламара, Та сторона 
Банкет завершился. Гости разошлись, слуги потушили светильники, и тьма легла на сад. Лишь в глубине, под навесом у высохшего фонтана, остались трое: лорд Гагер, леди Гюрза и лорд Ламар.
Первой молчание нарушила Гюрза. В её голосе звучала не только тревога, но и плохо скрытое раздражение:— Мой отец будет недоволен. Он категорически против возвышения лорда Данилы… тьфу ты, короля Данилы. Если он действительно сумеет защитить Молодильный сад, а тем более — возродить его, Багровый Властелин непременно приблизит его. Этот человечишка станет правой рукой Его Багровейшества!
Гагер молча сжал кулак, будто хотел задушить воздух. Вены выступили на запястье, но он ничего не сказал.
Ламар, стоящий рядом, кивнул:— Это беспокоит и меня. Поэтому я уже начал действовать.
Он щёлкнул пальцами. Из тени выступил гвардеец, ведя за собой странного человека — жилистого, с сероватой кожей, жёлтыми вертикальными глазами и шестью руками. Дикарь из племени Многоруких. Он поклонился глубоко, не поднимая взгляда.
Ламар посмотрел на него сверху вниз:— Ты передашь своему вождю: в Молодильном саду появились Ананасы Бессмертия. Скажешь, что они уже созрели. Пусть идёт в поход как можно скорее, иначе упустит шанс на вечную жизнь.
Он бросил ему мешок — звон монет был глухим, тяжёлым. Многорукий сгреб его с жадным блеском в глазах и мгновенно исчез в зарослях, провожаемый гвардейцем.
Гюрза помедлила, затем произнесла с сомнением:— Ананасы Бессмертия?
— Только что придумал, — пожимает плечами Ламар. — Эти многорукие ничтожества точно поведутся.
— А если у этих дикарей ничего не выйдет?
Ламар усмехнулся:— Конечно, не выйдет. Но нам это и не нужно. Пока Филинов и тролли будут разбираться с нападением Многоруких, мои люди подожгут Сад. Пусть потом этот человечишка возрождает угольки.
Гагер, молчавший всё это время, только вздохнул:— Хорошо бы вышло.
Этот ничтожный человек унизил его на глазах у невесты. Притом Данила ещё заполучил Всплеск Тьмы. Эти артефакты Гагер делал собственноручно, тратил на них свои силы, потому он был очень зол. И хорошо бы мальчишке наконец умереть, а иначе его ждёт намного более жестокая участь.
* * *
Мы с Лакомкой идём вдоль деревьев Молодильного сада. Жена шагает медленно, с сосредоточенным лицом. Касается стволов, скользит пальцами по листьям, иногда замирает — словно что-то слушает кожей. Я решил прогуляться вместе с ней, чтобы помочь в постановке диагноза.
Наконец она останавливается, выдыхает и говорит удручённо:— Всё очень сложно. Но я не подведу тебя, мелиндо.
Я хмурюсь.— А в чём, собственно, дело?
Она качает головой, встряхивая длинные золотые волосы. Глаза блестят, но далеко не от радости:— Такое ощущение, что у Сада будто выдернули магический стержень. Всё тут — как осевшее здание. Он жив, но как будто потерял то, что соединяло его части в одно целое.
Окидываю взглядом деревья.— А может, у Сада и правда был единый магический источник? А потом — исчез?
Лакомка широко распахивает глаза. Даже зрачки стали больше:— Мелиндо, ты гений! Я не подумала, но ведь действительно… Сад ощущается как организм. Значит, у него мог быть источник, питающий всё. А теперь его нет. И поэтому Сад — больше не растёт.
Мда, проблема выяснена. Теперь надо придумать как раздобыть этот непонятный источник.
В этот момент у меня в голове всплывает хриплый голос Деда Дасара:— Мы занялись уже подготовкой к ловле лошадок. Щеф, ты можешь помочь? Эти тролли ни хрена не слушаются. Даже не знаю, что с ними делать.
Я только вздыхаю. Ну конечно. Кто ещё должен уговаривать троллей, как не телепат? Да только я их тоже ни хрена не понимаю.
Оставив Лакомку в глубине Сада, направляюсь к восточной опушке.
Там кипит работа. На десятки километров в траве раскиданы огромные каменные плиты. Тавры их накастовали каменной магией. План — построить из них временные препятствия: преграды, которые заставят табун спринтов застопорить движение.
По сигналу Дасара — который подастся через свисток — тролли должны поднимать плиты и ставить вертикально. На деле всё это превратилось в вялый бардак. Один тролль кидает плиту взад-вперёд, другой ставит её под углом, третий берёт плиту и хлопает четвёртого по башке, и тот кайфует, качаясь от ударов и пуская слюни. Один даже зачем-то обнял плиту и не хочет отпускать, привязался, видно.
Я прохожу мимо кучки троллей сразу к Бумбе. Смотрю строго в глаза.— Бумба. Поднять. Вот так. Вот. Ровно. Чтобы не падала, — пытаюсь донести мысль и сам показываю.
Он смотрит на меня непонимающе, почесывая лоб.— Бумба?
— Бумба! — швыряю ему в башку каменный валун.
Он падает на задницу от удара, хлопает глазами — без боли, просто удивленно, — потом встаёт, хватает плиту и — о чудо — делает всё правильно. Надо было всего лишь по черепушке дать один раз. Тролли ведь так и учатся новому с самого детства. Не долбанешь — ничего не уяснят.
— Вот и всё, — удовлетворённо замечаю.
Теперь можно не волноваться за остальных троллей — уж Бумба своим всё сам объяснит, у него рука тяжёлая, а сам на опыте.
Оборачиваюсь на подошедших Красивую и Настю.— Даня, звал? — спрашивает Настя, майку она переодела на зелёную, типа камуфляжную. Правда, это никак не поможет ей в облике рыжей волчицы, но да ладно.
— Да, на вас — главная задача по ловле Белогривого. Сосредоточьтесь на нём. Остальных лошадей — как получится. Если полезем на весь табун сразу, останемся ни с чем. Потому в приоритете вожак.
— Мы не подведём, Даня, — говорит жена твёрдо.
— Р-ра, — раскрывает пасть Красивая, но это она скорее просто зевает. Впрочем, тигрице я доверяю без всяких слов.
Ближе к вечеру появляются и спринты. Десятки разноцветных красивых лошадей: гривы колышутся, бока блестят, копыта мерцают, будто отполированные. Табун неспешно выходит к опушке, как будто к пикнику, начинают щипать кусты.
Дасар, вложив два пальца в рот, свистит.
По всей равнине — из травы вдруг встают каменные плиты, одна за другой, с большими промежутками между ними. Тролли пыхтят, кряхтят, но поднимают плиты быстро, выставляя вертикально.
Я наблюдаю с опушки. Большинство лошадей равнодушно щипают листву. Да только мой любимый Белогривый вдруг замирает и оглядывается назад на троллей, что поднимают плиты. Блин, умный конь! Сразу заволновался, почему тролли на них не кидаются, как обычно.
А потом Белогривый смотрит прямо на меня. Я отвожу лицо в сторону, да только умного жеребца не проведёшь.
Резко он ржёт, как тревожный колокол.
Табун мигом слушается своего вожака и бросает кусты. Спринты срываются с места в галоп, начинают телепортироваться — рывками по триста метров на восток.:— Начинаем! — бросаю в мыслеречь.
Через Ломтика швыряю артефакт Всплеска Тьмы — точно в центр табуна.
Вжух — и поле накрывает чёрное облако, густое, как дёготь. Видимость — почти ноль. Испуганно заржав, спринты телепортируются вслепую, врезаются в поднятые каменные плиты, валятся в кучу, брыкаются.— Я поняла! — вдруг по мыслеречи делится Настя. — Поняла, почему плиты подняли только когда спринты пересекли равнину и оказались у Сада! Лошади не видели их, пока те лежали в траве.
— Верно. Лежавшие плиты не создают вибраций, к которым чувствительны спринты, — киваю. — Они не понимали, что заходят в ловушку.
Тут же в Облако Тьмы врываются тавры — три группы, каждая с сеткомётами наготове. Эти сети не простые — с магическим опылением, не дающим телепортироваться. Как только они обвивают добычу — всё, финал. Лошади визжат, брыкаются, но остаются спеленутыми.
Я посылаю команду по мыслеречи:— Настя, Красивая — берите Белогривого!
Обе девушки в зверином облике выскакивают из кустов, как пули, в гущу Тьмы. Настя и Красивая так же, как и тавры, выпили зелья Лакомки и видят в темноте.
Но Белогривый оказывается чертовски быстрым. Телепортируется прочь, проносится между плит, будто знает путь.
Придётся и мне поохотиться. «Включаю» легионера-оборотня, рывком превращаюсь в медведя. Под лапами взрывается земля, клочья травы летят назад, я мчусь вглубь гигантского Облака Тьмы. Белогривый снова рвётся вперёд, но тут — БАМ — врезается лбом в плиту. Удача!
Он пошатывается, оглушённый, и дёргается, пытаясь телепортироваться. Но крутит головой в черноте и не может понять, куда бежать. Потерял ориентацию. Самое время.
Я опережаю его.
Вжух — и я телепортируюсь сам, легионер-портальщик мне в помощь. В полёте сбрасываю медвежью шкуру и уже в человеческом облике приземляюсь прямо на лошадиную спину, цепляюсь мёртвой хваткой. Не хотелось бы мне ломать жеребцу позвоночник, потому и «переоделся» обратно.
Спринт в панике срывается с места, уносит меня прочь от поля, пересекая границу Облака Тьмы. Телепортируется рывками на сотни метров. Я держусь за гриву, стискиваю коленями его бока, ощущаю, как мышцы подо мной вибрируют от ярости и страха.
* * *
 Лагерь Вещих-Филиновых, Молодильный Сад 
Багровый Властелин и Ауст появились в центре лагеря — среди шатров и ещё дымящихся котлов. Один из часовых тавров, оказавшийся рядом, обернулся с полуобглоданной свиной ногой в руках. Посмотрел на пришедших, пожал плечами и продолжил есть, как ни в чём не бывало.
— Где ваш король? — произнёс Багровый Властелин, не повышая голоса. Но даже этот тихий тон, казалось, давил на уши.
Тавр, не поднимая головы:— У нас не король. У нас конунг. Король — это у остроухих…
Ауст уточняет:— Разве вами правит не Данила?
— Конечно, конунг Данила, — кивает тавр. — А король Данила правит у остроухих…
Багровый и Ауст переглянулись.— Так где конунг и король Данила? — допытывался Ауст.
— А, ну так конунг на восточной опушке леса. Спринтов ловит.
Багровый Властелин вместе с Аустом исчезает без вспышек и прочей зрелищности — просто нет их, и всё. Через миг они уже стоят на восточной опушке.
Тьма стелется по равнине, ветер гонит листья по траве. Вдалеке, за границами мрака, скачут фигуры. Один спринт выносится из Облака Тьмы — белая грива пылает в сумерках, как свежевыпавший снег. Конь очень красивый, словно из легенды. А на спине жеребца — король Данила.
Багровый Властелин прищуривается, следя за тем, как всадник уносится прочь: скачет, телепортируется рывками, отрываясь от земли и снова касаясь её, как будто играет с реальностью.— Ваше Багровейшество! — округляет глаза Ауст. — Этот жеребец — тот самый же, о ком я думаю?
— Как он ухитрился его поймать… — произносит Багровый медленно, с удивлением. — Это же Серебряный Луч!
Он не двигается. Только чуть поворачивает голову, провожая взглядом всадника, что мчится всё дальше, уходит рывками — за горизонт.
— Интересно… куда он понёсся? — тихо говорит Ауст.
— Объезжать, — бросает Багровый без сомнения. — Останемся здесь подольше, Ауст. Мне интересно, чем это всё закончится.



Глава 13

 Резиденция Енеревых, Будовск 
— Камила, вот оно как, — пробормотал Альберт Игоревич, задумчиво опуская взгляд. — Спасибо, доченька, что рассказала о наших предках-иномирянах с некой Фемискиры. И Даниле передай отдельную благодарность. Он, оказывается, ведает о нашем роде больше, чем мы сами за всю жизнь сумели узнать. А можете нас оставить наедине с вашим братом, Ваше Величество? — подтрунил он дочку новым титулом.
Камила мягко улыбнулась.
— Конечно, папочка, — ответила черноволосая графиня рода Вещих-Филиновых, которая заехала в гости в отчий дом, и, поправив блузку на роскошной груди, грациозно покинула кабинет главы. Настоящая модель, не зря на неё когда-то зарились князья.
Альберт проводил дочь взглядом, потом обернулся к старшему сыну Эльдару. В комнате остались только они двое.
— Вот ведь, — задумчиво сказал Альберт, хлопая по подлокотникам кресла. — Раньше мы считали Камилу уникальной — мол, два Дара, редкость. А теперь выходит, что уникальна не только она, а весь наш род, похоже, инкубатор Даров.
— И что, не нарадуешься? — спросил Эльдар, ухмыляясь, как всегда.
Альберт честно ответил:
— Да не нарадуюсь, что мы не ошибились, когда выбрали Камиле мужа-телепата. — Он усмехнулся. — Были ведь варианты: князья, графы… А остановились мы на Даниле. Кто тогда мог знать, что он станет и графом, и лордом, и конунгом, и вообще королём?
Эльдар хмыкнул.
— Мы вообще думали тогда о другом, — заметил он. — Но да, повезло. Хорошая ставка оказалась.
— Именно, — кивнул Альберт. — Главное даже не титулы Данилы. Мы узнали, что носим в себе Дар Дарителя. Наш род — не периферийный, как мы думали. Он может стать великим. Проблема в том, что мы не знаем, как этот Дар развивать. А вот Камила — уже развивает. У неё получается.
— И что ты предлагаешь, па? — спросил Эльдар.
Альберт посмотрел в окно.
— Нам нужна помощь Данилы. Это очевидно. Камила, скорее всего, пробудила Дар благодаря его ментальному воздействию и, возможно, с подачи его главной жены, Лакомки, со всякими этими друидскими коктейлями. Но нельзя вечно брать и не давать взамен. Он и так сделал для нас больше, чем кто-либо.
Он замолчал, всматриваясь в небо.
— Потому думай, Эльдар, — произнёс он наконец.
— Думать о чём?
— О том, как нам выйти из состава Княжества Великопермского и вступить в клан Вещих-Филиновых. О чём же ещё?
* * *
Я несусь по степи верхом на Белогривом. Спринт подо мной будто сжат в тугую пружину, каждый мускул напряжён. Он скачет и рывками исчезает и появляется в новых точках, перемещаясь на десятки метров вперёд, пытаясь меня скинуть. Мне тяжеловато держаться без седла. Смастерил уздечку самодельную, из лиан. То натягиваю её, чтобы немного удержать направление, то отпускаю, чтобы не сломать ему шею при следующем скачке.
Ноги сжал крепко, упёрся коленями в его бока, чтобы не скинуло. Также я усилил себе вестибулярный аппарат через геномантию. Без этого меня давно бы уже вырубило. А так — держусь. Белогривого тоже начинает трясти, его дыхание сбивается. Изо рта брызжет пена. Но жеребец упрямо пытается меня скинуть. Пространство вокруг меняется каждую секунду: сначала степь, потом редкие кусты, потом скальный гребень, снова степь.
— Ты знал, что в эту игру можно играть вдвоём? — бросаю коню по мыслеречи, когда конь порядком устает или просто офигевает от моей упертости.
Подключаю легионера-портальщика. Беру инициативу на себя и начинаю перемещения сам. Мы телепортируемся ещё быстрее. Белогривый пытается синхронизироваться, но явно прифигел. Начинает сбиваться в шагах, в один момент спотыкается, но сразу выравнивается. Неудивительно! Десять, нет, пятнадцать переходов подряд! Любого портальщика ранга Мастера уже бы вынесло! Я сам держусь только на энергопластырях. А на чем держится эта коняга, я без понятия!
И всё же он хрипит, напрягается, но не останавливается.
Я так увлёкся, что чуть не пропустил приближение посторонних. Поднимаю взгляд — и вдруг замечаю пыль у горизонта. Плотная линия войска разбивается на мелкие фигуры. Фокусируюсь ментальным зрением. Ага, многорукие на шестилапых скакунах пожаловали. Всадников больше тысячи. Идут в десятки рядов, быстро, направляясь прямо на нас, ну и, очевидно, на Сад, что за моей спиной.
Тут по мыслеречи Дед Дасара отзывается:
— Шеф, тут наши сканеры засекли войска многоруких.
— Ага, я тоже засёк, — киваю. — Вижу одно войско.
— А их две большие группы. Восточная — ближе всего к тебе. Вторая — западнее, но пока ещё далеко.
— Значит, я займусь восточной, — говорю в ответ. — А вы готовьтесь принимать западную.
— В восточной больше тысячи воинов, шеф, — замечает Дасар.
— Это ты к чему? — интересуюсь.
— Да так просто, к сведению, а то вдруг тебе одному мало покажется.
Всё это время я не отвлекаюсь от спринта. Да и попробуй тут отвлекись — мигом окажешься на земле со свёрнутой шеей. Белогривый тяжело дышит и снижает скорость, но он не выложился полностью и может ещё выкинуть сюрприз. Быстро протираю ладонью лоб от пота. Какой же упёртый конь! Всё мало ему! Откуда ты только взялся такой?
— Эй, животина! — бросаю спринту по мыслеречи.
Белогривый подо мной тут же резко дёрнулся, вскинув вверх круп.
— Да глянь направо, бестолочь! — я аж подпрыгнул, но вовремя стиснул ногами лошадиные бока.
Лошадиная спина выгибается, передние ноги подаются вперёд, будто он готовится к новому рывку. Но морда всё-таки поворачивается в сторону пыльного облака на горизонте. Спринт раздувает ноздри, втягивая горячий воздух степи, полный сухой травы. Уши дёргаются, ловя звуки: мерное дрожание земли, прерывистый ритм множества копыт, рассеянное гортанное гудение.
Я сжимаю поводья, стянутые из сырой лианы. Делаю это не для того, чтобы остановить Белогривого — хрен его остановишь, разве что только если ноги переломать, — просто удерживаю равновесие, не даю себе соскользнуть.
Насчёт многоруких мне уже примерно ясно, что происходит. Дикари очень вовремя пошли двумя войсками к Молодильному Саду. Как будто специально дожидались моей смены. Это решение не могло быть спонтанным. За ним, наверняка, кто-то стоит. Возможно, Ламар и Гагер. Оба лорда-дроу уже показали на банкете, что горят желанием подбросить мне жирную свинью.
— Дасар, — посылаю мыслеречь. — Держитесь на опушке и там ждите западное войско. А то вдруг наступление многоруких — всего лишь отвлекающий манёвр, потому нельзя покидать Сад.
— Грёбаные дроу и не на такое способны, — соглашается Дед Дасар, а он в этом деле сведущ — скольких он дроу переграбил, не счесть.
Белогривый застыл и весь напрягся, глядя на восток. Он подался вверх, как перед вставанием на дыбы. Не знаю, что у этого «ковбойского аттракциона» снова на уме, потому решаю сразу оборвать даже возможность возобновить скачки. Я хлопаю его по шее, перехватываю морду, пальцы ложатся на челюстной сустав, поворачивают голову в сторону марширующей массы.
— Смотри, — говорю чётко, спокойно. — Это племя многоруких. Они не пройдут мимо твоих сородичей. Если дойдут до Сада — заодно уничтожат весь табун. Всех твоих спринтов до последнего.
Он замер. Пелена над горизонтом поднимается выше. Я открываю мыслеканал и передаю жеребцу образ, как многорукие готовят конину. Сцена из головы одного из дроу, которого я убил в одной из старых стычек.
Белогривый всё понял. Он знает, что дикари обожают кушать лошадок. Ему не нужно объяснять — он в этой степи уже сотни лет гоняет кобыл и прекрасно знает, что за народы здесь живут.
Я продолжаю:
— Предлагаю тебе договор, раз ты такой умный конь. Со своей стороны я отпускаю твой табун. Твои подопечные станут свободны, будут жить не в клетках, но в то же время ты вместе с ними переходите ко мне на службу.
Белогривый отвечает громким возмущённым ржанием.
— А как ты хотел? Вы объели пол-Сада, вытоптали кучу растений, да и тех же троллей постоянно доводили до истерики, а психотерапия нынче недешёвая, — хмыкаю, не впечатлившись. — Возместить не в состоянии — значит, будете работать.
Белогривый храпит снова. На этот раз звук короче, без резкости. Затем — ещё один, глухой, как будто пустой внутри. Жеребец строит недовольную морду, но возражений больше нет. И наконец — лёгкое движение головой вперёд. Туда, где поднимается пыль. Где приближаются враги.
Он не поворачивается ко мне. Он просто ждёт, когда мы начнём.
— Ну и отлично, — говорю я вслух и резко подаю команду, хлопнув пятками по бокам Белогривого.
Жеребец мгновенно срывается с места. Мчится рывками, раз за разом телепортируясь каждые десять метров. Пространство вокруг дёргается, степь мелькает урывками — заросли травы, линии холмов, осыпающиеся глинистые трещины. Мы берём курс прямо на центр войска дикарей.
Теперь я не только ощущаю многоруких, но и вижу. Всё войско идёт на шестилапках. У кого-то из дикарей шесть рук, у кого-то — четыре. Попадаются и редкие — с восемью конечностями, громоздкие, мускулистые, наверное, местная воинская элита. Передние ряды — сплошь физики, в руках копья и мечи. Позади — воины в песочных доспехах. «Песочники», по-видимому, отвечают за дальний бой, и именно поэтому их скрывают за плотно идущими громилами.
Мы уже приблизились к ним, а они ещё не поняли, что происходит. Войско продолжает двигаться. Только передние ряды удивлённо вытаращились на спринта и всадника, в один миг оказавшиеся прямо перед ними.
Но заметили нас слишком поздно. Последний телепорт я делаю сам и переношу нас прямо к голове колонны. Белогривый молчит, не ржёт, не скидывает меня — он вошёл в боевой режим. Умеет же, когда может.
— Эй, мужи степи! — выкрикиваю я, усиливая голос Даром воздуха. — Не расскажете, по какому поводу пожаловали в защищаемый мной Сад?
По рядам проносятся шепотки. А затем небо заполняется песком: с десяток «песочников» на дальних позициях выпускают песочные техники, большей частью стрелы и клинки.
Я мгновенно переношу нас к левому флангу. Переход короткий, минимальная пауза. Вихрь пыли остаётся позади, а мы уже рядом с краем строя. Отсюда, с краю, видны ряды за передними всадниками.
— А теперь моя очередь, — произношу я, делая короткое движение.
Клинки Тьмы устремляются в дикарей. Десять многоруких успевают только повернуть головы, как их откидывает назад. Кто-то падает на землю, кто-то сползает со своего скакуна, один ломает шею при ударе о землю. В этом фланге возникает пробой.
В нас снова летят песочные стрелы с задних рядов. Песочники не оставляют попыток накрыть меня градом. Они хоть и Воины, но их там сотни, вот и надеются взять числом, думают — подловят. Я хоть и накрылся доспехом Тьмы, но у Белогривого нет даже седла, не то что защитной попоны. Поэтому попадания по нам нежелательны.
Секунда — и мы с Белогривым телепортируемся обратно на левый фланг. Мгновенно поднимаю руку — и выпускаю ещё одну волну клинков Тьмы. Пять многоруких падают сразу, сбитые в упор.
— Белогривый, триста метров назад, — передаю приказ мыслеречью.
Он мгновенно срывается с места. Телепорт на добрых полкилометра — и мы уже за пределами досягаемости песочников. На том месте, где мы только что были, земля заросла острыми, хрустящими песочными стрелами. Ещё бы секунда — и Белогривого подо мной бы нашинковало. Да и мой доспех бы сильно ослаб.
Но дикари не сдаются. Из разбитой линии переднего рубежа вырываются десять физиков — массивные, на шестилапках, вооружённые тяжёлыми мечами. В каждой руке по клинку, тела в боевых бинтах.
Ну нахрен их!
— Пошёл! — бросаю Белогривому, разворачивая его в противоположную сторону от преследователей.
Жеребец рвётся вперёд, взрывая копытами степную пыль. Скачки перемежаются небольшими телепортами. Шестилапки, какими бы крепкими они ни были, не выдерживают темпа и отстают. Белогривый уводит нас с лёгкостью. Он-то умеет рвать дистанцию. Никакая шестиногая лошадь не сравнится со спринтом.
Я оборачиваюсь через плечо. Отправляю по мыслеречи преследователям:
— Ну что же вы такие медленные? Как черепахи, ей-богу!
Ментальные щиты у них, конечно, есть. Но эмоции щитами не блокируются. И если мыслеречь сделать колкой, с ехидцей — ранимые кочевники тут же вскипят и потеряют рассудок от жажды мести.
И физики, как задумано, срываются. Кричат, улюлюкают, бьют пятками ездовых животных. Двое вырываются вперёд, кипя от бешенства. Именно этого я и ждал.
В момент, когда они максимально оторвались от остальных, я даю спринту мыслекоманду. Белогривый телепортируется, и мы оказываемся сбоку от вырвавшейся пары. Они замечают нас только в последний миг. Глаза расширяются, но уже поздно.
Я всаживаю кулак в челюсть первому громиле. Он вылетает из седла и кувыркается через себя по склону. Второго сшибаю пси-стрелой в висок.
Оставшиеся восемь резко сбавляют ход, чтобы не врезаться в шестилапок без всадников.
Ну а я накрываю здоровяков Каменным градом. Валуны сбивают их всех с сёдел.
Я разворачиваюсь и снова несусь к войску. Хочу прорваться поближе к передним рядам, чтобы достать песочников в глубине. Хотел было метнуть ещё один залп Тьмы. Но песочники снова включаются: с задних рядов обрушивается новый шквал стрел и техник. Приходится отступить на недосягаемую для них дистанцию, ну и оттуда снова запульнуть Каменный град — впрочем, не так успешно. Едва дотянулся до дёрнувшихся вперёд трёх всадников.
Многорукие смекнули, что я от них не отстану просто так, и закричали друг другу. Войско встало. Физики спешились и стащили с сёдел притороченные деревянные щиты. Массивные доски установили перед собой, закрывшись от моих гостинцев. Щиты, наверняка, артефактные, хоть и выглядят простыми деревяшками.
Перегруппировка идёт быстро. Многорукие поняли: хоть я и один, но если выслать за мной отряд физиков — я его снова выбью с сёдел. А если передние ряды останутся в седле — я их так же могу достать. Значит, остается только глухая оборона. И стоят они теперь, глядя на меня, прикрывшись щитами.
Я пробую подойти — но стоит подобраться ближе, как нас накрывают шквалом песочных техник. Белогривый ржёт громко, и мы телепортируемся назад.
— Смотри, — говорю жеребцу. — Мы остановили целую армию. Есть чем гордиться.
Спринт мотает головой. Фыркает. Грудь у него ходит быстро — выложился, но доволен.
Я же не теряю надежды поговорить с многорукими. Отправляю мыслеречь в ряды дикарей:
— Ну что, кто следующий? Может, ещё десяток на снос?
Дикари ведутся и улюлюкают яростно. Они посылают новую штурмовую волну: не десять — двадцать физиков, да ещё в придачу пять песочников. Они идут широким полукольцом, пытаются окружить.
Я встречаю их, как и предыдущих. Сначала убегаю, подразнивая, а затем — Каменный град по самой быстрой пятёрке физиков — и тела летят с сёдел. Песочников и оставшихся физиков же накрываю Голодом Тьмы. А так как они все низкоуровневые, то нет никаких шансов пережить мощную технику.
Я снова приближаюсь к центральной линии, где стоят щиты. Но едва я подбираюсь ближе — снова летят песочные техники. Укрыться невозможно. Приходится отступать опять.
— Мда, ситуация выходит патовая, — задумчиво бросаю.
Дикари не могут идти вперёд — я сразу собью передних всадников. Но и я не могу приблизиться — у них плотный залп на ближней дистанции. Да и толку долбить по щитам?
Что ж, мне не хочется торчать здесь весь день. Да и тратить время и силы, чтобы угробить целую армию в одиночку, у меня нет цели. Потому можно снова попробовать договориться.
Я усиливаю голос воздушной техникой.
— Кто здесь главный?
Ответа нет. Лица за щитами не двигаются. Никто не поднимается. Вожак не спешит подставляться. Я для них слишком непредсказуем. Какой-то одинокий берсерк явился на телепортирующемся коне и мочит их без разбору. Ага, конечно, скажут они мне, кто главный. Размечтался.
Тогда попробуем по-другому. Я кричу снова:
— Кто из вас знает Вереша⁈ Вереш! Есть такой⁈
И вот, наконец, кто-то откликается. Из второго ряда поднимается многорукий — крупный, в песочном доспехе. Восемь рук, широкие плечи, голос грубый:
— Вереш — мой племянник! Ты откуда его знаешь⁈
Я усмехаюсь. Надо же, как свезло.
— Я — король Данила. Тот, кто вытащил твоего племянника из лап циклопов. Он не рассказывал?
Немая пауза. Ясно, вспомнили.
Тот же многорукий выходит вперёд, отодвигая бойцов:
— Так это ты тот самый король Данила⁈ Ты тех двоих гигантов завалил?
— Верно, — киваю.
Он поворачивается к своим, вскидывает руки. Все шесть, кроме двух, которые остались на поясе.
— Оружие уберите, олухи! — орёт он в сторону дикарей. — Не видите, кто перед вами⁈ Этот золотой человек спас моего племянника. А Вереш сейчас, между прочим, охраняет наше стойбище с женщинами и детьми! Нехрен наставлять оружие на друга племени, говорю!
Другие дикари недовольно заворчали, опуская мечи:
— Хорош «друг племени»! Уложил сорок наших!
Я поправляю:
— Вообще-то только десятерых. Остальные — просто вырублены, ну… или находятся при смерти, — вынужденно поправляюсь, просканировав лежачих. — Зато шестилапки почти не пострадали, — нахожу положительный момент.
Многорукие расступаются, убирая щиты и пропуская ко мне дядю Вереша.
— Я — Хмен! Вождь племени Жёлтых Рук! — восклицает многорукий и, оборачиваясь, снова кричит: — Да уберите вы уже оружие, не видите, с кем говорим⁈
Он сам первым скидывает с себя стихийный доспех, оказавшись в тканевой жилетке поверх льняной рубахи. Руки у него все на виду: восемь мощных, с узлами мышц и кольцами на запястьях.
Я скидываю доспех и спрыгиваю с Белогривого. Всё тысячное войско вылупилось на меня с одинаковым выражением ступора.
— У него всего две руки! — с гулом проносится по рядам.
Видимо, для них это настоящий шок, что какой-то двурукий приперся, раскидал их физиков Камнем и Тьмой, вырезал штурмовые отряды — и держал целую армию на месте.
Белогривый за моей спиной не убегает. Теперь-то он осознал, что его табун пойман, и ему придётся работать со мной. А может, ему просто понравилось громить конеедов.
Хмен выходит навстречу. Останавливается в нескольких шагах, на открытом месте. Ни щита, ни доспеха. Только рубаха, жилетка и восемь открытых рук. Глаза чёрные, серьёзные, но без злобы.
— Скажи, король Данила, — говорит он. — А почему ты на нас напал-то?
Я хмыкаю:
— Это вы напали на меня, вообще-то. А ещё я — Страж Молодильного сада, и вы ведёте войско туда с очевидными немирными намерениями. Ты серьёзно думаешь, что я должен был встретить вас объятиями?
Белогривый рядом недовольно переступает ногами, подрагивает холкой и издаёт низкое, раздражённое фырканье. Ему явно не по вкусу, что мы остановились и что больше не крушим конеедов, а также что я говорю с вождём, а не мчусь вперёд, разбрасывая их по степи. Я тянусь к его гриве, хлопаю по башке, передаю в мыслеречь:
— Тише, парень… Видишь — я договариваюсь. А конеедов ещё потопчем. Если не этих, так других.
Он фыркает в ответ, упрямо, но голос больше не подаёт. Хмен тем временем разъясняет свою позицию:
— Король Данила, да, мы действительно шли к Молодильному саду, но только потому, что туда движется другое войско. А именно — наши кровные враги, племя Рыжих Бродяг. Если они доберутся до ананасов бессмертия — всё, конец. Они будут жить вечно, а нам их не победить. Я не могу этого допустить.
Я морщу лоб:
— Чего? Каких ещё ананасов бессмертия?
Хмен искренне удивляется. Его глаза расширяются, он даже взмахивает верхними руками:
— Как это «каких»? Это у вас же они растут. Говорят, что жёлтые такие, шипастые. Если съешь хоть один плод — то будешь жить вечно, а ещё потом летать и стрелять молниями из глаз.
— И ещё отрастает новая пара рук с клешнями! — добавляет кто-то из войска.
— И ещё обрастаешь густой шевелюрой! — замечает лысый многорукий оттуда же.
— И с женщинами всегда можешь в постели! — кивает совсем уже старый дикарь.
— По слухам, у вас растёт в Саду целая роща таких ананасов, — грустно кивает Хмен. — Мы не можем позволить Рыжим Бродягам стать настолько сильными и наплодить огромное потомство.
Я качаю головой:
— Нет у нас никаких ананасов бессмертия. Это, друг мой, видимо, байка. Или кто-то вас дезинформировал.
Хмен зависает. Он скребёт затылок четырьмя руками сразу, щурится, бормочет:
— Даже так? Может, нас и правда ввели в заблуждение, раз сам Страж Сада так говорит.
И тут по мыслеречи говорит Дед Дасар:
— Шеф. Со вторым войском договориться не получилось. Сразу начали осыпать нас огнём. Кричат, чтоб мы им выдали какие-то «ананасы бессмертия и вечного либидо», или они вырежут всех и унесут нас в мешках. Кажется, они совсем охренели. Видимо, будем принимать их как положено.
Я отвечаю мысленно:
— Ясно. Зато я в шаге от того, чтобы договориться с восточным войском. Мой приказ остаётся без изменений. Стройтесь на опушке, как договаривались.
Я возвращаю взгляд на Хмена. Тот все еще растерянно чешет голову, видимо, ждёт моего решения.
— Что мне теперь с вами делать, Хмен? Вы напали на меня целой армией. Это не забывается. Теперь вы в долгу.
Он не спорит. Только кивает, вздыхает, отвечает честно:
— Мы и так тебе должны за спасение моего племянника. Он жив благодаря тебе. У нас принято держаться за родню и щедро благодарить за её спасение.
— Отлично, — говорю. — Значит, будете биться со своими врагами — с вашими этими Ржавыми бомжами, как вы и хотели. Только теперь — под моим командованием и с моей боевой поддержкой.
Хмен расправляет плечи, его лицо проясняется. В голосе — искренняя радость:
— Конечно! С таким сильным союзником нам никто не страшен. Веди нас в бой, король Данила!
Я запрыгиваю на спринта, хлопаю Белогривого по шее.
— Покажи класс, дружище! — бросаю, стиснув бёдрами конские бока.
Он послушно поднимается на дыбы, громко ржёт. Многорукие притихли, глядят. Потом Хмен, вскочив в седло, выкрикивает боевой зов. И вскоре всё войско оживает и следует нашему примеру.
Я направляю Белогривого вперёд, к Молодильному саду. За спиной разносится топот. Войско Жёлтых Рук вскакивает на шестилапок и несётся за мной, громко улюлюкая.
* * *
 Молодильный сад, Та сторона 
Леди Гюрза в одиночестве скакала по зелёной равнине, поднимая за собой вихрь пыли. Ей захотелось выбраться на прогулку и развеяться. Банкет у Ламара прошел не как планировалось. Человечишка-менталист оказался опытными игроком. Раскусил затею Гагера и Гюрзы, да и смог вырвать победу. Почему-то этот Данила был привычен к интригам и подлым ходам дроу. Даже непонятно, где он так обматерел? Ладно, хватит думать о нем. Гюрза выбралась покататься именно чтобы отвлечься от мыслей о своем проигрыше.
Позади мерцал горизонт, а впереди — уже виднелись кроны Молодильного сада. Она приближалась не затем, чтобы остановить поджог. Напротив. Хотела увидеть, как вспыхнет этот проклятый Сад, который когда-то пытался возродить её отец. Его попытки были безуспешные. Не хватило чего-то, может, силы, воли, поддержки. Теперь Сад должен исчезнуть, а именно — сгореть до тла, чтобы тот человечишка, называющий себя королём альвов, не смог возродить его и не стать правой рукой Багровому Властелину. Да кем этот Данила себя возомнил! Ничтожество! Он всего лишь человек, а смеет брать в жёны альвиек, называться правителем альвийского народа, а теперь ещё и власть над дроу хочет захапать! Не зря жених Гюрзы Гагер так возненавидел этого менталиста! Есть за что!
Но тут в пышной груди телепатки кольнуло. Лёгкий дрожащий импульс, словно что-то в пространстве изменилось. Она вскинула голову.
Багровый Властелин. Он здесь!
Не было сомнений, что Его Багровейшество где-то неподалёку. Гюрза почувствовала его ментальными щупами. Дрожащие пальцы леди схватили связь-артефакт. Быстрым судорожным движением она активировала его, вызвала Ламара.
— Ламар! Срочно отзови своих поджигателей! Багровый Властелин здесь! Если он узнает, что мы затеяли, нам всем конец.
Ламар в ответ — испуганно:
— Поздно. Они отключили артефактную связь, чтобы их не засекли. Там уже началось.
— Идиоты… — прошипела Гюрза.
Она резко разворачивает коня и мчится к Саду. Только бы успеть!
* * *
 Молодильный сад, Та сторона 
Багровый Властелин стоял на склоне, высоко над равниной, и безмолвно наблюдал, как остаточные волны Тьмы медленно рассеивались в воздухе. Тонкий чёрный дым клубился над землёй — след от недавнего артефакта. Он знал эту структуру. Это был Всплеск Тьмы, техника характерной сборки, почерк Гагера. Как этот артефакт оказался у Данилы?
Внизу, в долине, тавры уже заканчивали операцию. Пойманных спринтов загоняли в клетки с магической защитой, пригнанные на прицепах. Эти клетки, по-видимому, не позволяли зверям телепортироваться.
А ведь добыча выдалась щедрая. Не просто табун — табун Серебряного Луча. Легенда степей.
А Данила и вовсе умчался на самом вожаке. Выйдет ли у него объездить жеребца? Багровый сильно сомневался. До сегодняшнего дня этот спринт считался неоседланным. Давным-давно лорды-дроу пытались заполучить его на спор, устраивали охоты с усыпляющими чарами, подсылали менталистов — всё напрасно. Он рвал узы, крушил клетки, скидывал всадников, топтал укротителей.
Конечно, Серебряного Луча можно было ранить — даже убить. Но это было запрещено. Сам Багровый Властелин наложил запрет под страхом смертной казни. С этим жеребцом у него были связаны важные, личные воспоминания. Запрет прозвучал давно, и за сотни лет его почти все забыли — как и о самом непокорном спринте.
Когда табун уже увозили, к Багровому Властелину подошла девушка в чёрном тактическом костюме, плотно облегающем гибкое, тренированное тело. Волосы — золотые, стянуты в толстую косу.
— Чем могу помочь вам, Ваше Багровейшество? — спросила она вежливо.
Ауст инстинктивно напрягся. Багровый повернулся к альве:
— Откуда ты узнала, что я здесь, королева Люминария?
— По поручению короля-супруга отныне я слежу за Садом, — ответила Лакомка, мягко склонив голову. — Теперь я чувствую всех, кто входит в его пределы. Всех без исключения.
Багровый Властелин молча кивнул. Друидская техника высокого уровня. И, разумеется, именно главная жена Данилы обладала ею. Сколько же сюрпризов таит в себе род Вещих-Филиновых?
Он снова перевёл взгляд на равнину. Туда, куда унёсся Серебряный Луч. Умрёт ли сегодня легенда о непокорном жеребце? Покорится ли самый быстрый спринт человеку-менталисту? Багровый знал о вожаке-спринте очень много, но о короле Даниле — очень мало, и потому уже не знал ответа.
На равнине вдруг появились две армии многоруких. Одна — ещё только точка на горизонте. Вторая — уже близко. Всё отчётливее становились видны силуэты шестилапых скакунов. Гул копыт поднимал над землёй пыль, густую и вязкую.
Ауст сощурился на приближающуюся армию.
— Сколько многоруких! Весёлое время мы выбрали для посещения, Ваше Багровейшество, — сказал лорд азартно. — Интересно, сможет ли менталист Филинов отбиться!
Из-за холма, от одного войска, на бешеной скорости нёсся всадник. Серебристый спринт сиял на солнце, как полированная сталь, и на нём верхом сидел Данила. Менталист всё же смог приручить Серебряного Луча! Багровый удивлённо покачал головой.
— Почему Филинов бежит не к врагу, а от врага⁈ — возмутился вслух Ауст.
Королева-блондинка холодно посмотрела на лорда-дроу.
— Вы невнимательны, лорд, — только и сказала она, но не пояснила, что имеет в виду.
Тем временем Данила мчался прямо к Саду. Пыль за его спиной клубилась тяжёлыми завитками, словно след от торнадо.
Менталист приблизился к склону с Багровым, замедлил шаг и, даже не спешиваясь, бросил:
— Ваше Багровейшество! Решили заглянуть на огонёк?
Ауст вскинул бровь.
— Почему ты, король Данила, скачешь от дикарей, а не стоишь и не сражаешься за Сад?
Данила усмехнулся, расслабив колени, что сжимали конские бока:
— Вы ошиблись, лорд Ауст. Вообще-то я, наоборот, привёл этих доблестных многоруких. Это племя Жёлтых Рук. Они пришли, чтобы дать бой Рыжим Бродягам — а вот те как раз и направляются навредить Саду. Так что всё по плану.
Багровый Властелин, приподняв правую бровь, спросил:
— Король Данила, когда ты успел встретиться с войском многоруких? Ты разве не мчался объезжать Серебряного Луча?
Данила переглянулся с обернувшимся на него скакуном, легко хлопнул его по шее:
— Так ты, оказывается, Серебряный Луч? Ну, прости, всё равно будешь Белогривым, я уже привык.
Скакун мотнул головой без недовольства, мол, пофиг вообще.
Данила же усмехнулся Багровому:
— Вы правы, Ваше Багровейшество, я также объездил и этого спринта. Это не заняло много времени.
— «Не заняло много времени», говоришь? — переспросил Багровый. — Забавно слышать. А ведь этого зверя триста лет никто не мог усмирить. Ни один всадник не держался на нём дольше минуты.
— Да? И, правда, забавно, — без интереса бросил Данила. — Простите, но у меня дела.
В этот момент появился один из людей Данилы, быстрым шагом подходя к спринту.
— Дасар! Где спринты? — спросил Данила на ходу.
— Где-где… в клетках, как ты велел, шеф. Пойманы все.
— Отлично! А теперь выпускайте табун, — коротко сказал менталист.
— Выпускать⁈ — офигел Дасар. — Мы их для этого ловили, что ли?
Данила даже не повернулся, только бросил через плечо:
— Ага. Чтобы выпустить, и мои тавры сели верхом. Время собирать портал-кавалерию.



Глава 14

 Дикий остров, Та сторона 
Феанор уже который день влачит существование на крошечном, забытом богами острове.
— Грёбаный Филинов… — сердито бормочет он, поднимаясь с циновки в очередной раскалённый рассвет и выходя из жалкого пальмового шалаша.
Едва нос показался наружу, к нему подбегает целая стая жён — два десятка смуглых, совершенно обнажённых дикарок. Пришлось взять их в супруги по местному обычаю: вождь обязан иметь не менее пятнадцати жён, дабы увеличивать своё племя, а чтобы сразу продемонстрировать силу и внушить уважение новым подданным, Феанор увеличил норму и объявил себя обладателем двадцати пяти. Если бы не козни Филинова с его гигантской черепахой, он бы никогда не застрял среди этих ленивых и развратных островитян!
Проблема, однако, не только в дикарях. Остров — сплошная скала, редкие карликовые деревца не годятся на строительство корабля. На попытки уговорить подданных соорудить хотя бы жалкий плот дикари отвечали вялыми вздохами и философским бездействием.
К Воителю подходит главная жена, толстая чернокожая дочь прежнего вождя. Широкими ладонями она бережно протягивает ему веник из крупных, веерообразных листьев:
— Гоба, — напыщенно произносит она ритуальную формулу подношения.
Феанор в ответ лишь тяжело вздыхает. Пора на вершину скалы — исполнять ежедневный «танец дождя». Он вскарабкивается по раскалённым камням, обрывает с тела последнюю тряпицу — набедренную повязку — и, сверкая бледной задницей в зените небес, начинает размахивать веником, выкрикивая гортанные, многозначительные звуки. Внизу племя восторженно подвывает, размахивает руками и подпевает вождю: без этого фарса местные считают, что дождь никогда не наполнит единственную каменную чашу водоёма. Ведь рек на острове нет, и только дожди не позволяют племени умереть от жажды.
В самый разгар пляски воздух рассекает ослепительная вспышка: искры жёлтых молний ползут по скале, и на площадке материализуется Лиан — турбо‑пупс с лукавой улыбкой и вечным шлейфом электрических разрядов.
— Ого‑го! — ухмыляется малыш‑Организатор. — Могучий Воитель скачет, да голым задом сверкает!
Феанор резко замирает, опустив веник. Он срывается вперёд, хватая мелкого гостя за плечо:
— Организатор, это ты? Вытащи меня отсюда немедленно! Обещаю, что останусь в долгу!
Лиан, всё так же посмеиваясь, мягко высвобождается:
— Председатель и так велел спасти тебя, — кивает он. — Но только в обмен на один‑единственный ответ: зачем Багровый Властелин перенёс Крепость Пагубы в Антарктиду?
У подножия скалы дикари замирают, вытянув шеи в ожидании продолжения святого танца, а наверху Феанор, вопреки всей своей воинской гордыне, едва не падает на колени — настолько привлекателен шанс покинуть проклятый каменный остров и своё абсурдное гаремное царство.
Феанор замирает, трёт пальцами мокрый от пота затылок: никакой идеи, зачем Багровый Властелин тащился в антарктический холод к Филинову. Одно ясно — Организация не заберёт его с этого проклятого камня без убедительной версии, а превращать Лунный Диск во врага — роскошь, которую он сейчас не потянет. Придётся соврать да так, чтобы обман долго ещё не вскрылся.
В голове Феанора лихорадочно рождается первая правдоподобная чушь, за которую он тут же цепляется, как утопающий за щепку:
— Ну… Багровый Властелин, кажется, положил глаз на сестру Данилы. На Екатерину.
— Да ладно! — у Лиана глаза становятся, как большие монеты, блеск аж в потолок. — Багровый решил породниться с королём Данилой?
— Говорю же, как слышал. Я свою часть выполнил, твоя очередь. Сделка есть сделка.
Лиан молча кивает, его маленькие ступни ускоряются, и в следующее мгновение он хватает Феанора за лодыжки, легко закидывает рослого Воителя себе на плечи. Размазавшись в жёлтую молнию, турбо‑пупс срывается вниз по отвесному склону, проносится через побережье и мчится над морем, оставляя за собой шлейф озона и жёлтый электрический след. Остров исчезает за горизонтом — словно его и не было. Океан внизу сверкает, как расплавленное стекло.
На подлёте к материку Лиан ускоряется и резко тормозит уже посреди пустынного плато — песок взрывается под ногами, поднимая облако, словно пыльный гейзер. Он сбрасывает Феанора в горячие дюны, хлопает ладонями — мол, «сам справишься» — и тут же уносится дальше, сверкая в воздухе разрядами молний.
Через секунду он уже замирает в фиолетовом полумраке — прямо посреди коридора штаба Лунного Диска.
Турбо‑пупс, постучавшись, заходит в кабинет Председателя. За массивным столом Хоттабыч читает какой‑то свиток, покуривая кальян. Его седая борода струится по шёлковому халату, кальянное облако повисло под потолком.
— А Лиан, вернулся уже? Ну и? — глухо бурчит Председатель.
— Выбросил Феанора в пустыне, подальше от живых душ. Король Данила не должен разозлиться — теперь Феанор точно не вырвет у него победу в корабельной гонке.
Хоттабыч, нахмурив брови, кивает:
— Стало быть, он рассказал, что Багровый Властелин делал в Антарктиде?
— Так точно. Феанор считает, что Багровый сватался к Екатерине Игоревне Вещей Филинове, сестре короля Данилы.
— ЧЕГО⁈ — Председатель, как раз втягивавший дым, закашливается. — Кха‑кха… Багровый хочет… кха… породниться с родом Вещих Филиновых⁈
Он хлопает себя по груди, чтобы перестать кашлять, тяжёлый стул скрипит, брови поднимаются в удивлении. Багровый был безразличным к женщинам сотни лет со времён разрыва с Дианой — и вдруг сватовство? Да ещё к девчонке‑менталистке? Такого Хоттабыч точно не ожидал. Вот сколько сотен лет он живёт, вроде бы ко всему привык, но как только познакомился с Филиновыми, то никак не перестанет удивляться. Мало ему сюрпризов от самого Данилы, о нет — даже такие, казалось бы, неизменные фигуры, как Багровый Властелин, вдруг выкидывают кульбиты! Будто все, кто хоть раз пересекается с королём Данилой, немедленно заражаются его непредсказуемостью.
— Что будете делать, Председатель? — спрашивает Лиан.
— Что‑что… — сквозь хриплый смешок проходит стальной тон. — Свататься к сестре короля Данилы, конечно.
— И вы тоже? — Лиан чуть не спотыкается на месте.
— А я чем хуже Багрового? — Хоттабыч стряхивает пепел с трубки, старые морщины разглаживаются звериной ухмылкой. — Я вообще‑то его моложе! Да и так будет легче выяснить, чего Багровый добивается. А то слишком много вопросов! Почему ему понадобилась именно Екатерина? Почему он хочет породниться с родом Вещих Филиновых?
* * *
Я стою на травянистом пригорке у самой опушки. Внизу, у подножия, скрипят прицепы, которые тавры только что подтянули — внутри клеток мечутся спринты: бурые копыта лупят по доскам, хвосты хлещут по решёткам, ноздри раздуваются. Клетки, вроде бы, просторные, но для диких лошадей любая решётка — уже приговор.
Впрочем, держать их там я и не собирался долго. Я же не живодёр, в конце концов.
— Данила, ты решил приручить всё стадо? — ленивый баритон Багрового Властелина стелется сбоку. Древнего мага, похоже, заинтересовала наша возня, раз он до сих пор тут стоит с Аустом, молчащим за его спиной, и с любопытством наблюдает за моими действиями.
Поворачиваюсь с усмешкой:
— А что, Ваше Багровейшество, разве это сложно?
Красноволосый юноша, под обликом которого прячется маг старше моих прадедов, прикрывает глаза, будто размышляет, смеяться или сделать морду кирпичом:
— Любопытно, как ты собираешься приручить табун. Это дикие спринты, и они никогда не знали поводьев и седел.
— Дикие? — кладу ладонь на серебряную холку Белогривого, он фыркает, росчерк серебра по гребню. — По‑моему, вполне домашние.
Властелин хмыкает:
— Серебряный Луч — другое дело. Когда‑то он принадлежал Зигру Могучему; после его смерти Луч никого не подпускал к себе. Он умеет носить всадника, но выбирает его сам. И всё‑таки: как подчинишь остальных?
Улыбаюсь:
— Табун слушается вожака, а вожак уже подо мной. Остальное — техника.
— Понятно… — в рубиновых зрачках Властелина вспыхивает догадка, а затем он меняет тему, действительно более важную для него: — Где, кстати, Красивая?
— Вон же она, — киваю вниз.
По склону поднимаются Настя и Красивая — золотистая тигрица и рыжая волчица бок о бок. Настя сразу обращается: вспышка зелёного света, и передо мной девушка в потёртых джинсовых шортиках, майка липнет к коже. Лёгкой пружинистой походкой она подбегает к Белогривому, глаза сияют:
— Даня, вау! Ты справился! Какой красавец! — она нерешительно тянет ладонь к гриве и тут же одёргивает. — А можно?
— Гладь, пока добрый, — шучу.
Пальцы Насти ловят серебряную гриву, жеребец снисходительно фыркает и даже чуть склоняет голову. Красивая проходит мимо Багрового, будто он всего лишь сорняк; тот мрачнеет, словно получил леща тигриной лапой:
— Леди…
Тигрица усаживается рядом со мной, зевает — и всё, ноль внимания к великому древнему магу.
Я же перевожу взгляд на последнюю привезённую клетку:
— Пора. Лакомка, Настя, пойдёмте.
Спускаемся к повозкам. Рыжие бродяги ещё далеко скачут — время играет на нас.
— Лакомка, займись Настей, — бросаю.
Альва присаживается, касается загорелых бёдер Насти — из воздуха, с тихим шелестом, вырастают широкие, как ремни, лианы. Они обвивают стройные ножки оборотницы ниже шорт, плотно, без зазоров — как штаны, сотканные из зелени.
— Чтобы кожу не натёрла, — с улыбкой поясняет Лакомка, сама она в кожаном брючном костюме, так что ей лианная одежка без надобности. — Верхом — это легко сделать.
— Я поеду верхом? — Настя округляет глаза.
— Все желающие получат по парнокопытному другу, — подмигиваю.
Пришпориваю Белогривого, подъезжаю к клеткам, наклоняюсь к серебристой гриве:
— Ну что, партнёр, план помнишь?
Жеребец вздымает голову и, гарцуя перед клетками, ржёт — низко, гулко. Спринты слышат зов вожака, бросают взгляды на решётки, бьют грудью прутья. В ответ — хоровой рёв, от которого вибрирует воздух.
— Открывайте, — бросаю таврам.
Тавры срывают засовы. Спринты вихрем вырываются на волю, но вместо паники — плавный разворот к Белогривому. Лошади явно поражены, что их вожак позволил двуногому сесть на него. Но Белогривый объясняет им всё коротким резким ржанием, и спринты не смеют ослушаться самого быстрого и сильного среди них.
— Выбирайте по другу и садитесь верхом, — бросаю я жёнам и таврам. — С этой минуты вы — моя портальная кавалерия, которая всегда приходит вовремя.
Тавры слушаются; верхом они обучены ездить, правда, только в седле, но это мы сейчас исправим, только сначала проконтролируем процесс усаживания. Спринты то и дело оглядываются на Белогривого. Ни один из них не знает, что такое поводья или седло — и Белогривый не исключение: даже Зигра Могучего он таскал исключительно «налегке», без седла, стремян и сбруи.
Но я не вижу в этом проблемы.
Дотрагиваюсь до сознания жеребца. Его память поддаётся легко, как будто ждала команды: мелькают образы — команда ногами, передача импульса через бёдра, управление без слов, только телом. Выбираю всё нужное, сжимаю в «ментал‑пакет» и пересылаю по кругу: сорок тавров, Настя, Лакомка. Передача мгновенная — ментальный код встраивается в сознания, и вот они уже знают. Мозг помнит то, чего тело ещё не делало.
Программировать своих людей и жён я обычно не люблю, но это касается только их собственных желаний и свободы воли. А дать полезные навыки и новые знания — почему бы и нет?
Проверяю — ментальные закладки установлены. Всё внедрено.
Система проста: удар одним коленом — поворот, удар обоими — ускорение, ослабил нажим — замедление.
— Я уже умею ездить!! — Настя визжит от восторга. — Даня, я научилась!
Её рыжая кобыла, словно снаряд, выстреливает по лугу, описывая широкие петли. Настя смеётся, рыжие длинные волосы вьются, лицо сияет. Багровый на холме явно приглядывается к моим педагогическим талантам — уж больно внимательно он наблюдает за таврами, которые теперь уверенно катают круги, будто всю жизнь ездили без седла.
Лакомка выбирает кобылу соловой масти — жёлто‑золотистую, будто поджаренный сахар.
— Ты будешь моей Золоткой, — мягко говорит альва, гладя кобылку по шее.
Прыг — и альва уже на спине Золотки. Та даже ухом не повела. Природная магия альвов делает их почти невесомыми — они и по снегу ходят, не оставляя следов. Так что их лошадям очень даже повезло.
Вон даже Белогривый с завистью посмотрел на Золотку.
— Ну‑ну, хорош завидовать девочке, — по мыслеречи укоряю могучего жеребца. — Ты вон какой здоровяк, ничего, не переломишься от моего веса. Я не тонну вешу.
— Рарара, — ворчит Белогривый.
Но вдруг что‑то меняется. Лакомка замирает в движении, глаза округляются.
— Мелиндо, в саду чужие. Трое.
— Где? — напрягаюсь, уже бросая в лес ментальный щуп.
— Западная часть Молодильного сада. Пробрались глубоко.
Я уже нащупал гостей щупами. Да, трое, все дроу. Видимо, заварушка с многорукими — это и правда задумана как отвлекающий манёвр. Узнаю тактику Гагера.
Быстрый взгляд на войска многоруких: с севера тянется кавалерия Рыжих Бродяг, с востока формируются ряды Жёлтых Рук. Ещё не началось. У нас есть немного времени.
Подключаю своих командиров к ментальной линии:
— Дасар, Дибурд — командование на вас. Контролируйте табун, и пусть один из вас запустит лёгкую тренировку кавалерии. Схемы уже вшиты.
— Принято, — рявкает Дасар.
Поворачиваюсь к Лакомке:
— Пойдемте, моя королева, взглянем на гостей. Мне нужно понять, кто именно сунулся, прежде чем решить, что с ними делать.
— Конечно, мелиндо! — Она кивает, и мы, едва оторвав копыта от земли, ныряем в тень деревьев.
Мы с Лакомкой идём по троллиной тропе — она достаточно широкая, чтобы два всадника шли бок о бок. Тролли весь лес такими широкими тропами испещрили, так что и патрули можно делать конные, что очень упрощает работу контроля над Садом. Потому табун спринтов очень мне пригодится — в первую очередь для дозоров. А кормить их мы придумаем чем‑нибудь вместо кустов, да тем же овсом хоть бы, но с магическими добавками, конечно, чтобы спринты оставались такими же мощными и быстрыми.
Я раскидываю ментальные щупы во все стороны: больше незваных гостей не видно, только те трое лазутчиков. Всего одна группа, значит. С одной стороны — так меньше вероятность у них попасться. Но и одна ошибка — и вся операция по диверсии провалится.
— Уже почти пришли, — сообщаю Лакомке по мыслеречи. — Подойдём незаметно.
Сворачиваем к западной части на полянку. Вид открывается сразу: сначала лошадь, затем леди Гюрза в кожаном костюме наездницы, подчёркивающем высокий бюст, а рядом двое огневиков в доспехах. Один поставил у дерева канистру, и у меня в голове сразу вспыхивает предупреждение. Канистра‑то не с бензином, а с магическим высокоэнергетическим зельем.
Гюрза о чём‑то яростно разговаривает с огневиками, размахивая руками. Слышен мат и ругань! Ох, леди разошлась!
Конечно, из‑за телепатки Гюрзы нам подойти незаметно не получается. Леди сразу оборачивается, засекла наши сознания.
— Кто здесь⁈
— Леди Гюрза? — говорю, выходя из‑за дерева. — Что вы здесь делаете?
Она даже не делает вид, что удивлена. Вместо ответа — жест головой в нашу сторону и истошный крик:
— Король Данила! Это поджигатели! Их нужно убить!
Мм?.. Я даже не успеваю среагировать, как она бросает пси‑копьё в одного из огневиков. Луч проникает в мозг сквозь шлем. Психический удар вырубает сознание, разрушает импульсный центр. Тело падает как мешок. Без шансов.
— Ах ты, сука! — взрывается второй. У него срывает тормоза — огонь хлещет из ладоней, всё мгновенно.
Гюрза с визгом отскакивает за дерево. Огневик тут же одним взглядом воспламеняет зелье в канистре. Жидкость становится струящимся потоком огня, что вырывается из ёмкости, самовоспламеняясь от его воли. Пламя ударяет в ближайшее дерево, к счастью, это оказывается сухостоем.
— Это «Ожиг»! — ревёт огневик. — Вы не потушите его! Весь Сад сгорит!
Я уже действую. Формирую Тьму‑Воду. Закручиваю из неё кокон вокруг горящего дерева. Не тушу — нет смысла, огневик не соврал, зелье не потушить. Потому просто изолирую. Зелье, правда, интересное, но разберемся позже.
— Что, нахрен, ты делаешь⁈ — испуганно визжит огневик, увидев, как дерево скрылось под коконом из Тьмы‑Воды.
— Изолирую твою игрушку, — бросаю, когда чёрная сфера замыкается, ловит огонь внутрь.
Огневик не успевает понять, что проиграл. Бросаю «Каменный град», и валуны врезаются ему в грудь. Тот отлетает, ломая куст. Я уже формирую спеленовывающее заклинание, но тут снова влезает Гюрза и швыряет пси‑копьё ему в лоб.
— Сдохни, мусор! — визжит пышногрудая телепатка.
— Леди, твою мать! — срываюсь я и, схватив её лианой, откидываю в сторону.
Сам подбегаю к огневику, да только поздно. Психическая структура мозга уже оплавлена. Я вычищаю остатки псионики, чтобы спасти другие участки, но он уже в глубокой коме. Воспоминания безвозвратно потеряны.
— Леди, — мой голос становится спокойным. — И зачем вы это сделали? Он мог бы рассказать, кто их послал. А вы — уничтожили улики.
Гюрза выбирается из кустов, сплёвывая листья. Местами костюм подрался об ветви, обнажив нежную кожу груди. Пожалуй, я перестарался с броском. А впрочем — ран нет, да нехрен творить, что вздумается.
Лицо леди — злое и раздражённое. Алая прядь спадает со лба.
— Он был опасен, король Данила! У него был «Ожиг»! С таким оружием огневик запросто может спалить весь Сад! Я действовала согласно обстоятельствам!
Лакомка подходит ближе. Голос ровный:
— А как вы их обнаружили, леди?
— Просто… я гуляла неподалёку, скакала вдоль опушки, — пожимает плечами Гюрза, немного растерянно. — Вдруг заметила, как эти двое тащат канистру в Сад, ну и проследила за ними. Сомнения не оставалось, что они собираются сделать. Я пыталась их остановить угрозами, а потом пришли вы — и началась драка.
В мыслеканале Лакомка уверенно предполагает:
— Мелиндо, она убила своих подельников, чтобы ты не мог их допросить и выйти на неё.
Отвечаю жене:
— Да, она умно поступила. И у нас нет оснований её хватать и сканировать. Иначе она будет иметь право подать жалобу Багровому Властелину как верная леди.
— Неужели она выйдет сухой из воды, мелиндо? — волнуется моя златовласая жена.
— Об этом не может быть и речи, — посылаю ей мысленную улыбку. — Раз она назвалась спасительницей Сада, то и продолжим ей подыгрывать.
Я поворачиваюсь к телепатке:
— Леди Гюрза, вы сразили насмерть двух поджигателей и должны пойти с нами. Багровый Властелин сейчас на опушке. Думаю, он будет рад увидеть свою верную подданную, что защитила Сад.
Гюрза отступает на полшага. В голосе дрожь:
— Может, не надо… Его Багровейшество меня, наверное, и не помнит.
Я улыбаюсь:
— Тогда я вас представлю, не проблема. Не волнуйтесь. Он в хорошем настроении. А вы, безусловно, заслужили его похвалу.
Леди дроу обжигает меня злым взглядом, поняв, что я загнал её в тупик.
— Что ж… как скажете, король Данила… — Гюрза уже разворачивается, собирается идти, но я поднимаю ладонь:
— Не торопитесь. Надо же разобраться с огнём.
— Ах да, точно, — краснеет леди, поняв, как ступила. Она играет роль спасительницы, но тут просто наплевала на возможные очаги возгорания.
Первым делом занимаюсь изолированным сухостоем. Тут всё просто — сжимаю Тьму‑Воду, пока огонь не исчезает, сжатый в точку.
Затем перевожу взгляд на канистру с «Ожигом». Пламя внутри не исчезло — ёмкость заполнена кипящим пламенем.
Подхожу к канистре. Внутри щёлкает ментальный переключатель — я активирую легионера огневика. Теперь могу просканировать содержимое канистры Даром Огня. Ого. Гюрза не преувеличила угрозу. Любой огневик может с помощью этого «Ожига» устроить филиал ада. Настоящее высокоуровневое зелье под Дар Огня. Очень дорогих ингредиентов, поди, стоит.
Протягиваю руку — и из горлышка медленно тянется струя горящего зелья. Не падает вниз, нет — повисает в воздухе, как огненная змея, и начинает разворачиваться. Под моей волей пламя закручивается, края растягиваются в форму крыльев.
— Что вы делаете, лорд Данила? — Гюрза делает шаг вперёд. Голос напряжённый, но не приказывает. Она боится. — Вы можете сжечь весь Сад!
Я не отрываю взгляда от пульсирующего пламени. Оно слушается. Пока слушается.
— Это зелье может сжечь не только деревья, но и людей, леди.
— Но зачем⁈ — Гюрза дрожит, а Лакомка победоносно усмехается, она‑то знает моего внутреннего Жору прекрасно.
— Я просто не дам этому добру пропасть зря, — отвечаю.
Пламя гудит в воздухе, принимая форму.
* * *
 Молодильный сад, Та сторона 
Настя не может нарадоваться своей рыжей кобыле. Она сжимает её бока коленями — и та тут же откликается. Плавно идёт вперёд, потом делает поворот. Один лёгкий толчок пяткой — и рыжая грациозно смещается в сторону. Настя проводит ладонью по гладкой шее — кобыла фыркает, уши разворачиваются назад, прислушивается.
— Какая ты у меня умница… — шепчет она, улыбаясь.
Рядом, в тени деревьев, приближается Красивая. Настя прекрасно видит: тигрица тоже загляделась на вишнёвую кобылу, но упорно не возвращается в человеческую форму. Она ещё не готова к этому. У Красивой явно какая‑то травма, что она постоянно в тигрином облике.
Из чащи выходят Даня, Лакомка и… леди Гюрза в порванном на груди наездном костюме, из‑за чего леди щеголяет частично голыми сиськами. У последней лицо напряжённое, губы сжаты. Над их головами медленно кружит сияющая жар‑птица — огромная, переливающаяся, с пламенем вместо перьев.
Настя ахает:
— Где вы нашли жар‑птиц⁈
— Это не птица, — смеётся Лакомка. — Это огненное зелье. Даня его заставил принять облик птицы.
Гюрза хмурится, опускает взгляд. Явно не в восторге от происходящего.
Даня обращается к Багровому Властелину, что стоит чуть поодаль, наблюдая:
— Ваше Багровейшество, леди Гюрза помогла нам защитить Сад от поджигателей, которые тайком проникли неподалёку от нас. Думаю, леди не откажется помочь и с дикарями.
— Что⁈ — вскидывается Гюрза, но тут же замолкает, потому что Багровый Властелин даже не моргает:
— Отличная идея, — спокойно произносит он.
Даня кивает на чёрную кобылу, стоящую у края поляны:
— Леди Гюрза, вот свободная лошадь. Надеюсь, умеете ездить без седла и узды?
— Умею, — шипит та зло, сдувая алую прядь, упавшую на лицо. Вскакивает — и уже через секунду на животном.
И всё начинает собираться. Как будто кто‑то щёлкнул тумблером. Даня подзывает воеводу Дибурда, что оседлал крупного бурого спринта, и даёт ментальную команду: всем всадникам — приготовиться. Он — впереди. За ним — мы с таврами.
Настя перехватывает взгляд Лакомки, та поощряюще улыбается, поглаживая Золотку. Альва в бой не пойдёт. Она главная жена, и у неё другие задачи.
По флангам тавры надевают каменные доспехи. Камень срастается с телом, будто живой.
Настя на груди поправляет защитный артефакт.
Она в последний раз гладит кобылу по шее и вглядывается в горизонт. Затем уже мчится вперёд за Даней. А над ними парит искусственная «жар‑птица».
* * *
 Невский замок, Невинск 
Лена сидела в кабинете, уткнувшись в кипу отчётов. В голове гудело — то ли от скуки, то ли от десятого перечитывания налоговой сводки по Междуречью, где цифры явно пытались начать жить своей жизнью. На столе громоздились три неутверждённые расходки, два срочных указа и свежая порция докладов от Киры. Всё как полагается в хорошем утре: никого не убили, но поводов подумать об этом было предостаточно.
Дверь распахнулась без стука. Лена уже собиралась попросить кофе у слуги, но на пороге застыл гвардеец с потупленным взглядом.
— Елена Викторовна, — объявил он. — У ворот представитель Организации.
Лена тут же выпрямилась.
— Кто именно?
— Лорд Ангел. Говорит, должен передать послание Екатерине Игоревне и главе рода Вещих Филиновых.
«Кате?» — удивилась Лена.
— Данилы Степановича нет, — ответила она. — Скажи, что я принимаю всех от его имени. Проводи его в приёмную. Мы с Екатериной сейчас спустимся.
Через минуту Лена уже шла по коридору, рядом с Катей. Та молчала, чуть взъерошенная, но нарядная, в простом домашнем платье — совсем не готовая к катастрофам. Лена старалась держать лицо, но внутри уже поднималась нехорошая волна тревоги.
Они вошли в гостиную.
Ангел уже стоял там — высокий, закованный в рифлёные золотые доспехи, с крыльями, аккуратно сложенными за спиной. Лицо скрывала гравированная маска, голос звучал глухо, будто из глубины древнего колодца.
— Я должен передать послание главе рода Вещих Филиновых королю Даниле, — произнёс он.
— Короля Данилы нет, — твёрдо сказала Лена. — Я исполняю его обязанности. Можете говорить со мной.
Ангел кивнул и протянул свиток. Лена приняла его — печать красная, с символом Председателя.
Но Ангел не ушёл. Он продолжал смотреть прямо на них.
— Председатель Организации, Хоттабыч, — медленно сказал он, — передаёт предложение об официальном сватовстве к сестре короля Данилы Екатерине Игоревне.
* * *
Мы летим на спринтах сквозь густую поросль, прорезая заросли. Впереди на равнине уже маячат силуэты Рыжих Бродяг на шестилапках. Они нас заметили — сыпятся песчаные стрелы, хищно свистят, но я поднимаю руку — и мы всей конницей телепортируемся. Мгновенный скачок — и нас уже нет на месте обстрела. Возникаем у самых передних рядов врага, в шаге от столкновения.
— ТОРРР! — слышу позади ревущий боевой вопль тавров.
Врезаемся в строй клином. Шестилапки шарахаются, противники сносятся в стороны — кто не успел отскочить. Тавры обрушивают каменные техники. Многорукие получают валунами в грудь.
Настя же использует звуковые волны. Леди Гюрза бьёт псионикой. Как и у Насти, у Гюрзы есть защитные артефакты. Ну а я отсылаю ментальную команду легионеру огневику:
— Жги!
И «жар‑птица» пикирует в глубину вражеских строёв — пылающее зелье в форме крылатого хищника вонзается в гущу многоруких песочников. Взрыв. Грохот. Воздух наполняется песком, пеплом, криками.
Мы прорубаем строй — и с тыла в них влетает конница Жёлтых Рук. Дикари Хмена улюлюкают, кидают арканы, валят Рыжих в траву.
Бой длится минут десять — может, пятнадцать, и всё, двухтысячное войско разваливается так легко. Уцелевшие многорукие бросают оружие и машут всеми конечностями.
Мы с таврами уже выходим на опушку, предоставив Жёлтым Рукам добивание и поимку. Я оборачиваюсь — Жёлтые Руки отлавливают разбежавшихся Рыжих Бродяг по всей равнине. Тут появляется Хмен с радостной лыбой. Подходит прямо ко мне, склоняет голову:
— Король Данила, все пленные твои. Ты сберёг нам людей. Ни одного павшего. В благодарность мы уступаем тебе всю добычу. Она твоя по праву.
Я смотрю на него с лёгкой ухмылкой:
— Передай в стойбище Рыжих Бродяг: я готов продать каждого пленного за пару золотых.
Тысяча другая выйдет. Неплохо, да?
Только подумал, что всё отлично складывается, как в этот момент по мыслеречи доносится:
— Даня! — Катя. Голос у сестры злой и рассерженный. — Даня, ко мне пришёл свататься этот старый и сморщенный как шарпей, ты представляешь!
Хм, ничего не понял. Решаю спросить Лену, а то сестра что‑то злая очень:
— Лена? Что у вас там происходит?
Жена, оставшаяся в Невинске за главную, отвечает мгновенно:
— Даня, к Кате сватается Хоттабыч.
— ЧЕГО⁈ — вырывается у меня вслух. И даже Белогривый подо мной вскидывает голову.
* * *
 Резиденция лорда Ламара, недалеко от Молодильного сада 
В гостиной Ламара царит тишина. Только дыхание и тихий пар над чашами. Гагер молча сидит у окна, а вернувшаяся леди Гюрза греет ладони о горячий чай. Ламар же переваривает случившееся в Саду. Его план накрылся медным тазом, и теперь нужно понять, не приведёт ли какая‑нибудь ниточка к нему.
Гагер смотрит на Гюрзу пристально.
— Ты скакала рядом с этим человеческим отребьем, — наконец произносит он, почти ласково, но тон режет. — Мои шпионы всё видели. Ты была частью его кавалерии! Скакала рядом с ним с голой грудью да еще била его врагов пси-копьями! Не объяснишься?
Гюрза отвечает раздражённо:
— Мне пришлось сражаться за короля Данилу. Поджигатели, которых ты, Ламар, заслал, не хотели отступать. Пришлось сделать вид, что я на них напала. И действительно прикончить — иначе они бы выдали нас. А затем продолжать играть роль защитницы Сада и верной подданной Багрового Властелина.
Гагер дёргается испуганно:
— Чёрт бы всех побрал… — цедит он сквозь зубы. — Мы не договаривались на такую самодеятельность!
Гюрза пожимает плечами, спокойно:
— Если бы я не отыграла до конца — всё бы всплыло. Багровый Властелин уже был в Саду, король Данила рядом с ним. Я спасала нас всех! Или вы хотели чтобы поджигатели попали в руки менталисту и он, прочистив их память бы сдал нас с потрохами Багровому?
Ламар бурчит:
— Всё же она права, Гагер. Леди Гюрзе пришлось подстраиваться под обстоятельства. Думаю, не стоит искать виноватых. Мы усвоили урок и будем впредь осторожнее.
Потом Ламар откидывается в кресле, проводит рукой по лицу и, глядя в потолок, говорит:
— Значит, так. Багровый Властелин велел отпраздновать победу Филинова. Организацию мероприятия поручил мне, потому что у Филинова нет замка у Молодильного Сада. И мне придётся устроить пышный праздник в его честь…
Гагер медленно поднимает брови:
— Ты серьёзно?
— А куда деваться? — бросает Ламар. — Придётся звать всех ближайших лордов. Не устроим праздник — Багровый быстро спросит с меня за неповиновение.



Глава 15

 Пустыня южнее Заиписа, Та сторона 
Феанор брёл по раскалённой пустыне, чёрный от загара, с лицом человека, которого снова надули. Периодически он фыркал, вытирая пот с бровей.
— Грёбаные Организаторы… Это ж надо было так меня обмануть! Засранцы! Вот вы как слово держите, да⁈
Он уже и не помнил, что сам соврал Лиану про сватовство Багрового к сестре Филинова. Организаторы со своей стороны хотя бы выполнили свою часть сделки. Договаривались ведь, что они вернут Воителя на материк. Ну вот, вернули. Только зоной высадки они выбрали бесконечную выжженную пустыню, без единой души. Ни тебе людей, ни зверья, только кактусы.
И всё же пустыня будто бы услышала жалобы Феанора. Среди дюн, наполовину зарытое в песок, валялось весло. Самое обыкновенное, от небольшой лодки. Он вытащил его с трудом, покрутил в руках, восхитился. Весло! Осталось только найти ещё и корабль! И он обгонит Филинова!
С тех пор Феанор шёл вперёд, размахивая веслом. Солнце жарило макушку, песок сыпался за шиворот, а Воитель уже брёл в бреду, но весло не отпускал. Галлюцинации подкрались незаметно.
— Корабль… — бормотал он, щурясь от пота, стекающего на глаза. — Где мой корабль, мать его? Я же капитан!
И корабль вдруг появился. Силуэт посреди дюн — с мачтой, палубой, всё как надо. Он рванулся вперёд и вскарабкался на борт… точнее, на спину.
Потому под миражом корабля лежал гигантский песчаный скорпион с коричневой чешуёй. Монстр обернулся — и на несколько секунд завис. Кажется, даже офигел: какой‑то обугленный двуногий карлик стоял у него на голове и размахивал веслом, как флагом победы. Что за непотребство!
Огромная клешня взметнулась к альву, чтобы перекусить его пополам.
Феанор только отмахнулся от смертельной опасности. Магматический заряд выстрелил из его руки — и с хрустом отшвырнул клешню в сторону. Следом весло грохнуло по скорпионьей башке — смачно, с эхом по пескам.
— Стоять на якоре! — рявкнул Феанор.
Скорпион вздрогнул, начал выворачиваться, но опоздал. Феанор топнул ногой — и нога та моментально заковалась в магматическую броню. Толчок ушёл вниз, и гиганта впечатало брюхом в песок.
— Я сказал: стоять на якоре! — процедил Феанор, прохаживаясь по голове монстра. — Ты — мой корабль, понял⁈
Голову Феанора припекло так, что граница между реальностью и жарким бредом испарилась без следа. Он стоял на башке гигантского скорпиона, глядел вдаль с гордым прищуром и торжественно возгласил:
— Теперь ты будешь моим кораблём! Я нарекаю тебя… «Победа над Филиновым»!
Скорпион замер. Он был не тупой и понимал человеческую речь, в сущности, да только не знал, кто такой Филинов, что такое «корабль» и почему его, пустынного хищника, внезапно окрестили плавсредством. Но его натурально назвали. И, судя по взгляду двуногого безумца, это было всерьёз.
— Поднять паруса, живо! — скомандовал Феанор, грозно размахивая веслом.
Скорпион дёрнулся, вскинул хвост — на всякий случай. И это вполне устроило вулканического Грандмастера.
— Поднять якорь! — заревел Воитель, облачаясь в стихийный доспех.
Скорпион понял из двух слов только «поднять». Хвост он уже поднял, голову тоже, значит осталось только туловище. Осторожно приподнялся на лапах, будто проверяя — не психанет ли опять странный наездник. Не психанул. Наоборот — довольно притопнул по скорпионьему панцирю, указал веслом на восток и пророкотал:
— Полный вперёд, «Победа над Филиновым»!!
И монстр побежал. Рванул вперёд в панике, зигзагом, не разбирая дороги, вздымая за собой песчаные буруны, будто и впрямь рассекал бурные воды пустынного океана. А Феанор, восседая на голове скорпиона, довольно раскачивался на воображаемых волнах, смеясь в голос:
— Филинов! Снимай корону! Мой корабль скоро тебя обгонит!
* * *
Битва с многорукими наконец-то отгремела, и теперь пришло время скучной, но необходимой рутины: выставлять патрули, наводить порядок в лагере, заниматься охраной Молодильного Сада и, главное, его возрождением.
Я захожу в свой шатёр, откидываю полог, падаю на складной стул и выдыхаю. Хорошо ещё, что Багровый Властелин отбыл в замок Ламара. Там всё же условия — приличнее, по‑багровейшественнее. А то делать мне больше нечего, как развлекать Его Багровейшество. Ещё, не дай Астрал, позарится на мой табун спринтов! Да нафиг он здесь нужен!
Перед отъездом Багровый, правда, позвал с собой Красивую — так, вскользь будто бы, но втайне надеясь, что она согласится пойти со своим молодым прадедом. Но полосатая тигрица фыркнула, зарычала и спряталась за мою спину, закачав хвостом. Багровый, к счастью, не дурак и понял, что ей нужно время, чтобы настроиться на разговор с ним. Ну и на прощание посмотрел на меня с надеждой, но я в их родственные дела не лезу, у меня своих родственников хватает — одних тёщ только четыре, а одна только Жанна Валерьевна — это уже вагон проблем.
Теперь сижу и разбираюсь с рутиной. С чего начать? Патрули. Расставить по периметру, в три кольца, да раскидать по тролльим тропам. Потом — само возрождение Сада. Нетривиальная задача. Всё-таки у этого места раньше был источник силы. Чувствовалось, что Сад дышал, жил, пел. Источник либо украли, либо он умер. Надо либо найти старый, либо выискать что-то новое. А дальше уже с восстановлением растений Лакомка точно разберётся, но сначала надо расчистить ей путь.
На складной стол, болтая голыми ножками в коротких шортах, присаживается зашедшая Настя. Её рыжие волосы слегка спутаны — после охоты с Красивой. Или, может, после гонки на спринтах — кто их теперь разберёт. Она тянется к компоту и выглядит вполне довольной жизнью. Ну да, Молодильный Сад — не Антарктида, здесь моим жёнам намного веселее.
В этот момент в шатёр влетает Дед Дасар, держа листок бумаги как трофей.
— Пять тысяч золотых, шеф! — сообщает он победным голосом. — Племя Рыжих Бродяг выплатили за возвращение их пленных!
Улыбается во все зубы и протягивает мне листок. Он оказывается списком с именами Рыжих Бродяг и галочками напротив каждого, означающими состоявшийся выкуп.
Настя морщит лоб, подсчитывая что‑то в уме, затем наклоняется ко мне:
— Но мы же больше половины Бродяг отпустили, получается. А если они затаили злобу на Даню и снова нападут?
— Вообще‑то на это и расчёт, Насть, — говорю я, откидываясь на скрипучую спинку походного стула. — Я подкинул в стойбище Рыжих Бродяг устройства подслушивания.
Этот мир тем и прекрасен: даже самые могучие лорды, какими бы они великими магами ни были, про земные технологичные игрушки — ни сном ни духом. Камеру размером с крупицу риса магией не засечь, да и никто её не ищет. А поставить такую — без проблем, Ломтик может. Так что если Рыжие Бродяги снова решат устроить шорох в нашем Саду — мы об этом узнаем ещё до того, как они на седла запрыгнут.
— Так что, если Ламар ещё раз пошлёт к Бродягам переговорщика, чтобы снова подговорить напасть на Сад, — продолжаю я, — то мы их мигом за задницу схватим. Снова разгромим Рыжих Бродяг, возьмём в плен, ну и продадим обратно в родное стойбище, только уже дороже раза в три.
— Неплохой такой финансовый поток, — восхитился Дасар, откручивая крышку термоса с чаем. — Шеф, вот смыслишь ты в инвестициях! Голова!
— Главное — теперь у нас будет возможность схватить языка с доказательствами, что за всей этой чехардой стоит лорд Ламар, — говорю. — А то в этот раз Рыжих Бродяг надоумил напасть на Сад брат вождя — это он продался Ламару и придумал про «ананасы бессмертия и вечного либидо», но сам не пережил атаки нашей кавалерии, а потому ниточек к Ламару и нет.
— Хитро, Даня, — кивает успокоенная Настя. — Впрочем, как и всегда.
Ламару в замок, кстати, Ломтик тоже подкинул подслушивающие устройства. Правда, пока что оттуда идёт только трёп о податях, доставке вина и спор о породе черепах в гербе.
И тут снаружи раздаётся громкое ржание. Спринты что‑то расшумелись, да, похоже, там весь табун голос подаёт.
Я, хмыкнув, поднимаюсь. Настя первая выбегает наружу, я — за ней, Дасар — сразу следом, притормаживая, чтобы не пролить чай из термоса.
В лагере царит форменное безумие. Спринты носятся туда‑сюда, как угорелые. Песок и клочья травы летят во все стороны. Белогривый — мой красавец, гордость табуна — скачет по крышам джипов, как по булыжной мостовой. Телепортируется с крыши на крышу, не жалея их. Хорошо, что тачки бронированные — выдержат даже слона, так что не прогнутся под копытами жеребца.
— Что за… — обращаюсь я к подскочившему воеводе Дибурду.
— Спринты попробовали овёс, конунг, — отвечает воевода.
— Какой ещё овёс?
Дибурд кивает на дежурного тавра — мятого, с сеном в волосах (похоже, прилетело от лошадок) — и тот докладывает:
— Обычный, с добавками дроттнинг Лакомки. Первая кормёжка, конунг, вот кони и перерадовались, похоже.
Быстро анализирую нервы Белогривого. А вот оно что. Лакомка, видимо, создала настоящую лошадиную амброзию, раз до этого спринты и правда не пробовали такой вкуснотищи. Спринты испытали прилив активности, возникло состояние возбуждения, активизировалась деятельность симпатической нервной системы.
Ладно, надо успокоить лошадок. Высылаю ментальные щупы к спринтам. Я не могу напрямую подчинять спринтов — да и любой телепат не может, они ментально устойчивы, разве что только если нашпиговать их пси‑стрелами. Но можно подавать импульсы, мягкие, и так влияю на эмоции. Успокаиваю одного, второго. Привожу нервную систему в норму. Через пару минут лошади приходят в себя. Белогривый внезапно осознаёт, что находится на верхушке дерева. Телепортнулся туда с крыши последнего джипа.
Он стоит на толстом суку, удивлённо вертя головой. Потом с гордым видом телепортируется на землю. Приземляется, отряхивается с невозмутимой мордой.
Я качаю головой. Настя подходит к своей Рыженьке и гладит по носу.
— По моему опыту, конунг, — вставляет Дибурд, — следующая кормёжка пройдёт легче. Лошади привыкнут к энергетическим добавкам. Шестилапки в наших конюшнях тоже поначалу бесились.
— А вообще это хорошо, — нахожу я большой плюс в этой истории. — Зато спринты теперь к кустам Молодильного Сада даже не сунутся. Овёс Лакомки вкуснее. Ладно, попрыгун, иди ко мне, — подзываю своего скакуна.
Тот фыркает, приблизившись. Я взбираюсь на Белогривого. Направляемся в сторону Молодильного Сада по тролльим тропам. Белогривый шагает спокойно, на «вкусные» кусты больше не смотря. Овёс выиграл в поединке за его сердце.
Застаём нескольких троллей у широкой тропы.
Бумба смотрит на меня как побитый мамонт. Остальные топчутся вокруг, будто случайно, но на самом деле — к его услугам. Он тут ведь вождь. И что‑то у него с настроением — явно не пляжное.
— Ты чего такой унылый, Бумба? — спрашиваю.
Он бурчит:
— Бумба‑рубама…
Отлично. Всё как всегда. Бумба делает вид, что говорит на каком‑то своём языке, которого нет в помине. Мне приходится повторить вопрос. В этот раз он переходит на универсальный язык жестов.
Сначала раздвигает ноги. Потом подпрыгивает на месте, так что у ближайших кустов листья слетают. Потом указывает между ног рукой и машет туда‑сюда, показывая, что пусто.
— А‑а, ясно… Тоже хочешь кататься верхом?
Бумба разводит руками.
— Бумба, ты коняшку раздавишь. Глянь на себя: ты размером с грузовик. У нас таких спринтов просто нет.
Он вздыхает и, повернувшись к своим, забирается на плечи другому троллю, что стоял рядом. Тот приседает от тяжести, но не смеет перечить вождю. Покачнулся — и стойко попёр вперёд по указке Бумбы.
Я провожаю их взглядом. Может, правда, раздобыть троллям ездовых животных под них? В ответ они будут навеки благодарны мне. Да только кто выдержит такую массу? Хоть мамонтов сюда тащи…
Едем дальше. Подъезжаю к Лакомке — она стоит у старого, иссохшего дерева в глубине сада. Дуб чёрный, обугленный, без единого листа. Вроде бы сухостой, ничего примечательного. Она склонилась к нему и что‑то ковыряет у корней. Рядом Золотка щипает траву.
— Заинтересовалась валежником? — спрашиваю, спрыгивая со скакуна.
— Да нет, мелиндо, — отвечает Лакомка, обернувшись с улыбкой. — Он живой. Я сначала тоже думала, что всё — сухостой. А потом случайно почувствовала в нём жизнь. И вот теперь не пойму, что с ним.
Я кладу ладонь на кору, закрываю глаза и «включаю» легионера‑друида. Внутри дерева правда теплится жизнь, будто оно спит.
— Странно… — замечаю. — Мне показалось, что когда я прикоснулся, от моей ментальной энергии он чуть оживился. Как будто дрогнул внутри.
Лакомка приподнимает бровь:
— Может, он реагирует на телепатические волны?
— Ага, похоже, это особое дерево, которое питается астральной энергией. Или хотя бы чувствует её.
Я задумываюсь, чешу подбородок. Дерево‑телепат? Чего только на свете не встретишь…
— Надо будет мне заглянуть в московское имение, — говорю вслух. — У меня есть артефакт, который можно наполнить астральной энергией из Карманов. Если подключить его к корням — может, дерево и правда очнётся.
Лакомка сразу загорелась.
— Это было бы потрясающе, мелиндо! Представляешь, если мы оживим его? Это же будет наша первая победа по возрождению Сада.
— Ага, неплохо получится, — киваю.
— Кстати, мелиндо, а что это за шум был недавно со стороны лагеря? — спрашивает Лакомка, вспомнив вдруг. — Лошади ржали громко что‑то…
Я киваю, усмехаясь.
— Ага. Спринты попробовали твой овёс и офигели от счастья. Так что, когда будешь Золотку им кормить в первый раз — будь осторожнее. А то и у неё крышу снесёт и, может, тебя лягнёт случайно.
Лакомка прыскает, но вид у неё слегка виноватый.
— Всё‑таки переборщила со стимуляторами.
— Да нет, там просто не с привычки, — отмахиваюсь. — Привыкнут. — Я разминаю шею и спрашиваю: — Кто из жён поедет на банкет к Багровому Властелину?
Багровый решил отпраздновать в замке Ламара вроде как мою победу над Рыжими Бродягами, но думаю, это только повод снова увидеться с Красивой, а может, ещё для чего‑то.
— Ну, я, конечно, — сразу говорит Лакомка. — И Настя тоже. Камила сейчас на дизайнерских курсах. Лена — в Невском замке, держит руку на пульсе корпоративных дел, да и Кате легче в её присутствии. А Светик на сносях, ей не до банкетов.
— Понял. Значит, вы с Настей.
Мы с альвой возвращаемся в лагерь. По дороге Лакомка решает, что ей с Настей надо ненадолго переместиться в Невский замок — проведать Олежека и заодно переодеться к банкету. Всё‑таки в этот раз мы не просто на тусовку Ламара и Гагера с Гюрзой едем, а на банкет при Его Багровейшестве. В прошлый раз мы ввалились в походных костюмах, потому что ещё толком лагерь не поставили и не обустроились. В этот раз надо блистануть, да и вообще — заводить потихоньку связи с другими приграничными лордами.
В лагере иду к себе в шатёр. Остаюсь один. Сажусь на край койки, вытягиваю ноги, да задумываюсь о ещё двух насущных проблемах.
Первая — сватовство Хоттабыча к Кате. Председатель даже не объяснил, нахрена это ему вообще надо. Хитрый старик никогда не делает шагов просто так. Влюбиться в незнакомую девушку он не мог, властью мы пока обладаем не такой уж значимой в масштабе мироздания, чтобы заинтересовать Хоттабыча породниться.
Вторая — пропавший Феанор. Где его теперь носит? У меня было в планах подержать его на диком острове подольше, он уже там завёл жён, да и дети бы скоро появились — может, и Воитель бы подуспокоился тогда. Но фиг с маслом. А ведь я через Ломтика раскидал на острове жучки. Судя по обрывкам сообщений, Феанору помог выбраться Лиан. Вот от турбо‑пупса я вообще не ждал такой подставы.
Вряд ли это совпадение. Хоттабыч начинает переговоры о браке, и незадолго до этого Феанора уносит с острова Организация. И какая тут связь?
Пока размышляю о ребусе со сватовством Хоттабыча и исчезновением Феанора, в шатёр заходит гвардеец.
— Леди Масаса прибыла, — сообщает.
Я моргаю. Помяни Организацию — как она тут как тут.
Велю гвардейцу привести магиню, а также моих жён заодно — пускай гостье угощение готовят. Вскоре мы собираемся за столом, и пока с магиней приветствуем друг друга, Настя колдует над чайником, как покладистая жена.
Фигуристая негритянка, кстати, приоделась в обтягивающее платье с глубоким декольте. Притом магине явно неудобно в нём — так и смущается.
Лакомка по мыслеречи тут же шепчет восторженно:
— Смотри, какие у неё бидоны, мелиндо!
— Лакомка, — удерживаюсь я от того, чтобы не закатить глаза. — Давай ты такие вещи будешь лучше обсуждать с «сестрами»?
— Да я не о том, — отмахивается главная жена. — Это точно неспроста, мелиндо. Леди Масаса такие платья терпеть не может, ты сам знаешь. Обычно в мантиях щеголяет или в глухом платье. Значит, кто‑то прислал её соблазнить тебя.
Хм, тут не поспоришь. Чёрт, что за воду Хоттабыч опять мутит?
Настя уже заварила чай. Принимая походную жестяную кружку, Масаса благодарит нас.
— Конунг Данила и дроттнинг Люминария, спасибо вам за яблони, — видимо, леди Масасе привычнее обращаться к нам как к конунгу и дроттнинг, чем к королю и королеве. Но вообще мне без разницы. Один титул другому не мешает. — Они уже цветут, скоро будут первые яблоки.
— Простите за прямоту, леди Масаса, — говорю я, — но всё‑таки это земли Багрового Властелина, а он не любит Организацию, поэтому лучше нам разговор побыстрее закончить, чтобы не подвергать вас риску. Так по какому поводу вы к нам заглянули, леди Масаса?
— Чтобы получить ответ, — произносит она мягко, — касательно предложения Председателя Хоттабыча о сватовстве к Екатерине Игоревне, вашей сестре.
Я хмыкаю, отставляю кружку.
— Простите за прямоту снова, но с чего это вдруг ему взбрело в голову — жениться на совсем юной менталистке, да и тем более моей сестре?
— Конунг Данила, а почему бы и нет? — отвечает она как‑то вяло. — Хоттабыч — знатный мужчина, между прочим. Уважаемый. Могущественный.
Настя не выдерживает:
— Но он же старик! — и тут же одёргивает себя. — Ой… Простите.
Масаса качает голову, слегка смутившись:
— На самом деле, он всего на три сотни лет старше меня.
Я хмыкаю:
— А так и не скажешь. Выглядит он потрёпанным, простите за честность.
— Председателю нравится облик такого седобородого старца, — поясняет Масаса, вздохнув. — Что же поделать.
— Леди, — вздыхаю я, — в любом случае, решать будет Катя. Я не против переговоров, но Катя — самостоятельная девушка. Думаю, шансы у лорда Хоттабыча невелики. Моя сестра его даже в лицо толком не знает. А для неё главное, как для любой молодой девушки, — эмоциональный контакт.
Масаса кивает:
— Понимаю. Я всё передам.
Она допивает чай, аккуратно вытирает губы салфеткой. Когда леди уже удаляется, Лакомка переглядывается с Настей и фыркает.
— Прямо диверсия, а не сватовство.
* * *
 Замок лорда Ламара, возле Молодильного Сада 
Леди Гюрза сидела у себя в покоях, откинувшись в кресле у окна. В руке лениво покачивался бокал вина, рубиновая капля неторопливо стекала по стеклу. Сейчас Гюрза не думала о придворных интригах и не примеряла на себя фальшивые маски благородства, которые она, как воспитанная дочь Великого Дома дроу, привыкла носить. В голове у неё шумел ветер. И вилась клубами пыль. И гремел бешеный, неистовый галоп.
Вот это была скачка!
Она вспоминала, как мчалась тогда рядом с королём Данилой. Воронёная лошадка, которую она прозвала Бусинкой, телепортировалась на полном скаку, уносясь на сотни метров в одно мгновение, и Гюрза летела вместе с ней, чтобы ударить псионикой в остолопов‑многоруких. Эти спринты — настоящее чудо, а не лошади! Ни одна шестилапка не шла с ними ни в какое сравнение!
Гюрза снова улыбнулась воспоминаниям о кавалерийском наскоке. Время, проведённое с, казалось бы, врагом — с этим тупоухим человечишкой, раздражающим Данилой, — было, как ни крути, замечательным.
Она подумала: «А, похоже, зря я его недооценивала? У этого Данилы не только глаза умные, но он ещё устроил, что я сражалась на его стороне — хитрый менталист. Да, он меня использовал, гад такой, но всё равно подарил мне приятные ощущения, а потом в пылу схватки с многорукими не ударил в спину, как сделали бы большинство дроу‑лордов на его месте. Хотя, конечно же, он понял, почему я была в лесу и убила поджигателей. Потому что они могли сдать меня — вот почему!»
Жаль, что король Данила — враг. Хотя такой враг — лучше, чем большинство союзников. Уж точно лучше, чем её садист‑жених, гори он в аду.
Гюрза встала, подошла к окну, попивая винцо из ностальгии по умопомрачительной скачке. И тут она замерла.
Во двор въезжал никто иной, как лорд Химериэль, верхом на чёрном гигантском носороге, сверкающем обсидиановыми щитками. Над ним летал орёл с металлическим оперением, словно выкованный в кузне.
— Он‑то что тут забыл?.. — вырвалось у леди.
И почти в тот же миг дверь влетела внутрь, распахнувшись без стука. Вошёл Гагер — как всегда с той нахальной ухмылкой, от которой ей хотелось выцарапать жениху глаза.
— Почему ты никогда не стучишься⁈ — зло бросила она, не поворачивая головы.
— Ты моя невеста, вот почему, — нагло сказал он, подходя ближе и обнимая за талию.
— Невеста, Гагер, а не жена, — прошипела Гюрза, ударив его по пальцам.
Она не могла выносить его. Отец настоял на том, чтобы она вышла замуж за этого мясника. Виной тому — политика. А ей было тошно даже смотреть на Гагера. На того же человечка Данилу и то приятнее смотреть — ведь он подарил ей такие незабываемые ощущения скачки на спринте.
— Ты видела, кто приехал, невеста?
— Да вот, только что, — сухо ответила она, не отводя взгляда от дворцового двора.
Гагер хмыкнул.
— Будет весело, — сказал он. — Я слышал, Химериэль прибыл по личному поручению Багрового Властелина. Интересно, зачем?
* * *
Время отправляться на банкет.
Лакомка и Настя управились в Невском замке за четыре часа — проведали Олежека, переоделись и вернулись сияющие, как две супермодели с обложек светских журналов.
Лакомка выбрала тёмное платье с глубоким вырезом, но не вызывающее, а подчёркивающее достоинства. Настя — в наряде совсем другого толка: короткое джинсовое платье да тёмные колготки. Выглядит как девочка с характером, которая может подбросить нож в воздух и поймать его лбом оппонента, если достать. Впрочем, у дроу джинсовка не будет считаться уличной из‑за экзотики.
Мне, в отличие от жён, не нужно наводить сложный марафет, потому я сам переодеваюсь у себя в шатре в чёрный смокинг. В этот раз к процессии присоединяются и ящеролюди. Они летят на грифонах над нашим джипом. Без понтов никуда. Колонна лорда или короля — это не просто способ добраться из точки А в точку Б, это ещё и демонстрация силы.
Подъезжаем к песочному замку Ламара. Да, издалека он действительно похож на детский замок на пляже.
Во дворе, на выходе из машины, нас встречает сам Ламар с кислым лицом. Протягивает руку, кивает, делает вид, что рад. В этот раз банкет проходит в самом замке; внутри уже собрались Зар и Яриэль, которая сразу бежит восхищаться Лакомкой и Настей. Жёны не остаются в долгу и тоже рассыпаются комплиментами перед леди‑дроу, ну а я разглядываю других гостей, которые представляют из себя местную элиту.
Леди Гюрза замечает меня первой. Вскидывает голову, сверлит злым взглядом. И чего она так ко мне прицепилась? Впрочем, на своего жениха она смотрит с презрением и брезгливостью, так что мне ещё повезло. Выглядит она при этом безупречно: декольтированное алое платье, чёрные волосы уложены, чтобы выделить единственную алую прядь.
Вскоре ко мне приближается она, Гагер и ещё один незнакомый дроу с металлическим орлом на плече. Птица будто выкована из стали, но живая. Смотрит на меня так, будто сканирует.
Гагер не теряет времени:
— Позволь представить, король Данила. Это лорд Химериэль — величайший наездник среди дроу. В нашем кругу он известен как тот, кто приручил тысячу опаснейших зверей.
Дроу величаво кивает:
— Помню, пару сотен лет назад я как‑то пробовал объездить местного Серебряного Луча, но не вышло. Жалко, что Его Багровейшество наложил запрет на убийство этой непокорной твари. Безумно хотелось оторвать ей ноги.
Гагер тут же подливает масло в огонь:
— Неужели? А король Данила как раз смог приручить Серебряного Луча.
Химериэль бросает на меня удивлённый взгляд, который быстро наполняется завистью и ненавистью.
— И как же вы это сумели сделать, король Данила? — бросает он. — Не поделитесь секретом?
Я улыбаюсь.
— Никакого секрета нет, лорд. Просто мы с Серебряным Лучом нашли общий язык.
С Химериэлем разговор не завязался, а дружба — и тем более, так что вскоре Гагер с ним уходят. Мы с Гюрзой оказываемся вдвоём — чуть в стороне от зала, где шумит банкет. Здесь, под галереей, тише. Только фонтан плескает в темноте, и аромат жареного мяса где‑то на периферии. Леди‑дроу молчит, стоит, глядя куда‑то мимо. Я первым нарушаю паузу:
— Кстати, леди, если соскучитесь по верховой телепорт‑езде — приходите. Можете кататься на той чёрной кобыле сколько угодно. Вы, похоже, ей понравились.
Она вздрагивает, её скулы краснеют:
— Я понравилась Брусничке⁈ — и тут же сама себя осекает, голос становится колючим: — Да что с вами такое? Вы же всё понимаете, король Данила!
Я смотрю на неё равнодушно.
— Вы про то, что прикончили тех поджигателей, чтобы они не успели сдать вас? Безусловно, понимаю.
Она округляет чуть раскосые глаза, потом разъярённо шипит:
— Тогда в чём дело? Почему вы вежливы со мной? Почему в гости зовёте?
Я улыбаюсь искренне.
— Потому что пытаюсь вас купить.
Она даже рот раскрыла от удивления:
— Купить лошадью?
— Верно, — киваю. — Я знаю слабые места леди. Не такие уж они и слабые, если честно. Очень даже красивые.
Она поджимает губы, бросает взгляды по сторонам, а потом вдруг переходит на мыслеречь.
— Сама не знаю, зачем с вами делюсь, но Химериэля вызвал сам Багровый Властелин. Лорд‑наездник не просто так здесь. Очень возможно, что это будет иметь прямое влияние на вас, король Данила.
Я смотрю на неё всё так же с улыбкой.
— Спасибо за информацию, леди, — благодарю по мыслеречи.
Она отворачивается первой и быстрым шагом уходит прочь. Подумав, бросаю вслед ей:
— На Брусничку никто ещё не садился, кроме вас, — и смотрю, как грудь леди радостно вздымается, а лицо расцветает улыбкой.
Подходит слуга и сообщает, что меня вызывают к Багровому Властелину. Он‑то наверняка обиделся, что я не взял Красивую с собой. Но, во‑первых, сударыня сама не захотела. Во‑вторых, странно было её брать — она мне не жена и не избранница, да и в тигрином облике она бы тут тоже не смотрелась бы.
Меня ведут через коридоры замка, в одну из каменных гостиных. Багровый уже в комнате. Стоит у окна, словно разглядывает двор. Но едва я вхожу, бросает без всяких вступлений:
— Король Данила, хочу тебя попросить об одной вещи.
— О какой же, Ваше Багровейшество?
— Женись на Красивой.
Я моргаю. Один раз. Второй.
— Что?
Древний маг в теле юноши разворачивается, глаза сверкают властной уверенностью, как у человека, который не просит, а даёт приказы.
— Она тебе доверяет, — объясняет он. — Как больше никому другому. Если она будет с тобой ближе, то постепенно снова начнёт доверять людям. Тогда она сможет говорить со мной.
Ну и предложение. Женись на моей правнучке, чтобы она со мной поговорила. А уисосика на хлеб не положить, Ваше Багровейшество?
— Я отлично отношусь к Красивой. Уважаю, ценю. Но между нами — нет ничего такого. И до этого ещё далеко. Это точно, — бросаю твёрдо.
Багровый сужает глаза.
— Вот значит как? Хорошо, — бросает он, отводя взгляд. — Как скажешь, король Данила. Я тебя услышал.
Вернувшись в зал, сразу подхожу к Лакомке. По мыслеречи бросаю:
— Я только что отказал Багровому Властелину в одной его просьбе. Так что ждём укола.
Она кивает, не проявив эмоций, только поправив золотую прядь в причёске. Настя рядом оборачивается, будто почувствовала напряжение.
И вот Багровый Властелин входит в зал и улыбается внимающей толпе своих подданных.
— В первую очередь хочу поздравить короля Данилу с отличной защитой Молодильного сада! — возвещает он, и зал наполняется аплодисментами. — Это было эпичное зрелище!
Я стою неподвижно, дежурно улыбнувшись. Затравка брошена. Ждём коронную фразу.
И она звучит.
— А теперь главное. Разведка доложила, что огромоны движутся крупным войском к Примолодильным землям. В связи с этим я принял решение назначить Химериэля губернатором Примолодья.
В зале нарастает гул удивления, но быстро стихает, едва Багровый продолжает, посмотрев на меня:
— Сразу обозначу границу должностных полномочий. Химериэль не будет вмешиваться в твою работу над Садом, король Данила. Он здесь исключительно для защиты провинции путём координации сил. А теперь и ты скажи слово, лорд‑губернатор.
Химериэль выходит вперёд и кланяется низко:
— Благодарю за доверие, Ваше Багровейшество. А всех остальных лордов… — он делает паузу, — я прошу привести гарнизоны в боевую готовность. Они подвергнутся моей немедленной проверке на боеспособность, — тут лорд смотрит прямо на меня. — Это касается всех в этом зале без исключения.



Глава 16

 Шакхария, Боевой материк 
Королева Крана сидела за столом из полированного обсидиана, на котором были разложены коробки с краской для волос, поставленной из Российского Царства. Королева раздумывала над новым цветом для своего ирокеза. Может, лавандовый?
Она не смотрела на вход — только когда шаги Айры приблизились, сказала негромко:
— С возвращением, дочь. Поздравляю с удачной дипломатической миссией на Острове Некромантов.
Айра подошла к свободному креслу, ободрённая:
— Спасибо, мама, — сдержанно ответила она.
Внутри у неё действительно кипела гордость. Всё прошло лучше, чем она рассчитывала. Миссия была рискованной: островные некроманты давно ни с кем не шли на диалог и жили отшельниками. И всё же она заключила сделку от имени Вещих-Филиновых, добилась мира, наладила торговлю. Данила оценит. Должен оценить. Возможно, даже поручит ей ещё одну миссию — на архипелаг Белых Ходоков, например. Или в южные порты, где торгуют солью и аномальными пряностями. Её мечта — стать главной переговорщицей рода на Той стороне — больше не казалась несбыточной.
Крана наконец оторвала взгляд от очередной коробки с краской и поднялась:
— Давай поговорим о будущем. Сейчас ты на подъёме. Избранница Героя Гона, да ещё лицо одного из главных союзников Шакхарии! В какой-то момент ты сядешь на трон — и что будет потом?
Айра напряглась. От королевы шакхаров можно ожидать чего угодно, а тут — прямо жирные намёки.
— Ты, что ли хочешь выдать меня замуж?
Крана качнула головой:
— Да зачем мне этого хотеть? Правительнице Шакхарии вовсе не требуется муж. Достаточно выносить наследника. А конунг Данила… — она с усмешкой прищурилась, — уж точно сможет с этим справиться.
— Мама! — Айра вспыхнула, кровь бросилась в лицо.
А Крана продолжила как ни в чём не бывало:
— Просто этот вопрос нужно закрыть публично. Пока ты не обозначишь всем, что останешься навсегда фавориткой конунга, военачальники начнут плести интриги, надеясь стать твоими мужьями по расчёту. А заодно и получить контроль над страной. Но даже и это не главное. Пока ты находилась на Острове, принц вульфонгов Герпес прислал официальное сватовство.
Айра замерла.
— Герпес?
Имя вызвало в памяти неприятное раздражение. Она знала его ещё подростком — тот ещё тип. Тогда она сама была жестокой, вспыльчивой, неуправляемой. Настоящая стерва — и этим гордилась. Данила позже отучил её от бесполезной жестокости, научил жить по уму, а не страдать всякой ерундой. Но Герпес был хуже Айры даже тогда. Намного. Садист до мозга костей. Его племя — вульфонги — было, так же как и ликаны, выведено Праотцем Ратвером. Дальние родичи ликанам, первые выведенные — только с поехавшей психикой. Потому Ратвер от них отрёкся и признавал только ликан. Айра помнила, как Герпес однажды в детстве пытался сжечь её любимого ручного геккона просто ради смеха.
— Отказывай, — твёрдо бросила Айра, даже не желая видеть этого садиста в рядах своих женихов. — Отказывай Герпесу.
Королева Крана кивнула без удивления. Она, наверняка, уже заранее знала, что услышит именно это. Впрочем, ничего поразительного — Крана знала, кто такие вульфонги, не понаслышке. Шакхария имела с Вульфангией очень непростое прошлое.
— Так и думала. Глупо ради короны Вульфангии терять союз с Вещими-Филиновыми и конунгом Данилой, выгодные торговые соглашения и доступ к поставкам из Русского Царства.
Она крикнула:
— Глым, — и бросила тут же заглянувшему в кабинет коридорному: — Передай гранд-генералу: я приказываю срочно собрать Военный совет.
— Военный совет? — удивилась Айра, приподняв брови. — Зачем, мама?
Крана без эмоций пояснила дочери:
— Потому что вульфонги — сумасшедшие гордецы. Они наверняка воспримут отказ их принцу как оскорбление, а значит, пошлют полки сжечь наши деревни. Скорее всего, нас ждёт новая война с Вульфангией, — и со спокойным лицом королева снова принялась выбирать краску для волос.
Наступившую после речи Химериэля тишину нарушает хруст.
Все оборачиваются и смотрят, как я с удовольствием жую крекер. С солью, сыром и лёгким ароматом магнолии — отличный выбор. Кухарки Ламара умеют в печенье.
Нахожу взглядом блюдо на столе с закусками — тянусь за ещё одним.
Пауза затягивается. Дроу переглядываются. Багровый Властелин едва заметно улыбается. А вот Химериэль, который только что наслаждался произведённым эффектом своим назначением, явно раздражён. Меня это не так впечатлило, как крекеры.
— Король Данила, — холодно произносит он, — вам есть что сказать?
Я отрываюсь от закуски и дружелюбно улыбаюсь:
— Да. Очень вкусные угощения, лорд Ламар. Спасибо вам большое.
— Пожалуйста, король Данила, — растерянно отвечает Ламар, мигом выпрямляясь. Что-что, но любой дроу готов принять похвалу — честолюбие у них в крови.
Химериэль морщится, сдерживая раздражение:
— Мы сейчас ведём серьёзное обсуждение, король Данила. А вы решили воспользоваться этим моментом, чтобы обсудить печенье?
Я пожимаю плечами:
— Простите, но вы сами спросили, есть ли мне что сказать. Я честно ответил. По поводу ваших распоряжений — пока нет комментариев. Я весь во внимании.
— Хм, — выдыхает Химериэль, будто вынужден проглотить горсть песка. — Лорды, прошу подготовить ваши гарнизоны. Также важные объекты Примолодья должны охранять не менее четырёхсот бойцов, треть — в стихийных доспехах. Срок на подготовку — два дня. Войска огромонов подойдут к Примолодью уже через пару недель. Мы должны быть готовы выкинуть их обратно, да и уничтожить как можно больше этих тварей.
Он заканчивает, а я снова беру крекер.
Банкет уже был, по сути, закончен. Дроу ещё пообсуждали неожиданные новости, но, конечно, сейчас они не смогли на публичном мероприятии выразить своё отношение к новому лорду-губернатору — всем не терпелось разбежаться по кулуарам и уже там его хорошенько ополоскать. Потому мы с жёнами вскоре едем обратно. Машина выкатывается через ворота песчаного замка. В небе низко парит группа сопровождения: ящеролюди на грифонах, разведотряд. Летят ровными рядами, впечатляя других гостей.
Сижу сзади, вытянув ноги. Настя рядом, пристёгнута, лоб хмурый. Лакомка — с другой стороны, поправляет локоны в прическе.
Настя не выдерживает:
— Вот я не пойму, честно, Даня. Ну правда. С одной стороны, Багровый Властелин сказал, что поручения Химериэля тебя не касаются. Прямо так и сказал. А с другой — сам Химериэль, пока указы раздавал, смотрел только на тебя. И когда говорил: «все в зале», — выделял слово «все» прям как будто про тебя и говорил. А там ещё «охранять важные объекты» — тоже выделил, что всех касается. Так это как понимать?
Лакомка усмехается, не оборачиваясь, но машет пальцем:
— Политика, крошка. Наш мелиндо уже всё понял. А мы — просто рядом погреемся.
Я отвечаю рыжей оборотнице:
— Дело в том, что Химериэль действительно имеет право проверять, насколько мы способны защитить Молодильный сад от внешней угрозы. Но вмешиваться в саму работу над Садом он не может. Это наша юрисдикция. Он может выдвигать требования по охране Молодильного сада, так как Сад и есть самый важный объект Примолодья. Губерния даже названа в честь Молодильного сада, так что тут всё понятно. И если мы не соответствуем требованиям, то с позволения Багрового Властелина Химериэль имеет право поставить рядом с нами ещё один гарнизон, ну, чтобы защищать важнейший объект, понятно.
Я замолкаю ненадолго, давая Насте подумать. Потом пожимаю плечами.
— Проблема в том, что четырёхсот бойцов в наличии у нас нет. Придётся собирать. Ну и… — криво усмехаюсь, — я отказал Багровому Властелину в одной просьбе. Так что кое на что в действиях Химериэля он может и не обратить внимания.
Настя тут же подаётся вперёд:
— В чём же ты ему отказал?
Я скрещиваю руки, смотрю в окно:
— Отказался жениться на Красивой.
— Что⁈ — Настя округляет глаза. — Ты отказался жениться на Красивой⁈ Ого!.. Ну и правильно. Ей сначала хотя бы избранницей надо стать! А то что это за безобразие — проскочить мимо Гепары и Айры? Где карьерная лестница? Где очередь, наконец⁈
Усмехаюсь. А в чём-то она права. Гепара, вон, голову клала. Айра — целую империю некромантов привезла в союз.
Впрочем, я не поэтому отказал. Мы просто с Красивой больше друзья, чем кто-то больший.
Собираюсь было в медитацию погрузиться — и тут же замираю.
Чужие сознания скользят по полю справа от мощёной камнем дороги. Перемещаются слишком быстро, будто дёргаются. То были в километре, и вот уже рядом. Они мчатся прямо к нам и даже не тормозят, будто хотят столкнуться насмерть.
— У нас гости, — бросаю мысленно рептилоидам в небе и почти одновременно активирую теневой доспех. Даже не следом, а одновременно — подключаюсь к жёнам. Перехватываю их волны, усиливаю. Мгновенным толчком запускаю оборотничество. Настя и Лакомка даже офигеть не успели, а уже сидят в облике волчицы и кошки-ирабиса.
Водителя тоже охватываю ментально. Мигом, ключом открыв щит, и в его сознание вдавливаю импульс, заставляя натянуть стихийный доспех. Он тоже не успел удивиться.
И в ту же секунду три силуэта вырастают за окном.
Бах!
Бегуны врезаются в бок машины, как тройным тараном. Оглушительный звук, бронированный кузов гнётся внутрь, стекло взрывается осколками. Машину швыряет в сторону. Хорошо, что мы пристёгнуты, потому что джип отрывается от земли и переворачивается через себя. Жёны вскрикивают. Металл скрежещет по камням.
Я сканирую всех в машине. Обе мои женщины целы и здоровы. Водитель жив, но голова вколотилась в руль, и доспех слетел, а его вырубило. Могло быть хуже.
Машина, наконец, замирает, лёжа на боку. Пыль висит в воздухе, всё в нём будто дрожит.
Рывком отстёгиваю мешающийся ремень.
Ударом ноги выталкиваю дверь, что торчит теперь над головой. Толкаю её, как крышку саркофага. Выбираюсь наружу.
И уже там, на вольном воздухе, только позволяю вскипанию. Волна ярости поднимается внутри. Глаза застилает кровавый туман.
Те, кто хотел навредить мне и моим жёнам, будут страдать. Королевский род Вещих-Филиновых всегда платит по счетам.
* * *
 Читайте продолжение: https://author.today/reader/448465/4162664 



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 #Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 27