#4 Печать Пожирателя Глава 1 Завершение первого курса 27 мая 2031 года. Москва. — Ну как тебе помещение? — спросил привалившийся к неоштукатуренному дверному косяку Салтыков, Я снова обвёл взглядом огромный open-space, по которому сновали рабочие. Нанятые Петром люди приводили наш будущий офис в порядок. Отовсюду доносился шум дрелей, стук молотков, шуршание валиков по стенам, а в воздухе повис тяжёлый запах краски и растворителя. Не обращая на суету внимания, я подошёл к панорамному окну во всю стену и оценил вид, который открывался на Москву-реку и Кутузовский проспект. Вся столица (ну ладно, не вся, конечно — но изрядная её часть) как на ладони! Двадцать-пятый этаж, как-никак. — Просторно. Ты уверен, что нам вообще нужны такие площади? Сколько здесь квадратов? — Тысяча двести. Самое большое, из того что продавалось скопом, — поморщился Пётр, — Я подумывал прикупить этаж выше или ниже, но там уже всё занято. Владельцы упёрлись, а возиться с ними не хотелось, так что… Имеем то, что имеем. И само собой — такие площади нам нужны! Маркетинг, отдел продаж, бухгалтерия, конференц-зал, служба безопасности, мастерские-лаборатории… Я вообще считаю, что сюда ничего толком не влезет — но надо же было с чего-то начинать? Я только покачал головой. В этом весь Салтыков. Купить целый этаж в башне Москва, ради дела, которое вообще может не выгореть? Пожалуйста, без проблем. Это был второй визит князя с момента нашего празднования Нового года. В прошлый раз он прилетел в конце марта, чтобы обсудить со мной общие детали и передать остатки своих разработок. Теперь же нагрянул неожиданно, предупредив о визите всего за несколько часов, и заявил, что у него для меня сюрприз. Сюрпризом оказался, как нетрудно догадаться, этот купленный офис. — Где хочешь разместить свой кабинет? — спросил я. — Не думаю, что он мне тут вообще нужен, — пожал плечами князь, — У тебя будет — да и ладно, всё равно ты будешь развивать это дело. А я в столице и так редко бываю, так что дополнительный офис мне не нужен. — Ну ты на меня всё-то не взваливай! Я охренею руководить таким проектом целиком! Разработка — это одно, а вот всё остальное… — Да ты не переживай, — Салтыков подошёл ближе, встал рядом, тоже разглядывая город, и хлопнул меня по плечу, — Маркетингом, бухгалтерией, поставками и всем таким будет заниматься исполнительный директор. Ты же сосредоточишься на самой технологии. — Кстати насчёт исполнительного директора, — я посмотрел на Петра, — Есть идеи, кого можно назначить на эту должность? — Мои помощники составили список кандидатов. Все — достойные управленцы, с опытом в серьёзных компаниях. Но если ты найдёшь кого-то получше — я с удовольствием рассмотрю и эту персону. А что, уже есть идеи? — Пока нет, просто… Интересно, как будет всё наше взаимодействие происходить? — Что значит «как»⁈ — удивился князь, — Ты что, не читал устав корпорации⁈ Я тебе его две недели назад отправлял! — М-м-м… Разумеется, я просмотрел и устав, и (куда внимательнее) договор между Салтыковым и мной. Но из-за пробелов в юридических знаниях у меня до сих пор оставались вопросы касаемо того, как наша корпорация будет функционировать. А адвокат, который защищал меня от нападок Львова после разгрома «Арканума» Бунгамой, был слегка другой квалификации, так что помочь ничем не мог. — Там всё очень официально. И судя по четырём сотням страниц — обязанностей у меня будет столько, что на разработку времени вовсе не останется! — Надо бы проверить, что там такого ты навычитывал… Нет, всё будет так, как мы договаривались, даю слово — и бумажно его тоже закрепим, не сомневайся. Ты отвечаешь за разработку технологии, имеешь доступ ко всем финансам и документам, за тобой последнее слово во всех решениях по продвижению и так далее. Просто заниматься большей частью всего этого будет исполнительный директор и главы отделов. А тебе нужно будет лишь время от времени приглядывать за ними, да принимать некоторые решения — но для этого у тебя будет целый штат консультантов. — Которых подберу твои помощники, и которые будут рассказывать тебе о каждом моём шаге? Не то чтобы я собирался язвить — но не сделать этого не мог. Салтыков хохотнул. — Ты что, думаешь, я настолько одержим контролем своих активов? — Думаю, что у тебя не осталось бы никаких активов, если бы ты их не контролировал. А уж насчёт одержимости давай и вовсе не будем начинать, а то я вспомню Новый год. Пётр фыркнул. — Сколько ещё вы все будете меня попрекать этим? — Полагаю, пока не случится что-нибудь, что перекроет те события по степени опасности и безрассудства с твоей стороны. Салтыков тихо рассмеялся. — Видимо, не я один вспомнил зимние праздники? — спросил я, — Раз ты сказал «вы»? — Да, так и есть. Василий и Варвара отказались встречаться со мной, что в прошлый приезд, что в этот. На звонки не отвечают, ссылаются занятыми, сообщения почти всегда игнорируют. Не то, чтобы я навязывался… Но слегка неприятно. — Понимаю. — Катя тоже делает вид, что ей некогда со мной общаться. — А Черкасова? — Аделина — мой телохранитель, ты же давно это понял? — прищурился князь, — Так что мы не совсем друзья. Но и она, признаюсь, похолодела к моей персоне. Полагаю, из-за гибели барона Рихтера… Проклятье, вот уж не думал, что такой здоровяк погибнет первым и… Единственным. Мне не слишком понравились его слова — чувствовалось в них то, что я заметил после новогодних праздников. А именно — лёгкое пренебрежение к человеческим жизням. Нет, у меня тоже оно присутствовало, но… Бессмысленных жертв и глупого риска я никогда не одобрял — в отличие от Петра. Впрочем, когда голову кружит Эфир — поступиться можно чем — и кем — угодно. Эх, жаль, что пока я не нашёл времени отыскать связь князя с этой субстанцией… Но ничего — скоро мы начнём работать над совместным проектом, и у меня наверняка появится возможность бывать в поместьях Петра чаще. А уж там, уверен, я найду способ покопаться в его мозгах и памяти. Дайте только время… Хотя мы и так довольно сильно затянули с началом разработки этой нашей новой «магической реальности». Сначала из-за проблем князя после нового года, теперь — из-за ремонта помещения, найма сотрудников, постройки лаборатории, настройки системы безопасности и всего такого. Что поделать — быстро подобные дела не делаются… Насколько я понимал (мы с Петром обсудили это буквально час назад), приступить к полноценной работе будет можно лишь к началу августа. Вот только для меня это было неприемлемо — потому что как раз август у меня оказался совершенно неожиданно занят. Всех студентов «Арканума», кто сдал выпускные экзамены (вообще всех курсов!), в этом году отправляли на практику к Урочищам! Так себе новости, конечно, от которых подофигела половина студентов академии. Но зато подтвердились слухи, которые предсказывали ещё мои братья. Точнее, братья Марка. Точнее… А, да неважно! Важно то, что мы с Арсом, Аней, Львовым, и ещё двумя десятками студентов (первокурсников и второкурсников) получили распределение к Онежскому Урочищу, и практика наша начиналась первого августа. А заканчивалась первого сентября. Что, в общем-то было не слишком плохо — это Урочище хоть и было массивным, но считалось относительно безопасным. Судя по объявлению, которое сделал Кощеев на общем собрании академии, министерство обороны решило «усилить» учебную программу, и всё такое, но… Я подозревал, что всё немного не так. Слухи, которыми время от времени делились братья и дед (до сих пор пользующийся своими старыми связями), участившиеся стычки, которые то и дело случались на границах Урочищ, тревожные новости касаемо Выбросов и разных выбравшихся тварей (не только в Империи, но и в других странах) — всё это намекало любому, кто имел хоть мало-мальски развитый мозг, что в аномальных зонах происходит что-то странное. Так что, подумав обо всём этом, я даже прикидывал завалить парочку экзаменов, чтобы не лезть в котёл, который может рвануть в любое время. Впрочем, эта малодушность была короткой и незначительной — выгоды от подобной практики почти наверняка будут перекрывать любые лишения, так что от идеи вылететь из «Арканума» я отказался. И так пришлось приложить кучу усилий, чтобы после всех тех косяков, которые натворила Бунгама, остаться на учёбе. Я был паинькой, вёл себя ниже травы и тише воды, не пропуска занятий, не лез на рожон, держал язык за зубами. Хотя признаюсь, с Земельцевым и Онегиной, которые будто себе цель поставили — выпнуть меня из «Арканума» — совладать оказалось не так-то просто! Декан факультета Целительства и Некромантии явно намеревалась меня завалить. Она сама принимала экзамен у первокурсников, и когда я вытянул билет — потребовала досконального ответа на него. Но это ладно, глупо было ожидать поблажек. И пусть внутренние кровотечения и восстановление лимфоузлов были не самыми простыми заданиями для первогодок — справился с ними я блестяще, не допустив ни единой ошибки. А вот дальше началось веселье — Ванесса принялась гонять меня по дополнительным вопросам, и даже сферу некромантии затронула, хотя ничего подобного мы не изучали. Впрочем, ей не удалось меня подловить — я знал о целительстве (в теории) и строении человеческого тела едва ли не больше, чем она сама, так что единственной проблемой была специальная энергия, которую я до сих пор толком не мог тянуть из окружающего мира. Но и это ограничение я обошёл с изяществом ослепшего борова — просто проглотил несколько энергокристаллов, и тянул силу из них, ха-ха! Прямо из желудка, да. Правда, потом пришлось… Ладно, об этом лучше не упоминать. Земельцев же, решивший оторваться за весь год, принялся валить меня с самой первой минуты. Он закидал меня таким количеством теоеретических вопросов, что я мог составить из них целую монографию на тему «почему старый козёл такой мудак?», и приложить к ней такого же объёма книгу с комментариями. Невдомёк старому профессору было, что мне даже учить ничего не пришлось — мне помогла фэйри из Архива, которой я уже помог в самом начале учебного года (в день, когда меня лишили доступа к библиотеке) — а перед экзаменами помог повторно. Всё оказалось до безобразия просто — какие-то придурки со Стихийного факультета замуровали Фиранду Мудрошелест в ледяной глыбе и закинули на перила одной из башен. Я обнаружил фэйри случайно — когда искал место, где можно спокойно повторить материал к зачёту по монстроведению — и, разумеется, освободил её. Милая малышка пообещала вернуть мне долг, и перед экзаменом по теоретической магии я привлёк её к лёгкому жульничеству. Фиранда знала всё, что можно было найти в Архивах. Я попросил её незаметно подсобить мне, если это возможно — и малютка не отказала! Она просто связалась со мной ментальной связью, и мне оставалось лишь проговаривать про себя вопросы Земельцева, а затем слово в слово повторять то, что говорила фэйри! Да-да, знаю… Можно было попросить её поискать запретную информацию, или ещё что — но наша сделка была одноразовой, и пользоваться добротой фэйри постоянно я бы не смог. А сейчас было куда важнее закончить учебный год безо всяких косяков — что у меня и получилось сделать! Бедный Земельцев никак не мог поверить, что я вызубрил больше сотни учебников и такое же количество запредельно сложных технических трудов. Он всё наваливал и наваливал новые и новые вопросы, углубляясь так далеко в дебри собственного предмета, что и сам начал путаться. В конце-концов, по прошествии трёх часов (этот идиот решил взять меня измором) в кабинет ворвалась рычащая от негодования Марианна Бурундукова, объявила Земельцеву, что вообще-то своей очереди ждут ещё два десятка студентов, и тот был вынужден поставить мне «хорошо». Само собой, я не преминул поставить заносчивого профессора на место, и потребовал пояснений, почему он не поставил мне «отлично». Тем более, что грех было не воспользоваться тем, что рядом находилась Бурундукова, которая относилась ко мне благосклонно. Земельцев попытался было аппелировать тем, что я не сдавал письменные работы весь год — но я притащил их собой и продемонстрировал прямо на экзамене, заявив, что если всё действительно так, как говорит профессор — то о моей «беспечности» он должен был заявить в ректорат, и не раз. Разумеется, старый пень не делал этого, ведь я всегда добросовестно выполнял домашку. Так что Земельцеву не оставалось ничего, кроме как поставить мне высший балл за экзамен. С остальными предметами проблем не возникло вовсе. Практическую магию принимала Белецкая, и без того расположенная ко мне, но я проявил себя во всей красе. Сексапильная преподавательница придумала интересный вариант экзамена и устроила для нас «марш-бросок» через полосу препятствий, устроенную на чаробольном поле. Моё выступление прошло идеально Монстрология, артефакторика, алхимия и история магии также не вызвали сложностей. Правда, Вязовский всё же подловил меня на вопросах касаемо бунтов смутного времени, и я слегка заплутал в датах и порядке событий — так что он поставил мне четвёрку. По итогу она стала единственной в моей зачётке, и я стал десятым в рейтинге всех первокурсников — передо мной находились только отличники. Не самый выдающийся результат для меня, признаюсь честно, но… Это было всё равно лучше, чем рассчитывали некоторые из преподавателей и студентов, которые питали ко мне не самые лучшие чувства. Таким образом я завершил первый курс «Арканума», и теперь до августа оказался предоставлен сам себе. Я встретился с Юсуповым, которого слегка заинтересовало происшествие в академии — он даже пригласил меня на встречу с одним из инквизиторов, который обследовал Бунгаму. Ничего опасного в ней не нашлось, и граф в очередной раз лишь посмеялся над моим умением притягивать неприятности. А после — поинтересовался ходом дел с Салтыковым, и выразил надежду, что вскоре я начну вытягивать из него что-нибудь интересное. — Ты чего задумался? Пётр вырвал меня из размышлений. — Прикидываю, как успеть завершить собственные дела до того, как мы начнём работу. — Ах да, я уже слышал о твоей новой разработке! — улыбнулся князь, — Впрочем, как и вся столица. Примерочные зеркала… Надо же, не думал, что ты ударишься в сегмент моды… Но идея занимательная, нельзя не признать. Сделаешь одно для меня? — Само собой, и даже готов предоставить скидку в десять процентов. Салтыков только рассмеялся в ответ на такое предложение. Да, дела с зеркалами пошли в гору с того момента, как я научился локализовать утечку энергии из них, и получил на это изделие патент. Заплатить за него пришлось почти сто тысяч на пять лет — заломившие эту цену люди в министерстве поняли, что я изобрёл золотую жилу. Да ещё и в последний момент стекольный завод Иловайских попытался перекупить мою разработку за пять миллионов — но я отказался. Сумма была отличной, и я мог разом погасить долг перед банком за Бунгаму — и немного даже осталось бы. Но мне было предельно ясно, что сам я заработаю куда больше, если всё сделаю правильно. В общем-то, первые заказы показали, что так оно и есть. На оборудование, компоненты и изготовление первых пяти зеркал, собранных мной в подсобке «Лавки Адриана», мы с Илоной потратили шестьсот тысяч рублей. Два я подарил Варваре Долгорукой и Кате Романовой, одно пришлось отдать в патентное бюро. А вот три остальных мы сразу же продали в самые модные московские бутики, расположенные в центре — по двести тысяч каждое, отбив весь бюджет в первый же день. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Рабочая почта ломилась от предложений других бутиков, крупных сетевых магазинов и богатых дворянских семей, желающих заиметь такую уникальную вещь в свои гардеробные. Предзаказов я насобирал сотню зеркал — и учитывая, что запрашивал пятидесятипроцентный аванс сразу, мой счёт теперь пух от денег! Даже несмотря на то, что половина уходила Илоне, с которой мы по-прежнему делили все расходы. «Баланс — 5 736 090 рублей» Налогов с этого, конечно, придётся заплатить дофига — но как же эти цифры грели душу! Я понимал, что в течение полугода появятся такие же наработки других артефакторов, а через девять месяцев они тоже начнут продавать собственные зеркала — но это меня волновало мало. Я был обеспечен работой на ближайший год (при скорости одно зеркало в неделю), и за это время нам выплатят ещё столько же звенящих рубликов. А по ходу дела я запущу ещё что-нибудь не менее эффективное и дорогое. Эх, даже если бы я заработал вполовину меньше денег — всё равно был бы рад! Потому что разочарованное и опустошённое выражение лица Львова, который узнал о моей новинке, нельзя было описать никакими словами! Куда ему, с кустарными безделушками на перепродаже! — Ладно, — я повернулся к Салтыкову, отвлекаясь от приятных мыслей, — Давай закругляться здесь. Мне нравится помещение, и как только вернусь с практики — сразу же приступлю к работе. Ты, надеюсь, в сентябре будешь в столице? Думаю, мне потребуется твоя помощь, чтобы в самом начале разобраться со всеми твоими наработками. Так дело пойдёт быстрее. — Само собой, — кивнул князь, — А пока пусть всё полежит в моей банковской ячейке. — Хороший вариант, — согласился я, — Нельзя, чтобы наши идеи попали в чужие руки. — Я сделаю для тебя персональный доступ к ним, если вдруг понадобится. — Благодарю. — И выбери, пожалуйста, исполнительного директора, — напомнил Пётр, — Если сам намереваешься уехать из Москвы на какое-то время, он займётся офисом. — Договорились. — Тебя подбросить? — Нет, спасибо, — я отрицательно покачал головой, — Пройдусь немного, освежу голову. — Ну, как знаешь, — князь пожал мне руку, — До скорого, Марк. Будем на связи. — Будем. Я покинул наш будущий офис, и спустился на лифте в холл башни «Москва». Выйдя из здания, вызвал такси, и поехал на северо-запад. Конечно, можно было прокатиться и на АВИ Салтыкова — это было бы куда быстрее, но… Я не хотел, чтобы хоть кто-то знал, куда я направляюсь. Потому что дело, которое мне нужно было сегодня провернуть, не предполагало участия никого, кроме меня. В конце-концов, жульничество на финале чаробольного кубка «Арканума» — серьёзное нарушение, за которое меня точно попрут из академии. Если спалят, конечно. Глава 2 Тайны и обманы 1 июня 2031 года. Квартира Апостоловых. — Я что-то не понимаю, сын… Ты втягиваешь меня в какое-то колдовское дерьмо? Прислонившийся к дверному косяку, уставший после ночной смены и не особо расположенный разговаривать, Григорий смотрел на меня слегка прищурившись. Его усы (понятия не имею, зачем он их отращивал) встопорщились, выдавая недовольство. — Да в общем-то, не особо… — Не темни! — Слушай, пап, — я вздохнул, больше для театральности, — Чем больше я тебе расскажу, тем… Не надо тебе этого знать, поверь. — Ну блеск! — фыркнул отец, достал из кармана пачку сигарет, помял её в руках, бросил на меня недовольный взгляд, и убрал эту отраву обратно. Он всегда так делал, когда нервничал, — Давай-ка проясним. Ты просишь меня пойти на чаробольный матч команды, из которой тебя исключили, и прихватить с собой наше родовое существо, которое тебе запретили проносить на территорию академии? Верно? — Ну, в целом… Всё так. — Зачем? — Потому что без меня команда не победит этих долбаных Стихийников, — честно признался я, — А родовое существо… Оно им поможет. — Да ну? Твоя жаба? Загипнотизирует противников, или что? — Нет, но объяснить, что я хочу сделать, будет непросто — это раз. И два — если вдруг кто-то узнает, что ты протащил Бунгаму на стадион, то тебе ничего не грозит. Но если будешь знать мой план — это уже другое, за такое… Могут возникнуть вопросы. Отец снова нахмурился. Я понимал, что сейчас иду ва-банк. Конечно, можно было попробовать просто подкинуть кольцо в карман отца, и надеяться на успех, но тут было два камня преткновения. Во-первых — Григорий мог обнаружить его и оставить дома. Во-вторых я хотел, чтобы отец мне доверял, хотел налаживать отношения и дальше — и вопрос доверия стоял в числе первых. — Мне это очень не нравится, сын. Если бы я тебя не знал… Или хотя бы думал, что не знаю, я бы предположил, что ты задумал какую-нибудь пакость! — Не переживай, отец, я не собираюсь делать ничего… Такого. Честно! — Ага, так я тебе и поверил! — Я обещаю, что ничего не случится, — твёрдо произнёс я, — Я тебя уважаю, пап. Поэтому не собираюсь подставлять. И по той же причине не собираюсь просить «услугу за услугу». Да, я не расскажу в деталях, в чём смысл моей… Афёры. Но мне не хочется тебя обманывать, поэтому я просто прошу тебя о помощи. Григорий продолжал сверлить меня взглядом несколько секунд, а затем обречённо махнул рукой. — Ладно… Ладно! Я ценю… Эти слова. Спасибо. Но пообещай!.. — Обещаю, что ничего не случится! — широко улыбнулся я, — Максимум — тебя попросят уйти со стадиона. Но это один шанс из миллиона. — Утешил… А сам-то ты где будешь? — Да можно сказать, что там же… * * * Позднее, «Лавка Адриана» — Марк, прости что так спонтанно позвала… — Да брось, — я поцеловал Илону и уселся на стол в мастерской, — Я всегда рад нашим встречам. Соскучилась? Рыжая нежно щёлкнула меня по носу: — Останови на секунду свой поток флирта, Апостолов! Надо поговорить. — Так, — я прищурился, — Что-то случилось? — М-м-м… Нет, — чуть покраснела подруга, — Или да. Это как посмотреть. — Обожаю загадки. — Не ты один. — Не понял? — Слушай, — Илона села рядом со мной и покачала ногами, которые сегодня были обтянуты изумительными чёрными чулочками, которые заканчивались где-то под волнистой зелёной юбкой, — Мне слегка не по себе, но… Я не смогу завтра прийти на ваш матч. — Вот оно что… — я улыбнулся, — Я-то уж думал, что-то серьёзное… — То есть тебе даже обидно не будет, что я продинамлю такое важное для тебя событие⁈ — Учитывая, что меня попёрли из команды и играть я не смогу… Ай! Подруга ущипнула меня и показала язык. — В общем… Завтра рано утром я уезжаю в Питер. — Решила отдохнуть в культурной столице? — Ты сейчас точно щипком не отделаешься! Дай рассказать! — Всё-всё, умолкаю! — В общем, дело серьёзное. Помнишь, дедушка начал странно себя вести с самой середины осени? — А то. Наверное занимался чем-то важным, раз скинул на тебя управление магазином. — Ну, можно сказать и так. Он мне ничего не рассказывал, но после того, как его положили в больницу — пришлось. Я кивнул. Позавчера Адриан навернулся с лестницы и сломал себе бедро. Из-за внушительного возраста (оказывается, ему было уже восемьдесят три! Никогда бы не подумал, дедуля был в отличной форме!) быстро срастить кости не получилось даже с магией, и ему прописали неделю стационара. — И что там интересного? — Он утверждает, что напал на след нескольких потерянных трудов Вильгельма Пеля. — Алхимика, который владел Башней Грифонов? Поставщика императорского дома и, по слухам, человека, который вторым после Николаса Фламеля якобы открыл философский камень? Об артефакте, превращающем свинец в золото, легенды ходили несколько столетий — но никаких задокументированных подтверждений его существования не было. На мой взгляд, всё это было просто красивой легендой для юных алхимиков — чтобы они стремились к знаниям. — Именно. Говорят, что Пель готовился представить его императору, — Илона, оседлав любимого конька — историю, начала говорить быстрее обычного, а её глаза заблестели от воодушевления, — Вот только не успел. Все эти документы были утеряны после того, как его растерзали его собственные грифоны, проклятые неизвестным чернокнижником. — Любопытно. И что, твой дедушка действительно нашёл что-то, что подтверждает эти… Легенды? — Ты в курсе, что Пель — это прадед моего деда? — Ты шутишь? — изумился я, — То есть твой пра-прадед⁈ — Именно так! — Илона задрала свой острый носик — Обалдеть… Это новость! — Спрашивал бы о моей жизни побольше — знал бы! — рыжая снова показала мне язык. — Спрошу прямо сейчас — что там с твоим дедом-следопытом? И философским камнем вашего предка? Не скажу, что теперь что-то изменилось в моём отношении насчёт этого мистического артефакта — но послушать было любопытно. — Да филосовский камень и при чём, — слегка расстроилась подруга, — там о другом речь. Пель на самом деле был выдащимся алхимиком, изобрёл много разных и полезных вещей. Вот только не все из них были запатентованы и дошли до наших дней. — И? — Легенды о башне грифонов всегда завораживали дедушку. Он посвятил много лет изучению старинных документов и архивов. И прошлой осенью, во время своей поездки в Петербург, отыскал след — обрывки зашифрованного дневника Пеля. Всё это время он потратил на расшифровку, представляешь? — Вполне. Ваша семья весьма… Увлекающаяся, как я заметил. Илона спрыгнула со стола и начала вышагивать по мастерской. — Вчера дедушка рассказал, что среди расшифрованного он нашёл упоминания о каком-то масле грифона. — И что оно делает? — Якобы повышает восприятие человека. Скорость, реакцию, даже добавляет предчувствия будущего! — Провидение на минималках? — Ну, если верить записям. — А Адриан уверен, что это реальные документы? Не говорю уже об уверенности о правдивости этих исследований… — Дедушка всегда досконально изучает попавшие ему в руки источники! В глазах Илоны мелькнули искорки, предупреждающие о том, что лимит моих подколов на исходе. — Хорошо… И что теперь он от тебя хочет? Чтобы ты поехала копаться в пыльных архивах? Или обчистила библиотеку Петра? — Да если бы! Оказалось, что у одного из его знакомых есть ещё несколько страниц этого дневника. Но он живёт в Северной Америке, и улетает завтра вечером. — И надо думать — не доверяет службам доставки? — Догадаться было нетрудно. Ты же имеешь небольшое представление о рынке редкостей и людях, которые занимаются такими вещами? — В общих чертах. — Нужно будет декларировать посылку в таможенной службе. А у каждого уважающего себя торговца древностями есть свой человек в таком ведомстве. Не будет ничего удивительного, если страницы дневника просто не доедут до нас — это, всё таки, очень ценная штука! — Так что забрать их должна будешь ты? — Точно. — Ясно… Что ж… Это уважительная причина, — я притянул к себе Илону и поцеловал её, — Езжай, конечно. — А ты не хочешь ко мне присоединиться? — рыжая ответила на поцелуй и немного отстранилась, — С тобой мне было бы спокойнее. Тем более, что играть сам ты не сможешь… — Читаешь мои мысли, — улыбнулся я, — Давно хотел посмотреть северную столицу. И обязательно к тебе приеду — но после игры. Но пропустить финал я не могу. Это всё же моя команда, и я столько для неё сделал… Это будет неправильно. — Ладно, — кивнула рыжая, — Я вообще-то и планировала задержаться на несколько дней. — Устроим романтический отпуск? Хм-м, мне это нравится. — Тогда договорились? — Безусловно. * * * 2 июня 2031 года. Стадион «Арканума» Грохот и музыка, доносящиеся со стадиона создавали впечатление, что там будет разыгран не финал «Арканума», а по меньшей мере Кубок Мира. Здоровенные магические колонки крутили последний хит этой весны (что-то попсовое, я особо не вслушивался), зрители уже скандировали кричалки и гудели в вувузелы, комментатор — бессменный пятикурсник Василий Уткин — перекрикивал их, пытаясь завести толпу ещё сильне. И у него это отлично получалось! Трибуны были заполнены почти полностью. Было приятно, что мои годовые усилия по привлечению зрителей на кубок академии увенчались таким успехом. Ну ладно, не только моих — после Нового года руководство «Арканума» подключилось к освещению турнира, сделав из практически закрытого чемпионата элитного учебного заведения зрелище, права на трансляцию которого даже были проданы одному из столичных спортивных телеканалов. Не дорого — но всё же! Мы сидели в раздевалке, ожидая, когда нас вызовут на поле, и настраивались на игру. Каждый делал это по своему. Арс медитировал, Аня барабанила ладонями по коленям, отбивая какой-то ритм, близнецы острили — и всё в таком духе. — Ну что, ребята, готовы? — пройдя мимо меня, задал вопрос Чехов. — Готовы, тренер, — гулко отозвался за всех Зверь. — Стихийники сильны — у них, пожалуй, лучший состав за последние годы, — произнёс Вениамин, — Но знаете что? Вы ничуть не хуже! Ничуть! Из команды долбоклюев вы превратились в настоящую спортивную машину! Не без моей помощи, конечно, но… Я верю в то, что вы сможете надрать задницы этим ушлёпкам! Верю! А вы верите? — Да! — хором произнесла команда. — Эх, жаль Марка с нами нет… — теребя косу, произнесла Варвара, — Вот уж кто хотел бы устроить стихийникам головомойку! — Команда — это не только один человек, — наставительно произнёс Чехов, — Не нужно забывать об этом! Да, Марк показал себя прекрасным раздающим — но я уверен, что Олег прекрасно справится с поставленной задачей! У него и опыта больше, раз уж на то пошло! Верно, Олег? Все взгляды обратились на меня, и я, подражая манере Вещего, коротко кивнул. — Справлюсь. — Ну и отлично! Нет, ну это надо же! До последнего не верил, что мой сумасшедший план выгорит! М-да, честно говоря, я думал, что системы защиты на стадионе будут получше… Хотя, может просто до такого безумия никто из студентов ещё не додумался. Теперь оставалось лишь не спалиться каким-нибудь совершенно нелепым образом во время игры, разделать стихийников под орех — и Кубок Торвальда мой! Хотя, чтобы всё это провернуть, пришлось приложить столько сил… С подменой личности проблем, кстати, не особо возникло. Обычный морок, который уже разок накладывала на меня Бунгама — только другого характера. Сложный, энергозатратный — но хладнокровная сволочь после того, что натворила в академии, была у меня в крупном долгу. И хвала Эфиру — она это не просто понимала, но и согласилась помочь. Хотя для этого мне пришлось почти месяц провести, циркулируя огромные объёмы её сумасшедшей магии. Пропускать через себя, сходить с ума, восстанавливаться — и повторять это снова и снова, пока жаба не сдалась. Хотя, поначалу она предложила просто списать долги за Вальтера — что, в общем-то, было нефиговым предложением! Но я настоял на своём, и потребовал кое-что… Иное. Когда жаба оказалась в моей полной власти (пусть и всего в одной услуге) — начался второй этап. Подмена личности. Я долго ломал голову, что с этим делать, и как провернуть. Вариантов было не то чтобы много — но в итоге я отказался от идеи оглушить одного из игроков, связать его и запереть в каком-нибудь чулане. Потом это обязательно бы вскрылось. Так что я решил поступить честно (что-то в последнее время это становится для меня нормой…). Выбрал того, кто стал раздающим вместо меня — Олега Вещего, позвал его на серьёзный разговор, и признался в том, что собираюсь сделать. С выбором я не ошибся и по той причине, что «прочёл» Олега, и был уверен на девяносто процентов, что он согласится. Парень, при всей своей молчаливости, искренне хотел победы в кубке, и также прекрасно понимал, что как игрок куда слабее меня. Посвящать его в тонкости я не стал — лишь объяснил, что сделаю иллюзию своим родовым существом. А взамен… Ну что ж, мой счёт опустел ещё на пятьдесят тысяч. В том, что Вещий меня не сдаст, я был уверен — хотя бы потому, что он добровольно согласился принять во всём этом участие, и принял оплату. В общем, снять с него иллюзорную копию для Бунгамы не составило никакого труда. Но это была меньшая из проблем. Просто выиграть Кубок — полбеды! Куда больше мне пришлось поломать голову над тем, что делать потом, когда он окажется у меня в руках! Подержать артефакт, в котором хранился Эфир, удастся всего ничего — минуту, может, две-три. А затем на нём торжественно обновят гравировку, сделают несколько фото с командой, и утащат обратно в академию, где снова установят в супер защищённый стеклянный бокс. Так что требовалось придумать, как за эту пару минут выкачать Эфир из Кубка. И вот с этим пришлось повозиться. Собственно, второй месяц после косяка на факультативе я потратил как раз на разработку метода «извлечения». Проблема состояла в том, что Эфир можно было перелить лишь во что-то, что могло выдержать мощь самого сильного элемента во вселенной. Кубок Торвальда, например, был изготовлен из металла гаобан — одного из редчайших, встречающихся в обозримой вселенной. Само собой, местные учёные не подозревали об этом, иначе бы не использовали Кубок так тупо. Просто металл гаобан мог мимикрировать под любой другой металл, полностью перенимая его свойства. Но на глубинном уровне, до которого земляне ещё не дошли, всё было куда-а-а-а сложнее! Но у меня-то под рукой такого материала не было! Лишь одно могло вместить в себя такую мощь. Древо. Вот только насколько я знал, его было невозможно повредить человеческими методами. Хотя это не мешало столичным продавцам сувениров продавать талисманы из якобы настоящей коры Древа. Разумеется, это были фальшивки. Но изучив вопрос подробнее, я кое-что придумал. Листья. Пусть в них не хранился Эфир, и они никогда не опадали — но некоторые имперские ведомства научились воздействовать на черешки молодых листьев, чтобы снять их с древа. Насколько я узнал — из них делали элементы дизайнерской одежды, отличающиеся невероятной твёрдостью. Разболтать модного дизайнера, с которым была знакома княжна Долгорукая, оказалось несложно — длинноволосый, накрашенный парень в претенциозном блестящем пиджаке и кожаных шортах обожал говорить о себе. А используя своё умение читать эмоции и внушать их, я направил его в нужное русло. Выпытав способ срезания (банальные лазеры, пусть и с добавлением нескольких сложных заклинаний и магических кристаллов), пришлось потратить ещё немного времени, денег, и соорудить «листовор». Хвала Эфиру, многие ветви Древа располагались не только над Кремлём (вокруг которого воздушное пространство было закрыто), но и над многими окрестными домами. Взломать замок, подняться на грузовом дроне, выдав себя за представителя коммунальной службы — что может быть проще? Да много чего. Но у меня получилось! А дальше всё пошло как по маслу. Пусть Эфира в небольших нижних листьях (размером со здоровенный лопух) и не было — хранить они его могли. Рассчитав вместимость одного, и прикинув, сколько их всего потребуется для энергии из Кубка, я принялся за садовые работы. Учитывая, что от полиции пришлось убегать всего раз — можно сказать, что операция прошла без сучка — без задоринки. Ну а дальше… Ох, надеюсь собранный мной талисман, напоминающий свёрток наркоторговца, выдержит хотя бы месяца три. Пока не придумаю что-нибудь более… Стабильное. Ну а что было делать⁈ Время поджимало! Рёв стадиона выдернул меня из воспоминаний. Судя по дикарской кричалке, на поле вышли стихийники. Чехов, тоже прислушавшись к шуму, театрально поднял палец: — О, слышите? Нас приглашают! — КОМАНДА НЕВЕДОМОГО ФАКУЛЬТЕТА-А-А-А-!!! — раздался громогласный голос Уткина, — ВСТРЕЧАЙТЕ! ЗВЕРЕВ, ЛИСИЦИНА, КАБАНОВ, ВЕЩИЙ… Услышав фамилию Олега, я встал, и трусцой побежал на выход. Ну всё, ставки сделаны, ставок больше нет. Пора за работу. Глава 3 Финал Кубка Стадион буквально сотрясался от восторженных криков зрителей. Солнечный свет прорывался через облака, преломлялся сквозь магические линии силового щита, окружающего арену, а кожу ласкал тёплый ветер. Я нёсся вперёд. Размашистым движением руки сбил водную стену, норовящую снести меня — и она, изменив траекторию, влетела в приближающегося справа защитника стихийников. — УФ! — произнёс комментатор, — А «Тихий» Олег на поле становится не таким уж и тихим! Вы только посмотрите, как он приложил Дрязгина его же заклинанием! Его пропитало насквозь! Сел в собственную лужу, ха-ха! Я не слушал Уткина. Бросив мяч рвущейся вперёд Ане, заколдовал его некротикой, захлестнул ноги второго защитника стихийников воздушным лассо — и резко дёрнул на себя. Здоровяк с выбритыми висками успел сбить моё заклинание с мяча — но вот дотянуться до него уже не получилось. Я поймал парня прямо в прыжке, и с силой приложил о землю. Трибуны взорвались одобрительными (и не очень) криками. А вот Аня, поймав мяч, ловко ушла от последнего защитника, который преграждал ей путь к воротам — и швырнула снаряд. Вратарь противников угадал направление и прыгнул в нужную сторону — но моя подруга жахнула по нему такой силы звуковыми волнами, что бедолагу впечатало в сетку. Вместе с мячом. — Тридцать — десять в пользу Неведомых! — прогрохотал голос комментатора. Стихийники-стихийники Памперс не забыли? Какие победители? Вас начисто урыли! Я рассмеялся очередной кричалке, которую придумал наш фан-клуб. Расположенный на среднем секторе трибун, полторы сотни самых преданных фанатов нашего факультета выкрикивали обидные стишки после каждого забитого мяча — и это здорово подрывало моральный дух наших соперников! — Отличный бросок! — похвалил Аню, и отбил ей пять, когда она возвращалась. — Отличный пас, Вещий! — усмехнулась она, и побежала к центру поля, — Надеюсь, Апостолов это видел! Я хмыкнул. Отлично, пусть товарищи по команде думают, что я смотрю на матч с трибун. Игра была в разгаре, и началась она жёстко. С самого начала команда стихийного факультета попыталась показать своё превосходство — однако мы встретили их каменной стеной, и забили первый мяч. Затем они сравнялись, но мы, взяв себя в руки, вырвались вперёд. Так что теперь я с удовольствием наблюдал недовольное лицо Черномора, орущего с боковой линии на своих подопечных, и мрачные взгляды противников. Особое удовольствие мне доставляла измазанная грязью и травой рожа Львова, которого я пару минут назад прокатил по полю. Точнее, прокатился на нём сам, словно на скейте. — Тебе крышка, Вещий! — рыкнул он, проходя мимо, — Ответишь за такое! — У тебя трава в зубах застряла, — ответил я под дружный смех нашей команды. Свисток — и стихийники начинают новую атаку. — Львов разыгрывает мяч! Соловьёв, Петухов, Радневский… Отличная диагональная передача! Никейский рвётся наперерез… ООООООУУУУ! Вот это полыхнуло! Треск и яркая вспышка — и не разобравшийся с вражеским заклинанием Самсон оказался впечатан в силовой щит. Его одежда дымилась, а волосы, кажется, слегка обгорели… Арс и один из близнецов попытались остановить атаку противника, но оказались зажаты в коробочку — и трое атакующих стихийников стремительно приближались к нашей штрафной… Проклятье! Наши нападающие не успели вернуться — и высокий капитан вражеской команды по фамилии Аврамов совершил безумный бросок, усилив его заклинанием ветра. Причём такой силы, что магия сорвала часть газона по пути мяча! Однако наш Зверь был не лыком шит — использовав резерв защитного амулета (старшекурсники это умели) он выставил перед собой земляную стену — и вражеское заклинание разбилось об неё, а мяч отскочил назад, попав прямо в руки второго близнеца. — Вперёд, вперёд! — заорал я, — Третья схема! Длинный пас на Варвару, передача на меня… Не видя перед собой ничего, кроме приближающихся с трёх сторон вражеских нападающих, я жахнул по одному из них иллюзорными клинками, заставив замешкаться, проскочил в открывшийся коридор, в подкате сбил третьекурсника, и с разворота швырнул мяч Лиле. Она подкинула себя на несколько метров вверх, мастерски перехватила снаряд — и ещё до того, как опустилась на землю, пасанула его Алексу. Замершие на несколько секунд стихийники воздели руки к небу — и всех их соединила тонкая огненная линия. А когда контур замкнулся — рядом с каждым вражеским игроком появилась их огненная копия! — Ифриты! — выкрикнула Аня, — Осторожнее! Вашу мать! Это же заклятие седьмого уровня! Как они ему обучились?.. Перехватить передачу Алекс не успел. Рванув к нему с невероятной скоростью, один из ифритов сбил близнеца с ног и протащил по полю, а затем кинул в силовой щит с такой силой, что тот загудел, когда в него врезалось тело Алекса! Трибуны охнули. Второй ифрит подхватил мяч, рванул к нашим воротам, двигаясь раза в два быстрее, чем человек, и швырнул снаряд… Зверь не успел буквально на долю секунды. Пылающий огнём мяч пролетел над его пальцами, поджёг перчатки — и пробил сетку насквозь. Болельщики стихийников заорали и начали бесноваться на трибунах. — УРА! УРА! УРААААА! — Нет, вы это видели⁈ — завопил Уткин, — Невероятно! Сложнейшее колдовство седьмого уровня — и теперь у стихийников двукратное преимущество в игроках! Ох, чую, неведомым теперь придётся несладко! Интересно, сколько эти ифриты продержатся на поле? Счёт: двадцать — тридцать, в пользу неведомых! Ифриты вернулись к своих «хозяевам» и теперь торчали рядом с ними, на своей половине поля. Стихийники обменивались довольными ухмылками, а я увидел, как медики бегут к Алексу. От него валил пар. — О, кажется, декан Змеев требует тайм-аут! — произнёс комментатор. — Не тяни время, Илья! — громыхнул Черномор, когда я пробегал рядом, — Не поможет! Мои парни умеют контролировать своих зверушек, так что не рассчитывай, что они быстро исчезнут! Наш декан пропустил его слова мимо ушей, и когда мы собрались в круг у боковой линии, повернулся к Чехову. — Есть идеи? Эти сволочи теперь играют с двукратным перевесом! И зная Черномора — вряд-ли он врёт. Эти твари продержатся ещё минут десять. — За это время нас разделают под орех, — нахмурился Зверь, — Быстрые, сволочи… — Есть идея, — встрял я, — У левого края всё время появляются две водные аномалии. Сместим игру туда! Заманим ифритов — и пусть превратятся в пар! — Рехнулся? — нахмурился Чехов, — Сами же и застрянем в этом болоте! — А какие варианты, тренер? Играть против восемнадцати игроков — такое себе занятие. — Если бы ты внимательнее слушал Волкова на монстрологии, — заявила Лиля, — То знал бы, что ифритам нужен сильный контроль. Так что пока стихийники сосредоточены на управлении своими питомцами, сами играть не могут! — Это вообще законно⁈ — возмутилась Аня. — Правилами не запрещено… — пробасил Зверь. — Не отвлекаемся, время ограничено! — резко бросил я, — Пусть даже так — эти долбаные огнедухи быстрее нас вдвое! И против них бессмысленно пытаться играть честно! Ни заклятием не попасть, ни перехватить! Мяч сейчас у нас — главное, срезать пару-тройку уродов в болоте, станет легче! А остальных во время следующих двух розыгрышей распинаем! — Ты что, предлагаешь пропустить три мяча⁈ — взвился Чехов. — А как их перехватывать? — задал я резонный вопрос, — Только если мяч у нас есть какой-никакой шанс! Если есть идеи получше — излагайте, мы все внимание. В нашем кругу повисло молчание. — Ты говоришь как Апостолов, — заявил наконец один из Алексов, — Вот прям точь в точь! — У всех раздающих мозги схожи, — отмахнулся я, поймав задумчивый взгляд Ани. — Дерьмо грифона! — выругался Вениамин, — Похоже ты прав, Вещий… Других вариантов нет… Будем пытаться избавиться от наибольшего числа ифритов за один заход в этих водяных аномалиях. Что там? — Водный торнадо и стылое болото, — тут же ответила Варвара. — Зашибись! — я хлопнул в ладоши, — Одно разорвёт духа, второе заморозит и развоплотит через пару минут! — Да, вот только нам тоже придётся несладко… — заметил Самсон. — Это да, — согласился, — Так что нужны будут те, кто пожертвует собой на время. Торнадо займусь я. — Но… — Спорить нет смысла, есть идея. А в болото надо будет сунуться тому, у кого наибольшая защита. Кто меньше всего разрядил амулет? Один из Алексов вздохнул и поднял руку. — Отлично. Тогда план такой… * * * — Невероятно, просто невероятно! — надрывался Уткин, — Вы только посмотрите, в какую коварную ловушку команда неведомых заманивает питомцев стихийников! И уже ТРЕТИЙ РАЗ ПОДРЯД! Да-а-а, кажется господину Черномору Воеводину следовало не только обучить своих подопечных такому мощному заклинанию, но и в целом, кхм… Вложить им в головы немного ума. Эй-эй, профессор, не нужно кидаться огненными шарами в комментаторскую будку! Это порча имущества академии, между прочим! Я рассмеялся очередному комментарию, и вновь зашагал к центральной линии. Тактика, предложенная мной, дала свои плоды. Да, мы пропустили четыре мяча — но выбили из игры семерых ифритов стихийников! Создания оказались тупыми (и это я не о духах, а их владельцах). Раз за разом после пропущенного мяча противники были вынуждены бросать ифритов на нас — ну а мы сами бросались в мясорубку водных аномалий, чтобы хоть как-то с ними совладать. И это сработало! Я использовал свои навыки пожирателя, чтобы незаметно «привязывать» преследующих меня ифритов к водяному торнадо — и лично отправил трёх духов на тот свет — их просто разорвало мощнейшей контр-огненной магией в клочья! И я при этом даже не спалился! Правда, всё происходящее было игрой на грани — мне и так каждые десять минут приходилось как бы невзначай оказываться у кромке поля, недалеко от того места, где сидел отец с Бунгамой. Жаба не могла навесить на меня долгий морок, и ей приходилось «обновлять» его. Хвала Эфиру, этого никто не замечал… А вот паре моих друзей сильно не повезло во время этих «салочек». Самсон и Лиля выбыли из игры, хоть и утащили за собой трёх огненных духов. Бедолаги оставались в пределах действия стылого болота слишком долго, и превратились в ледяные статуи — также как и ифриты, впрочем. Вот только существа стихийников просто обратились в пар через пяток минут, а товарищей по команде утащили в лазарет, чтобы привести в нормальное состояние. Вместо Лили на поле пришлось выйти субтильному Антону, а вместо мощного Самсона — его слегка заторможенная младшая копия, третьекурсник Вакула. Не менее здоровенный, но… Поглупее на порядок. Впрочем, носы он ломал на раз — пудовый кулачище врезался в рожи стихийников с таким хрустом, что зрители на трибунах только охали и ахали. Ещё одного ифрита развоплотил Арс. Причём сделал это друг без помощи аномальных зон — просто взбесился настолько, что потратил почти весь резерв искры, чтобы разорвать духа в клочья мощнейшими порывами ветра! Вместе с ним, кстати, из игры выбыл и его хозяин, второкурсник, который потерял всякую ориентацию в пространстве. Так что его стихийникам тоже пришлось заменить. Ну а дальше всё пошло лучше — оставшиеся три ифрита исчезли примерно через десять минут после уничтожения седьмого духа, потому что удерживать обрывки мощнейшего заклинания стихийники не смогли. Правда, счёт к этому моменту был уже шестьдесят-тридцать, и не в нашу пользу… Впрочем, сравнялись мы быстро. Несмотря на истощённую магию и две не самые лучшие замены наша команда была обозлена на противников сверх всякой меры. Сказывалось напряжение и стычки последних месяцев, и никто не хотел упускать возможности официально отомстить за всё, что высокомерные стихийники нам сделали. Да и у них моральный дух слегка подупал — как я понял по тяжёлому исподлобья взгляду Черномора, ифриты были их козырем — и использовали его стихийники очень рано, тоже оставшись без изрядного запаса магии. Так что силы были более-менее равны. И пусть физически команда стихийников была более развита (ни одной девушки, сексисты!) — наша злоба и умения с лихвой это искупали. Я, Арс и Вакула занимались единоборствами — так что в стычках с нами привыкшие полагаться на свою мощную магию противники огребали по полной. Аня оказалась изворотливой, словно змея, и прекрасно знала… кхм… Мужские болевые точки. Зверь, который стоял на воротах, то и дело рисковал, оставляя их без присмотра, и вырубал атакующих, оказывающихся в одиночестве слишком близко к штрафной зоне. В общем, матч превратился в жестокий мордобой. Странным образом это только сильнее завело зрителей. Они орали не переставая, и я уже отчаялся разобрать отдельные слова в стоящем над полем гуле. Лишь изредка до меня доносились обрывки комментаторских фраз: — Арсеньев, Евстигнеев… Уффф, да они же костей не соберут! — Львов передаёт мяч Аврамову, тот пасует Соловьёву… Какой прыжок! Варвара Ветлицкая рвётся на перехват… Мама дорогая! Ну кто же так поступает с дамами, господин Львов⁈ Хруст кости я услышал, даже находясь в тридцати метрах. Сергей врезался в нашу Варю с такой силой (усиленный магией таран, мать его!), что сломал ей руку. Шестикурсница завопила, рухнула на землю, а Львов понёсся к воротам… Один из Алексов рванул к Варваре, а я бросился Сергею наперерез. Уклонился от его огненного хлыста один раз, второй, снёс некротикой внезапно выросшую из земли шипастую лиану, резко сократил расстояние до Львова, прокатился по траве — и влив в кулак остатки физической магии, вкрутил его мажорчику под колено. — ОООООУУУ! Мяч вырвался из рук Сергея, и я мощным воздушным ударом отправил его в руки Вакуле, а сам едва успел уклониться от очередного удара (в спину) от Львова. Огненная птица пронеслась мимо и врезалась в силовой купол, а я с разворота ударил Сергея в лицо ногой. Послышался хруст, и он упал на спину, обливаясь кровью из сломанного носа. — ТАЙМ-АУТ! — заорал Черноморов, и тут же раздался свисток арбитра. Я прошёл мимо Львова, и не удержался: — Апостолов просил передать привет. В этот момент Вакула и Аня с Арсом прорвались к воротам стихийников и забросили ещё один мяч. — Сорок-шестьдесят в пользу стихийного факультета! — возвестил Уткин, — М-да, не припомню за последние годы настолько жёсткой игры! Команды почти опустошили свой магический резерв, и… Я снова пробежался вдоль кромки поля, подзаряжая морок Бунгамы, и раздавая указания фланговым игрокам. Игра продолжилась — но куда медленнее, потому что и нам, и стихийникам стало сложно противостоять аномалиям поля и возникающим то тут то там магическим существам, норовившим отхватить от нас кусочек или поживиться остатками колдовства. Лекари всё чаще выбегали на поле, и недовольные сбавленным темпом зрители заулюлюкали. Варю увели с поля — Львов сломал ей руку как-то очень уж изощрённо, и срастить её сразу не получилось… На поле вышла наша последняя доступная замена, Виктор Троцкий — но его тут же сломал капитан стихийников. Мы остались в меньшинстве… Пятьдесят-шестьдесят… Пятьдесят-семьдесят… Пятьдесят-восемьдесят… Шестьдесят-восемьдесят… Семьдесят-восемьдесят… Семьдесят-девяносто… Восемьдесят-девяносто… Когда мы сравняли счёт, в безумной рукопашной атаке нам сломали одного из Алексов. Порванный ахилл тоже не лечился на ходу, и матерящегося всеми бранными словами близнеца пришлось утаскивать в лазарет. Мы остались всемером против девятерых… И тут же пропустили девятый гол, когда Львов и Арамов сплели остатки своей магии и снесли трёх наших защитников вместе со Зверем с ног, забросили мяч в сетку ворот и полностью сожгли её… — Девяносто-девяносто! — прокричал Уткин, и его возбуждённый голос разнёсся над стадионом, — Да, неведомым в меньшинстве приходится несладко! Если они не соберутся, следующий гол может стать для них последним! Но чёрт возьми, насколько же жестокую игру мы сегодня видели! Не поймите меня неправильно, дорогие зрители, но давненько я не встречал тех, кто так возил бы по полю вечных фаворитов кубка… Да-да господин Черноморов, и вас туда же! Госпожа Тугарина, оставьте в покое мой микрофон! Что? Да-да, я понял, это было непрофессионально! Клянусь, больше не повторится. — Мы проеб#м сейчас… — прохрипел едва живой Антон, с которым мы собирались разыгрывать матч, — Они перестраиваются из полной защиты в полную атаку… Нас тупо меньше! — Не ссы, — выдохнул я, хотя и сам чувствовал, что сил почти не осталось. Ноги слегка тряслись, лицо заливал пот, волосы свалялись, а сердце колотилось так, что казалось — вот-вот выпрыгнет из груди… — Да я не ссу… Просто… — Просто заткнись, а? — попросил я, — И играй! Мы тут пытаемся нос утереть этим ублюдкам! — Не ссорьтесь, мальчики, — к нам подошла Аня, не менее уставшая, чем все остальные, — Наши противники вон там, если вы забыли. Мы с Антоном глупо улыбнулись. — Ты права, Лисицына, — кивнул я и, пользуясь заминкой, когда Змеев начал что-то рьяно доказывать арбитру, притянул её за локоть, — Слушай, ты сейчас будешь мне нужна… — Пригласишь на свидание потом, Вещий. — Обуздай своё самомнение хоть на секунду, я серьёзно! — я наклонился над её ухом, — Мне нужна твоя звуковая магия. Сможешь выпустить её тремя… ммм… «струнами»? — Смогу, — она удивлённо посмотрела на меня, — Какой мощности? — Чтобы обездвижить трёх человек на пять секунд. Заставить их танцевать. — На это уйдёт всё, что у меня осталось. — Значит, сыграешь решающую роль в забитом мяче. Прищурившись, Аня пристально уставилась прямо мне в глаза. — Кого бить? — А вот над этим ты не заморачивайся, — усмехнулся я, — Помогу выбрать цели. — Каким это образом? — Лисицына вскинула брови. — У меня свои секреты есть… Главное — держись рядом со мной, и сделай по команде. Она кивнула и отошла за пределы центрального круга — как раз, когда арбитр вернулся к нам. — На позицию! — Я пойду первым. Аня сразу за мной, Арс, Антон — вы следом, — я обернулся к парням, — Алекс и Вакула — на поддержке следом. Разыграем схему номер девять, только без двух человек. — Нас на острие окажется всего трое! — Трёх человек мы с Аней возьмём на себя. Прочие на вас. Кабанов только покачал головой, остальные переглянулись. — Уверен? Если профукаем шанс… Без защиты даже Зверь не выстоит против всей команды этих уродов. — Нам не понадобится защита. Мне нужен Кубок… Мне нужен долбаный кубок… Я не могу его упустить сейчас! Столько всего произошло за этот год — хрен его знает, смогу ли я без Эфира противостоять новым препятствиям? Нет, даже думать об этом не хочу! Я провернул такую афёру, чтобы добраться до этого артефакта — и не позволю команде Львова встать у меня на пути! Бросок Арса… Передача Ане… Защита… — Давай! Лисицына передаёт мяч Вакуле, резко замирает, разводит руки — и с её пальцев срываются едва видимые вибрации. Закручиваясь в три тугие спирали, они рвутся вперёд — и я, едва успев перехватить их, перенаправляю потоки энергии. Приходится рисковать — ну а что ещё остаётся? Три звуковых копья влетают в самых ближайших стихийников. Они словно натыкаются на стену — и тут же пускаются в эпилептический пляс, не в состоянии себя контролировать. — Есть! Бросив взгляд через плечо, я вижу, как Аня обессиленно падает на колени. Вакула, увидев мой знак, бросает мяч мне, и ускоряется… Парни в обгоняют меня и прорываются вперёд. Арс и Львов сцепляются в рукопашке — они оба пусты… Друг остаётся за спиной, рядом с ним Антон с криком останавливает Соловьёва, который разбивает моему длинноволосому однокурснику лицо — но тот не выпускает его ногу, не давая догнать нас… Один за другим вся наша команда остаётся позади, разбирая стихийников по одному. Вакула месится с вражеским капитаном, Алекс использует остатки магии, и дезориентирует тенью Евстигнеева… Стадион орёт так, что закладывает уши. Комментатор тоже что-то вопит, но я не слышу его слов. Краем глаза отмечаю рвущего на себе волосы Чехова, прикусившего губу Воеводина, стоящих у кромки поля… Передо мной остаётся последний защитник. Он единственный, в ком осталось достаточно магии, чтобы остановить любого из нашей команды, и не одного… Давай же… Давай! Ярость, возбуждение, предвкушение — эмоции во мне бурлят так, что скручиваются в тугую пружину. Я чувствую, как они рвутся наружу — и тут же, когда между мной и приближающимся Петуховым остаётся метров десять, ощущаю и его эмоции! Он боится… Боится, что сейчас облажается! — Так и будет! — рычу я, и ускоряю себя последними крохами физической магии. Успреваю вовремя — как раз, чтобы нырнуть вперёд и прокатиться по траве под мощнейшим воздушным потоком. Ударить повторно Петухов не успевает — я оказываюсь в пределах действия и «хватаю» его за его же страх — а затем разудваю его в пожирающий душу пожар… ЕСТЬ! ПОЛУЧИЛОСЬ! Радость от первого направленного эмоционального воздействия такая, что я ускоряюсь и безо всякой магии! Защитник мешкает, я вижу, как судорога сводит его лицо — и в следующий миг под дружный «О-О-О-ОХ…» трибун сбиваю несчастного с ног. Теперь только я и вратарь, я и вратарь… Он выскакивает навстречу, позади слышится тяжёлое дыхание кого-то из освободившихся стихийников… Они совсем рядом… Я бессознательно рву энергию из нагоняющего человека… Земля? Пойдёт! Вратарь успевает ударить первым, и моё плечо прошивает ледяная стрела. Я теряю скорость, но оказываюсь в радиусе действия — и выбиваю под стихийников кусок поля. Земляная платформа подкидывает вратаря в воздух, а я, перехватив мяч здоровой рукой, швыряю его в ворота — ровно в тот момент, когда меня сбивают с ног… Глава 4 Маршрут Товарищи по команде тащили меня на руках, трибуны грохотали, играла музыка. Я улыбался под крики 'НЕ-ВЕ-ДОМЫЕ! НЕ-ВЕ-ДОМЫЕ! Мы победили! Мы выиграли у стихийников! Сейчас вражеская команда — грязная, побитая и мрачная, понуро собиралась у боковой линии, где им что-то с каменным лицом втолковывал Черномор. Наша же банда направлялась к центру поля, куда мановением руки директор Кощеев призвал небольшой подиум, и оттуда обращался к зрителям. Я не особо к нему прислушивался. Главное — мы победили! Меня поставили на ноги, когда команда добралась до места награждения. Позади подиума громыхнул небольшой оркестр, рядом суетились несколько журналистов, были установлены видеокамеры. Чехов с важным видом давал интервью представителю спортивного канала. Это был его звёздный час, начало момента, когда он получил шанс вернуться в большой спорт — и наш тренер не собирался упускать такую замечательную возможность. Прямо из воздуха над подиумом появлялось конфетти, и сыпалось нам на плечи. — Что ж, в этом году чемпионат получился на редкость зрелищным, и с весьма непредсказуемым финалом! — довольно усмехаясь, продолжал говорить в микрофон Кощеев, — Позвольте без лишних слов представить вам победителей Кубка синего Пламени, сезона тридцатого-тридцать первого года академии «Арканум» — КОМАНДА НЕВЕДОМОГО ФАКУЛЬТЕТА! Мы всемером (выбывшие игроки так и не вернулись на поле) стояли в центре подиума, окруженные бурлящим шквалом аплодисментов. Мановением руки директора, с трибун упали флаги факультета — чёрный ворон на серебристом фоне. Декан Змеев, подошедший сразу после нас, улыбался. Он тоже забрался на подиум и пожал каждому из нас руку. — Молодец, — хмыкнул он, обращаясь ко мне последнему, — А затем стиснул руку сильнее, чуть притянул меня, и склонился над ухом, — Хотя если бы я знал, что ты задумаешь, Апостолов, я бы тебя прибил. Я стиснул зубы и криво улыбнулся. Проклятье! Как он узнал⁈ Впрочем, судя по весёлым глазам декана, сдавать он меня не собирался. Главное сейчас — успеть высосать Эфир из кубка и убраться отсюда — до того, как морок спадёт… Грянула пафосная музыка, и Кощеев махнул рукой. Через арку входа на стадион вышли двое из ларца, одинаковых с лица (я подозревал, что эти здоровяки в простых рубахах и джинсах — големы, или что-то подобное). Они тащили на своих плечах Кубок Синего Пламени, установленный на небольшое основание. Приблизившись, они установили трофей прямо перед нами — и команда завопила от радости, пустившись в безумный пляс. Журналисты продолжали снимать и вести репортаж, трибуны ревели, а Кощеев, поздравив нас, махнул рукой — мол, наслаждайтесь моментом. Я оказался у Кубка первым. Времени оставалось мало, так что требовалось воспользоваться им как можно скорее. Трофей оказался тяжёлым, но поднимать его я не собирался — подошёл ближе и обхватил чашу артефакта, якобы позируя для фотографии. Его поверхность мягко пульсировала голубоватым светом. Время будто замедлилось, когда я почувствовал, что волнение отходит на второй план, уступая место спокойствию. Я победил. Я добрался до первой важной цели! И я совершенно точно не собирался её упускать! Кощеев продолжал что-то говорить о воли к победе, о духе настоящего соперничества, ещё о чём-то — но мой мир сузился до Кубка, стоящего передо мной. Его холодная поверхность будто пульсировала под моими пальцами. Я осторожно соединил свой кустарный талисман, который ещё перед игрой повесил на шею, с трофеем энергожгутам — и тут же невидимая река силы начала вытекать из него — да так, что едва не отбросила меня в сторону! Я покачнулся, но устоял на ногах, и это замешательство никто не заметил. Но в следующий момент всё моё тело пронзило лёгкое покалывание. Оно нарастало, будто сам Эфир противился моему желанию забрать его! В ноздри ударил сладкий медовый аромат — настолько яркий, что все мысли в голове мгновенно перепутались! Я думал только о том, что если сейчас не справлюсь — не только упущу мощь, но и раскрою себя… Пот стекал по спине, смешиваясь с потоком эмоций, захлёстывающих меня… Я сосредоточился, пытаясь унять трепет, охвативший сердце. Представил, как Эфир устремляется в мой амулет, представил безграничные возможности, которые меня ждут… Словно ощутив, что я умею обращаться с ним, сопротивление Эфира ослабело — бурный, холодный и жестокий поток энергии успокоился, превратившись в спокойную реку, и стал стремительно наполнять амулет. Хоть бы хватило объёма… Стоило подумать об этом, как пришёл откат — Заполнив амулет, Эфир колебался, и я почувствовал, как он пытается вырваться, заполучить свободу! Напряжение нарастало, и я снова сосредоточился, создавая тончайшую, едва уловимую связь между собой и древней энергией… Мои пальцы, всё ещё покоящиеся на Кубке, задрожали от усилия, а перед глазами заплясали искры. Сердце стучало в унисон с ритмом пульсирующей в амулете энергии… Мне показалось, что прошла целая вечность, и я даже успел подумать, что сейчас кто-то заметит моё странное поведение — но неожиданно наважение схлынуло — и я понял, что прошло секунд десять, не больше! Кощеев даже не успел закончить свою последнюю фразу! — Ну всё, Вещий, хватит красоваться! — пробасил Зверев, оттесняя меня от Кубка плечом, — Все хотят личное фото с трофеем! Я улыбнулся. Усталость как рукой сняло — я был «заряжен» так, как никогда прежде! Листовой амулет на груди пульсировал приятными магическими колебаниями, а вокруг по прежнему громыхала музыка и слышались крики зрителей. Впрочем, меня это уже мало волновало. Сообразив, что до окончания морока остаётся всего пять минут, я хлопнул пару товарищей по команде, пожал руку Кощееву, и спрыгнул с помоста. А затем быстрым шагом направился к выходу со стадиона. * * * Добежав до ближайшей кафешки (прикрытие что надо!) я заперся в туалете — и вовремя! Личина вещего спала, едва я задвинул щеколду. Выдохнув, я переоделся в свои вещи, залечил пробитое ледяной иглой вратаря стихийников плечо, использовав один из кристаллов с целительной энергией, запихал спортивную форму в сумку и выбрался наружу через небольшое окно, чтобы не попасть на какую-нибудь камеру видеонаблюдения. Затем набрал отцу, дождался его на заполненной парковке и забрал кольцо с Бунгамой. — Ну что, как тебе игра? — спросил я его. — Не думал, что в элитной академии аристократы так любят бить друг другу рожи, — хмыкнул Григорий, — Прям звери какие-то! — А я тебе говорил, — посмеялся я. — Поздравляю с победой. — Спасибо. Отец снова хмыкнул, и ничего не сказал — ни по поводу моего отсутствия на игре, ни того, что моё наспех заплечённое плечо двигалось слегка неестественно. Я заметил, как опытный вояка обратил на это внимание. Что ж, полагаю, Григорий мог догадаться, что это я был на поле — но ценил, что он не стал углубляться в эту тему. — Едем домой? — спросил отец, — Отметим твою… Вашу победу? — Едем, — согласился я, — Только насчёт отмечания я пас. Через три часа у меня поезд в Питер. — Ах да, я и забыл что ты едешь к своей рыжей, — кивнул Григорий, — Не терпится начать каникулы? — Можно сказать и так. Он понимающе усмехнулся. — Хоть познакомил бы нас… — Как вернёмся — обязательно. Пока мы ехали, мне написала вся команда. Ребята спрашивали, видел ли я, как они разделали стихийников, подкалывали, что теперь меня отправят на скамейку запасных — но я ничуть не обижался. Друзья были воодушевлены победой, и я их понимал. Сам чувствовал моральное удовлетворение — даже безотносительно Эфира. Последним написал Вещий. «Как всё прошло?» — осторожно поинтересовался он. «Блестяще! Смотрел трансляцию?» «Да я не о том…» «Всё в порядке, Олег, не переживай. Если бы кто-то что-то заметил — мы бы сейчас не говорили, хехе!» «Ладно…» «Давай не поднимать эту тему, „во избежание“, лады?» «Ок» «Я отправлю тебе форму с посыльным сегодня, как доберусь до дома. Увидимся!» «Бывай, Апостол» Отключившись, я написал Илоне и поделился хорошими новостями. Подруга обрадовалась (моему скорому приезду куда сильнее, чем нашей победе), в очередной раз напомнила адрес отеля, и сказала, что как раз едет на встречу с торговцем редкостями. Оказавшись дома, я проверил собранные накануне вещи. Много всего брать с собой не стал — только большую спортивную сумку, в которую уложил пару комплектов вещей, свой доработанный «бронированный» костюм, запас энергокристаллов, пустых и полных, небольшой алхимический набор, пару самодельных запасных амулетов. Основные из них была на мне, как и кольцо с Бунгамой (заснувшей после сегодняшних «трудов» на неопределённый срок), как и перчатка Вальтера. Хвала Эфиру, у неё была одна любопытная особенность — никакие сканеры, ни магические, ни технические, не определяли её как артефакт! Лишь я своим магическим зрением мог понять, что это такое! Так что можно было спокойно пересекать любые границы и избегать любых (ну почти) проверок. По крайней мере тех, которые стандартизированы. Ну и разумеется — амулет с Эфиром. Была мысль оставить его в банковской ячейке, где хранилась книга Пржевальского, но… Оставлять без присмотра такую ценную вещь… Нет, на такое я не пойду! Подумав об этом, я вспомнил ещё кое что, и вызвал Мунина. Ворон прилетел через пару минут — снова ошивался где-то поблизости со своей стаей. Сев на подоконник, он громко каркнул и мгновенно схарчил один из последних кристаллов с проклятиями, которые у меня были. — С-КАР-сибо! — Да на здоровье, — я погладил его по крылу, — Слушай, мне надо будет уехать на какое-то время. Это довольно далеко, и я не знаю наверняка — но возможно, твоя помощь была бы нелишней. Полетишь со мной? — КАР-нечно! — Чудно. Сам отыщешь Петербург? — Кар! Это значило «конечно!» — Я умный! — Умный, умный… — вздохнул я, — Да и связь у нас уже нормальная. Найдёшь меня, если позову? — Кар! — Ну значит договорились. Мунин клюнул меня в палец, хлопнул крыльями — и был таков. Я же сел на кровать и задумался. Итак, какой у меня план? Неделя в Петербурге — раз. Затем всё-таки следовало доехать до той клиники по улучшению энергетики под Нижним Новгородом — очень уж давно я откладывал это дело… И ответа от них так и не получил… Стоило раз и навсегда разобраться с этим делом, потому что не использовать шанс развиться будет глупо… И так развитие сильно замедлилось после того, как я взял ранг Ученика. Да, я продолжал медитировать ежедневно, и принимал самые дорогие витамины для усиления эффекта, какие можно было достать — но чтобы стать Адептом, такими темпами мне предстояло воландаться ещё пару лет, а то и больше. Это было слишком долго. Затем — слетать в Баку и попытаться отыскать наследие пожирателей, о котором говорил Вальтер. Думаю, к концу июня добраться туда будет вполне реально… Пара недель в южной провинции — и до августовской практики у Урочища у меня будет ещё пара свободных недель! В это время надо будет вернуться в Москву и хорошенько проконтролировать работу лавки. М-да, как бы мне не хотелось перекладывать создание артефактных зеркал на чужие плечи — сделать это придётся, иначе я вообще не выеду из столицы в ближайший год! Двое студентов по-прежнему работали на меня, но я оставил их на простых артефактах, на которых они хорошенько набили руку. А вот для более сложных зеркал пришлось нанять ещё четырёх человек. Спасибо Левшову — он в очередной раз помог мне найти талантливых артефакторов с высокой квалификацией. Я заключил с ними жёсткие договора, назначил неплохую зарплату — и оставил собирать первые заказы. Но отправлять их покупателям запретил строго-настрого — решил, что это произойдёт только после того, как я вернусь из своего путешествия, чтобы проверить изделия лично. Всё-таки в самом начале следовало держать такое производство под контролем. Впрочем… Между Питером и Нижним Новгородом я тоже планировал задержаться в Москве хотя бы на неделю, так что всё нормально. Хм-м… Надеюсь, Лиза, которую мы оставили за главную, справится — ничего сложного не предвидится. Но даже если так — я попросил Кабанова и Зверева время от времени приглядывать за магазином. Мало ли, что задумает потерпевший сокрушительное поражение Львов? Да и мстительности Земельцева следовало опасаться — лекари, впервые за много лет, проиграли вообще все матчи турнира академии — даже за третье место, где обычно тихие артефакторы победили их с минимальным перевесом. Продолжая размышлять о маршруте, я вдруг вспомнил один из первых разговоров с дедом. Раз уж я собрался в Баку, а он служил где-то в тех краях — быть может, у него есть знакомые в этом древнем городе? Помогут сориентироваться, подскажут, как себя вести, кто есть кто… Несмотря на то, что мир уже не был таким, как сто лет назад, юг Империи весьма сильно отличался от севера. Свои порядки, устои, традиции… Азербайджанские кланы весьма отличались от столичных — горячая южная кровь, и всё такое. Зная своё «везение» — мне совсем не хотелось бы в первый же день в Баку вляпаться в несколько дуэлей и грохнуть сына местного хана. Так что свой человек там не помешает. Время уже поджимало, поэтому я вызвал такси до Петербургского вокзала, попрощался с отцом, спустился вниз и сел в мобиль. И лишь затем набрал деду. — О, вспомнил о старике! — послышался его язвительный голос в наушниках, — Я и помереть даже не успел! — Куда тебе, — фыркнул я, — Всех нас переживёшь. Как дела? — Не на что жаловаться. Рыбачу, гуляю, ругаюсь с магистратом по поводу новой трассы, которую собираются прокладывать рядом с нашим Становщиково… Посматриваю чаробольные матчи иногда. — Да что ты? — Ага. Вот прям пару часов назад закончился один из них. Финал кубка «Арканума», может слыхал? Я рассмеялся в трубку. — Если бы у змей было столько яда сколько у тебя, дедушка, они бы убивали мгновенно. Дмитрий рассмеялся. — Хорошо отыграли твои товарищи, хорошо… Жаль, что без тебя. Надо же было тебе так накосячить перед финалом! — Уж как получилось. — Жаба-то в порядке? Не отобрали? — Хотел бы я посмотреть на того, кто вздумает диктовать ей свою волю… Дед снова рассмеялся. — Ну, всё что ни делается, всё к лучшему. — Можно сказать и так. — Ладно, долой светскую болтовню, — вздохнул Дмитрий, — Звонишь по делу, или проверить, не издох ли я тут? От скуки… — Хочу кое-что узнать. Есть ли у тебя знакомые в Баку? — Неожиданно… Собрался на каникулах искупаться в Каспийском море? Лучше выбери Чёрное, почище будет. — Да нет, на пляже позагораю попозже. Просто есть наводка на очередную редкость… Думаю проверить, но… — Опасаешься, что со своим темпераментом в первый же день вляпаешься в дуэль? — Читаешь мысли, дедушка. Дмитрий хмыкнул. — Вообще да, несколько знакомых там живут. Хан Юсиф Набиев, например, слышал о таком? — Нет. — О-о-о, тогда не буду портить впечатление и рассказывать о нём! Думаю, вы сойдётесь характерами! — Ну, если он хоть немного похож на тебя… — Совсем не похож. Но это не проблема, поверь. — Ладно, поверю на слово. — Когда ты туда собираешься? — Думаю, в конце июня-начале июля. Точнее сказать не могу. — Ничего страшного. Юсуф гостеприимный, и всё время торчит в Городе Ветров. Он будет рад помочь тебе в любое время. А может… — Что? — Не хочу напрашиваться — но у нас с тобой вроде как неплохое приключение произошло в Ярославле, верно? — А то! — Так может, повторим? По крайней мере, прослежу, чтобы тебя не обвесили на рынке, если соберёшься покупать виноград. Я фыркнул. — Вообще, я не против, но… — Понял-понял… Хочешь взять с собой рыжую подругу? Тогда вопросов нет… — Да я не об этом. Илона может и не поедет, просто… Скажу честно, втягивать тебя в свои поиске не очень-то хочется. Они… Хм-м… — Ой, внук, брось ты это дело! — воскликнул дед, — Думаешь, я по молодости не пользовался ничем запрещённым? — Даже не задумывался об этом. — Если не захочешь посвящать меня в свои дела — никаких обид, обещаю! Просто развеюсь, а то торчу в усадьбе, как мухомор, кровь что-то застоялась… — С твоей-то помощницей! — Цыц, охальник! Я рассмеялся. — Я не против твоей компании. — Тогда забились! Позвоню Юсуфу и обрадую его. А ты, как определишься со временем, сообщи. — Хорошо. Спасибо, дедушка. — Обращайся. Я завершил вызов и посмотрел за окно. Мы как раз подъехали к гиперпетлевому вокзалу. Ну что ж… Питер ждёт! Глава 5 Петербург Я вышел из переполненного терминала Московского вокзала около пяти часов вечера и глубоко вдохнул свежий, слегка солёный воздух. Пахло иначе, чем в столице — влажностью, стариной и… Спокойствием? Забавно, но это ощущалось сразу. Даже на вокзале люди никуда не спешили — вышагивали размеренно, останавливались покурить и поболтать, словно в их распоряжении было всё время этого мира. Не то, что в Москве, где все несутся по делам сломя голову… Передо мной раскинулась площадь Восстания, с огромной стелой посредине, окружённая невысокими (всего в пять — десять этажей) домами в стиле «барокко». Мобили неспешно проплывали по кольцу, окружающему площадь, справа играли уличные музыканты, неподалёку от них собралась толпа, подпевающая знакомым мотивам песен двадцатилетней давности. Отойдя в небольшую арку поблизости, я набрал Илоне. — Ты приехал⁈ — радостно воскликнула она, едва ответив на звонок, — Наконец-то! — Скучала? — Конечно! Где ты? — Только что вышел с вокзала. Сейчас еду в отель. — Отлично! Я только-только освободилась, тоже направляюсь туда. — Встретилась с этим своим американцем? — О да! — протянула подруга, — Занимательный человек, надо сказать… — Слышу по голосу, что он тебе понравился… — Тебе не стоит переживать по этому поводу, дорогой, — рассмеялась Илона, — Он женат и стар, не в моём вкусе. — Ну-ну… — Каким же вредным ты иногда бываешь! Я рассмеялся. — Долго тебе добираться? — Буду в отеле через час, примерно. Я бросил взгляд на навигатор, высветившийся на линзах, и велел Лизе построить маршрут. — Да, мне примерно столько же. — Значит, скоро увидимся! Жду! Отключившись, я направился к парковке перед вокзалом, но из толпы, снующей туда-сюда, тут же появились трое полицейских в тёмно-синей форме и белоснежных перчатках. — Просим прощения, сударь, — высокопарно обратился один из них — длинноносый мужчина лет тридцати с лихо закрученными усами — и прикоснулся пальцами к твёрдому козырьку своей фуражки, — Старший сержант Авдеев, пятое управление центрального района полиции Санкт-Петербурга. Ваше описание подходит под ориентировку, выданную сегодня утром. Соблаговолите предъявить документы. Он выглядел спокойным — как и два его товарища, разошедшихся чуть в стороны и взявших меня в клещи. — Ориентировка, значит? — удивился я, — Могу с ней ознакомиться? — Разумеется. Сержант достал из плоской поясной сумки планшет, ткнул в экран несколько раз, и повернул его ко мне. И правда — описание, указанное в тексте, подходило под мою внешность… Хм-м… Занятно. Устраивать сцену с представителями власти не хотелось — куда проще будет разобраться на месте прямо сейчас, и вполне законно. Я достал из кармана паспорт, открыл его и показал полицейскому. Сержант попытался было забрать у меня документ, но я чуть отвёл руку. — Вам необязательно брать его в руки, господин полицейский. — Хм-ф… — недовольно поморщился Авдеев, — Апостолов Марк Григорьевич, две тысячи двенадцатого года рождения… — Именно так. Урождённый дворянин, — добавил я, намекая, что прав у меня чуть больше, чем у простолюдина, и надеясь, что это повлияет на полицейских. Как выяснилось — я сильно ошибался… — Господин Апостолов, вам придётся пройти с нами. — По какому поводу? — изумился я. — Вы были ознакомлены с ориентировкой, — спокойно ответил сержант, — И пока нет оснований думать, что вы не тот, кто в ней указан. Дальнейшие объяснения вы получите в опорном пункте полиции. Прошу, следуйте за мной. Не нужно устраивать сцен. Я увидел, как напряглись двое других представителей власти. Они явно ожидали, что я сотворю какую-нибудь глупость — но делать этого я (естественно!) не собирался. Закон есть закон — ориентировка была официальной, и я, даже будучи дворянином, был обязан подчиниться полиции. Это не надуманная «проверка документов», при которой можно было бы просто послать полицейских подальше, и отправиться по своим делам. Тут придётся задержаться… Дерьмо космочервей! И угораздило же кого-то похожего на меня накосячить! — Хорошо, — кивнул я, поудобнее закидывая сумку на плечо, — Ведите. Надеюсь, это ненадолго. — Увидим, — туманно изрёк сержант, развернулся, и зашагал налево от вокзала. Я последовал за ним, двое других полицейских по прежнему молчали и держались чуть по бокам и позади. Связь мне не ограничили — так что я, на всякий случай, быстро написал сообщение Илоне и предупредил, что задержусь. В ответ получил закатывающий глаза смайлик. «Не успел приехать в новый город — и уже вляпался? В этом весь ты! Будь осторожнее и держи в курсе, опасный элемент…» Да уж… Опорный пункт полиции располагался на первом этаже ближайшего к вокзалу здания. Меня провели через проходную, попробовав было забрать сумку, но я наотрез отказался её сдавать — и был в своём праве, ведь меня пока не задержали «официально». Недовольный сержант велел одному из сотрудников опорника проверить её сканерами, и когда дело было сделано — мне разрешили её забрать. Ещё бы, там же не было ничего запрещённого! Пройдя по коридорам, заполненными полицейскими, меня привели в небольшую комнатку без окон, с желтоватыми светильниками, серыми стенами с облупившейся местами краской. Воздух здесь был пропитан запахом пота, сигаретного дыма и пыли. В комнате не было ничего кроме стола и двух стульев. — Ожидайте, — велел сержант Авдеев, и вышел из каморки. Я услышал, как в замке повернулся ключ. Ну блеск! Это что за новости такие⁈ Проверив связь, я убедился, что её заглушили, и выхода в сеть у меня теперь нет. Так-так-так… Что-то мне подсказывало, что всё это происходит не просто так… Вариантов, за что меня могли сюда привести, на самом деле, довольно много — вот только если бы хоть что-то из моих «тёмных» делишек всплыло — меня бы загребли ещё в Москве. Значит, дело в чём-то другом… Ну в самом деле, это же не могло быть простым совпадением! Какое-то время я сидел молча, прикидывая, не выбить ли дверь и не уйти ли отсюда — ведь обвинений мне никаких не предъявили, да и вообще, в статусе задержанного я не находился. Пришёл по своей воле, так что… Но пороть горячку тоже не стоило. Минут через двадцать замок снова щёлкнул, и в каморку вошёл мужчина. Он обошёл стол и сел напротив меня — высокий, гладко выбритый, с короткой стрижкой и пронзительными карими глазами, облаченный в тщательно выглаженный мундир, он казался спокойным, но в его глазах читалось лёгкое пренебрежение. Я мгновенно просканировал его. Иициатор весьма среднего уровня… Не слишком силён. — Сударь, — начал мужчина, постукивая пальцами по столу, — Меня зовут Никитин Андрей Юрьевич, следователь второго ранга. — Дворянин? — спокойно уточнил я, зная, что без предъявления конкретных обвинений меня не может допрашивать простолюдин. — Истинно так, — усмехнулся мужчина и продемонстрировал родовой перстень, а затем и удостоверение, где это тоже было указано, — А вы… — Марк Апостолов, — я снова продемонстрировал паспорт. — Потрудитесь объяснить, что происходит? — Охотно, — слегка язвительно отозвался он, — Сегодня утром нам пришла ориентировка на человека с внешностью, похожей на вашу. Есть основания полагать, что ваш багаж может содержать артефакты, недозволенные для провоза. — Эти обвинения безосновательны. Мой багаж содержит лишь личные вещи и разрешённые магические предметы. В рамках закона я, как дворянин, могу свободно передвигаться по империи, не подвергая сомнению свое доброе имя. Следователь помолчал, не отрывая от меня взгляда. — Тем не менее, — продолжил он, растягивая слова, — Формальности требуют проверки. Я вздохнул, стараясь сдержать нарастающее раздражение: — Что ж, хорошо. Давайте покончим с этим поскорее. Хотя на входе мою сумку просканировали… — я поднял её с пола, выставил на стул и расстегнул молнию, — И наверняка обнаружили бы там что-то запрещённое. Удивительно, что это требует дополнительного визуального осмотра следователя. Мне не нравилось то, что происходит. Совершенно нелепая попытка отыскать что-то в моём багаже не грозила ничем серьёзным — потому что ничего такого у меня не было! — и эти полицейские не могли этого не понимать. Однако что-то заставило их докопаться до меня… Я разложил вещи на столе, и провёл над ними рукой. — Пожалуйста. Никитин достал из кармана кителя сканирующий кристалл, тоже провёл им над моими вещами, внимательно изучил карманы, складки одежды — и ничего не обнаружил. Затем повторил процедуру, и я вздохнул, сдерживая поднимающуюся в груди ярость. — Не могли бы вы извлечь и содержимое карманов, а также всё, что есть на вашем теле? — попросил мужчина, закончив с моими вещами. — А вы не могли бы продемонстрировать разрешение на обыск? Сейчас я иду вам навстречу, господин Никитин, но всему есть предел. Никаких обвинений мне не предъявили, права не зачитали, не оформили на проходной… Всё это попахивает некомпетентностью, или личным интересом. В яблочко! Веко Никитина дёрнулось, и я понял, что угадал. Неужели хотели задержать именно меня? Но зачем⁈ Проклятье, эта мысль вызывала во мне холодную ярость! Следователь пожевал губами, и кивнул. — Один момент. Он встал из-за стола и вышел, а я убрал вещи обратно в сумку и снова принялся ждать. Единственное, что могло бы привлечь внимание полиции — эфирный амулет из листьев Древа, но… В нём магию местные колдуны не могли почувствовать, так что и переживать не стоило. Как и в перчатке Вальтера, которая сейчас лежала в кармане кожаной куртки. Пару секунд поразмыслив, я надел её на левую руку. Мало ли что… Прошло ещё минут двадцать — а Никитин всё не возвращался. Я снова и снова прогонял в голове всё, что случилось за последние дни (кроме афёры на чароболе ничего не приходило в голову) — и вдруг в мозгу мелькнула догадка! — Дерьмо! Ну я и тупица! — выругался я, внезапно осознав, что происходит. Никакого приказа на обыск у полицейских нет! Ориентировка, может быть и настоящая, но их неторопливость… Они просто тянут время! И для этого есть одна-единственная причина… Оставаться здесь было бессмысленно. Подхватив сумку с пола, я встал из-за стола и подошёл к двери. Она оказалась заперта — но это уже меня не слишком волновало. Влив немного магии в ногу, я пинком выбил замок и зло посмотрел на уставившихся на меня двух полных полицейских, стоящих рядом с водяным кулером. — Сударь, вы нарушаете… — Заткнись, — бросил я, делая шаг вперёд, — Где Никитин? — Я не… — опешил полицейский, — Не знаю… — Я задержан? — Я не… — Понятно. Не обращая внимания на этих бедолаг, широким шагом я направился к выходу. Меня никто не уведомил о задержании, я пришёл сюда по доброй воле, и у меня не нашли ничего запрещённого согласно ориентировке — а значит, я мог уйти в любой момент. И пусть хоть кто-то попробует остановить меня! — Господин Апостолов! Уже на проходной меня нагнал следователь. Его раскрасневшееся лицо выражало крайнюю степень недовольства, а в руке он держал… Бумажный стаканчик с кофе! Ах ты сучара! — Слушаю? — тем не менее соизволил обернуться я, когда он свободной рукой ухватил меня за предплечье. Я посмотрел на него выразительным взглядом — таким, от которого он стушевался и тут же разжал пальцы. — Вы без разрешения покинули допросную! Это… — Это возмутительно, согласен, — закончил я за него, — А именно то, что меня заперли там, словно какого-то преступника! И вместо того, чтобы быстрее разобраться с этим идиотским недоразумением, вы решили попить кофейку⁈ Где разрешение на обыск⁈ Никитин промолчал, а к нам оказались прикованы взгляды полицейских, выглянувших в коридор из кабинетов. — Мы ждём… — Я задержан? Следователь гаденько улыбнулся. — Для выяснения обстоятельств вам придётся… — Не придётся. Либо зачитывайте обвинения и ищите понятых для задержания — либо я напишу на вас жалобу. — Вам предоставить ручку и бумагу? — ехидно улыбнулся Никитин. — Не переживайте, я отправлю её через госуслуги. — Что тут происходит? За нами появился полноватый майор в помятом кителе. Вытирая залысину платочком, он с недовольным взглядом приблизился к нам. — Столичный гость пытается сбежать из отделения, — тут же заявил следователь. — Выбирайте выражения, — посоветовал я, — Ещё раз распустите язык — и получите вызов на дуэль. Никитин поперхнулся заготовленной фразой, и на этот раз посмотрел на меня с неподдельным интересом. — Что тут происходит⁈ — повторил майор, — Никитин, объяснись! Тот раскрыл было рот, но я его опередил. — Ваши люди остановили меня на выходе из вокзала., Ознакомили с ориентировкой, под которую я якобы подхожу, и привели сюда. Никаких обвинений, никаких понятых, права мне никто не зачитал. Затем они заперли меня в допросной, и господин Никитин попросил осмотреть мои вещи в поисках запрещённых артефактов. Я пошёл ему навстречу и разрешил изучить мой багаж — безо всякого разрешения на обыск, прошу заметить! Затем он запер меня и исчез. Майор побагровел и повернулся к следователю: — Андрей, это что за самоуправство⁈ — Он… — Господин Апостолов, — перебил его я. — Господин Апостолов отказался предоставлять содержимое своих карманов, и… — Приказы, — сквозь зубы процедил я, — Приказы о задержании и обыске. Где они? Следователь замолчал, а майор закатил глаза и повернулся ко мне. — Господин Апостолов, я от лица нашего управления приношу вам свои извинения, Возникло недоразумение… Не смею вас больше задерживать. — Благодарю, — коротко кивнул я, и направился к выходу. За спиной раздалась отборная брань, когда майор принялся отчитывать Никитина. Связь появилась сразу, как только я вышел из отделения полиции. Я тут же позвонил Илоне — но даже после десятого гудка она не взяла трубку. Дерьмо! Я написал ей несколько сообщений, вызвал такси и велел гнать к отелю как можно скорее, параллельно пытаясь дозвониться до подруги снова и снова. Безрезультатно. Проклятье! Ну Никитин… Ну держись, сволочь… Я вернусь в ваш клоповник, и вытрясу из тебя душу, если с Илоной что-то случилось! Через окно мобиля я смотрел за пролетающими мимо старинными зданиями, с фасадами, украшенными резьбой и лепниной. Мимо них фланировали толпы людей в разноцветной одежде. Мы проехали мимо Казанского собора с его величественными колоннами и стеклянным куполом магазина Зингера напротив, отражающим солнечные лучи. Затем свернули к Исакию, чуть дальше высился Синод, строгий и монументальный. За окном мелькали яркие вывески кафе, манящие ароматами свежей выпечки и кофе — но всё это я отмечал машинально, думая лишь об Илоне, и чувствуя, как внутри меня нарастает беспокойство. Таксист остановился прямо напротив входа в роскошный «Дворец Петра», и я рывком выскочил из мобиля, едва не сбив проходящих мимо людей. — Осторожнее, придурок! — донеслось мне вслед — но я уже толкнул стеклянные двери и вбежал в роскошный холл отеля. Позолоченные элементы интерьера сверкали в свете массивных люстр, а мраморный пол отражал каждое движение посетителей. Я бросил быстрый взгляд на ресепшен и рванул к нему. — Добрый день, господин… — улыбнулся мне холёный служащий, молодой человек с зализанными назад волосами в форме отеля. — Апостолов, — выдохнул я, — Вот мой паспорт! Номер забронирован на Илону Кофееву. Она здесь? — Прибыла около часа назад, — кивнул удивлённый администратор. — Ключ от номера, быстро! — Но… — Ключ! — рявкнул я, схватив его за ворот рубашки. Видимо, что-то промелькнуло в моих глазах, потому что парень тут же заелозил рукой под стойкой, и трясущимися пальцами передал мне пластиковую карточку. — В-вот… К-комната т-триста т-тринадцать… Не обращая на осуждающие взгляды постояльцев в лобби и баре, заинтересовавшихся моим неадекватным поведением, я рванул к лифту и нажал кнопку третьего этажа. Давай, давай же, долбаный механизм, поднимайся быстрее! Звякнул колокольчик — и двери лифта начали медленно открываться. Не дожидаясь, пока они распахнуться до конца, я протиснулся сквозь створки, выбежал в коридор, чувствуя всё нарастающее волнение. Триста двенадцать… Вот она! Дверь была закрыта. Я провёл картой по электронному замку, вошёл в номер и застыл на пороге. Шикарные апартаменты выглядели так, словно по ним прошёлся ураган. Диван в гостиной оказался перевернут, подушки разбросаны по полу. Кофейный столик был опрокинут и разбит, фужеры валялись среди осколков. Шторы были разорваны. На белоснежном, мягком ковре — разлитое вино, а на стене между гостиной и спальней тянулась сетка трещин, будто кто-то с силой вбил предмет в стену. — Только не это… Я вошёл в спальню. Полка справа от входа была сломана, книги валялись на полу в беспорядочном хаосе. Вещи Илоны разбросаны по кровати и рядом со шкафом, дверцы которого были распахнуты. И вдруг, во всём этом беспорядке я увидел шарф, лежащий на полу рядом с распахнутым окном, через которое задувал лёгкий летний ветер, трепавший занавески. Лёгкий газовый шарф — изумрудно-зелёный, который я подарил на день Святого Валентина. Шарф, который был измазан в густой алой крови… Глава 6 Поиски Я поднял шарф, пропустил его через пальцы и сжал, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Кровь была ещё свежая, липкая… Я глубоко вдохнул, чтобы сосредоточиться. Илона… Что с ней случилось? Кто мог напасть на неё здесь, в самом центре Петербурга, в дорогом отеле? И почему этого никто не заметил? Я осмотрел комнату ещё раз, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. В воздухе висели остатки комплексного заклинания — чего-то из школы иллюзий. Быстро определить, что это за магия, у меня не получилось, но догадаться было не сложно. Неизвестные явно окутали наши апартаменты какой-то глушилкой, чтобы никто ничего не услышал. На подоконнике обнаружились следы — мелкие царапины, будто от когтей. Я выглянул наружу. Под окном был узкий карниз, а дальше — крыша соседнего здания. До неё было метров пять — и это был единственный путь скрыться. — Дерьмо! — прошептал я, сжимая кулаки, — Кто же до тебя добрался, дорогая?.. Я быстро вернулся в гостиную, выгреб из сумки все энергокристаллы, и распихал их по карманам куртки и штанов, а затем вышел из номера. Спустившись в холл, подошёл к ресепшену и щёлкнул пальцами, привлекая внимания всё того же служащего с зализанными назад волосами. Он с опаской приблизился. — Д-да? господин Апостолов? В-вот ваш п-паспорт, кстати… — Слушайте внимательно, — резко оборвал его я, забирая документ, — В номере триста тринадцать произошло нападение, он разгромлен. Моя подруга, Илона Кофеева, исчезла. Вызывайте полицию, охрану отеля и вашего начальника. Быстро! В номер до прибытия властей никого не впускать. Ясно? — Д-да, господин Апостолов, — побледнев и запинаясь, ответил администратор, — Всё сделаем! Уже через пару минут в холле отеля началась суета. Выскочивший из своего кабинета управляющий пытался убедить меня, что они примут всё, что возможно для содействия полиции, но я заткнул его и велел показать записи с камер видеонаблюдения. — Н-но полиция… — заикнулся холёный низкорослый мужчина, но я перебил его. — Мою невесту похитили в вашем отеле. Согласно уложению о дворянстве, это попадает под определение чрезвычайной ситуации, задевающей мою честь. В которой я могу потребовать у вас любое содействие. А если вы собираетесь отказать… По моим пальцам пробежали молнии, и управляющий нервно сглотнул. — Х-хорошо… Пройдёмте в комнату охраны… Да, пришлось чуть приврать — но ждать полицию я не собирался. Изнутри меня будто жгло огнём, и беспокойство за подругу заставляло действовать. Быстро подняв видеозаписи, я обнаружил камеру, цепляющую краем как раз нужную крышу. Отмотав запись, нашёлся нужный фрагмент. Сначала на крышу перепрыгнул мужчина в чёрной одежде, с лицом закрытым полумаской. Явно подкинул себя потоками воздуха, это видно… Затем на крышу прыгнули двое. — Ещё один мужчина, только в плаще, и тоже в маске. Он держал на руках обмякшее женское тело в светлых джинсах и короткой белой куртке… Это точно Илона, её волосы развевались на ветру… Похитители выбили дверь, которая выходила на крышу, и скрылись за ней… Так… Ладно… — Снимите мне копию записи, живо. Молчаливый пожилой охранник не стал перечить и быстро отправил мне нужный файл. Я снова вышел в холл, покинул отель, и обогнул здание. Пройдя через вереницу дворов-колодцев, отыскал единственный подъезд того здания, на который перепрыгнули похитители, и поднялся до выхода на чердак. Ничего особенного не обнаружил — никаких остатков заклинаний тут не было. Разве что несколько капель крови на лестничных пролётах. Дерьмо… Спустившись обратно, я внимательно осмотрел окрестности. Капли крови обнаружились в ближайшей арке проезда… — Так-так-так… Пройдя через неё, я оказался ещё в одном дворе, затем ещё… Да сколько их тут⁈ Что за лабиринт из облупившихся стен, грязных окон и разбросанных бутылок? Да-а-а, за фасадом Петербурга будто скрыто не самое приятное нутро прожжённого курильщика… Надеюсь, не вся северная столица такая? Нахмурившись, я тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли. Это что, я нервничаю⁈ Давненько такого со мной не случалось… Капель крови в округе не оказалось, и я скрежетнул зубами. Значит, тут похитители либо хорошенько перевязались, либо избавились от ранения… Либо… Сели в приготовленный заранее мобиль! Эх, жаль, что большинство транспортных средств сейчас без колёс! Куда проще было бы, если бы сейчас удалось обнаружить отпечатки шин… Правда, я понятия не имел, что бы мне это дало… Изучив два арочных выезда из двора, на стене одного из них я обнаружил царапины на старой извёстке — и следы чёрной краски. Всё это выглядело очень свежим… — Эй, паря, тут закладчиков не любят! Валил бы отседова! — послышался откуда-то сверху хриплый голос. Выглянув из арки обратно во двор, я поднял голову — и увидел высунувшегося из окна второго этажа старика. Он напоминал потрёпанного луня — с торчащими остатками волос, растущих вокруг лысины, с крупным носом, чуть мутноватым взглядом, полного и в старой, растянутой майке, бывшей некогда белого цвета, а теперь превратившуюся в серую тряпку. — Я что, похож на торчка? Дед хмыкнул, затянулся сигаретой и стряхнул пепел. — А то! Щас это дело такое, только для молодёжи с деньгами, хех! Я прищурился. — Дедуль, а ты часто куришь? — А что? — насторожился тот. — В окно выглядывать наверное любишь… Лето тёплое, свежий воздух… — Может и так, — степенно кивнул старичок, — А тебе-то чего? — Да ничего, — я пожал плечами, — Думаю вот поддержать пенсионеров славной северной столицы деньгами. Особенно тех, кто любит подышать… в нужное время. — Хех! — усмехнулся дед, — Ну поднимайся… — А есть смысл? — Ну, если ищешь чёрный мобиль, в который упаковали рыжую деваху — есть. Если что-то другое ищешь — нет. Старый филин! Быстро соображает, несмотря на сонный вид… Недолго думая, я заскочил в ободранный и мрачный подъезд, в котором горела лишь одна лампочка, поднялся по лестнице и оказался перед обитой красной кожей дверью — уже слегка приоткрытой. — Залетай, — донеслось изнутри. Я шагнул внутрь. В нос сразу ударил запах скисшего пива, прокуренных десятилетиями стен и нестиранной десятилетиями одежды. М-да уж… Обстановка соответствовала — отошедшие местами обои в узком коридоре, старый рассохшийся шкаф, пачки старых (бумажных!) журналов на стульях, грязный коврик на полу, паутина под потолком… Старик стоял посреди всего этого безобразия — Чай будешь? — предложил он, почёсывая выпирающий из-под старой майки живот, — Заходи. — Я тороплюсь, уважаемый, — покачал я головой, — И очень сильно. Плачу десять тысяч за информацию о том мобиле. Переводом. — Наличкой, — нагло ухмыльнулся дед, облокотившись на стену, — И не десять, а двад… Договорить он не успел — я метнулся вперёд, ухватил его за горло и впечатал в стену. — Не нужно проверять мою доброту, дедуля… Предложение и так щедрое, а я… Сейчас не в настроении торговаться. Обижать старших нехорошо, конечно, но… И терпеть такое, пока Илона в опасности, я не собирался. В глазах деда промелькнул страх, он захрипел, и я чуть разжал пальцы. — Говори. — Большой, внедорожный кузов… Тонированный… Девчонку без сознания туда запихнули двое… — Лица видел? — Были в масках… — Номер? — А четыре-два-семь АГ… — Камеры в вашем дворе есть? — От-ткуда?.. Я отпустил горло старика, и кинул запрос на сопряжение. Через несколько секунд он подтвердил его, и я тут же отправил ему десятку. «Баланс — 5 642 350 рублей» — С-спас-сибо… — удивлённо ответил он, потирая горло, — Н-не думал, что с-сдержишь… Слово… — Я всегда его держу. Спустившись во двор, я пошёл обратно в отель. Теперь у меня есть хоть что-то, но на ногах догнать мобиль (скорее всего — угнанный) нереально. Нужно подключать связи… В холле «Петра» уже вовсю сновали полицейские. Вход перекрыли, постояльцев куда-то выгнали, и меня тоже попытались было не пустить. Но я заявил, что это я вызвал представителей власти — и ко мне вышел какой-то молодой лейтенант лет двадцати семи-тридцати, с лёгкой небритостью. — Господин Апостолов? — Это я. — Лейтенант Арсений Новицкий. Прошу, пройдёмте в кабинет управляющего, есть несколько вопросов… Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, чтобы лейтенант не слишком опытный… Вопросы были один стандартнее другого. «Во сколько вы приехали?». «Есть ли у вас или вашей невесты враги?». «Обнаружили ли вы что-то особенное, когда осматривали комнату?». И всё в таком духе… — Послушайте, лейтенант, — вздохнул я, когда он принялся заверять, что полиция Петербурга предпримет всё возможное, чтобы отыскать Илону, — Мы с невестой не занимались ничем противозаконным, и я понятия не имею, что могло побудить похитителей украсть Илону. Я не понимаю, что произошло, а потому хочу спросить — вы уже что-то обнаружили? — Мы нашли остатки глушащего звуки плетения в ваших апартаментах. Также проверили камеры наблюдения и обнаружили, как преступники покинули здание. Уверяю вас, наши лучшие специалисты детально изучают их пути отхода, и… — Простите, что перебиваю, но давайте поступим так, — вздохнул я, — Пока ваши люди копаются, я уже отыскал путь отхода этих ублюдков. Они сели в мобиль в одном из дворов неподалёку и уехали в неизвестном направлении. У меня есть описание мобиля и его номер — но нет возможности отследить его. — Это… — опешил лейтенант, — Прекрасно! Давайте же передадим всё это нашим специалистам, и… — Обязательно передадим, — согласился я, — Только добавим это кое-чем. — Что вы имеете в виду? — Мы сейчас же пробьём этот мобиль по вашим базам, и вы подключитесь к городской сети видеонаблюдения. Но я не собираюсь ждать, и буду искать похитителей — либо сам, либо вместе с вашими людьми. — Не думаю, что это возможно, господин Апостолов. — Думаю, вполне, — я пожал плечами, — Если вы откажетесь я, разумеется, всё равно передам вам данные. Однако при этом позвоню своему другу, графу Юсупову, и попрошу его… Посодействовать. Из-за этого наши «переговоры» удлинятся на пару десятков минут — но всё равно придут к тому же результату. Вот только я никогда не забуду, что вы помешали мне поскорее отыскать невесту. Пока я всё это говорил, во мне бурлили самые разные эмоции. И в лейтенанте Новицком — тоже! Я прекрасно их ощущал — неуверенность, самобичевание, опасения, сочувствие, немного страха и щепотка возмущения… Они будто запахи, расходились от него и обволакивали меня… Не скажу, что это было приятно — но неожиданно я понял, что происходит! Это же поглощение эмоций! Оно работало, и довольно хорошо! Вопрос — почему? Неужели потому, что я сам переживал эмоциональное потрясение?.. — Лейтенант? — я добавил в голос немного мягкости, определив, что сильнее всего чувствует Новицкий, — Похищена моя невеста… Поймите — я готов пойти ради неё на всё. Уверен, вы бы тоже не хотели оставаться в стороне, если бы что-то подобное случилось с вами… Он медленно кивнул, и его негативные эмоции тут же сменились сочувствием! Впрочем, это был последний проблеск моей способности — «запахи» тут же растворились в воздухе, а у меня заломило виски. — Я… Понимаю вас… И думаю, нет необходимости отвлекать графа от его работы прямо сейчас… — Согласен. Так мы договорились? — Пожалуй… Но прошу, господин Апостолов — постарайтесь держать себя в руках! — Разумеется. Как только я выложил всё, что знаю, лейтенант связался с кем-то, и дело закрутилось быстро. Таких номеров не было нигде зарегистрировано, но похожий мобиль уже пару дней как числился в угоне. И пока полиция пыталась отыскать его по дорожным камерам, лейтенант выяснил, кто занимался угоном. И тут я оказался удивлён и не удивлён одновременно. Угон мобиля произошёл рядом с Московским вокзалом, и дело это поручили моему «знакомому» — следователю Никитину. Так-так-так… Значит, мои подозрения на счёт этого ублюдка были не беспочвенными… — К сожалению, ничего конкретного нам не сообщили, — поговорив с Никитиным, сообщил мне лейтенант, — Есть данные кому принадлежал мобиль, откуда его угнали — но не более того. Ни зацепок по личности угонщиков, ничего другого. Но поверьте, мы обязательно выйдем на след этих преступников! Непозволительно, чтобы гости северной столицы становились объектами… — Прошу вас, — поморщился я, — Давайте не будем повторяться… Мне сейчас нелегко, и… — Да, я понимаю! — Держите меня в курсе, хорошо? — попросил я, поднимаясь из кресла в кабинете управляющего, где мы организовали что-то вроде «штаба». — Разумеется! Как только мы что-то выясним, я обязательно вам сообщу! Вы останетесь здесь? — Да. Мой номер у вас есть, так что… — Да, да, разумеется! Кивнув, я вышел из кабинета управляющего, и… Не стал отправляться в выделенный мне администрацией отеля номер. Вместо этого вышел на улицу, вызвал такси, и отправился обратно к Московскому вокзалу. Стоило ли поделиться с лейтенантом подозрениями насчёт того ублюдского следователя? Однозначно — нет. Никаких доказательств, безосновательные обвинения… Ничем хорошим это для меня не закончится, но… Учитывая, что я до сих пор был взбудоражен случившимся — имелась идея, как обернуть это себе на пользу. И полиция для этого была мне не нужна. Ну… Нужна не так, как можно было бы подумать. Приехал я уже к вечеру, когда над Петербургом сгустились сумерки и город зажёгся миллионами огней. На проходной полицейского опорника меня встретили настороженными взглядами. Сержант за бронестеклом нахмурился, и тут же нажал на кнопку вызова рации, закреплённой у ключицы. — Майор Хворостов, приём. Тут тот дворянин вернулся… — Ждите, — прохрипела рация. — Расслабься, крушить ничего не буду, — успокоил я парня, и уселся на жестяную скамейку у стены. Полный майор в помятом кителе появился за сканирующими рамками меньше, чем через минуту. Нахмурившись, он окинул меня настороженным взглядом, вытащил из кармана платочек и вытер залысину. — Господин Апостолов… Не думал увидеть вас так скоро… — Есть разговор, если вы не против, майор… — Леонид Геннадьевич Хворостов. — Рад знакомству. Марк Апостолов. — Да, я уже в курсе… Пройдёмте ко мне в кабинет? — Буду признателен. Меня пропустили, и через пару минут майор пригласил меня в небольшую комнатку с тусклым освещением и огромным столом посередине. Крякнув, майор уселся за него и приглашающим жестом предложил мне кресло напротив. Оно скрипнуло под моим весом. М-да, как бы не развалилось… — Слушаю вас, господин Апостолов. Мой «эмоциональный сканер» снова работал — хоть это и вызывало страшную головную боль. Но я не собирался «отключать» это — не сейчас. Майор нервничал. А ещё — опасался меня. И чувствовал лёгкую агрессию — вероятно оттого, что ему приходится ходить на цыпочках перед молодым аристократом. Но опасения были сильнее всего. Дерьмо! Как бы начать… — Дело вот в чём, — начал я, — Сегодня, пока меня держали в вашем отделении, мою невесту похитили прямо из отеля. Сейчас там работают полицейские, и у нас есть зацепки, но… Как вы понимаете, я не могу просто сидеть на месте. — Понимаю, — Ощутив лёкое сожаление и сочувствие, кивнул Хворостов, — Мне уже доложили, что отделение центрального района запрашивало какую-то информацию по похищению из отеля, но я не вдавался в подробности… — Дело в том, что машина, которая подходит под описание той, на которой увезли мою невесту, находится в угоне. И расследует этот угон один из ваших следователей. Никитин. — Теперь понимаю… — протянул майор, — И чего вы хотите? — Поговорить с ним. Данных об угоне, насколько мне известно, немного, но я бы хотел пообщаться с Никитиным. Быть может, он вспомнит что-то незначительное, что поможет в расследовании… — Но… — на этот раз майор удивился, — Почему приехали вы, а не кто-то из центрального отделения? — Вы действительно не понимаете? — я добавил в голос холода. — Понимаю, но… Теперь майор напрягся, и до меня донеслись кисловатые оттенки страха. И с каждой секундой, пока я пилил Хворостова взглядом, его страх становился всё сильнее. Точно также, как усиливалась и моя головная боль. Мозг трещал так, будто к нему подвели электричество и подали мощное напряжение… — Если вы переживаете, что придётся поделиться информацией с гражданским — это вполне оправданно, майор, — процедил я, и направил на Хворостова всю ярость, которая во мне скопилась. Головная боль стала почти невыносимой, но я скрипнул зубами — и усилил нажим ещё больше. — Однако… Это поможет мне забыть утреннее недоразумение. А ещё не придётся звонить моему другу, графу Юсупову, и просить его об… «одолжении». Ох, надеюсь, инквизитор не узнает, как я тут козыряю знакомством с ним… Не расплачусь же потом! Услышав знакомую фамилию, майор снова поморщился. Головная боль продолжала нарастать, и я уже с трудом улавливал нотки эмоций Хворостова, так что не выдержал, и процедил: — Ну так что, майор? Какое решение примете? Глава 7 Холодная ярость Майор Хворостов не стал испытывать судьбу — и разрешил мне поговорить со следователем. Ничего нового об угоне он не рассказал (ну ещё бы!) — но пока мы сидели в его прокуренном кабинете, с Никитиным связались полицейские центрального управления — те самые, которые прямо сейчас искали Илону. Они сообщили, что отследили угнанный мобиль до какого-то пустыря в районе Купчино. Авто оказалось брошено и сожжено, и сейчас на месте работала следственная группа, так что Никитина, как ведущего это дело следователя, вызвали на место. Я же попросил «подбросить» меня туда же — якобы, чтобы пообщаться с лейтенантом Новицким и узнать подробности. Отказать настойчивой просьбе, подкреплённой приказом майора Хворостова, Никитин не посмел. Так что теперь он вышагивал впереди меня уверенной походкой, но я ощущал исходящие от него эманации страха. Ничего больше — только липкий, кислый страх, оставляющий за собой неприятный шлейф. И это говорило о многом. «Ну, сволочь, жди…» Парковка полицейского участка находилась позади здания, спрятанная от посторонних взглядов и окружённая высоким забором. Разумеется, тут я не собирался воздействовать на Никитина — хотя, признаться, сдерживал себя с трудом. Впрочем, было и ещё кое-что. Видимо, я слишком долго использовал навык поглощения эмоций — голова всё ещё болела со страшной силой. И хотя я, «выпив» один из энергокристаллов с живительной силой, попытался её успокоить — получилось не слишком хорошо. Боль слегка отступила, но череп всё равно будто был сжат стальными тисками, заставляя постоянно морщиться и скрипеть зубами… Мобиль, в который мы сели, оказался бронированным, тяжёлым, выкрашенным в белый и синий цвета и с мигалками на крыше. Рыкнув турбинами, когда Никитин завёл двигатель, авто поднялось на полметра в воздух и медленно поплыло к отъезжающим воротам. Следователь молчал, и демонстративно не обращал на меня никакого внимания — даже не смотрел в мою сторону! Мы выехали на Лиговский проспект, вдоль которого возвышались красивые барочные здания, и устремились на юг. — Давно вы в органах работаете? — спросил я, уже поняв, что со своим новым умением лучше заходить издалека. — Десять лет, — коротко ответил следователь. Сожаление, усталость… — И как вам служится? Настороженность… — В каком смысле? — Господин Апостолов. Мужчина скрипнул зубами, и до меня донеслись нотки возмущения, недовольства и зависти. — В каком смысле… Господин Апостолов? — Вам нравится ваша работа? Мобиль свернул и теперь мы двигались вдоль канала, по которому проплывали прогулочные яхты. — Да, не жалуюсь. Ложь! Так-так-так… Кажется, я на верном пути… Эх, жаль, из-за уснувшей Бунгамы нельзя пообщаться с её «квартирантом», Вальтером. Уж он бы сориентировал меня в столь сложном умении чтения эмоций… — И никогда не хотели большего? — Что вы имеете в виду… Господин Апостолов? Теперь до меня донеслась настороженность и опасения — холодные и колючие, отчего по моей собственной спине пробежали мурашки. А голова вновь затрещала так, будто по ней ударил таран! — Вы не думали найти занятие вне органов? Стать частным сыщиком, или открыть собственное охранное агенство? Облегчение… — Нет, как-то в голову не приходило. Мне нравится помогать людям… Господин Апостолов. Ложь! Плюс нотка превосходства и радости… Ладно, сволочь… Сейчас попробуем достать из тебя всё, что ты знаешь… — Притормозите у аптеки, — попросил я, указав на небольшой кармашек меж двух старых домов с «парижскими» крышами, — Голова раскалывается. — Не думаю, что у нас есть время… Можете взять в бардачке цитрамон… — Остановите, — жёстко велел я Спорить следователь не посмел. Пусть от тоже и был дворянином — но имели прямой приказ своего непосредственного начальника содействовать мне. В голове мелькнула забавная мысль, что следователь работал в полиции, а значит — служил народу. По-крайней мере — соблюдал видимость этого… Я этому лишь усмехнулся. Никитин сбросил скорость заехал в переулок, и остановился. — Постарайтесь поскорее… Господин Апостолов. — А вы постарайтесь больше не работать с преступниками, — спокойно произнёс я, повернувшись к следователю. Ледяной, обжигающий страх… — П-простите? Он попытался состроить удивлённое лицо, но в этот момент я врезал ему кулаком в нос! Голова Никитина дёрнулась, будто у тряпичной куклы, на лобовое стекло брызнули капли крови из разбитого носа, а по пальцам следователя пробежали молнии — но я тут же сорвал с его шеи защитный амулет. Развеяв зарождающееся заклинание ударил повторно, сбивая концентрацию ублюдка. А затем жёстко ухватил его за челюсть левой рукой, на которую была натянута перчатка. Стараясь не обращать на головную боль никакого внимания, я подсоединился к ауре Никитина своими энергожгутами — и запустил по ним своё умение поглощения памяти. Да, я не был уверен, что оно сработает. Но в таком случае я бы загасил тварь эмоциональными ударами, пусть даже моя голова взорвалась, как переспелый арбуз! Да, я понимал, что напал на полицейского — и у этого могут быть серьёзные последствия. Но я точно знал, что Никитин не просто так продержал меня в отделении, пока Илону похищали. Его эмоции выдавали его с головой, и я был уверен в своей правоте! Моё первое опасение не подтвердилось. Пожирание памяти — лёгкий колдовской конструкт, набор бессвязных плетений, в которых я не мог разобраться, неожиданно объединился с более упорядоченным пожиранием эмоций, закрутился, полыхнул вспышкой магического света — и скользнул по энергожгутам в голову закатившего глаза и пускающего слюни следователя! — Сегодня… Сегодня днём! — рычал я, одновременно пытаясь совладать с пронёсшимся перед глазами временным потоком, — Илона… Я… Задержание… Угнанный мобиль… Сегодня днём… Сегодня… Вчера… Илона… Я… Задержание… Угнанный мобиль! Страшно представить, как исказилось моё лицо. Боль, рвавшая голову изнутри, оказалась такой сильной, что я едва не потерял сознание. Единственное, что удерживало меня в сознании — проносящиеся перед глазами потоки образов из жизни Никитина. Моя стратегия оказалась верной. Среди бурной мешанины воспоминаний передо мной «закольцевались» несколько фрагментов. Вечер. Я сижу в мобиле. Старый телефон крутится в руках. Вздохнув, набираю номер по памяти. — Да… Тачка припаркована по адресу… Только номера смените, я подержу её в розыске ещё пару дней… День. Обшарпанный переулок. Неизвестный, чьё лицо скрыто под капюшоном, передаёт мне толстую пачку наличных. — Задержи паренька на час-полтора. Когда закончим — получишь столько же. День. Прокуренный кабинет. Перед моим столом навытяжку стоит сержант Авдеев. Я протягиваю ему планшет. — Вот ориентировка. Есть информация, что подозреваемый приедет на пятичасовом поезде из москвы. Смотрите в оба! Он дворянин, так что осторожнее. Но если заартачится — крутите! — Так точно, товарищ младший лейтенант! Полицейский участок. Я смотрю, как я же выхожу из полицейского участка. Майор Хворостов орёт на меня при всех. День. Я выхожу на парковку полицейского участка и снова набираю тот же номер. — Да… Его отпустили. А что я мог сделать⁈ Он вынес дверь допросной и нарвался на Хворостова! Что⁈ Нет уж, ты тоже послушай! Я не позволю… Внезапно меня отпустило — будто ураган, который крутил меня в вихре чужих воспоминаний, неожиданно рассеялся. Я оказался вжат в спинку сиденья полицейского мобиля. Голова просто раскалывалась, и прежде чем что-то сделать, я опустошил ещё два кристалла с целительной энергией. Применив все свои лекарские навыки, кое-как обуздал бушующий мозг, нейроны и энергополе, выдохнул. И лишь после этого повернулся к Никитину. Он сидел, вцепившись побелевшими пальцами в руль, с таким видом, будто только что увидел собственную смерть. Взгляд следователя блуждал, и когда я пошевелился — Никитин вздрогнул. — Ч-то… Ч-то т-ты… Сделал… — Увидел всё, что ты сделал, сволочь! — Т-ты… М-ментал-лист! Рука следователя метнулась к кобуре, но он ещё не пришёл в себя, и я перехватил её. А затем вновь ударил его по лицу. — Закрой пасть! — А-а-а… — Дам тебе только один шанс, чтобы ответить на мои вопросы. Если соврешь — я узнаю. И выжгу нахрен всю твою память, тварь! — Н-нет… Н-не надо! — Кто те люди, которые заплатили тебе, чтобы ты меня задержал? — Банда Михайло Островского, — выдохнул Никитин, — Не самые серьёзные ребята… Берут разные… «Подряды» у тех, кто более… Авторитетен… — Зачем им моя невеста? — Я н-не знаю… Я д-даже не знал, что они её… П-похитят… П-просто… П-попросили задержать тебя… Н-ненадолго… И найти тачку… — Куда они увезли Илону? — Я не знаю… — Перефразирую — где у этих тварей логово? Никитин отвёл взгляд, его нижняя челюсть задрожала. — В Отрадном… Если ехать вдоль Невы на юго-восток… — Я знаю, где это. Конкретнее. — После моста через реку Тосна справа будет комплекс заброшенных заводов… После нового жилого квартала… В одном из них, с башенным краном… — Ясно. Я прищурился — и ударил по Никитину расстройством кровотока в мозг. Не стану скрывать — хотелось накачать заклинание такой силой, чтобы у этого ублюдка все сосуды нахрен полопались и он сдох — но я удержался… Просто заставил следователя потерять сознание. А затем вышел из мобиля, провёл рукой по лицу, и позвонил Юсупову. Он ответил после первого же гудка. — Господин Апостолов? Неожиданно. — Здравствуйте, граф. Я вас не отвлекаю? — Пара минут у меня есть, вы попали в удачное окно. Говорите. — Не уверен, что вы в курсе… Я тут приехал в Петербург, и сразу вляпался в неприятности. Юсупов рассмеялся в трубку своим глубоким голосом. — Отчего-то я не удивлён, Марк… Проблемы серьёзные? — Решаемые, — не стал я кривить душой. — И вы решили решить их за мой счёт? Пользуетесь влиятельным знакомством? Что-ж, не могу вас осуждать… — Всё слегка не так. С проблемами я разберусь сам. Вот только чтобы выяснить кое-какую информацию, мне пришлось… Скажем так — оказать давление на представителя власти. — Звание? — деловито осведомился граф. — Младший лейтенант. Следователь, если это важно. — Он жив? — За кого вы меня принимаете⁈ — Даже не знаю… Но на вашем месяце я бы не стал переживать. Всё… Решаемо. — Не сомневаюсь. Особенно, если учесть, что этот следователь — продажная шкура, и участвовал в похищении моей подруги. — Даже так? — в голосе Юсупова проскользнула заинтересованность, — И как же вы это узнали? Неужели настолько запугали полицейского? — Я же неведомый, — усмехнулся я, бросая взгляд на мобиль Никитина, — Во мне то и дело бурлит разная магия. Видимо, произошёл эмоциональный всплеск, и… В общем, я смог «увидеть» в его памяти несколько событий, о которых догадался по его странному поведению ранее. Думаю, после допроса он сам расскажет подробнее, как всё произошло. — Ментализм? Любопытно… — Не то, чтобы это было слишком приятно. Такое ощущение, что голова сейчас лопнет. — Это сильно облегчает дело, Марк. Разумеется, мои люди займутся этим человеком. Где он? Я посмотрел на угол здания, где красовался адрес, и продиктовал его, затем назвал имя Никитина. — Он сейчас в полицейском мобиле, без сознания. Надеюсь, ваши люди поторопятся. — Даже не сомневайтесь. Братья прибудут через десять-пятнадцать минут. Что касается вашей подруги… Вы знаете, где она? — Да. И полагаю, что с этим помощи не потребуется. Я подключил местную полицию, они уже занимаются делом. — Что-ж, как будет угодно. Звоните, если будет нужно. — Благодарю, граф. — Не стоит. Надеюсь, всё обойдётся без… Происшествий. Найдя поблизости мобиль каршеринга, я направился к нему, а параллельно набрал лейтенанту Новицкому. — Господин Апостолов? — тут же ответил он, — Что-то случилось? — Случилось. Я узнал, где держат мою невесту. — Что⁈ Но… Как⁈ — Младший лейтенант, занимавшийся угоном мобиля оказался в сговоре с преступниками. Я выбил из него информацию. — ЧТО⁈ — Не переживайте. Граф Юсупов санкционировал это, — приврал я, снимая блокировку с новенькой «Чайки» и усаживаясь за руль, — И его люди уже едут, чтобы допросить этого продажного следователя. Вся необходимая информация будет вам предоставлена. — Немыслимо… — И тем не менее. Я сейчас еду за невестой, лейтенант, — я назвал ему место, — И надеюсь, что ваши люди не полезут внутрь без меня. Я хочу лично участвовать в освобождении госпожи Кофеевой. — Я не… Не уверен, что это безопасно, господин Апостолов! — Я — маг, — жёстко отрезал я, выруливая на дорогу, — И дворянин. Задета моя честь. Я имею полное право там присутствовать! Похитители пока ничего не знают — так что воспользуйтесь временем и предоставленной мной информацией с умом, и подготовьте штурмовой отряд. Я буду на месте через сорок пять минут. Отключившись, я послал сигнал Мунину, вжал педаль газа в пол, и понёсся по шоссе. Дерьмо космочервей… Надеюсь, эти ублюдки действительно там… А если нет? Хм… В таком случае снова придётся звонить Юсупову — и уж на этот раз так легко Никитин не отделается, в это я уверен! До места я добрался в точно указанное время, когда на улице уже порядком стемнело. Белые ночи ещё не начались, но и сказать, что не было видно ни зги, было нельзя. Отрадное оказалось небольшим городком-сателлитом Санкт-Петербурга, и ничего особенного собой не представляло. Жилые комплексы, обычные магазинчики, пара парков и церквей, три школы, больница, торговый центр и несколько градообразующих предприятий — в основном, связанных с тяжёлой промышленностью и грузоперевозками. Одно из таких предприятий, как и говорил Никитин, оказалось заброшено. Я не стал лезть на рожон, и для начала позвонил Новицкому. Лейтенант сообщил, что штурмовая группа будет готова через пятнадцать минут, и они уже недалеко — но настоятельно попросил не лезть в промзону в одиночку. Что ж… Я не стал рисковать понапрасну. Вместо этого припарковался, оставив каршеринговый мобиль у большого жилого комплекса неподалёку от промзоны. Прогулявшись от жилых зданий к чаробольному полю, я дошёл до дороги, отделяющей жилой квартал от берега Невы, и уселся на одну из скамеек в небольшом сквере. А затем связался с Мунином. Мой питомец оказался рядом — всю дорогу летел за мной, ничуть не отставая — и через пару мгновений я направил пернатого в сторону промзоны, глядя на мир его глазами. Заброшенный заводской комплекс когда-то было гордостью промышленного района — обколотые фрески и статуи на крышах некоторых зданий, а также огромные полуразрушенные ордена на стенах указывали на это. Правда, теперь все эти постройки представляли собой жалкое зрелище. Полуразрушенные цеха и склады, раздолбанные причалы… Высокие кирпичные стены, покрытые граффити и мхом, окружали территорию, а ржавые ворота, когда-то внушительные, теперь висели на одной петле, поскрипывая на ветру. Над главным зданием комплекса возвышались трубы. Их верхушки упирались в серое небо, напоминая мрачные обелиски. Похоже, некогда это был цех по производству металлоконструкций… Теперь же — скелет из бетона и железа. Окна были выбиты, стёкла давно стали осколками, разбросанными по земле. Крыша частично обрушилась, открывая взору Мунина (то есть — моему) ржавые балки, которые, казалось, вот-вот рухнут. Я заложил петлю, и подлетел поближе — и тут же заметил нескольких людей. Первого заметил на уцелевшей части крыши, рядом с одной из труб. Там был установлен импровизированный наблюдательный пункт — старый стол, накрытый брезентом, стул, небольшой навес… Оттуда наверняка открывается вид на всю территорию, включая подъездные пути и берег Невы… Ещё двое стояли у входа в здание, укрывшись за массивными ржавыми воротами — так, что со стороны дороги и не разглядишь. Одеты в тёмную одежду, с автоматами на перевязи. Они курили, и о чём-то говорили. Берег Невы, подступавший к заводу, был заросшим и заболоченным. Вода подходила почти к самым стенам одного из цехов, оставляя лишь узкую полосу земли, покрытую грязью и илом. На берегу валялись ржавые бочки, обломки лодок и прочий мусор. Старый причал был раздолбан — металл проржавел, доски прогнили и явно могли провалиться под весом даже одного человека. Однако я приметил спрятанную в камышах моторную лодку — новую. Видимо, бандиты использовали её как запасной путь для отступления в случае проблем. Облетев территорию, я срисовал ещё трёх человек — одного у массивного мобиля, припаркованного у котельной, и двух, обходивших территорию. Рискнув, я направил ворона к крыше, с противоположной от дозорного стороны. Подчиняясь моей команде, Мунин несколько раз хлопнул крыльями, и уселся на одну из покосившихся балок. Внутри цеха царила тьма, но воронье зрение позволило мне разглядеть груды мусора, каких-то обломков и старых станков, покрытых слоем пыли и ржавчины. Воздух был пропитан запахом сырости, масла и чего-то… гниющего. В нескольких местах были установлены лампы — на лестнице, ведущей на второй этаж, у каморки в дальнем южном углу, и наверху, внутри уцелевшего на втором этаже помещения с большими, но очень грязными стёклами. За ними виднелось несколько двигающихся теней. Повинуясь моей воле, Мунин снова поднялся в воздух. Пролетев меж железных конструкций, я отыскал выбитое стекло и уселся на раму, вглядываясь в полумрак помещения… Глава 8 Штурм Темнота, сгустившаяся вокруг промзоны, была густой, как разлитые по миру чернила. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом ржавого металла, сырости и чего-то гниющего, и холодным — его тянуло со стороны Невы, и по моей коже пробежали мурашки. А может, это было волнение? Дерьмо! Мне не терпелось рвануть в этот проклятый цех, поубивать всех этих отморозков и освободить Илону! Да что же это такое⁈ Откуда во мне столько эмоций⁈ Я, конечно, не был бесчувственным чурбаном — но обычно очень хорошо контролировал себя. А тут… Неужели это потому, что я весь день бездумно использовал поглощение эмоций? Неужели… Оно как-то меняет меня? Надо бы с этим разобраться. Но позже. Отогнав лезущие в голову мысли, я повернулся к лейтенанту Новицкому. Он стоял, прислонившись к стене. Как ещё шестеро полицейских, одетых в чёрную тактическую форму — они выглядели как призраки, готовые раствориться в темноте. Их лица, были напряжены, в глазах блестели лунные отблески. — Мы заходим с двух сторон, — шёпотом объяснял Новицкий, развернув перед нами схему территории промзоны, смоделированную на планшете, — Первая группа, наша — проникает через провал в заборе. Вторая уже на подходе со стороны Невы. они прикроют нас с северной части. Вы, господин Апостолов, пойдёте с нами. Но, пожалуйста, держитесь сзади. Это всё-таки наша работа. Я кивнул, хотя был готов прямо сейчас рвануть вперёд. — Во второй группе тоже есть штурмовой маг, — продолжил лейтенант, — И если возникну… «Колдовские» проблемы — он нас прикроет. Но вы всё же смотрите в оба. Граф Юсупов заверил, что на вас можно рассчитывать… В сложной ситуации. Голос лейтенанта слегка дрожал, и я подумал, что это его первая подобная операция. Ну а то, что Юсупов решил проконтролировать ситуацию — ничего удивительного. Впрочем, за то, что граф подстелил мне соломки, я был благодарен — всё-таки, не факт, что меня допустили бы к участию в штурмовой операции, если бы не его своевременный звонок Новицкому. — Что насчёт человека на крыше? — уточнил я. — Его снимут с водонапорной башни, — заверил меня лейтенант, — Прямо… Сейчас. Приложив руку к наушнику, Новицкий прислушался — и, получив подтверждение, кивнул: — Готово! Выдвигаемся! Шестеро штурмовиков двинулись вдоль стены один за другим. Мы с Новицким держались чуть в стороне. Добравшись до провала, идущий впереди полицейский остановился, подняв кулак, на котором был закреплён сигнальный кристалл. — Сигналка, — предупредил он, глядя на обвалившиеся кирпичи, — Колдовская… Я шагнул вперёд, тоже ощутив дрожание скрытого в кладке заклинания. А хорошо они тут подготовились… Вытянув руку, я не стал мудрить, и просто высосал всю энергию из охранного заклинания. Магов рядом не было, простые люди не поймут, что я сделал — а значит, скрываться было незачем. — Чисто. Мы бесшумно пробрались на территорию промзоны и рассредоточились за сваленными горами мусора, бочками, контейнерами из-под мусора. Осмотрев округу с помощью приборов ночного видения, первый номер штурмовиков сделал знак — и прочие полицейские двинулись вперёд. Короткими перебежками они продвигались вперёд, укрываясь за разнообразным хламом, валяющимся на территории промзоны. Я чувствовал, как люди напряжены. Чувствовал их опасения — однако ни один из них не боялся. И это делало им честь. Быстро преодолев небольшое открытое пространство, мы оказались меж разбросанных стальный контейнеров, разбросанных вплотную к главному цеху. Я держался сразу за бойцом, и резко сжал ему плечо. Тот мгновенно замер. — Стой, — я едва успел остановить мужчину, который уже собирался наступить в обычную лужу. Его нога замерла в нескольких сантиметрах над ней. — Что? — Ещё одна ловушка… Обычная, на первый взгляд, лужица воды… Но в ней тоже чувствовались эманации магии. — Уверен? Боец посмотрел на закреплённый на запястье сигнальный кристалл. Он ничего не показывал. — Не двигайся, — прошептал я, осторожно протискиваясь мимо бойца, — Это иллюзия. Если наступить — парализует. — Проклятые… уроды! — прошептал Новицкий, следующий сразу за нами, — Нужно было взять с собой анималиста и проверить здесь всё какой-нибудь птицей… — Время не резиновое, — отрезал я, опустился на колени и внимательно изучил плетение, — К тому же, я уже это сделал. Дайте мне минуту… Лужа оказалась сложной конструкцией, сплетённой из тонких нитей магии, невидимых в темноте. К тому же — двухсоставной. Стоит только наступить в иллюзорную воду — сработает не только «заморозка», но и сигнал. И все бандиты в округе будут знать о нашем присутствии. Я протянул к плетению руку. Просто высосать магию нельзя — сигналка всё равно сработает. Хитро… Пришлось аккуратно разрывать нити плетения, одну за другой, словно распутывая клубок. Пришлось потратить пару минут, но в конечном итоге плетение рассыпалось, и я почувствовал облегчение. — Готово, — я поднялся на ноги и кивнул Новицкому, — Идём дальше. В этот раз я пошёл впереди, опасаясь, что подобные сюрпризы могут быть и дальше — но нет. Проходы между контейнерами оказались свободны. Мы вышли к северо-восточному углу главного цеха, неподлёку от ворот. Там по прежнему курила пара охранников. Они о чём-то спокойно переговаривались, и явно не ожидали никаких неприятностей. — Наш выход, — едва слышно шепнул мне один из бойцов, и бесшумно двинулся вперёд. Следом за ним пошли ещё двое, прикрывая. — Всем приготовиться, — велел Новицкий, — Заходим в здание по команде! Высунувшись из-за угла, боец поднял винтовку, выждал несколько секунд… Я даже не услышал звуки выстрелов — глушитель скрал их. В тот же миг от ворот раздался сдавленный стон, и глухой звук падения человека на землю. — Вперёд, вперёд! — прошипел Новицкий. Во мне бурлил адреналин, я чувствовал это физически — и жажда боя. Да такая, какую я последний раз чувствовал в битве на планете Байкауэр, когда пришлось в кромешной тьме штурмовать замок Горгульего короля… На входе валялись двое бандитов. Они оказались живы — из их шей торчали дротики с опустевшими ампулами. Снотворное… Внутри цеха царила полутьма, местами рассеиваемая тусклым светом немногочисленных ламп. Проходы между запылёнными станками и производственными линиями были усеяны мусором… На растрескавшемся бетонном полу виднелись масляные пятна и ржавые потёки. Воздух пах ржавчиной, а где-то в глубине слышался лёгкий шум капающей воды. Взяв под контроль каждое направление, штурмовики рассредоточились и двинулись вперёд на полусогнутых ногах, держа оружие перед собой… В свете закреплённых на гильзах стволов фонарей мелькали пылинки… В каптёрке справа что-то шелохнулось — и тут же несколько выстрелов повалили на пол ещё двух бандитов. И всё это происходило почти в полнейшей тишине, нарушаемой лишь мягкими шагами штурмовиков, их дыханием — и приглушёнными голосами, доносящимися со второго этажа. Оставшиеся бандиты даже не подозревали, что кто-то вторгся на их территорию… Мы стремительно продвигались между стопками ржавых металлоконструкций, валяющиеся по всему цеху. На противоположной стороне помещения тоже мелькнули лучи фонариков… — Это наши… — шепнул держащийся рядом со мной боец. Пройдя дальше, мы встретились со второй группой, и часть штурмовиков разбрелась в разные стороны. Мы же, с Новицким и ещё четырьмя бойцами, тихо поднялись по лестнице, ведущей на второй этаж. Здоровенное помещение с мутными окнами занимало половину второго этажа. Двустворчатые двери были закрыты — но вряд ли заперты… Новицкий знаками показал бойцам разделиться, а мне — чтобы я держался за спиной одного из них. Мы бесшумно подобрались к дверям… Новицкий осторожно потянул одну из них за ржавую ручку на себя и отворил на сантиметр… Открыто! — По готовности… — он повернулся к полицейским, — Снаряды! Один из штурмовиков бросил через стекло светошумовую гранату — и в тот же момент второй швырнул внутрь помещения такую же — через приоткрытую дверь. — Чё за… БАХ! БАХ! Яркие вспышки пробились через стёкла. — Вперёд! Выбив дверь, первый штурмовик ворвался внутрь. Я оказался сразу за ним. Помещение было большим, но практически пустым. Несколько столов у дальней стены, дверь в ней же, ведущая невесть куда, стул под раскачивающейся лампочкой — и Илона, привязанная к нему! Двое мужчин валялись на полу, держась руками за лица. Ещё один размахивал дробовиком чуть поодаль — но тут же получил снотворный дротик, и упал на пол вперёд лицом. — Рассредоточиться! — уже не скрываясь, крикнул Новицкий, и бойцы тут же прошлись по периметру. Двое направились к дальней двери. — Илона! — я бросился к подруге… И в этот момент стальная дверь у дальней стены, к которой подошла пара штурмовиков с резким, пронзительным скрежетом слетела с петель! Она снесла одного полицейского с ног и протащила его по полу несколько метров. Второго зацепила торцом и разворотила лицо в кровавую кашу… Я едва успел влить в щит побольше энергии, укрыв полусферой себя и всё ещё привязанную к стулу Илону — как по помещению пронеслась затхлая волна некротики! А затем с жутким хрипом из-за двери выскочили люди… Люди⁈ Да как бы не так! Куклы некроманта, с иссохшими лицами, мерзкими клыками и горящими зеленью глазами… Одна, две, пять, десять… Они всё прибывали и прибывали! Там что, склад мертвецов⁈ — Подмога! — заорал Новицкий, — Нам нужна подмога! Трясущимися руками он перезарядил автомат, бросив рожок с дротиками на пол, вскинул его — и начал стрелять. Куклы двигались очень быстро, но двух лейтенант успел снять. Один из штурмовиков тоже умудрился прострелить голову одному зомбаку — но его тут же смели трое других и начали рвать на части когтистыми руками и клыкастыми челюстями, не обращая внимания на броню. Раздался оглушительный крик… Всё это случилось за пару секунд, пока я сдирал с шеи Илоны блокирующий магию амулет и пережигал стягивающие её руки и ноги путы. И как только закончил — включился в схватку. На первом этаже послышались крики, по лестнице загрохотали шаги… Подкрепление было близко… Р-раз! — и двое налетевших на нас кукол падают бездвижными мешками, лишившись всей поддерживающих в них «не-жизнь» некротики! Два! — и крутящийся ледяной диск сносит головы ещё двум! Три! — и воздушный поток выдёргивает из окружения единственного уцелевшего в этой бойне штурмовика. Рычащая от злости Илона ударила короткой волной огня, поджарив сразу двух зомбарей, и мне в нос ударил запах палёного мяса. Ударить в четвёртый раз я не успел — точнее, успел, но моё некротическое заклинание оказалось просто развеяно на полпути к группе кукол, рвущихся к нам! Развеяно, мать его! Но кем⁈ В этот момент через главный вход ворвались штурмовики и полицейский колдун — и помещение снова затопил грохот выстрелов. Но в этот раз он перемежался вспышками и грохотом магии. А с другой стороны, всё через ту же дверь, по нам ударил очередной некротический поток. Да такой силы, что двое штурмовиков, оказавшихся задетых самым краем, начали разлагаться, ещё не успев упасть! В тот же миг из-за двери вышел — нет, вылетел! — человек в длинном чёрном балахоне, окружённый зеленоватой аурой. — Колдун! — рявкнул Новицкий, — Смена целей! Впрочем, орал он напрасно — зомби к этому моменту были уничтожены, а штурмовики и полицейский колдун сфокусировались на новом противнике. Я тоже сместил вектор атаки — и рванув энергию из последней куклы, запустил её обратно, превратив в облако пожирающей гнили. А следом — тут же ударил огнём, затем тенью, почти полностью опустошив искру… Но все эти удары оказались отбиты неизвестным колдуном — точно также, как и очередь из ледяных игл, рассыпавшихся морозными крошками о щит некроманта. Он расхохотался (я успел заметить бледный, острый, вздёрнутый подбородок и острые зубы, обрамлённые яркими тонкими губами), и одним взмахом руки пробил защиту двух ближайших к нему штурмовиков, которые перезаряжали автоматы. Бедные парни даже не вскрикнули — упали не пол, превращаясь в вонючую жижу… Я едва успел «выпить» пару энергокристаллов, оттолкнуть Новицкого и ещё одного штурмовика воздушным потоком из-под следующего удара, стегнул по колдуну огненной плетью, затем ударил ещё раз, и ещё… Полицейский колдун присоединился к моей атаке, не давая некроманту атаковать, но я видел — атаки подчинённого Новицкого становятся всё слабее… Я вдруг понял, что этот неизвестный ублюдок силён — очень силён! И сейчас он положит всех нас прямо здесь! — Марк, — прошептала Илона, — Мы сейчас умрём… В груди разлился страх — липкий, мерзкий и пожирающий… Голова загудела, когда я собрал его в кулак, выдернул из себя — и ударил за секунду до того, как парящий посреди комнаты некромант атакует снова. Голова взорвалась болью — настолько сильной, что я застонал и рухнул на колени. Невидимый для всех прочих шар страха проигнорировал щит некроманта и ударила его в грудь. Колдун вскрикнул — и в следующий миг рванул в сторону! Выбив ближайшее окно, он разбил его, и под градом пуль вылетел наружу! Балахон развевался за ним, напоминал крылья летучей мыши… В помещении повисла тишина… — Дерьмо… — прохрипел полицейский колдун, и уселся на пол, — Я пуст… Проклятье, я пуст! Что за тварь это была⁈ * * * Мы с Илоной стояли, прислонившись к багажнику мобиля. Вокруг сновали полицейские, следователи, колдуны, учёные… — Значит, кровь на шарфе был не твоей? — я накинул на плечи подруги, которая ёжилась от ночной прохлады, свою кожаную куртку, и приобнял девушку. — Нет, — шмыгнула носом Илона, — Я жахнула одного из этих уродом двойным заклинанием — воздушным лезвием и несвёртываемостью крови. С небольшим… подвохом. Снять колдовство сразу у них не получилось, а меня вырубили. Но я надеялась, что твари оставят хоть какие-то следы, по которым меня можно будет найти. — Ты просто гений, — я поцеловал подругу в лоб, — Я так и вышел на твой след. — Я уже догадалась. — Господин Апостолов? — к нам подошёл лейтенант Новицкий — У меня есть несколько вопросов к вам, и к вашей невесте… Илона выразительно посмотрела на меня, но я лишь пожал плечами. — Конечно. Следующий час лейтенант записывал нашу беседу в планшет. Как похитители вломились в номер, как вытащили оттуда Илону, что она слышала, оказавшись здесь, в цеху, запомнила ли имена преступников — и так далее. Самым неудобным оказался вопрос о причинах похищения — но к моему удивлению рыжая не стала юлить или врать. — Я приобрела страницы старого дневника Вильгельма Пеля у одного коллекционера. Предвосхищая ваш следующий вопрос — сделка была полностью законна, и мы зарегистрировали её. Преступникам были нужны эти страницы — они прямо заявили об этом, когда вломились в номер отеля. — Но зачем они похитили вас? — Я как раз решила изучить записи, когда они ворвались в апартаменты. Испугавшись, я… Сожгла их. Брови Новицкого, как и мои, удивлённо приподнялись. — Сожгли? — Да. Запаниковала и… Не придумала ничего лучше. — Ясно… — судя по тону, лейтенант не совсем поверил в такое объяснение, но настаивать не стал, — В таком случае, быть может вы запомнили их содержание? Это помогло бы понять мотив преступников, и… — Сожалею, господин лейтенант, — Илона состроила убийственно-расстроенную мину, — Но я не успела прочитать даже пару абзацев… К тому же, они были зашифрованы… — Но в таком случае вопрос тот же — зачем вас похитили? — Я попыталась дать отпор и меня оглушили, — не моргнув глазом, произнесла моя подруга, — И в себя я пришла около часа назад. Попыталась сказать преступникам, что ничего не знаю — но они не поверили. — Они вас допрашивали. — Да, но… Без применения силы. Они не знали, что делать, и будто ждали указаний. Помучив нас ещё немного, Новицкий заставил подписать соглашение о неразглашении и заверение о правдивости наших показаний, а затем кивнул: — Что ж, полагаю, это всё… Но на всякий случай в ближайшие пять дней я попрошу вас не покидать Петербург. Могут возникнуть уточняющие вопросы и… — Мы понимаем, — кивнул я, — И останемся. Если что — мой номер у вас есть. — Отлично. В таком случае не стану вас задерживать. Патрульные отвезут вас к отелю и… — Один момент, лейтенант, — я отошёл от мобиля и отвёл Новицкого за собой на несколько метров, — Скажите, что тут вообще произошло? Обычная банда, о которой мне поведал Никитин, оказывается усилена чертовски сильным некромантом. А куклы? Такое ощущение, что там был целый склад зомби! Не поймите меня неправильно — но мне не хотелось бы перейти дорогу какому-нибудь чернокнижнику. — Судя по всему, вы это уже сделали, когда ваша невеста прикупила те страницы, — вздохнул лейтенант, — Но вы противостояли этому некроманту… Спасли двух наших ребят, да и меня… Спасибо. — Перестаньте. Так на моём месте поступил бы каждый. — И тем не менее, — высокопарно произнёс Новицкий, стиснув мою руку, — Я не могу отказать человеку, который рисковал своей жизнью. Но… — Всё останется между нами, обещаю. Лейтенант кивнул: — Мы уже опознали нескольких кукол… Все они — пропавшие в округе Петербурга в последние несколько месяцев… Скажем так — маргиналы. — Ясно… — Ваша догадка насчёт «склада»… Отчасти оправдана. Наши специалисты обследовали то помещение, откуда они вырвались, и… Очевидно, что этих зомби хранили там — просто на полках, окутав каким-то антиразлагающимся заклинанием. Его остатки обнаружились на нескольких телах. — Какая-то дичь… Зачем это могло кому-то понадобиться? — Ну… — Новицкий замялся, — Наши колдуны обследовали округу и увидели след некротической энергии, который тянется от склада до причала. — Хотите сказать, что кто-то собирал трупы здесь — а затем сплавлял их по Неве⁈ — Всё указывает именно на это. — А некромант? — По этой твари никаких данных, — покачал головой Новицкий, — И честно говоря, такой опасный чернокнижник меня сильно беспокоит. Я надеялся, что выйти на него нам помогут те страницы… Которые сожгла ваша невеста. — Что-ж… — протянул я, — Жаль, что мы не сможем вам помочь… Илона постарается вспомнить хотя бы то, что успела увидеть — но я ничего не обещаю. — Понимаю. — Быть может, лейтенант Никитин сможет прояснить ситуацию? Быть может, он не всё рассказал мне? — Возможно, — поморщился лейтенант, — Но теперь им занимается инквизиция… Если они сочтут нужным поделиться информацией — сделают это. Но скорее всего — потребуют то, что узнали мы, и заберут дело себе. — Ясно… — А вот и они, — вздохнул лейтенант, глядя мне за плечо. Я обернулся, и увидел, как на территорию промзоны влетает массивный чёрный мобиль с золотым молотом, выгравированным на дверях. — Нужно поговорить с ними, — произнёс Новицкий, — Надеюсь, ещё увидимся, господин Апостолов. Я улыбнулся. — Надеюсь, но не при таких обстоятельствах. лейтенант направился к выбравшимся из мобиля двум здоровенным (больше напоминающим бодибилдеров) инквизиторам в светлых костюмах, а я вернулся к Илоне. — Давай убираться отсюда. Нас больше никто не задерживает. — Конечно. И кстати — «невеста»⁈ — Даже не спрашивай. Мне надо было повлиять на всех этих полицейских, так что… — Да ладно, я не против, — подмигнула мне рыжая, — И кстати, «женишок»… Если ты думаешь, что я действительно решила изучить бумаги Пеля только в номере, а не по пути туда — ты сильно ошибаешься… — Так-так-так… — усмехнулся я, — Значит, врём органам правопорядка? Глава 9 На пути к сокровищам. Часть 1 3 июня 2031 года. Отель «Дворцовый мост», Санкт-Петербург. В «Петра» мы не вернулись, хоть там нам и предоставили бесплатные апартаменты на любой срок, на который мы пожелаем. Нет уж, спасибо! Хочется остановиться в месте, где к безопасности клиентов относятся не спустя рукава! Пусть радуются, что Илона не стала подавать в суд и раздувать из этого историю. Вместо этого мы сняли императорский номер в дорогущей гостинице «Дворцовый мост», неподалёку от Кунсткамеры, и приехали туда уже под утро. Но спать пошли не сразу — для начала я хотел выяснить, что же «забыла» рассказать полиции моя зазноба. Мы расположились в просторной гостиной, обставленной в стиле хай-тек. — Итак?.. — усевшись в плавающее на магнитной подушке кресло, спросил я, — Хочешь мне что-то рассказать? — А то! — рыжая, переодевшись в атласный халат, вышла из гардеробной и устроилась на диване напротив. Соблазнительно потянувшись, она лукаво посмотрела на меня, — Надеюсь, ты меня не осуждаешь? — Не настолько, чтобы об этом упоминать. Она весело рассмеялась, и я этому только порадовался. После похищения, плена, схватки с зомби и неизвестным некромантом, подруга быстро пришла в себя, и теперь в её облике ничто не выдавало тяжести прошедшей ночи. Она заметила мой оценивающий взгляд, и поняла его правильно. — Марк, со мной всё в порядке. — Я вижу. Просто удивлён, какая ты необыкновенная. Любая другая на твоём месте забилась бы под одеяло и тряслась, боясь выйти на улицу… — Эй! — она кинула в меня подцепленой с подноса на журнальном столике виноградиной, — Я тебе не кисейная барышня какая-нибудь! — Знаю, знаю, — я поймал виноградину и съел её. — На самом деле… — неожиданно нахмурилась Илона, — Это… Не первое моё похищение. — Ты серьёзно⁈ — искренне удивился я. — Да, — рыжая снова потянулась, — Когда мне было девять, я осталась в мобиле отца. Ждала его у банка и… Какие-то люди вскрыли механизм защиты, запрыгнули внутрь и увезли меня… — Проклятье! При мыслях о том, что какие-то ублюдки похитили мою подругу, да ещё и в таком малом возрасте, в груди снова заклокотала ярость, а в висках запульсировала зарождающаяся боль. — Там тоже всё обошлось быстро, — успокоила меня рыжая, — Это оказались бандиты, нанятые кем-то из конкурентов отца. Придурки привезли меня на снятую квартиру, но даже позвонить своим заказчикам не успели — дверь вынесла полиция, и их упекли за решётку. — Должно быть, на тебе десятилетней это событие оставило неслабый отпечаток… — Пару месяцев я боялась оставаться одна, — слабо улыбнулась Илона, — Но потом… Всё наладилось. Отец даже на какое-то время приставил ко мне пару охранников, хотя и сам старался не оставлять меня одну… А потом… Когда он погиб… Я поняла, что бояться уже поздно. И нужно жить дальше, пытаясь справиться со своими страхами. Я пересел к ней на диван и обнял. — Зато теперь ты — самая смелая девушка из всех, кого я знаю. Рыжая фыркнула. — Признаюсь честно, этот некромант меня всё-таки напугал. Я думала… Нам конец. — Я тоже так думал. — Как ты его одолел? Я опасался этого вопроса. Ни полицейский маг, ни штурмовики, ни Илона не видели, чем именно я ударил по колдуну в балахоне. В той свистопляске все думали совершенно о другом, да и потом вопросов у полиции не возникло — в показаниях я перечислил всю магию, которой пользовался, и этого оказалось достаточно. Кроме моих «тайных» умений. К счастью, полиция решила, что некромант почувствовал перевес, лишился большого количества сил, и поэтому решил удрать. Но Илона была наблюдательной — и теперь, кажется, догадывалась, что я жахнул некроманта чем-то нестандартным. Если честно, врать подруге мне не хотелось — но и рассказать всё как есть я был не готов. — Ты же знаешь, что я неведомый, — я слегка пожал плечами, — И иногда, в экстренных ситуациях, получаю доступ к самой разной магии. Тут она была на исходе и я… На самом деле я испугался, что сейчас мы все погибнем. В Искре появилось что-то… Смешанное. Ментальное, как я полагаю. И я ударил этим «чем-то». Даже не понял, как это получилось, и не уверен, что смогу повторить — но щит этого урода заклинание пробило на раз-два! — Если бы ты не косячил в академии, — Илона провела пальцем по моей груди, — Мог бы воспользоваться вашими Архивами и поискать литературу о неведомых! — Ну я же не специально лишил себя доступа к крупнейшему складу учебных пособий в столице! — Знаю, знаю… — Тем более, сейчас меня интересует другой вопрос, — я постарался перевести тему, — Что насчёт страниц из дневника Пеля? Ты их изучила? — Ещё в дороге, по пути в отель, — хитро прищурилась Илона. — А почему не рассказала полиции? — Потому что хочу сама добраться до сокровищ! — рыжая показала мне язык, — Осуждаешь? — Не то, чтобы слишком, — рассмеялся я, и попросил, — Рассказывай. — Да там особо нечего рассказывать. Витиеватые записки о грифоновой мази, о том, как Пель тестировал её… — А написано, какой эффект она даёт? — заинтересовался я, — Чуть более конкретно чем то, что ты рассказал раньше? — К сожалению, нет. Видимо, всё это в последующих записях, а эти обрываются на полуслове… — Жаль… — Думаю, что ничего страшного в этом нет, — улыбнулась подруга, — Потому что у нас, вероятно, будет шанс самим это узнать. — Хочешь сказать, в записях было указано место, где можно отыскать рецепт⁈ — Ну… — Илона чуть смутилась, — Не уверена… Но наводка на место была. Как раз после слов «если кто-то захочет повторить мой опыт»… Подруга кашлянула, прочищая горло, и продекламировала: Среди бастионов на острове вновь, Там, где Невы смыкается бровь. Кто строил здесь град под суровым узлом, Часовня сведёт тебя к кладезю сном. Лишь верное время нужно узнать. Ноль-два ноль-четыре, двенадцать ноль-пять. — Среди бастионов, на острове… Там где Невы смыкается бровь, — пробормотал я, — Кто строил здесь град… Проклятье! — Догадался? — Это Петропавловская крепость! — Я тоже так подумала, — рассмеялась рыжая, и поцеловала меня, — Так что мы близко! — Там половина помещений закрыта от посещений… — задумался я, — Но речь идёт о часовне… Петропавловский собор? — Точно! Раньше там была небольшая деревянная часовня, и только через девять лет вокруг неё построили каменный собор! В тысяча семьсот двенадцатом, если не ошибаюсь… — Ты моя ходячая энциклопедия, — улыбнулся я, и послал нейронной сети в телефоне быстрый запрос, — Всё так, Лиза подтверждает… — Эй, ты что, проверяешь мои знания свои карманным ИИ⁈ Как не стыдно, Апостолов! Она шутливо ударила меня подушкой по лицу, и снова откинулась на спинку дивана. — Значит, у нас есть направление… — я посмотрел на часы, затем за окно, где занимался рассвет, — Но что означают эти цифры? Какой-то шифр? — Прямо сказано, что это время. Быть может мы поймём, если окажемся там в нужное время? Два часа четыре минуты ночью и… Пять минут первого днём? — Возможно… Но для начала так и так придётся всё осмотреть. Крепость открывается в десять утра. Сейчас пять тридцать. Предлагаю немного поспать, прежде чем соваться туда. А насчёт ночного посещения… Проклятье, ничего в голову не лезет! Подумаем позже. — Отличная идея, — зевнула Илона, — Я просто с ног валюсь! — Да, я тоже. — Вот только… — Что? — Я немного переживаю, Марк. — Из-за некроманта? — Да, — рыжая кивнула с самым серьёзным видом из всех, которые можно было представить, — Пока я торчала в том цеху… Прикидывалась без сознания. А эти бандиты разговаривали. Точнее — ругались. — О чём? — Обсуждали, что облажались и не смогли достать страницы. Они нервничали, Марк, очень сильно нервничали. Насколько я поняла, им было велено ждать — и они очень сильно боялись того, кто поручил им дело. Они не были колдунами — и использовали артефакты, чтобы вытащить меня из номера… — Неудивительно, что они так тряслись перед тем колдуном… — Вот именно. И его там не было — иначе… — Иначе он бы сам попытался вытрясти из тебя всё, что ты знаешь. — Да. — Значит, он прибыл одновременно с нами… Я похолодел от мысли, что задержись мы ещё на десять минут — и было бы поздно. Однако быстро взял себя в руки. — Но он ничего не узнал, милая. Так что опасаться нечего. — Он может следить за нами, — разумно заметила Илона. — Может, — согласился я, — Но лучше бы ему не делать этого. Потому что в следующую нашу встречу я буду готов лучше. * * * Проспали мы чуть дольше запланированных пяти часов. Видимо, сказалась усталость и напряжение последних суток. А то и двух — я вообще-то перед всеми «питерскими» приключениями ещё и чемпионат по чароболу умудрился выиграть, и Эфир из кубка перелить! Так что да — поспать нужно было как следует. Опять же — информация о том, где искать тайник Пеля, была только у нас, так что нестись в Петропавловскую крепость было бессмысленно. В общем — мы с Илоной позволили себе немного отдохнуть. А после приятного сна было не менее приятное пробуждение и… Скажу так — Элойну, самую невероятную женщину в своей жизни, я начал потихоньку забывать. Да что там «потихоньку» — признаюсь честно, я не вспоминал о дочери Титаноса, из-за ночи с которой которой оказался на Земле, уже несколько месяцев. Хм… Может быть потому, что моя прекрасная Илона, которая сейчас обнажённой лежала рядом со мной, и нежно водила пальчиками по моей груди, дала всё, что мне нужно? Может быть, может быть… В постели она была настоящей фурией — и мне это безумно нравилось. И откуда у неё только силы взялись после такой напряжённой ночи⁈ Вернувшись мыслями к случившемуся несколькими часами ранее, я нахмурился. Всё же не нравилось мне, что тот некромант сбежал, ох как не нравилось… И не только потому, что я его опасался — с перчаткой и своими тайными умениями, когда никто не будет меня палить, уверен, я с ним справлюсь. Вот только… Что-то слишком часто на моём пути стали попадаться такие странные враги… Сначала — проклятый банкир. Затем — превращённый в пожирателя маг, за которым стоял кто-то очень сильный. После — Циркуль, превратившийся в какую-то непонятную тварь с неизвестным видом магии. И вот теперь — некромант в балахоне, собирающий в старом цеху роту зомби. И ведь за каждым из них кто-то стоял… Кто-то кто проклял банкира, загадочный и очень сильный пожиратель, превративший того парня в моё слабое подобие, таинственный собеседник Циркуля, конец разговора с которым я застал в том подвале… И этот некромант — куда он отправлял заколдованных мертвецов? Просто в другое место, или… Кому-то другому? Может ли это всё быть как-то связано, или во мне просто разыгралась паранойя? Впрочем, после такого «тёплого» приёма Северной столицы — неудивительно. Отогнав эти мысли, я потянулся, поцеловал Илону и… Пришлось задержаться с ней в кровати ещё на двадцать минут. Подруга ни в какую не хотела идти завтракать, пока не получит всё, что ей было нужно. Ненасытная… Но в итоге мы всё же вылезли из постели. Сходили в душ, оделись, позавтракали в ресторане отеля прекрасными крок-месье и крок-мадам из бриоши с ветчиной, с яйцом и без, соответственно, выпили освежающего травяного настоя — и отправились в Петропавловскую крепость. Погода стояла отличная — солнце пригревало с ясно-синего неба, а лёгкий ветерок, дующий со стороны Финского залива, приятно холодил кожу. Вход в старинный форт, стоящий на страже древнего Петербурга, был свободный. Мы без труда затесались в смешанную толпу туристов, и прошли внутрь. Народу здесь было полно — и неудивительно, ведь началось лето, пора каникул и отпусков. Гости из Нефритовой Империи и Евросоюзных герцогств, Египетской деспотии и Халифатов, норвежцы, австралийцы, индонезийцы, даже ацтеки, которых нечасто встретишь в Империи! Они восхищённо цокали языками, рассматривали старинные здания, фотографировали и снимали всё подряд, и выстраивались в очереди перед музеями с платным входом. Перед самим Петропавловским собором тоже было настоящее столпотворение. Но время, которое было указано в загадке, приближалось — так что мы с Илоной решили не ждать. Протиснулись сквозь толпу — и оказались внутри этого архитектурного шедевра. И это не пустые слова. Что-что, а религиозные постройки в Империи возводить умели! Внутреннее пространство храма было разделено на три нефа мощными расписанными колоннами. Это помещение напоминало парадный зал дворца, оформленый мрамором, яшмой и родонитом. Пол собора был вымощен прохладными, светлыми плитами, а стены — искусно расписаны церковными мотивами. Лепной декор поражал воображение, как и богатство благородных металлов, которыми было украшено всё — от пола до потолка. Под ним висели массивные люстры из позолоченной бронзы, цветного венецианского стекла и горного хрусталя. — Откуда начнём поиски? — шепнула Илона, поправляя платок — женщины, входя в христианские религиозные здания, были обязаны покрывать голову, — Есть идеи? — Часовня сведёт тебя к кладезю сном , — продекламировал я, — Кажется, это единственная подсказка о месте. Сон. — И что это значит? — Кто у нас специалист по редким древностям, истории и загадкам? — изумился я, обходя центральный иконостас. Он отличался от тех, что я видел в других храмах. Здесь центральный элемент собора представлял собой открытую со всех сторон древнеримскую триумфальную арку. По бокам её словно удерживали фигуры архангелов Гавриила с пальмовой ветвью и Михаила с пламенеющим мечом, попирающим дракона. — Тебе бы тоже не помешало углубляться в историю! — Всё, что я знаю об этом соборе — за последние триста лет он был реконструирован десятки раз. И от первоначальных элементов того времени, в которое тут мог побывать Пель, осталось не так уж и много. Так что давай, энциклопедия, вспоминай, что тут осталось нетронутым с середины восемнадцатого века. Илона фыркнула на меня, и ненадолго задумалась. — Часть фасадной башни и шпиля. Там есть часовой механизм! — Бинго! — улыбнулся я, осенённый внезапной догадкой. — Ты что-то понял? — Часовня сведёт тебя к кладезю сном , — повторил я, — Быть может, это относится не к месту сна, а указание на… — На время⁈ — ахнула рыжая, — Точно! Но… Новые часы на башне установили менее ста лет назад, так что… — А может, речь об усыпальнице императорской семьи? Вечный сон, и всё такое? — М-м-м… — подруга задумалась, прикусив губу, — Может быть… Её вообще не реконструировали… — И попасть туда можно, заплатив всего четыреста рублей! Проверим? — Ну… Что нам терять? — Да много чего! — фыркнул я, — Тебя вообще не смущает, что ты собираешься обокрасть памятник архитектуры? — Эй-эй! — возмутилась Илона, направляясь со мной к переходу из собора в усыпальницу, и проталкиваясь через толпу туристов, — Вообще-то ничего красть я не собираюсь! Ну… Пока. Мы просто ищем утерянное наследие моего предка! Между прочим, я имею на него законное право! Оказавшись у перехода, мы заплатили кассиру, и прошли по длинному коридору, соединяющему собор и усыпальницу. Это оказалось просторное помещение с небольшими зарешетчатыми окнами, бирюзовыми стенами и с плиточным полом. Здесь стояла прохлада, и наши шаги эхом разносились меж одинаковых беломраморных саркофагов с бронзовыми позолоченными крестами на крышках. Медленно пройдясь вдоль них, я внимательно осмотрел стены, потолок и, убедившись, что камер тут нет, повернулся к Илоне. — Есть идеи? До нужного времени меньше пяти минут. — Никаких, — честно призналась она, — Нам бы магический сканер… Можно было бы поискать тайник. — На входе всё равно бы отобрали, — я покачал головой, отходя в сторону и с улыбкой пропуская мимо нас группу туристов из Нефритовой империи, — К тому же, за столько лет тут должны были исследовать каждый сантиметр. — Звучит так, будто надеяться нам не на что… — Ну отчего-же? — улыбнулся я, — Давай для начала разберёмся, с кем в одно время жил твой Пель? Может, рецепта прямо здесь и нет — но твой предок вполне мог оставить ещё одну подсказку… — Хм-м… — Илона приложила палец к губам, — Вообще-то тут несколько подходящих саркофагов. Например этот, — подруга указала на ближайший к нам, — Тут лежит жена сына Петра, Алексея… Ох! — Что? — Пель был дружен с царевичем Алексеем! Именно он финансировал исследования Вильгельма по поиску философского камня! — Так-так-так… — протянул я, обходя саркофаг, — Это любопытно… Гляди-ка! За ним оказалось небольшое открытое пространство, а на стене, напротив — изысканно оформленные викторианские часы. Такие вещи, вообще-то, были вмонтированы в стены напротив каждого саркофага — орнамент из стальных цветов, драгоценность, икона, и всё в таком духе. Но тут меня привлекли даже не часы — а надпись под ними. — Créateur de rêves… — прошептал я, глядя на перевод, предоставленный Лизой, — Кладезь снов… Мы с Илоной переглянулись. Руку даю на отсечение — у неё по спине тоже пробежали мурашки! Циферблат часов не был закрыт стеклом. Он также не содержал в себе никакой магии — как и всё вокруг. И к тому-же — показывал совсем другое время, не то, которое было сейчас. Я сверился с часами в линзах — до пяти минут первого оставалась всего минута… Затаив дыхание мы вперились взглядом в часы и ждали, ждали… И ничего не произошло — это мы поняли, когда миновало три минуты. — Что-то тут не так, — я покачал головой, — Мы что-то упускаем… — А может… — Илона выдохнула, — Может, нужно просто установить стрелки в нужное положение? — Действительно… И как я об этом не подумал? Хотя погоди… Там было два времени? — Да. Два ноль-четыре и двенадцать ноль-пять. Думаешь, выставить их по очереди? — Возможно. Ладно… — я огляделся и, убедившись, что в усыпальнице никого нет, взялся за холодную сталь стрелок, — Попробуем… Когда я установил первое время, где-то в глубине механизма послышался тихий щелчок. Мы с подругой переглянулись. — Мне не показалось? — уточнила она. — Думаю, нет. Иначе это глюки у нас двоих. — Давай следующее! На всякий случай подождав несколько секунд, я выставил маленькую стрелку на двенадцать, а большую — на пять. Щёлк! На этот раз звук был куда громче! В тот же миг где-то под нами раздался шорох, и плита, на которой мы стояли, начала медленно отползать в сторону! — @#$%! — не сдержалась Илона, отходя на шаг назад. Я не винил её за бранное слово — потому что сам знатно подофигел от происходящего. В нос ударил запах сырости. Уползая куда-то в стену, сразу за саркофагом перед нами открывался узкий проход с круто уходящими вниз ступенями… Глава 10 На пути к сокровищам. Часть 2 Мы с Илоной замерли на краю открывшегося прохода. Вглядываясь в темноту, у меня была только одна мысль — лезть туда сейчас, или вернуться позже, подготовившись получше? Изнутри тянуло запахом сырости и старого камня, а ещё — чем-то металлическим, ржавым. Внизу стояла густая тьма — лишь верхние ступени были едва освещены светом, царившем в усыпальнице. — Ну что? — спросил я подругу, — Рискнём? В этот момент из прохода, соединяющего усыпальницу и собор, послышались голоса. Кажется, это был экскурсовод с группой туристов. Проклятье! Переглянувшись, мы с Илоной решительно спустились по ступеням. Я — первый, наколдовав небольшой магический светильник, она — следом, придерживаясь за моё плечо. — Мы с тобой такие тупицы! — выдохнула подруга мне в ухо, — Сейчас кто-нибудь заметит этот люк, и… Договорить она не успела — плита, открывшая тайный проход, с тихим скрежетом встала на место. Мы оказались заперты в подземелье… — Как думаешь, пора уже паниковать? — уточнила Илона. Я чуть усилил светильник, и продолжил спуск. — Давай пока повременим. Лестница оказалась не слишком длинной, и вскоре мы добрались до её основания. Оно скрывалось под тёмной водой… — Просто прекрасно! — фыркнула рыжая, — На мне лодочки за пять тысяч, и теперь придётся их выкинуть! — Хочешь вернуться? — Ни за что! Я осторожно ступил в ледяную воду, прошёл по тёмному тоннелю пару шагов вперёд. Уровень воды был на уровне щиколоток… Приемлемо. — Идём, тут не глубоко. Илона вздохнула, и направилась за мной. Тоннель был узкий, и не слишком высокий — я едва не касался макушкой потолка, с которого то и дело за шиворот капали холодные капли. На стенах виднелся ил и водоросли, соляные отложения, небольшие трещины, через которые понемногу протекала вода. Воздух пах йодом, а где-то вдали слышался лёгкий шум — будто вода куда-то убегает. — Интересно, когда этим тоннелем пользовались в последний раз? — прошептала Илона. — Думаю, очень давно. — Марк… А если мы тут застрянем?.. Если… — Не бойся, дорогая, — я протянул руку назад и тут же почувствовал в них ладонь Илоны, — Если впереди обвал, или что-то такое — мы просто вернёмся. — И как откроем люк? — Если там нет механизма — я просто снесу его. — Ты же в курсе, что за вандализм императорской усыпальницы тебя по головке не погладят? — Ой, да брось, — отмахнулся я, — там уже два с лишним века никого не хоронили. К тому же, если выбор между наказанием от властей и мрачной смертью от холода и голода — я выберу первое. — Зато ты бы погиб в объятиях любимой! Я фыркнул. Подруга язвила, но я слышал по её голосу, что она слегка напугана. — Всё так. Вот только лучше чем погибать, я в эти объятьях предпочёл бы жить… Как сегодня утром, например. Дважды. Илона рассмеялась, и её звонкий смех разнёсся под сводами тоннеля, отражаясь от стен. Мы прошли довольно долго — по моим прикидкам, уже метров пятьсот… И именно тогда я насторожился. — Илона? — Да? — Тебе не кажется, что… Вода поднимается? Мы замерли, и опустили взгляды — теперь тёмная гладь, от которой отражался свет моего заклинания, доходила до икр. — Дерьмо… — тихо выругался я. — Что будем делать? Я быстро прикинул варианты. — Вряд-ли этот тоннель тянется пару километров. Это же безумие, он наверняка ведёт куда-то в город, а не петляет бесконечно под руслом реки? Так что его бы нашли во время прокладки коммуникаций. И скорость, с которой прибывает вода, не настолько велика. Может быть вообще и так, что уровень пола просто изменился, а мы не заметили. Так что… Давай пройдём ещё немного. Если вода продолжит подниматься, а тоннель не закончится — вернёмся и выберемся обратно в усыпальницу. — Хорошо. Илона предоставила решать этот вопрос мне. Что-ж… Это приятно. Мы продолжили путь, и прошли ещё примерно столько же — и за это время вода поднялась до уровня коленей. Как раз в этот момент тоннель упёрся в тупик. — Отлично, — вздохнула Илона, — Как предсказуемо… А вот я расстраиваться не спешил — потому что видел, что на покрытой илом и водорослями монолитной плите есть знаки. Три разноцветных символа, начертанные «внутри» камня старым, почти выдохшимся заклинанием. Что-то знакомое… Что-то из алхимии? Это что, птицы?.. — Марк? — Секунду… Тут что-то есть… Заклинание… Спрятано в этой плите. — Ты уверен? — удивилась подруга, протискиваясь мимо меня, — Я ничего не ощущаю… Ну ещё бы… У рыжей не имелось моего «магического» зрения, а заклинание было как следует спрятано. Моё зрение улавливало едва заметные нити энергии, связывающие символы между собой. — Уверен… Это что-то вроде… Механизма. — Не понимаю! — Илона приблизилась к плите, едва не ткнувшись в неё носом, — Как ты это видишь⁈ Опять неудобный вопрос… — У меня много талантов. Поверь, я знаю, о чём говорю. Тут механизм, который активируется каким-то магический триггером. — И ты сможешь его запустить? Хвала Эфиру, она не устала углубляться в эту тему… Но… Проклятье! Рано или поздно мне придётся рассказать ей правду. Или её часть. Или… Расстаться? Нет, до этого доводить не хотелось. — Символов три. Они связаны, словно их нужно активировать в определённой последовательности. И выглядят они знакомо, но… Я не уверен. Это что-то из алхимии. Илона положила руку мне на плечо. В этот момент я почувствовал магический всплеск. И даже не успел выставить защиту — вырвавшись из-за плиты, преграждающей путь, колдовство пронзило нас насквозь, заставив содрогнуться, и исчезло в темноте. — Что это было? Где-то за стенами тоннеля послышался скрежет, затем до наших ушей донёсся шум бурлящей воды — и её уровень начал стремительно поднимать! Быстро, очень быстро! — А вот и ответ… — процедил я сквозь зубы. — Опиши их. Опиши символы! — потребовала Илона. — Белый… голубь. Красный… феникс. И чёрный ворон. Подруга нахмурилась, словно что-то вспоминая — а тёмная вода всё прибывала и прибывала… За десяток секунд она поднялась нам до пояса! Внезапно, в свете моего магического светильника лицо Илоны озарило радостью. — Это этапы алхимического процесса! — воскликнула она, — Нигредо, альбедо, рубедо! Разложение, возрождение, совершенство. — И какой из них какой? Я старался оставаться спокойным, но на самом деле уже прикидывал время, за которое тоннель затопит до потолка. По всему выходило, что у нас от силы минута… — Первый — нигредо. Чёрный ворон. Второй — альбедо, белый голубь. Третий — рубедо, красный феникс. — Ну… Видимо, активировать их надо и в такой последовательности. — И как ты это сделаешь? — Сейчас и узнаем… Я вытянул руку, приложив её к месту, где красовался видимый лишь мне чёрный ворон. Направил в него немного «чистой» энергии… И он почти мгновенно проступил на поверхности плиты! — Вау! — ахнула Илона, — Проклятье, он и правда есть! Марк, но как… — Потом, дорогая, — процедил я, внезапно ощутив, что не могу остановить магический поток, вытекающий из меня! Не могу!!! ВСЯ энергия, которая была у меня в искре, ушла в первый символ! Так-так-так… А загадка-то не с одним подвохом… Хорошо, что у меня при себе всегда несколько энергокристаллов! Вода доходила нам уже до груди. Я «выпил» один из кристаллов в кармане, и приложил руку ко второму элементу. Альбедо сделал то же самое — вытянул из меня всё, что я только что поглотил, загорелся белым и проявился на плите. Вода добралась нам до шей… — Марк… Если это не сработает — мы не успеем вернуться… Я не стал отвечать на это очевидное замечание — хотя очень хотелось огрызнуться. И сам всё понимал! И ощущал вину, за то, что потянул Илону в этот ублюдский тоннель без подготовки! И не стал возвращаться! И вода была ужасно холодной, такой, что меня аж колотило! Отбросив бесполезные мысли, я повторил все действия с рубедо — и символ, появившись уже под водой, полыхнул ярко-красным. К тому моменту мы уже хватали ртом воздух из-под самого потолка, из узкой полоски, которая не успела заполниться водой… А затем послышался треск, и плита разлетелась сотнями каменных осколков! Вместе с бурным потоком воды нас с Илоной куда-то потащило, пронесло с десяток метров… Кувыркнувшись через голову, я на что-то налетел и застонал. Перевалившись на живот, лёжа на твёрдом полу, в бегущем потоке воды, встал на колени, потряс головой и огляделся. Илона пыталась подняться на нескольких метрах от меня. Видок у неё был не самый изысканный… Насквозь промокшая, с растрёпанными волосами, в которых застряли водоросли… Впрочем, я выглядел наверняка не лучше. Поднявшись, я подошёл к подруге и помог ей подняться. — Ты цела? — Ага, — проворчала рыжая, — И чувствую себя — лучше некуда! В воздухе ощущался запах плесени и старья. Я огляделся, и присвистнул. — Ничего себе! Мы оказались в огромном круглом помещении. Потолок терялся где-то в темноте, на покрытых плесенью стенах, по периметру были закреплены старые магические светильники, которые мерцали тусклым желтоватым светом. Пол был вымощен треугольными плитами, и по центру его имелась огромная, мелкоячеистая решётка, в которую стекали остатки хлынувшей из тоннеля воды. В помещении находились несколько шкафов и длинных столов, которые также были покрыты плесенью. На них лежали колбы и пробирки, реторты, перегонные кубы, склянки с давно испортившимися веществами, и другие алхимические инструменты и устройства. На полках шкафов стояли книги, страницы которых слиплись от влаги. Некоторые книги были истёрты до такой степени, что названия не читались. Это была старая алхимическая лаборатория. — Знаешь, на что это похоже? — спросила Илона. — На тайную мастерскую Пеля? — Точно! — Угадывать у меня всегда хорошо получалось… Мы прошли мимо заваленных старыми алхимическими инструментами столов — они оказались установлены полукругом. — Смотри! — Илона подошла к центральному столу. На нём мерцал небольшой магический купол, под которым лежала записка, и три странных металлических штуки — золотая, серебряная и бронзовая. — Это что, наконечники для стрел? — удивился я, наклоняясь над куполом, — Какие-то большие… — И записка! — выдохнула Илона, — О боги, надеюсь, это рецепт! Оно стоило того! Стоило искупаться в ледяной воде и едва не задохнуться, чтобы… Я осторожно исследовал барьер — и сразу понял, что это просто вакуумный купол, точно такой, какой я использовал, когда рассеивал проклятье на книге Пржевальского. Абсолютно безопасный. — Ну хотя бы здесь без приколов, — хмыкнул я, отряхнул руки от влаги, осторожно достал листок и показал его Илоне. — «Ищите там, где Нева встречает море, где корабли уходят в вечность», — прочитала она вслух, — Проклятье! — Да честно говоря, я и не рассчитывал, что всё будет так просто, — вздохнул я, — Твой сколько-то там раз прадед явно был большим любителем загадок… Есть идеи? — Конечно, — только что злившаяся подруга вдруг улыбнулась, — Думаю, речь о стрелке Васильевского острова! — Там ростральная колонна? — Да. Думаю, там мы найдём что-то ещё… Но что это? — Илона указала на три странных наконечника, которые я крутил в пальца. Они были в ладонь длиной, холодными и тяжёлым, с вытравленными узорами, в которых я чувствовал магию. — Не знаю, — признался я, — Похожи на наконечники, и в них точно есть магия. — Да, её я тоже чувствую… — призналась подруга. — Думаю, они нам пригодятся, но… Сейчас трудно сказать — зачем. — Ладно… — вздохнула Илона, — Давай осмотримся? Может найдём ещё что-то полезное? Но ничего полезного в этой дыре мы больше не нашли — всё остальное, что имелось в лаборатории, пролежало в этой сырости около трёх сотен лет без магической защиты, и давно превратилось в труху и хлам. Зато за одним из шкафов мы обнаружили проход и узкую винтовую лестницу, ведущую наверх. У очередной каменной плиты, нависшей над головами, я приметил выступающий камень. — Надеюсь тут всё работает, и возвращаться не придётся. — Надеюсь, даже если так, никто не заметил, что в императорской усыпальнице мы нашли тайный ход… За такое по головке не погладят. — Кто-то вроде говорил, что имеет полное право на наследие предка, и всё такое?.. — Но разбирательства с архитектурной полицией хотелось бы избежать. — Нет такой полиции, ты только что её придумала! Я нажал на булыжник… Секунду-две-пять — ничего не происходило. — Так, видимо, всё-таки придётся шлёпать по тому тоннелю… КККРРРАХ! С жутким скрежетом заработал какой-то механизм, и плита над нашими головами начала медленно сдвигаться. Вопреки ожиданиям, через открывшуюся щель не ударил яркий свет, ослепив меня, а в ноздри не ударил свежий воздух. Было почти также темно. Выбравшись наружу, я помог выбраться Илоне и огляделся. Мы оказались в подвале! Ну хвала Эфиру, не очередное тайное логовище! Через узкие, мутные окна под потолком пробивался солнечный свет, вокруг валялись груды всякого мусора. Тайная плита снова заскрипела и встала на место — без единого зазора, так ровно, что и не поймёшь, что тут что-то есть. Лёгким магическим щелчком я выбил дверь и мы, наконец, оказались на улице — во дворе-колодце. Мокрые, грязные, в ободранной одежде — но довольные собой донельзя! Связь сразу заработала и, выйдя на улицу, я понял, где мы оказались — где-то посередине первой линии Васильевского острова. — Ого! — удивилась Илона, — Далеко же мы протопали под землёй. Или под водой? Технически, как будет правильно? — Под землёй по воде? — Ммм… Может быть, может быть… Посмотрев друг на друга, мы прыснули. Видок у нас, конечно, был хуже чем у любого питерского бродяги. Напряжение, сковывающие в подземелье, спало, и здесь, под солнечным светом, на меня нахлынуло воодушевление. Мы на верном пути! Невероятно, конечно, но потянув за ниточку из пары страниц древнего дневника, мы УЖЕ обнаружили тайное логово Пеля и… Вскрыли императорскую усыпальницу. М-да… Ладно хоть не какой-нибудь саркофаг оттуда… — Итак, — я вопросительно посмотрел на подругу, — Отсюда до Стрелки и до нашего отеля плюс-минус одинаковое расстояние, так что… Для начала переоденемся, или?.. — Ой, да пофиг уже, — подруга выжала волосы, вытряхнула свою белую (в прошлом) курточку, теперь покрытую грязными разводами, — Давай добежим до Стрелки, просто глянем, что к чему, а потом в отель? — Ну… — Ну Марк, пожалуйста! — Илона состроила жалобный взгляд, заставив меня рассмеяться. — Ладно, идём. Только потом не отпирайся от моих целительных снадобий! Не хочу, чтобы ты заболела. — За собой следи! Так, знаешь что? Надо посмотреть новости в сети, не заметили ли нас в усыпальнице? Мы направились в сторону Кунсткамеры. Прохожие на нас пялились, конечно, но редко — мало ли, что могло произойти с двумя молодыми людьми в Петербурге? Быть может, мы в канал упали и чудом спаслись⁈ Идём, улыбаясь, никому не мешаем — и ладно. И кстати — никаких новостей о «вандалах» в Петропавловском соборе в сети не нашлось. Надеюсь, так впредь и останется… Всё было отлично — но через пару минут я вдруг почувствовал что-то… какое-то другое, «направленное» внимание. Что за хрень⁈ За нами следят⁈ Но это невозможно! Илона ничего не замечала, да и я, как будто-бы невзначай повертев головой, ничего не обнаружил. Вот только подобное ощущение меня, обычно, не обманывало… Быстро проверив свою энергосистему, я не нашёл никаких «жучков», но всё же что-то было не так… Хм-м… О, точно! Мунин! Послав сигнал ворону, я подождал ещё минут пять, прежде чем он оказался в радиусе действия нашей связи. Почувствовав питомца, я как раз притормозил на светофоре, «соединился» с пернатым — и взгляд тут же подёрнулся рябью. А затем я окинул Васильевский остров с высоты птичьего полёта. У меня было секунд сорок, так что я сразу «снизился», пролетел над крышами зданий поблизости, заложил круг, осмотрел улицу и дворы… Никого подозрительного… Я «отключился» и передал Мунину приказ следить за нами, и если кто-то тоже этим занимается — дать мне знать. — Эй, ты тут? — окликнула меня Илона. — Да, просто задумался, — откликнулся я, — Идём. Мы вышли к Дворцовому мосту, пересекли дорогу и направились к Стрелке, у которой толпился народ. Так… И что же нас тут ждёт? Глава 11 На пути к сокровищам. Часть 3 Стрелка Васильевского острова встретила нас шумом туристов, приятным бризом с запахом соли и тёплыми солнечными лучами. Да, самое то для тех, кто полчаса назад искупался в ледяной воде… Народу вокруг хватало. Кто-то стоял у каменных перил, разглядывая акваторию Невы и попивая кофе, кто-то болтал, кто-то делал фото на смартфоны. Часть людей окружила уличных артистов, жонглирующих теннисными мячиками и апельсинами под аккомпанемент бубна. На нас не обратили особого внимания, несмотря на наш «потасканный» внешний вид. — Ну что, — обернулась ко мне Илона, — Думаешь, это то самое место? Где Нева встречает море? — Судя по всему, — кивнул я, проходя вокруг одной из ростральных колонн, — Но что именно мы ищем? Моё внимание привлекла статуя у основания этой колонны. Это был сидящий на троне Нептун — один из тех выдуманных богов, о которых на Земле ходили сказки. Но, надо признать, несмотря на внушительный возраст, статуя выглядела величественно. Трезубец в руках бога морей был покрыт патиной, а глаза высеченного из камня Нептуна, казалось, следили за нами. И не просто следили, а будто-бы насмехались! Подруга подошла ближе, наклонилась над основанием скульптуры и, ничуть не боясь испачкаться, провела рукой по гравировке, покрытой тонким слоем грязной пыли. — Смотри, — она указала на надпись, высеченную на камне, — «Три пути ведут к истине, но лишь один — к сокровищу». — Три пути… — задумчиво произнёс я, доставая из кармана три наконечника, которые мы нашли в подземной лаборатории. — Илона, а что, если… — Они подходят к трезубцу! — догадалась она, до того, как я успел закончить мысль. Я осторожно примерил наконечники к зубьям трезубца. Золотой, серебряный и бронзовый — каждый идеально подошёл к своему месту! И как только я закрепил последний… Из наконечников вырвались тонкие магические нити, едва заметные в дневном свете. Я не ожидал ничего подобного — магии в статуе или трезубце не было! Первым желанием было сорвать наконечники, чтобы наш «фокус» никто не заметил — но я не удержался, и повернулся. По коже пробежали мурашки. Магические нити устремились в три разных направления. Одна — в сторону Петропавловской крепости, вторая — к куполу Исаакиевского собора, а третья потерялась среди городских крыш где-то между ними. Несколько человек рядом тоже заметили нити, и удивлённо обернулись в нашу сторону. — Проклятье! — прошипела Илона, но я уже сорвал наконечники с трезубца. Магические нити исчезли, а я шутливо поклонился удивлённо смотревшим на нас туристам. — Простите за беспокойство, дамы и господа! Это был небольшой эксперимент! Не обращайте внимания. Взяв подругу за руку, я потянул её за собой и оттащил от статуи, стараясь не привлекать внимания. — Что это было? — Путеводные нити, — хмыкнул я, — Кажется, мы на правильном пути. — Значит, один из этих… Указателей ведёт к сокровищу? — прошептала подруга, когда мы отошли от толпы, — Но какой? — Понятия не имею, — вздохнул я, — Надо посмотреть, куда они точно ведут. — Мы и так привлекли внимание. А чтобы узнать, где эти линии заканчиваются — потребуется немало времени, — резонно заметила Илона. — Может, и не так много, — произнёс я, — Надо будет вернуться сюда ночью, когда вокруг никого не будет. К тому же, магические нити, вероятно, будут видны лучше в темноте. — Думаешь, какой-нибудь патруль полиции не заметит странного колдовского свечения? — хмыкнула рыжая. — Думаю, что смогу за пару минут определить, куда ведут все три следа. — Ты серьёзно⁈ Но как? — Скажем так — у меня есть помощник, который легко с этим справится. * * * Остаток дня мы провели, приводя себя в порядок, гуляя по центральным районам Петербурга, посещая разные заведения, и строя догадки насчёт тайника Пеля. Не то, чтобы нам было нужно расслабиться (хотя и не без этого) — просто я до сих пор чувствовал, что за нами кто-то наблюдает. Никаких признаков этого не было — ни одинаковых людей, которые бы оказывались рядом в нескольких местах, ни магических «жучков» в наших аурах… Да и Мунин молчал — но я всё же ощущал, что что-то не так… Кстати о вороне — в Таврическом саду, где мы сидели после обеда, я познакомил с ним Илону. До этого как-то не было нужды это делать, но сейчас момент оказался более чем подходящий. Подруга пришла в восторг от пернатого. — Марк! — ахнула она, когда я призвал питомца и показал его рыжей, — Это же… Это колдовство уровня инициатора! Как ты… Как ты умудрился создать прислужника⁈ — Долгая и не слишком интересная история, — я не стал вдаваться в подробности, — Полная случайных обстоятельств, разгромленной комнаты и бесконечного голода этой сволочи. — КАР! «Сам ты сволочь!» — Ладно-ладно, храни свои секреты… Рано или поздно я всё равно узнаю! — Да если бы было, чего интересного рассказать, я бы это сделал, — соврал я, не желая посвящать Илону в детали проклятья, превратившего простую птицу в разумное магическое существо. И не потому, что не доверял — просто в случае, если к Мунину возникнут какие-то вопросы мне не хотелось, чтобы подруга попала под раздачу. — А что он умеет делать? — Много чего. Он у меня почти год, и у нас довольно крепкая связь. Я могу даже управлять им напрямую. — Ты шутишь⁈ — Нет, а что? — Марк! — Илона широко распахнула глаза, а на её милом личике застыло выражение безмерного удивления, — То, что ты рассказываешь… Это довольно сильные умения варгов! Так в империи называли тех, кто может «вселяться» в животных и управлять ими. — Ну, — я развёл руками, — Что тут скажешь? Есть свои преимущества в том, чтобы быть неведомым магом. — Да-а-а… Не так уж и хорошо я тебя знала, оказывается… Ты как шкатулка из Нефритовой империи — полон сюрпризов… Я понял, что она намекает на тупик подземного (или всё-таки подводного?) тоннеля, где я «почувствовал» невидимую магию. — Да, только хорошо бы мне самому научиться разбираться с этими сюрпризами. А то они и для меня чаще всего остаются загадками… На Стрелку мы вернулись в три часа ночи — в момент, когда вокруг не было ни единого прохожего, а машины проезжали по дороге так редко, что я невольно удивился — как такое вообще возможно в центре современного мегаполиса⁈ Впрочем, все окрестные мосты были разведены — так что это многое объясняло. — Какая романтика, не находишь? — спросил я Илону, когда мы приблизились к ростральной колонне. Только редкие огни на набережной и лунный свет освещали статую, придавая ей таинственный вид, — Окутав город тишиной и прохладой, на Петербург опустилась ночь… — Да ты в душе поэт! — рассмеялась рыжая. — Скорее, прозаик, — я вернул шутку, и приблизился к Нептуну, — Ну что, готова? Если заметишь, что кто-то приближается — снимай наконечники. Я сразу увижу и «вернусь». — Хорошо. — Тогда начинаем. Я «соединился» с парящим в ночи Мунином, и передо мной вновь раскинулся изумительный вид на северную столицу с высоты птичьего полёта. И буквально через несколько секунд его расчертили три идеально прямые золотистые линии! Они светились в темноте куда ярче, чем днём! И я совершенно верно угадал их направления! Ну… Два из них. «Нижняя», если можно так выразиться, нить соединялась со шпилем Исакииевского собора. «Верхняя» — со шпилем Петропавловского собора. А «средняя» вела к дому Зингера. Она заканчивалась прямо в куполе здания. Мне показалось, что под ним что-то мерцает, и я незамедлительно заставил Мунина спуститься. Ворон сложил крылья, и камнем рухнул вниз. Затем, повинуясь моей команде, расправил их, поймал тёплые воздушные потоки, и плавно заскользил по ним над Невским проспектом. Не знаю, что сейчас ощущало моё тело — но сознание пело во весь голос! Ощущения были просто невероятные, и хотя я уже не первый раз так «летал» — всё никак не мог насытиться эмоциями, которые дарил полёт. Эх, как же мне не хватает возможности свободно летать самому! Скорей бы вернуть этот навык… Под куполом дома Зингера что-то ярко мерцало — но облетев его по кругу, я так и не смог понять, что это такое. Слишком смазанным было это свечение, да и терялось где-то на винтовом пролёте лестницы… Впрочем, я был уверен — оно там появилось неспроста. Неожиданно свечение исчезло, а золотистые нити исчезли. Я тут же «отключился» от зрения ворона, и вернулся к Илоне. — Патрульный катер! — прошипела она, передавая мне уже снятые наконечники, — И кажется, идёт в нашу сторону! — Валим отсюда! Мы рванули к пешеходному переходу, как раз в тот момент, когда за спинами раздались звуки сирены и голос, что-то бормочущий в громкоговоритель. Хохоча, мы пронеслись мимо здания Биржи, свернули в один переулок, другой — и вскоре оказались у входа в наш отель. — Ну что, успел увидеть что нужно? — спросила подруга, когда мы остановились. — Да. Думаю, нам нужен дом Зингера. — Купол? — Как ты догадалась? — Это единственная часть дома Зингера, которая осталась с середины восемнадцатого века, — пояснила Илона, пока мы поднимались в апартаменты, — Само здание было оперой, и построено чуть раньше, но дотла сгорело в пожаре. А вот винтовая лестница и часть купола уцелели — правда, раньше они были частью декораций, и никакого купола не было. Так что… — По времени совпадает с жизнью твоего сколько-то там раз прадеда? — Именно! — Ну что-ж, — я открыл номер и зашёл в него первым (похищение Илоны давало о себе знать), — В таком случае предлагаю не нарушать закон, а пойти туда абсолютно легально — утром. * * * 4 июня 2031 года. Санкт-Петербург. Дом Зингера. Дом Зингера, массивное здание из серого гранита с удивительной лепниной и коваными элементами на фасаде, высился над Невским проспектом. Словно застывший каменный исполин, своими окнами он наблюдал за бурлящей жизнью города — за стремительным потоком машин, за толпами пешеходов, ежесекундно проходящих мимо, за проплывающими по каналу Грибоедова прогулочными яхтами с веселящимися на них людьми. Мы приехали к самому открытию, решив не ждать у моря погоды — но прибыли даже чуть раньше, чем нужно. Так что спокойно отправились завтракать в ближайшее кафе. Вернувшись минут через сорок, прошли через массивные двери и оказались в книжном магазине, в который превратили помещения первого и второго этажей. Длинные полки, уставленные книгами и оформленные в виде древесных корней, извивались по залам. Солнечный свет падал сквозь высокие окна и окрашивал пыль, висевшую в воздухе, в золотистый оттенок. Но носа доносился аромат старой и новой бумаги, а ещё — кофе, из расположенного на втором этаже кафе. — Раннее утро! — удивился я, проталкиваясь вперёд, — Тут всегда так много людей? Кого тут только не было! Посетители — пёстрая смесь. Студенты-неформалы в яркой одежде, с рюкзаками. Финансисты в деловых костюмах. Художники в беретах, старые профессора с записными книжками, молодые пары, держащиеся за руки. И все они что-то искали. Мы прошли дальше и оказались во втором зале. У его западной стены располагалась небольшая сцена, на которой, видимо, время от времени проходили литературные вечера, презентации новых книг и чтения авторов. Это место украшала витиеватая резная рама старого зеркала. — Знаешь, по легенде, это зеркало может открыть путь в тайные закоулки города, — прошептала Илона, когда мы проходили мимо, — В параллельный волшебный мир! — Ты сама — колдунья! — фыркнул я, — Тебе что, мало магии в настоящем? — Какой же ты иногда зануда, Апостолов! — подруга ущипнула меня за локоть и показала язык, — Я говорю о старом волшебстве! О гоблинах, гномах, эльфах, фэйри, говорящих деревьях и всём-таком! Говорят, писатели отправлялись в такой мир и черпали там вдохновение! — Ну, фэйри хватает и здесь, — я указал под потолок, где сновали крошечные создания, переносившие в своих ручках небольшие письма и клочки бумаги, — Что за страсть у них к книгам? Странно, да? Книг, впрочем, здесь было и правда огромное количество. Полк ломились от самой разной литературы — справочной, художественной, биографий и комиксов. Одни книги были новые, только что из типографий, другие — но имелись и отделы с редкими фолиантами, даже переплетенными в кожу драконов! В дальнем углу магазина находился отдел с необычными артефактами и безделушками. Здесь можно было найти старинные перья, чернильницы, загадочные амулеты, сделанные вручную. Безделицы, конечно, но мне стоило огромного труда оттащить от этих стеллажей Илону. Внимание подруги всегда поглощали такие вещи. Однако, было кое-что, что не давало мне покоя. Пока мы бродили по магазину, я никак не мог отделаться от ощущения, что за нами кто-то наблюдает. И в этот раз чувство было куда сильнее, чем вчера! Однако, как бы я ни старался — обнаружить невидимого наблюдателя никак не получалось… Илона это заметила. — Ты напряжён, — шепнула она, затащив меня за один из стеллажей, — В чём дело? — Мне кажется, что за нами следят. Но сколько бы ни пытался — не могу найти, кто бы это мог сделать. — Думаешь, это тот некромант⁈ — Не знаю… Вряд ли бы он сюда сунулся… Слегка настороженные, мы отправились наверх, к лестнице, ведущей через все этажи к куполу. Однако просто так пробраться туда не получилось. — Закрыто на техобслуживание! — заявил пожилой охранник в чёрной униформе и с морщинистым лицом. Для пущего эффекта он выставил вперёд руку. — Но как же так⁈ — мигом сориентировалась Илона, состроив плаксивое выражение лица и взяв меня под руку, — Господин охранник, мы сюда специально на выходные прилетели! Хотели сделать несколько фото в куполе… — Не положено, красавица, — чуть смягчился мужчина, — Ночью там… Э-э-э… Проводка что-ли коротнула, не знаю. Ждём ремонтную бригаду. Даже экскурсий сегодня нет, так что… Он развёл руками, а я напрягся. Проводка, значит? Да как бы не так! Скорее всего, наша ночная «путеводная нить» что-то сделала! И сейчас сюда не ремонтники едут, а какая-нибудь исследовательская группа! Проклятье! И что теперь делать? Отступить? Ну уж нет! — Уважаемый, — отпустив Илону, которая умудрилась пустить слезу и отошла на пару шагов, притворно всхлипывая, я обратился к охраннику, — Прошу, войдите в положение! Мы только-только поженились, но даже отпуск взять не смогли нормальный. Получилось только на три дня прилететь. Моя новоиспечённая жена мечтала побывать в этом куполе, сделать там несколько фото. У неё пунктик по Петербургу, а сами мы не местные, из Челябинска. Обратно уже завтра, она расстроится… Да и мне потом все мозги съест, что в неправильные даты билеты взял… — Не положено… — как-то не слишком твёрдо ответил мужчина. Однако, активировав своё умение поглощения эмоций, я тут же ощутил две яркие вспышки — сочувствие и… Зависть⁈ Ну ты дед даёшь! — Слушайте, мы не богаты, — соврал я, — Но отблагодарим вас со всей искренностью! Нам всего на пять минут, обернуться не успеете! Поднимемся, сделаем фото, и я её обратно утащу! А вам… Будем признательны… За беспокойство. Я вытащил смартфон, и написал на калькуляторе цифру «700». Илона продолжала всхлипывать. Охранник пожевал губы, взял устройство у меня из рук и написал «1000». Пришлось притворно вздохнуть, войти в банковское приложение и ввести продиктованный номер телефона. Когда перевод был осуществлён, мужчина, снял цепочку, перекрывающую вход на лестницу, и махнул рукой. — Десять минут, самое большее! — Спасибо! — Илона лучезарно улыбнулась охраннику, — Вы настоящий мужчина! — Идите, давайте! — покраснел он, и мы поспешили к лестнице. О великий Эфир, храни Петербург и его пренебрежение к нормам безопасности! Только благодаря этому мы ещё не в полиции показания даём! Хотя… Из-за этого же и похитили Илону… А, в бездну! Не об этом надо думать! Мы проскочили несколько лестничных пролётов и оказались у массивной стальной двери. Толкнув её, я выглянул в помещение и, никого не обнаружив, потянул за собой Илону. — Давай скорее! Внутри не оказалось ничего. То есть — вообще ничего! Стеклянный пол, стеклянные стены-окна, металлический каркас, который всё это удерживал, и винтовая лестница в центре купола, уходящая наверх, к верхней точке здания — шару. — Ничего не чувствуешь? — спросила Илона. — Вообще ничего. — Думаешь, надо подняться? — Однозначно. Других вариантов всё равно нет. Мы начали подниматься по металлическим ступеням, но не успели сделать и несколько шагов, как поднимающаяся первой Илона вскрикнула. Я успел заметить, как над её головой что-то засияло, а затем… Это сияние затянуло подругу в себя, словно пылесос! Через мгновение я почувствовал, что и меня тащит куда-то наверх! В тот же миг дверь, через которую мы сюда пришли, распахнулась. Обернувшись, я увидел молодую, симпатичную брюнетку лет двадцати, в бесформенном худи и широких штанах. наши взгляды встретились, и незнакомка оскалилась жуткой улыбкой. А затем рванула ко мне. Сияние над головой стало ярче, затопило всё вокруг, ослепляя… Я почувствовал, как меня выдёргивает с лестничной клетки куда-то в неизвестность! Но за секунду до этого на моей лодыжке сомкнулись чьи-то пальцы… Глава 12 На пути к сокровищам. Часть 4 На какое-то время сияние ослепило меня, и я потерял ориентацию в пространстве. Тело оказалось словно бы в невесомости. Ох, сейчас меня явно как приложит об что-нибудь… Но нет, не в этот раз. Когда зрение вернулось, и перед глазами прекратили плясать звёзды, я обнаружил себя не в куполе. Как будто это было удивительно… Рядом стояла Илона, и удивлённым взглядом осматривала место, в котором мы оказались. Это был залитый падающим через широкие арочные окна солнечным светом зал старого, некогда величественного замка! Высокие сводчатые потолки, покрытые паутиной, люстры, каменные стены, украшенные потускневшими фресками, мозаика на полу… В воздухе кружилась пыль. — Что это за место? — прошептала Илона. Её голос слегка дрожал, но в глазах читалось, скорее, любопытство, нежели страх. — Не знаю. Но явно не дом Зингера. — Самое время для твоих шуточек… — Какие уж тут шуточки, — я попытался вызвать Лизу, но она и не думала откликаться. Достав смартфон, я убедился, что он попросту не работает. Проклятье! Я снова огляделся, пытаясь понять, куда делась та странная девушка, которая преследовала нас. Я точно почувствовал, как она схватила меня за ногу! Значит — успела прыгнуть следом… Но рядом её не наблюдалось. Она исчезла, словно её и не было. А Илона, похоже, эту стерлядь и вовсе не заметила! Кто это вообще была такая⁈ И кстати, получается, что моя паранойя не была беспочвенной! А я ведь знал! Знал, что не просто так переживаю! Дерьмо космочервей! — Ты видела, как нас сюда затянуло? — спросил я, на всякий случай. — Видела только свет, и… Всё. Потом мы просто оказались тут, — ответила подруга, — А что? Я не стал скрывать то, что произошло, и рассказал о неизвестной девушке. Илона тут же напряглась. — Но кто она⁈ — Понятия не имею. Впервые её видел. — Она колдунья? — Видимо… Вряд ли «простой» есть дело до наших поисков. — Думаешь, она работает… На того некроманта? — Возможно… Илона, я знаю не больше тебя. Подруга нахмурилась. — Ох не нравится мне это… — Да, мне тоже… — И куда она делась? — Не знаю. Но раз уж мы здесь… Давай осмотримся? — Давай. Неподалёку обнаружилась деревянная дверь. Проверив её на наличие ловушек, и убедившись, что их нет, я со скрипом отворили её. Перед нами раскинулась залитая солнечным светом галерея с другой дверью в конце. — Ну… Тут хотя бы никаких тупиков… Мы подошли к чуть потрескавшимся перилам и, облокотившись на них, окинули взглядом окрестности. — Обалдеть! — выдохнула Илона, — Где мы⁈ — Не знаю, — ответил я. Вид открывался красивый, но… Слегка странный. Насколько хватало глаз, раскинулась долина, заросшая зелёным лесом, в котором петляла река. Вдали виднелись окружающие этот девственный уголок природы высоченные заснеженные пики. Пасторальный пейзаж, если задуматься, но… То тут, то там, виднелись участки сгнившего леса, в которых то и дело полыхали алые отблески какого-то колдовства. В одном месте над лесом висело огромное облако тьмы — и это была явно не туча… Из некоторых горных склонов торчали кристаллические обелиски, а в небе виднелась… Расколотая надвое луна, окружённая метеоритным кольцом! — Так… Мы что, на другой планете⁈ — заметив эти странности, произнесла подруга. — Надеюсь, что нет. — Но что это тогда такое⁈ — Есть пара догадок, но… — я не закончил мысль, подумав об очередном Урочище. Однако магии вокруг не чувствовалось, и впитать её в себя я не мог — а это самый верный признак, что местечко отличается от того, что произошло на острове Салтыкова. Или от Испытания в «Аркануме», — Давай не будем торопиться с догадками. Идём, осмотримся дальше. Замок был огромным, и каждый наш шаг отзывался эхом в пустых коридорах. Помещений было великое множество — комнаты, залы, переходы, галереи, лестницы, тайные закутки… Мы бродили долго, но пока не нашли ничего интересного — всё находилось в запустении, стены поросли плющом, мхом, какими-то магическими кристаллами. В шкафах покоились истлевшие книги, мебель местами превратилась в труху, местами просто развалилась. А на кухне стоял такой отвратительный гнилостный запах, что мы туда даже заглядывать не стали. Илона и так едва сдержалась, чтобы не освободить содержимое желудка… Из уцелевшего (удивительное дело!) остались гобелены, изображающие сцены охоты, пиров, моментов каких-то исследований, подписанный незнакомым языком. В некоторых нишах находились покрытые ржавчиной и толстым слоем пыли рыцарские доспехи. — Смотри! — вдруг воскликнула Илона, когда мы вошли в очередной зал, напоминающий тронный — круглый, с невообразимо гигантской люстрой под сводчатым потолком и высоченным креслом в центре, перед которым стоял заваленный истлевшими бумагами стол. Подруга указывала на объёмный герб, высеченный на стене. На нём был изображён грифон, а вокруг — алхимические символы. Альбедо, нигредо и рубедо — такие же старые, как в том подземном (подводном?) тоннеле. — Это герб Вильгельма Пеля! Мы точно в его убежище! — А ты сомневалась? — Нигде в прошлых местах его не было! — втолковала мне рыжая, — Даже в той подземной лаборатории! Это явно что-то, что он не особо хотел скрыть… — Особенно учитывая, что место это непонятно где, и до него никто не добирался века три… — Не язви! Думаю, мы в конце пути, и дальше загадок не будет! — Хотелось бы верить… — Кажется, теперь я понимаю, в чём дело! — Илона прижала ладони ко рту. Я чуть ли не физически ощутил, как она загорелась энтузиазмом! — Но я думала, что это просто сказки… — Ты о чём? — Пока Пель искал философский камень, он открыл кое-что другое! — прошептала Илона, — Пространственные аномалии! О господи, неужели это правда⁈ Нет, я не верю, не верю, не верю! Стоило подруге только произнести это, как всё встало на свои места. Напрасно рыжая не верила… Напрасно. Я понял, где мы оказались. Несмотря на то, что аристократы в этом мире уже сотни лет владели родовыми существами, и знали, где именно они живут — создание пространственных аномалий оставалось утерянным секретом. Парадокс — но при таком развитии технологий и магии, местным колдунам всё ещё не удавалось создать компактное карманное измерение! Библиотека Арканума, в которой мне посчастливилось побывать всего раз, была спроектирована именно на подобной основе — но построили её пятьсот лет назад. А секрет создания карманных пространств был утерян во время смуты семнадцатого века. Выходит, Вильгельм Пель открыл его заново спустя век после этого! — Подозреваю, что его смерть связана как раз с этим… — произнёс я, — Он хотел рассказать о своём открытии Императору… — Но кто-то попытался забрать технологию себе! — подхватила Илона, — Вероятно, Пель сопротивлялся, его убили, и секрет был утерян. А теперь мы оказались именно в таком убежище! — Судя по всему, твой сколько-то раз прадед был настоящим гением! И уверен, свои секреты он хранил именно тут. Куда там грифоновой мази! Кажется, мы на пути к куда более ценному секрету! А те наконечники… — Активировала портал перехода! — ахнула подруга. — Точно! — Только вот остаётся вопрос: как нам отсюда выбраться? — Давай решать задачи постепенно? Сначала нужно найти то, зачем мы сюда пришли, — уверенно заявил я. — У меня иной подход к решению проблем. Всё нужно продумывать заранее! — Знаешь, когда горят пятки и приходится всё время импровизировать, продумать план заранее чаще всего невозможно. — Но сейчас-то всё спокойно! Я тут же вспомнил о неизвестной девушке, прыгнувшей за нами, и нахмурился. — Ты забыла о нашей преследовательнице. — Да, точно, — смутилась рыжая, — Просто… Меня так захватил этот замок и наша охота за сокровищами… Я иногда слишком увлекаюсь. — Понимаю. Но всё же давай держать ухо востро. Из «тронного» зала вело несколько дверей. За первой из них обнаружился завал. За второй — склад с истлевшими алхимическими ингредиентами. За третьей — такая же полуразложившаяся библиотека. А вот за четвёртой… — Вау! Илона не удержалась от восторженного восклицания — и было от чего! У меня и самого челюсть едва на пол не упала — пришлось придержать. Это был ещё один огромный зал — со стеклянной, чудом уцелевшей крышей, за которой сияло солнце. Стен, фактически, не было — точнее, они тоже были стеклянными, удерживаемыми тяжёлыми металлическими стояками. Стёкла, что удивительно, тоже были целыми, хоть и слегка заляпанными грязью, и местами заросшими магическими кристаллами и какой-то светящейся плесенью. В общем — это был здоровенный стеклянный зал… с огромным деревом посередине! Его ветви тянулись к стенам, крона подпирала потолок, а корни пробили пол и местами вывернули тяжеленные каменные плиты. Вокруг этого дерева стояло сложное оборудование, какие-то станки и столы, заваленные старыми книгами, свитками и алхимическими инструментами — но здесь всё это было в таком виде, словно оставлено только вчера. В воздухе витал лёгкий цветочный запах, и задрав голову, я увидел, что на ветках дерева растут прекрасные белоснежные цветы. Белее самого белого снега… — Это его лаборатория, — прошептала Илона, подходя к одному из столов, — Смотри! Тут оборудование… Я такого и не видела никогда! И… О боги, Марк! Здесь его записи! И они целые! Стол с аккуратно разложенными бумагами был накрыт точно таким же магическим куполом, как и в подземной лаборатории. Законсервирован на века… Спасибо Вильгельму за предусмотрительность! Илона взяла в руки первый попавшийся дневник в кожаной обложке, раскрыла его и пробежала глазами по строчкам. Её зрачки расширились. Я подошёл ближе и заглянул через её плечо. На листе были начертаны сложные схемы и формулы, которые я едва мог понять, снабжённые комментариями на старорусском языке. — Это инструкция… Кажется, что-то вроде… — нахмурилась подруга, — Блин, я не понимаю… — Что-то вроде метода компрессии молекул в заданном порядке, — я взял дневник у неё из рук и пролистал дальше, — А вот тут… Да нуууу… — Что там⁈ — Устойчивая структура заклинаний, превращённых в физическое воплощение… Без зарядки магией⁈ Без использования Источников⁈ О великий… — Так, давай так, чтобы я поняла, Апостолов! — Мне кажется, что это всё, — я провёл рукой над столом, — части исследований… Части того, что поможет создать вот такое… Пространственно убежище! — ЕЕЕЕЙЙЙ! Рыжая запрыгнула на меня, обвив мой пояс ногами и страстно поцеловала. — Мы это сделали, Марк! Мы это сделали! В этот момент за спиной скрипнула дверь, и мы обернулись. На входе в зал стояла та самая девушка, которая преследовала нас в доме Зингера! Она улыбалась, но её улыбка была холодной и… Весьма зловещей. Я опустил Илону на пол, и её взгляд тут же стал тяжёлым, а на пальцах заплясали огни стихийного заклинания. — Ну привет, красавчик и красавица, — сказала она, насмешливо глядя на нас, — Спасибо, что сделали за меня всю работу. Атаковать она не спешила — лишь окинула помещение заинтересованным взглядом, и медленно двинулась вдоль стеклянной стены. — Кто ты? — резко спросил я, чувствуя, как внутри клокочет магия. Как же хорошо, что я «подзарядился» в отеле… Да и в кармане лежит десяток объёмных кристаллов. Надеюсь, этого хватит… — О, я тебя уже встречал, — ответила девушка, поправив берет, — Совсем недавно. — Встречал? — не понял я, — Почему ты говоришь о себе в мужском роде? Девушка рассмеялась, а затем ответила — вот только её голос стал низким и мужским. — Тогда я был в другом теле. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Это был голос некроманта, с которым мы столкнулись в промзоне! — Это… — прошептала Илона, тоже догадавшись, — Это тот некромант! — Да. — Всё так, всё так, — каким-то невообразимым образом услышав нас, снова рассмеялась девушка (некромант?), — Полагаю, вам будет привычнее наблюдать меня в другом виде? — Да не то чтобы… Договорить я не успел. Остановившаяся девушка взлетела на пару метров вверх. Её тело выгнулось дугой, кости и сухожилия затрещали и начали ломаться. Кожа растянулась и лопнула, волосы выпали, во все стороны брызнула кровь… — Атакуй! Атаку! — рявкнул я, и жахнул самым мощным заклинанием света, которое только было у меня в запасе — «солнечным диском». А следом за ним пустил ещё два, опустошив искру до нуля. Илона присоединилась, швырнув два огненных шара подряд. Однако вокруг рвущейся плоти девушки вдруг полыхнул ярко-зелёный силовой купол. Наши заклинания врезались в него, рванули, выбив несколько стёкол неподалёку… Следующая стихийная атака тоже не достигла цели, рассыпавшись меж вывороченных плит и огромных корней ледяными осколками… Я отодвинул Илону себе за спину, и прорычал: — Дорогая, то, что будет происходить дальше… Не удивляйся, ладно? — Что? — Вообще-то лучше тебе будет убежать, когда я атакую его снова. Попробуй найти выход. Где-то в замке наверняка есть портал или… — Ну уж нет! — возмутилась подруга, — Чтобы я тебя бросила⁈ Ты что, умом, тронулся, Марк⁈ Мы вместе, понял⁈ Я непроизвольно улыбнулся в ответ на её горячую отповедь. Моя девочка… — Тогда атакуем снова, одновременно! У меня ещё есть резерв, так что… В этот момент кусок мяса, ещё недавно бывший человеком, окутал чёрный дым, и опустил на пол. Он рассеялся, словно от мощного порыва ветра, и на его месте оказалась высоченная, облачённая в чёрную хламиду фигура некроманта. Глубокий капюшон скрывал его лицо, а вокруг витала сильная аура некротики — но такой мерзкой и грязной, словно некромант был заражён какой-то чумой! Не удивлюсь, если так и есть… — Не спеши сражаться, Марк, — прохрипел некромант, поднимая руку, больше похожую на когтистую лапу — с длинными пальцами и сухой, посеревшей кожей, покрытой какими-то струпьями, — У меня есть предложение для тебя. — Он тебя знает⁈ — Ты меня знаешь? Вопросы прозвучали одновременно, и из-под капюшона раздался очередной хриплый смешок. — Можно сказать и так. — Зато я не знаю тебя, — бросил я, прикидывая, чем бы жахнуть этого упыря. По всему выходило, что магией я его не достану… Так что оставалось полагаться только на обратное пожирание эмоций… Один раз я уже достал его своим умением — значит получится снова! — Меня никто не знает… — Что ж, тогда у нас проблема, — я скрипнул зубами и попытался дотянуться до спрятанных в искре умений пожирателя. Стоило только коснуться эмоций, как виски снова заломило — и так сильно, что перед глазами заплясали звёзды! — Ты ведь даже не выслушал моё предложение… — Я не веду дел с незнакомцами, — резко ответил я, чувствуя, как внутри закипает ярость, а голова начинает трещать так, словно её сжали огромными тисками! — Это не проблема, Марк… — взмахнув рукой, заявил некромант, — Если ты притушишь своё колдовство и послушаешь, я запросто расскажу о себе. А уж потом будешь решать, что к чему. Обещаю, я тебя не трону! Договорились? Я не чувствовал, чтобы от него доносились отголоски хоть каких-нибудь эмоций — слишком далеко этот урод стоял от меня… Так что невозможно было понять, врёт он, или нет… Но чернокнижник едва ли не сам предлагал потянуть время! Зачем ему это нужно? И нужно ли мне? Может, меня озарит какой-нибудь гениальной идеей, пока он будет болтать? Три раза «Ха!»… — Ладно, — решился я, понимая, что вариантов, в общем-то, немного, — Говори. Некромант кивнул. — Только одно условие. — Какое? — Свидетели нам не нужны. В следующий миг снова махнул рукой — и так быстро, что я даже сообразить не успел, что произошло! Лишь ощутил, как впритирку к моему щиту пролетело неизвестное заклинание… А затем Илона, стоявшая рядом, беззвучно рухнула на пол. Глава 13 Далекие края. Часть 1 Сознание пронзил страх, и мелькнула мерзкая мысль — «Илона мертва!». Я едва снова не атаковал некроманта — но остановил зарождающееся на пальцах заклинание, приглядевшись к подруге. Илона была жива — просто лежала без сознания. Её грудь равномерно поднималась и опускалась. — Зачем ты это сделал? — сквозь зубы процедил я, хрустнув кулаками. Смешавшись с эмоциями, магия внутри меня закипела, готовая вырваться наружу. Но я сдерживал её, понимая, что пока что у меня нет шансов против этого урода… Пока — нет… Но эмоциональный таран, которым я уже разок ошеломил его, был наготове. Некромант медленно опустил руку. Когтистые пальцы скользнули по воздуху, словно он играл на невидимой арфе. Его голос, низкий и хриплый, прозвучал снова: — Твоя рыженькая не должна слышать то, что я расскажу. Это только для тебя, Марк. Только для тебя. — Говори, — бросил я, стараясь сохранять спокойствие, — Но если с моей подругой хоть что-то случится, если ты хоть пальцем тронешь её… Я тебя убью. Некромант рассмеялся — его смех был похож на скрип старых, ржавых дверных петель. Он сделал шаг вперёд, и я почувствовал, как воздух вокруг нас стал тяжелее — словно наполнился чем-то тёмным, грязным и липким. — Ты думаешь, что можешь угрожать мне? — продолжая веселиться, спросил он, — Мне⁈ Ты ведь даже не представляешь, с кем имеешь дело! Ты даже не знаешь, Марк, через что я прошёл, и что повидал… — На этом мы и остановились. Ты повторяешься. — Верно, — он снова засмеялся. — Твоя манера вести диалог начинает меня утомлять, — процедил я, делая шаг навстречу чернокнижнику, — Ты хотел представиться — так вперёд, не тупи! — А ты забавный, Марк. Очень забавный. Но ты прав, не стоит тянуть. Полагаю… Будет лучше, если ты всё увидишь сам… Он щёлкнул когтистыми пальцами, и мир вокруг нас начал растворяться! Я почувствовал, как земля уходит из-под ног, а перед глазами поплыли странные образы. Всё вокруг стало расплываться — и в следующий миг меня поглотила тьма. * * * Жара. Влажность. Густой, почти осязаемый воздух, пропитанный запахом гниющих растений и сырой земли. Я стоял посреди джунглей, заросших высоченными деревьями, чьи ветви сплетались в плотный зелёный навес, почти не пропускающий солнечный свет. Вокруг слышалось пение птиц, крики обезьян, шелест листьев. Но всё это казалось каким-то далёким, словно происходило за толстой стеклянной стеной… За спиной послышались голоса, и я обернулся. По широкой, вымощенной жёлтыми камнями дороге вышагивала процессия. Десятки разодетых в яркие одежды смуглых мужчин — воинов, судя по всему… Тюрбаны, шаровары, свободные рубахи, широкие пояса, сабли на боках… И современные автоматы на перевязях. А ещё — технологические примочки вроде импульсных перчаток, цифровых моноклей, ранцев с дронами, и прочей дребедени. Мужчины громко переговаривались на незнакомом мне языке, шутили, смеялись. Некоторые из них курили тонкие коричневые сигаретки, другие — электронные вапорайзеры… Отряд сопровождал несколько мобилей — новеньких, и разных. Один легковой, в самом начале процессии, в котором сидела пара богато разодетых мужчин. В конце ехал грузовой, чей кузов до отказа был забит какими-то тюками. А вот тот, что ехал посередине, представлял собой одну огромную клетку, заполненную немытыми, измождёнными людьми, на которых почти не было одежды — лишь какие-то набедренные повязки. Жесть какая-то… А ещё тут были слоны — целых три, закованных в броню, со здоровенными коробами, закреплёнными на спинах, в которых сидели стрелки с имплантированными глазными протезами и массивными винтовками. У самих слоников, кстати, бивни тоже были металличекими, и явно имплантированными. А глаза… Горели странным, алым колдовским светом. Я осторожно двинулся вперёд, надеясь разглядеть людей получше — но тут же отбросил все опасения и осторожность. Потому что мои руки, которыми я попытался раздвинуть широкие папоротники, оказались нематериальными — как и всё тело. — Ого, так я теперь призрак? Хм-м-м… Кажется, понимаю. Воспоминание! Или иллюзия? А, всё одно! Естественно, я переживал — оттого, что некромант, так легко отправил меня в мир грёз, в любой момент мог сделать со мной что угодно там, в замке Пеля. А ещё я чувствовал разочарование — оттого, что всю мою защиту так легко пробили! Но… Теперь уже ничего не поделать — я совсем не представлял, как выбраться из этого видения. Оставалось только надеяться, что столь сильный маг не стал бы использовать столь тупой способ меня убить. Очевидно, он легко мог сделать это обычным колдовством… Решив таким образом, что мне ничего не грозит, и понимая, что я невидим для всех в этом видении, я без опаски приблизился к шумной процессии. Очевидно, один из тех, кто в ней находится — мой загадочный собеседник-некромант? Долго путешествовать по джунглям не пришлось — уже через несколько минут деревья расступились. Я присвистнул. — Ну нихрена себе! Обрамляя огромную скалу, перед нами возвышались стены, высеченные из тёмного, почти чёрного камня. Они поглощали свет, делая постройку похожей на громадную тень в сердце джунглей. Замок был окружен не просто рвом, а глубоким ущельем, заполненным колдовским туманом. Широкий мост, прокинутый над этим ущельем, выглядел хрупкими, но стоило только ступить на него, как я понял — на самом деле он построен из какого-то магического сплава. Мощные двустворчатые ворота оказались рапахнуты. Процессия беспрепятственно прошла в них, воины поздоровались со стражниками, одетыми точно в такое же тряпьё и обвешанных защитными артефактами — перстнями, амулетами, сложносоставными браслетами… Мы оказались в огромном дворе, заросшему по периметру высоченными деревьями, которые отбрасывали приятную тень, в которой отдыхали воины, и трудились слуги. Они, в отличие от стражников, выглядели немногим лучше тех несчастных, которых привезли в клетке — уставшие, измождённые женщины в простых серых сари, мужчины — в драных набедренных повязках. Все болезненно худые — хоть сейчас рёбра пересчитывай! Чуть поодаль справа виднелся арочный проход в сад. Даже отсюда я видел буйство цветов, кустарников, ровно подстриженные изгороди и фонтаны, из которых била кристально чистая вода. Оттуда доносились звуки музыки. Сам замок оказался огромным. Он возвышался на скале, нависая над двором, хозяйственными постройками и садами. Его архитектура смешивала традиционные индийские мотивы с элементами, кажущимися чужеродными в этом месте — резкие углы спокойно сочетались с плавными линиями, высокие башни с магическими куполами контрастировали с причудливыми балкончиками, украшенными резными фигурками богов и мифических существ. Здание замка частично было построено из белоснежного камня, но некоторые его части сверкали, как шлифованный магический кристалл! Это явно был не простой камень, а какая-то колдовская порода. Не удивлюсь, если внутри самих построек находится такой запас энергии, который запросто отразит ковровые магические атаки… Процессия остановилась в середине двора. Часть воинов разбрелась, что-то быстро тараторя своим замковым дружкам, часть осталась вокруг клетки с пленниками. Услышав окрик богато разодетого мужчны, вылезшего из головного мобиля, десяток слуг тут же кинулись разгружать тюки с грузовика, остановившегося рядом с каким-то складом. Ещё десяток приняли у солдат слонов и повели их к загонам. Впрочем, пленников тоже продержали взаперти недолго. Уже спустя пару минут клетку отперли, и четверо молодчиков, наставив на несчастных оружие, начали на них кричать — видимо, заставили выбираться. Так оно и произошло. Вскоре пленники (на чьих шеях оказались закованы ошейники с магическими кристаллами) выстроились в ряд, и перед ними начал расхаживать ещё один индус, пришедший откуда-то из внутренних помещений замка. Грузный, с выпирающим брюшком, разодетый в дорогие ткани, обвешанный украшениями с головы до ног ( я не шучу, у него и на щиколотках имелись браслеты и цепочки!), он принялся брезгливо осматривать несчастных, избегая прикасаться к ним — но зато водил перед каждым магическим кристаллом, который время от времени загорался бирюзовым светом. Невидимым призраком я следовал за этим человеком и тоже разглядывал пленников. Их было тридцать совершенно разных людей. Подростки, старики, женщины и мужчины, индусы, азиаты, европеоиды и пара здоровенных негров. Кристалл, которым мужчина в парче «обследовал» людей, мигнул всего пять раз — возле двух молодых европеек-близняшек, старика-индуса, молодого, крепкого парня (тоже европейца) и пухлого низкорослого азиата. Что-то крикнув воинам, мужчина степенно удалился, а пленников разделили. Пятёрку «избранных» тычками заставили пойти в сторону замка, остальных заковали в цепи и погнали в противоположную сторону, к каким-то грязным постройкам. Тут то я и понял, что моя цель — кто-то из пятёрки. Потому что оставшись на своём месте вдруг заметил, что часть стены и ворота покрываются туманом. Он захватывал площадь замка полукругом и удалялся вслед за ними. Ну конечно! Если это воспоминание — оно ограничено тем, что чувствует и видит тот, кому оно принадлежит! Так что пришлось следовать за «пятёркой» и их сопровождающими. Их действительно завели в замок и повели по коридорам. Внутри постройки всё было… Шикарно — иначе и не скажешь. Дорогие материалы отделки, дорогие вещи, украшения, драгоценности, картины, ковры, современная техника, органично вплетённая в интерьер. Я крутил головой и понимал, что здесь прекрасно смешались технологии и магия. Роскошные комнаты освещались не простыми лампами, а кристаллическими самородками, излучающими мягкий, теплый свет. Стены украшали дорогие ткани, картины, рельефы и фрески, на которых были изображены боги индуистского пантеона и разные мифические существа. Но я также видел, что это не просто украшения — те же рельефы светились мягким колдовским светом, и явно были частью сложной магической системы защиты! А заглянув в один из роскошных залов, я увидел, как над полураздетыми танцующими женщинами ослепительной красоты вдруг образовалась небольшая туча, и из неё пошёл дождь! А ещё по всему замку были размещены механизмы и техника непонятного мне назначения — изящные металлические конструкции, покрытые рунами, и блестящие кристаллы, встроенные в стены. Некоторые из них, судя по расположению и иллюзиям, которые вызвал один из воинов, чтобы что-то проверить, работали как система камер видеонаблюдения. Несмотря на то, что я бы, в общем-то, бестелесным духом — что-то я ощущал. Внутри замка было прохладно, а в воздухе витал запах благовоний. Правда, чем глубже мы заходили, тем сильнее он смешивался с чем-то металлическим… Или… Кровавым? Вскоре мы оказались в длинном коридоре с кучей узких дверей. Подгоняемые тычками, пленники оказались распределены по камерам. Солдаты, о чём-то перешучиваясь, заперли двери и покинули коридор, в котором тут же повисла тишина, нарушаемая лишь всхлипами девушек-близняшек, доносящимися из-за одной из закрытых дверей… Всё вокруг вдруг заволокло туманом. Однако я даже не успел испугаться (да и не планировал так-то!) — как он рассеялся, и я оказался в небольшой комнате. В воздухе висел густой запах жареного мяса, пота и крови. — Дерьмо космочервей… — пробормотал я, прекрасно понимая, что это за помещение. Пыточная. Каменные стены без единого намёка на окна, раскалённый горн в углу, на котором нагревались жуткие металлические инструменты, на стенах висел целый арсенал палача, начиная от щипцов, и заканчивая ручными циркулярными пилами. У дальней от меня стены находилось несколько стеклянных коробов, в которых копошились разные твари. Многоножки, пауки, огромные черви, пиявки, какие-то насекомые и земноводные… И каждая из них была не просто живым существом — вокруг них витала гнилостная аура тьмы… В центре помещения было установлено три деревянных каркаса в форме огромных букв «Х». Две конструкции пустовали, а вот к третьей (средней) был… — Проклятье… К средней конструкции был прибит человек — тот самый крепкий европеец, который был среди «пятёрки» пленников, приведённых в замок. И прибит он был самым отвратительным образом — руки задраны и разведены, ноги тоже — каждую конечность пронзал здоровенный стальной гвоздь. Судя по загустевшей крови — парень висел здесь уже какое-то время… Шрамы, ожоги и срезанные лоскуты кожи «украшали» всё тело несчастного. Вместо одного глаза зиял кровавый провал, половина зубов оказалась выбита. Перед пленником стоял другой человек. Мужчина среднего возраста — невысокий и толстый, смуглокожий индус, с порочным лицом маньяка и пышными усами доброго дедули. Его здоровенный тюрбан из дорогих тканей возвышался чуть ли не на полметра над головой, был украшен драгоценными камнями и павлиньими перьями. Одежда тоже явно указывала на высокий статус толстяка. Длинное дхоти (шаровары) из дорогой лиловой ткани, украшенной золотым орнаментом, белоснежный шервани (верхняя одежда, напоминающая длинный пиджак), оттороченный крохотными чёрными магическими кристаллами, и местами заляпанными кровью. На руках индуса блистали десять перстней с крупными камнями, на боку, над дорогим шёлковым поясом синего цвета, были закреплены изысканные ножны с длинным кинжалом, а на шее болтался здоровенный круглый амулет из золота. Его глаза — маленькие, чёрные, как угольки, жадно изучали скорченное от боли лицо пленника. Словно глаза хищника, который хочет поиграть со своей добычей подольше, прежде чем сожрать её… — Ну что, аджанби? — произнёс он тихим, глубоким голосом, — Очнулся? Хорошо, хорошо… Мне претит тратить на тебя лишние минуты… — Зачем… Зачем… — прохрипел пленник, — Что я… Сделал?.. — Ничего, червь, ровным счётом ничего! — весело отозвался индус, натягивая перчатку и беря из горна раскалённый нож. Глаза пришедшего в себя пленника бешено завращались. Он дёрнулся раз, другой — но это лишь заставило кровоточить его раны из прибитых к дереву ладоней. — Н-нет! — снова захрипел бедолага, — Н-нет! За что… — Причина только одна, аджанби, — ровно произнёс индус, начиная срезать с предплечья несчастного кусок кожи. В воздухе снова запахло жареным мясом, пленник заорал неестественным, нечеловечемким криком, и снова забился на своём распятии, а я сцепил зубы и почувствовал прилив ледяной ярости. Мне тоже было любопытно, чего такого натворил этот бедолага. Закончив срезать кожу, индус (совершенно не обращающий внимания на крики пленника), кинул кусок в стоящее рядом окровавленное ведро, и вновь повернулся к пленнику. — З-зачем… — Ты — джадугар… Как это по вашему? Маг. Колдун. — Д-да… — Как и я. Но мы… Алаг. Разные. — Я не… Я не понимаю… Я просто… Искал… Друга… — Мне всё равно, аджанби… Всё равно… Ты оказался на моей земле. Здесь, у нас в Бхаррат, всё не так, как у вас в большом, «цивилизованном», — он буквально выплюнул это слово, — мире. Здесь слабы становятся добычей, а сильные — хищники! — Что… Что вы хотите… Узнать?.. — Узнать⁈ — индус расхохотался, и резким, отточенным движением, которое не ждёшь от такого толстяка, полоснул бедолагу ножом по лицу. Потекла кровь… — Мне ничего не нужно знать, аджанби. Мне нужно кое-что другое. То, что ты испытываешь сейчас. Страх… Ярость… Боль… О-о-о, боли мне нужно много! Это моё самое любимое лакомство! — Я не… Не понимаю… — Ты здесь, чтобы стать моим источником, — индус оскалился золотой улыбкой, — Ты всего лишь кусок мяса, который нужен, чтобы страдать. А я… Я буду питаться твоей болью. Это будет… приятно. Он улыбнулся, и я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки… Глава 14 Далекие края. Часть 2 Пытки над пленником продолжались долго. Я был свидетелем, по меньшей мере, десятка мелькавших перед глазами дней. Толстый индус наслаждался каждым моментом своих деяний. Словно обезумевший, мерзкий художник, создающий своё самое изощрённое произведение, он методично, с филигранной точностью, вырывал из пленника куски плоти, выжигал раны раскалённым железом, ломал кости и снова давал им срастаться с помощью магии. Только для того, чтобы начать всё заново. Сознание Артура то и дело отключалось — и тогда пыточную поглощал туман. Затем он рассеивался, всё начиналось заново — и так по бесконечному кругу. Индус всегда возвращал своего пленника к реальности, вливая в тело жертвы всё новые и новые порции магической энергии. В какие-то моменты Артур прекращал чувствовать боль и страх — я видел это по его опустошённому взгляду и отсутствии какой-либо реакции на пытки, но… Индус всегда придумывал что-то новое. Откровенно признаться — даже я, повидавший на своём веку немало мерзостей, кривился от развлечений хозяина замка. В том, кто он такой, я ничуть не сомневался — индус любил поболтать о незначительных вещах, и я узнал о нём и его пристрастия какое-то количество… Подробностей. Но в один из дней он пришёл в пыточную не один. Дверь открылась, и следом за индусом в комнату вошёл ещё один человек. И увидев его, я скрипнул зубами. Он был одет в строгий, тёмно-синий костюм «тройку», а его лицо скрывал густой туман, сквозь который невозможно было разглядеть черты. Я был уверен, что это тот самый, о котором мне рассказывал Вальтер! Тот самый, который послал ко мне превращённого в скудное подобие пожирателя загадочный тип, устроивший мне «проверку». — Так вот какой у тебя источник… Любопытно… — С вечным сырьём, ха-ха! Так-то, прийа атхити… — С сырьём, которое постоянно нужно искать. — В нашем мире нет недостатка в людях. — Но магов меньше, чем простых смертных. — Они тоже подходят. Просто… Их нужно больше, ха-ха-ха! Толстяк рассмеялся, и его живот заколыхался под одеждами. Человек с туманным лицом подошёл к пленнику и небрежно поднял его изувеченное лицо за подбородок, внимательно посмотрел несчастному в глаза. — Этот долго не протянет. — Его хватит ещё на пару дней. Я умею растягивать удовольствие, прийа атхити. — Как и я. — Он тебя чем-то заинтересовал? — тут же прищурил свои поросячьи глазки хозяин замка, — Вижу, что так! — Не буду скрывать, в нём ещё осталось кое-что, что я могу использовать. Быть может, ты уступишь его мне? — Мне это неинтересно, прийа атхити. — А если я предложу хорошую цену? — Хм… — индус прищурился, — Что ж… Богатств у меня хватает, но хорошее зрелище всегда услада для моих глаз… Может, мы и сговоримся… — Что ты хочешь за него? — Крови. — Боюсь, моя слишком ценна, чтобы я её раздавал направо и налево, — мне показалось, что человек с туманным лицом усмехнулся. — Можешь заплатить и чужой… Если хватит сил. — Хочешь, чтобы я разделал кого-то из твоих пленников? — О, это было бы слишком скучно! У меня есть идея получше… — Я слушаю. — Сразись с моим лучшим воином. Доставь мне удовольствие зреть, насколько вы, северные варвары, сильны. Без магии, без фокусов нашей семьи — я их почувствую. Только сталь, сила и навыки. Победишь — и можешь забирать этот кусок мяса. Проиграешь — станешь моим трофеем. Обещаю, я помещу тебя в родовую усыпальницу, честь по чести. Мне будет приятно, что такой бхакшак упокоится рядом с моими предками! — Занятно… — человек с туманны лицом скрестил руки на груди, — Что ж, я не против поразмяться. — Отлично! — Только убери этого человека в камеру на время схватки. И пусть её окна выходят туда, где мы будем сражаться. Индус снова рассмеялся. — Любишь внимание, да? Хорошо, хорошо… Мне не сложно угодить тебе, прийа атхити… — Благодарю. * * * Снова туман — и мы уже в другом месте. Узкий каменный мешок с невысоким потолком, брошенной на пол соломой, словно подстилка для скота, вонючим ведром, из которого несло нечистотами, и крохотным зарешетчатым окошком, за которым сиял яркий солнечный свет. Истерзанный, обожжённый Артур с выдраными из тела кусками плоти лежал на соломе и стонал, на улице слышались крики. Бросив на пленника сочувственный взгляд, я подошёл к окну и… Не увидел за ним ничего, кроме серой хмари. М-да… Удивляться нечему — это же воспоминания бедолаги, а всё, что он видит — это его камера… — Вставай, мужик! — попросил я, прекрасно осознавая, что Артур меня не услышит. Но посмотреть на схватку с участием «туманоликого’страсть как хотелось! Если он — тот, кто меня 'пасёт» — следовало узнать о нём как можно больше! К счастью, под крики, доносившиеся снаружи, Артур застонал, и попробовал встать на трясущиеся ноги. На пятой попытке, держась за стеночку, ему удалось это сделать. Ещё с десяток минут несчастный пленник кое-как добирался до окошка, и оказавшись рядом с ним, выглянул наружу одним уцелевшим взглядом. Я же только этого и ждал — и тут же оказался рядом, выглядывая у него из-за плеча. Окно, как оказалось, выходило в один из многочисленных двориков замка. Конкретно этот был оборудован под арену для поединков. Небольшое круглое поле, засыпанное песком, вокруг которого возвышались каменные ступени. Над ними были натянуты разноцветные тенты, спасающие зрителей от одуряющей жары. И зрителей этих было немало — воины владетеля замка заняли почти все свободные места. Они громко и горячо обсуждали то, что должно было сейчас произойти, пили воду из баклажек, спорили и горячились. Чуть поодаль, за пределами арены, из-за высокого забора выглядывали ободранные слуги, которым тоже было интересно посмотреть на схватку заморского гостя с лучшим солдатом их хозяина. Сам индус восседал на здоровенном троне. Вытянув ноги, он водрузил их на спину юного раба. Ещё двое молодых парней в набедренных повязках обмахивали владыку огромными опахалами, а две грудастые рабыни в полупрозрачных сари сидели на подлокотниках трона. Одна стояла с бутылкой вина и следила, чтобы кубок хозяина был полон. Вторая кормила толстого индуса фруктами с большого подноса — и он не упускал случая каждый раз облизывать пальцы девушки… Я увидел, как она вскрикнула, а индус рассмеялся, и вытер с губ кровь, капнувшую из прокушенного пальца девушки… Больной ублюдок! Впрочем, внимание быстро переместилось на саму песчаную арену. Там стоял огромный — трёхметровый, не соврать! — гигант… Толстый, с большущим животом, обтянутым здоровенным кожаным поясом с металлическими элементами, кожаных же портках, с голым торсом и… О великий Эфир, да это и не человек был вовсе! Он… Словно был сшит из лоскутов разных тел! Руки, ноги, туловище — всё было украшено вязью шрамов и швов, цвета кожи отличались друг от друга… Здоровяк бугрился мышцами, а его голова напоминала обтянутый кожей череп обезьяны — с вытянутой клыкастой пастью и большими ушами. Ну и урод! Это создание было вооружено массивной — метра два длиной! — и широкой саблей, и здоровенным щитом, за которым в полный рост запросто мог укрыться обычный человек! В десятке шагов от этого чудовища стоял человек в костюме, с туманным лицом. Он выглядел невозмутимо настолько, что казалось, будто этот франт только что вышел с корпоративного совещания. Пальцами правой руки он медленно крутил узкий стилет, а левой небрежно расстегнул верхнюю пуговицу пиджака. Владелец замка отпил вина, приподнялся на троне, и поднял золотой кубок. — Джагада карна! — рявкнул он. Гигант бросился вперёд в тот же момент — с невероятной для такой туши скоростью! Его острый меч сверкнул в воздухе — но человек в костюме легко уклонился от удара. Массивный клинок врезался в песок, воины на трибунах яростно закричали. Гигант попытался ударить снова — быстро, чётко, с разворота — но снова промахнулся. Туманоликий отступил всего на шаг, и острие сабли пронеслось в считанных сантиметрах от его лица… Он усмехнулся, и показал гиганту какой-то жест. Видимо, оскорбительный — потому что здоровяк утробно зарычал, и рванул вперёд. Раз за разом он взмахивал клинком — но каждый раз туманоликий легко уходил от атак противника. Он двигался легко, с невероятной грацией — словно танцевал. А удары гиганта становились всё более яростными, и всё более бесполезными… Шах пристально следил за схваткой, воины на трибунах повскакивали с ног и продолжали подбадривать своего чемпиона… А затем… Я даже не увидел, как человек в костюме оказался за спиной гиганта. Подпрыгнув высоко в воздух, от наступил на опущенный щит противника, оттолкнулся от него… Его стилет сверкнул в свете палящего солнца, и гигант закричал, уронив клинов и ухватившись здоровенной ладонью за лицо. Из-под неё струилась чёрная кровь. Туманоликий вновь отступил на несколько шагов. Гигант зарычал, опустил руку — и я увидел, что один из его глаз выколот… Он ударил по земле, подхматил свою монструозную саблю… Туманоликий рванул вперёд. Артур, вцепившийся в прутья решётки, чтобы не упасть, и наблюдающий за схваткой вместе со мной, затаил дыхание… Гигант швырнул щит, но мужчина в костюме снова прыгнул, снова использовал здоровенный кусок металла как опору — и снова оттолкнулся от него! Изогнувшись в полёте словно кот, он пролетел над грозящей разрубить его пополам саблей — и вонзил свой стилет во вторую глазницу здоровяка! Раздался чавкающий звук. Гигант полностью ослеп, заорал от боли, попытался сграбастать туманоликого свободной рукой. Но тот невероятно ловко, перебрался на плечи своего противника, оказался у него на загривке — и загнал стилет ему под основание черепа. А затем резко выдернул своё оружие, перерезал здоровяку горло и, оттолкнувшись от его спины, сделал сальто назад, приземляясь на песок. Гигант пошатнулся, сделал пару шагов вперёд, и рухнул на песок, который тут же принялся впитывать в себя густую, чёрную кровь. Арена погрузилась в тишину. Владелец замка, наблюдавший за поединком, оттолкнул одну из рабынь, отшвырнул золотой кубок и встал со своего трона. Он спустился к самому краю трибун, и несколько раз картинно хлопнул в ладоши. — Превосходно! — произнёс он со сморщенным от недовольства выражением лица, — Ты победил, прийа атхити… Безо всякой магии. И правлу говорят, что вы, северные демоны, безумцы… — Благодарю, — кивнул туманоликий, поправляя пиджак. Увидев на рукаве брызги крови, покачал головой. — Что ж… Я человек слова… Ты заслужил моего пленника. Можешь забирать его! Но твоё общество начинает меня тяготить. Покинь моё убежище до захода солнца! Мужчина в костюме кивнул, а индус развернулся, и поспешил к выходу с арены. Его солдаты, что-то недовольно бормоча, тоже принялись разбредаться. На труп гиганта никто старался не смотреть. Тенеликий, проводив владельца замка взглядом, вдруг повернулся к окну темницы, где стояли мы с Артуром, и картинно поклонился… * * * И снова всё погружается в туман… И снова порывы ветра разрывают его… Мы оказались в джунглях. Туманоликий шагает по узкой тропе за двумя худощавыми индусами, прорубающими мачете путь через чащу. Ещё двое тащат на себе пожитки, и последним плетётся Артур. Он выглядел куда лучше, чем раньше — раны явно обработали магией, хоть куски кожи теперь и выглядят как старые шрамы, а вместо одного глаза зияет жуткий кожный нарост. Парень исхудал, и путь явно даётся ему с трудом. Обратив на это внимание, туманоликий пропустил носильщиков вперёд, и оказался рядом с Артуром. — Как ты себя чувствуешь? Его голос не выражал ни заботы, ни заинтересованности — он сухой и безэмоциональный. — Хреново… — прохрипел Артур, — Но я не… Я не сдамся. — Хорошо. — Я не… Прости, я не поблагодарил тебя… За спасение… Спасибо! — Не стоит, — ответил мужчина в костюме (интересно, ему не жарко в нём при такой-то погоде?), — Мне было несложно. — Меня зовут… Артур… — Рад знакомству. — А как мне… Называть тебя? На несколько секунд мужчина задумался. — На хинди моё имя звучит как «Анэтик». Можешь звать меня так. Некоторое время они шли молча, следуя по тропе, петляющей через тропический лес. Я следовал за ними, чувствуя, как напряжённо думает Артур. Переходя неширокий ручей, он всё же спросил: — Анэтик… Могу я задать вопрос? — Ты уже это сделал. На самом деле ты хочешь задать другой вопрос, не так ли? Я понял, что туманоликий издевается, а вот его собеседник либо туго соображал, либо страшно боялся кого-бы то ни было — и после всего, через что ему пришлось пройти во дворце пожирателя-садиста — неудивительно… — Д-да… Я хотел узнать… Много вещей. — Начни с чего-нибудь попроще. — Почему ты скрываешь лицо? Мужчина в костюме щелчком сбил с рукава пиждака какую-то букашку, и пожал плечами: — Очевидно, чтобы никто не узнал меня. Это был весь его ответ, и Артуру пришлось удовлетвориться им. — А ты? Что ты делал в этой глуши? — Я… — Артур сглотнул. Заметив это, мужчина что-то крикнул носильщикам на хинди, и один из них туту же подбежал к ним, протягивая Артуру мех с водой. Тот благодарно кивнул, присосался к живительной влаге, и шумно выдохнул, когда закончил пить, — Спасибо!… А-а-ах… Я… искал друга. Он пропал несколько месяцев назад. — Вот как? Что он здесь забыл? — Мы вместе учились… В «Златограде». И он… Получил разрешение от Императорского зверинца… На вывод нового вида фамильяров. Ему был нужен какой-то жук, который водится только в Кашмирской долине. Он не собирался в Индию, но… После того, как он перестал выходить на связь, я забеспокоился. А потом появились кое-какие новости, и я… Отправился на поиски. Спустя три месяца после его исчезновения. След вёл в Нью-Дели, и… Анэтик рассмеялся: — И ты сунулся в Индию? Один? — Не один! У нас была группа, и даже разрешение от государственной службы безопасности! Проводник, договорённости… — Договорённости! — снова посмеялся туманоликий, — Друг мой, ты ведь уже понял, что это за страна? Понял, к кому попал в плен? — К одному из шахов-пожирателей… — Хм… Мозги вроде есть, и всё-равно попёрся сюда? Странно… — У нас были договорённости! Имперские делегации редко пускают в Индию, но пускают! И обычно… — Вот именно — обычно! — поднял палец Анэтик, — Правительство здесь есть… Но только там, где мы привыкли видеть цивилизацию — в крупных городах, например. Да и то — номинальное! Этим субконтинентом, Артур, управляют пожиратели. Гостем одного из них ты и стал — не самого крупного калибра, надо заметить. Этот шах — мелочь, пыль, под ногами тех, кто действительно принимает решения. — Но ведь договорённости… — Договоры здесь не значат ничего, — отрезал мужчина в костюме, — И правительству абсолютно плевать, вернутся путешественники домой, или нет. Ты сам сказал — обычно всё нормально. «Обычно»! Но это «обычно» — примерно пятьдесят процентов от «необычно», понимаешь? Те, кто возвращается — прибывают сюда с ротой отборных магов-магистров, «Витязями», и ведут такие дела, которые важны Империи. А группы вроде твоей… Ты ведь не родственник императорской семьи? Не родственник тех, кто сидит на самой верхушке власти, верно? Не отвечай, я и так это вижу. Если пропадёт такой, как ты — пусть и дворянин, пусть и десяток самоуверенных дворянинов империи — посольство только разведёт руками. Расскажет байку о юнцах, которые решили посмотреть на древнее ущелье — а их там сожрали пурпурные тигры. никаких доказательств — и разбираться никто не будет. Артур замолчал и насупился — но по его виду я понял, что он и сам уже успел всё это осознать. Ещё бы — после такого-то приключения. Анэтик, тем временем, продолжал: — Это в остальном мире во главу угла сейчас ставят «цивилизованность»! Конец двадцатого века, как-никак, просвещённое время. Но здесь… Здесь всё так, как было сотни лет назад. А ты просто поддался юношеским порывам — и рискнул головой. Так-так-так… Конец двадцатого века? Значит, этим воспоминаниям по-меньшей мере тридцать лет! Надо бы иметь это в виду. — Меня вырубили прямо на улице Нью-Дели… — Я же говорю — неудивительно. Неспроста в Индию не рвутся туристы… Полагаю, лет через двадцать местные и вовсе закроют границы. Их методы, их стиль жизни… Не одобрят остальной мир. — И ничего с этим не делают⁈ В голосе Артура было столько возмущения, что туманоликий вновь рассмеялся. — А ты идеалист, как я вижу? — А что, если так⁈ — Ничего, — пожал плечами Анэтик, — Мне это нравится. Значит, я в тебе не ошибся. — Что ты имеешь в виду? — Только то, что сказал. Ты показался мне перспективным. Это всё, что тебе нужно знать. Признаюсь честно, от этих слов и тона, которым они были сказаны, у меня по спине пробежал холодок. Уже зная (предполагая), что случилось с Артуром, этот ответ показался мне весьма зловещим… Сам же он, видимо, был слишком истощён и мысли у него путались, раз он не стал развивать эту тему. Но вопрос он всё же зада — пусть и не тот, на который я рассчитывал: — Скажи мне, Антик… Почему шах тебя не тронул? Почему ты не боишься, что с тобой здесь может что-то случиться? Ты ведь… Один? — О, я не один, — усмехнулся туманоликий, — И кроме того, как я уже сказал, этот шах, который тебя мучал — мелкий хищник. Который очень боится хищников сильнее его… — И ты… — Да, я из таких. Я увидел, как Артур напрягся. — Значит… Ты — пожиратель⁈ Туманоликий остановился и повернулся к своему собеседнику. Тот замер, подобрался, готовый сражаться — но понимал (как и я), что шансов против Анэтика у него нет. — Да. Я — пожиратель. — Но… Ты же… Ты не… Но… — Не стоит так нервничать, — спокойно произнёс туманоликий, — Не все из нас такие мрази и маньяки, как твой пленитель. — Но ты… Ты же из Империи! Как это возможно⁈ Анэтик помолчал несколько секунд, и спросил: — А что ты вообще о нас знаешь, Артур? Глава 15 Далекие края. Часть 3 Мужчина в костюме внимательно смотрел на Артура сквозь туман, скрывающий лицо. — М-м-м… Я не… Не хотел бы повторять всё то, что ты и сам наверняка знаешь. — Сказки, байки и страшилки? — в голосе Анэтика прорезалось веселье, — Да, пожалуй, не стоит, я в избытке наслушался этого за свою жизнь… Но есть и другая правда. Очень неудобная для современного мира. — Какая? — нахмурился молодой человек. Туманоликий окликнул индусов, бросил им несколько слов на хинди, и они тут же принялись разбивать лагерь. Анэтику принесли складной стул, такой же выдали Артуру, и они сели напротив друг-друга. Я встал рядом, приготовившись слушать. Кажется, сейчас будет что-то интересно! Что-то, что я точно не смог бы отрыть самостоятельно! По-крайней мере — в ближайшее время! Хм-м… Интересно, зачем этот некромант показывает мне всё это? Неужели…вербует? — Пожиратели, — начал туманоликий, — это не просто маги. Мы — первые. Самые первые. Те, кто стоял у истоков магии, кто обуздал её, кто правил миром, когда остальные ещё боялись огня! Мы были богами для людей, царями для магов и целых народов. Но время… время меняет всё. Его голос звучал спокойно, однако в нём чувствовалась тяжесть веков. Словно Анэтик говорил не только от своего имени, но и от имени всех, кто был до него. Он сделал паузу, словно давая Артуру осмыслить сказанное, а затем продолжил: — Первые государства древнего мира были основаны именно пожирателями. Месопотамия, Древний Египет и Индия, — он обвёл джунгли рукой, — И как ты видишь, здесь всё осталось именно так, как было раньше. Даже Египетская деспотия хоть и старается казаться цивилизованным государством… — Хочешь сказать, ей тоже правят пожиратели⁈ — ошеломлённо перебил собеседника Артур, — Но это… Это невозможно! Мы бы знали! — Мы? — весёлым тоном спросил туманоликий, — Кто — мы? Знаешь ли ты хоть о каких-то пожирателях в Империи? — Нет… — То-то и оно… В Египетской деспотии всё чинно и спокойно — насколько это укладывается в рамки такого правления, но… Культы, тайные ордена, отдельные личности, которые занимают высокие должности — всё это существует. И знают об это лишь избранные. — Невероятно… То есть… Вся магия… Все маги нашего мира произошли от… Пожирателей⁈ — Именно. У пожирателей рождались дети — но большая их часть уже не была такой, как их родители. Они могли управлять одной, двумя, тремя ветвями магии — но не всеми. И уж тем более далеко не каждый потомок истинных пожирателей владел способностями своих предков. С каждым поколением нас становилось всё меньше и меньше. А обычных — «усечённых» магов — больше. Знаешь, что происходит, когда слабые начинают бояться сильных? — Они объединяются. — Верно, — кивнул Анэтик, — Истинные пожиратели, первые из первых, жили куда дольше своих детей. Они правили о-о-очень долго. Но со временем их начали бояться. Завидовать. Ненавидеть. Даже те из нас, кто не делал ничего плохого, кто помогал, защищал, строил… Стали жертвами человеческой злобы и зависти. Нас стали изгонять. Убивать. Предавать. Охотиться, как на зверей. Потому что никто не хотел, чтобы маги, способные поглощать чужие силы, правили миром. Дети пошли против родителей, сыновья стали убивать отцов, а дочери — матерей… — Но… — произнёс Артур, — Об этом ничего не сказано в учебниках истории! — Само собой. Потому что её пишут победители. — И как же пожиратели выжили? — Мы просто научились прятаться, — в голосе туманоликого проскользнул холодный металл и злость, — И ждать… Голоса приглушились, краски померкли — и туман снова охватил окружающий мир. И снова картинка поменялась — мы вновь шли через джунгли… Они снова пульсировали жизнью. Влажный воздух был наполнен криками птиц и шелестом листьев. Вокруг висел сладковатый запах, и даже я, бестелесный наблюдатель, ощущал, насколько тут жарко. Внезапно тишину разорвал низкий рык. Индусы заголосили и бросились назад. Зелень справа заколыхалась — и на небольшую поляну, окружённую здоровенными вековыми деревьями, опутанными лианами, выпрыгнуло существо. Оно напоминало гибрид пантеры и скорпиона — огромное, метра четыре длиной, тело, покрытое чёрной шерстью, оскаленная кошачья морда — и хвост, увенчанный ядовитым жалом. Глаза монстра горели магическим светом… Артур инстинктивно отпрыгнул назад, но Анэтик даже не дрогнул. В тот момент, когда тварь прыгнула и оказалась в воздухе, он лишь поднял руку — и пространство вокруг монстра исказилось. Существо замерло, попав в ловушку невидимых сил, а затем из него начала вытекать энергия! Из каждой поры, она вырвалась наружу бурным, зелёным потоком, закрутилась в воздухе и, повинуясь лёгкому движению пальцев туманоликого, впиталась в его ладонь. Иссушённый до состояний мумии монстр упал на влажную землю. Всё вокруг заволокло туманом — и мы перенеслись в другое место. Это гиблое болото с зеленоватой дымкой. Один из носильщиков висел в воздухе и кричал, обвитый здоровенными червями, которые сосали из него кровь. Ещё двое индусов метались по неровным островкам зыбкой почвы меж преследующих их облаков магического газа. Анэтик в покрытом грязь костюме, с шестом в руках, уверенно приблизился к ним. Взмах руки — и одно из облаков схлопнулось. Ещё взмах — и два других впитались в ладонь туманоликого. Артур молча наблюдал за ним… Снова туман… Джунгли оказались поглощены глубокой, тёмной ночью. Анэтик и Артур сидели у костра, индусы спали на расстеленных одеялах. Их осталось трое. По уцелевшему глазу Артура я видел, что он хочет что-то спросить. И через несколько минут, собравшись с духом, он всё же это сделал. — Анэтик… Мы бродим по этим дебрям уже больше недели… Скажи… Куда мы идём? — У меня есть дело. — Могу ли я узнать… поточнее? Я видел, что Артур боится. Видел, что его по-прежнему беспокоит компания, в которой он оказался. — Почему тебя это заинтересовало только сейчас? — спросил туманоликий. — Потому что… — Артур сглотнул, — Я чувствую, что мы идём не к людям — а от них… — Это верно. — Позволь… Задать ещё вопрос. — Валяй. — Зачем я тебе нужен? Чтобы… «Осушить»? Забрать силы, если возникнет нужда? Анэтик тихо рассмеялся. — Так поступают только вампиры, Артур. А я не настолько прост. — Но… — Я ведь уже говорил тебе, что пожиратель — не обязательно монстр, который ищет, что бы поглотить. Мы можем быть обычными людьми — доброжелательными, честными… Хм-м-м… Ладно, не совсем честными. Сам понимаешь — обстоятельства нашего существования диктуют определённые правила, но… Мысль ты понял. Некоторые из тех, о ком в «Златограде» рассказывают на лекциях по истории магии, были пожирателями — и уж о них бы ты никогда не подумал так, как обо мне сейчас. — Например? — заинтересовался Артур. — Например — Афанасий Никитин. — Купец и путешественник, который первым из России добрался до Индии⁈ — изумился Артур, — Он тоже был пожирателем⁈ Тот самый, что написал «Хождение за три моря»⁈ — Именно он, — кивнул Анэтик, — Более того, его экспедиция была лишь прикрытием истинной цели. Он отправился в Индию, чтобы отыскать наследие наших предков. Тех самых, первых пожирателей. — И что это за наследие? — Ты задаёшь много вопросов… Мне это нравится. Туманоликий помолчал какое-то время, и продолжил: — Когда пожиратели древности поняли, что им не устоять против новых поколений магов, они устроили себе тайные логовища. Никитин отыскал одно из этих логовищ. Древний храм, хранящий наше наследие и спрятанный в глубине индийских джунглей. Так глубоко и так искусно, что даже местные шахи не нашли его за многие столетия. — И что… Что в этом храме такого особенного? Зачем он был нужен Никитину, и зачем он нужен тебе? Что там хранится? Оружие? Неизвестные заклинания? Знания? Сила? — Полагаю, всего понемногу, — весело отозвался Анэтик, — Но меня интересует кое-что конкретное. Над костром вновь повисло молчание. Я ждал, что кто-то из собеседников заговорит первым — потому что сейчас я услышал о пожирателях больше, чем за всё проведённое на Земле время — и страсть как хотел узнать ещё что-нибудь! Артур не выдержал первым. — Расскажи мне… Что ты ищешь? — Способ дарить Силу своим… Соратникам. — Что это значит? — Это значит, что Никитин, разобравшись с устройством храма, и используя свои способности пожирателя, усилил своих побратимов. Подарил им по одному, два-три новых направления магии — и сразу развитых до высоких пределов. Сделал из простых магов сильнейших колдунов того времени. Большинство из них, впоследствии, заняли высокие государственные должности, и обрели власть, которую никогда бы не получили без его… «Подарка». — И ты… — Я уверен, что смогу повторить это. — Так вот зачем я тебе… Так вот для чего ты вытащил меня из плена… — прошептал Артур, и его единственный глаз загорелся злобой, — Ты всё продумал! Нашёл… Материал для опытов, и поблизости, чтобы далеко не пришлось тащить! Решил… — Не кричи. Слова, казалось бы, были обычной просьбой — но прозвучали так весомо, что Артур мгновенно замолчал. — Я действительно планировал отыскать нескольких магов здесь, чтобы проверить свою теорию. И ты удачно оказался под рукой. Как и эти двое носильщиков, — Анэтик кивнул на спящих индусов, — Вот только у них никакого выбора нет. Ты думаешь, они плетутся за мной потому, что я посулил им денег? О нет, дорогой друг, ничего подобного. Это Практики, если мерить нашей меркой, которым я заблокировал доступ к искре. И они нужны мне как расходный материал для опытов, врать не буду. Но ты… С тобой всё слегка иначе. Ты — целитель, чей род тянется довольно далеко в прошлое. В твоей искре перемешаны все грани магии — исключая магию «пожирателей». Увидев тебя в пыточной, я понял, что с тобой мой эксперимент может получиться с большей вероятностью, чем с каким-нибудь простым стихийником, чья кровь оказалась разбавлена за минувшие поколения, и превратилась в жидкую водицу. Кастовая система в действии, если позволишь. — С большей вероятностью? — не понял Артур. — Скажем так — шансы, что ты выживешь, возрастают многократно. — Ты используешь меня в своём чёрном ритуале! — Не чёрном, — мне показалось, что туманоликий вздохнул, — К чёрной магии пожирание не имеет никакого отношения! И если взглянуть на всю эту ситуацию с другой стороны — я не пытаюсь тебя убить. Напротив — хочу сделать самый дорогой в твоей жизни подарок. Сделать тебя тем, кем бы ты никогда не стал самостоятельно. Молчание собеседников нарушал треск костра, и крики животных в глубине джунглей. — А если я… Откажусь. Что ты со мной сделаешь? — Ничего, — пожал плечами Анэтик, — Это будет твой выбор. Я не собираюсь ограничивать твою свободу. Обычно я так не поступаю. — Обычно? — В данном случае — совершенно точно. — И что?.. — нахмурился Артур, — То есть я… Просто… — Ты можешь отказаться. И просто уйти, — безмятежно махнул рукой туманоликий, — Хоть сейчас, хоть утром. Я не стану тебя останавливать. — Свежо предание, но верится с трудом… Какие у меня шансы выжить в одиночку в этих джунглях? Не встретить людей шаха и не попасть к нему снова?.. — Он точно будет рад тебя встретить… — Добраться до цивилизации и не попасть в руки каких-нибудь других ловчих? — продолжил Артур, — Ты говоришь, что у меня есть выбор — но на самом деле это не так! Я даже не представляю, где мы находимся, моя иска еле тлеет! — И всё же — я не стану тебя заставлять. Выбор есть всегда. Ты можешь положиться на себя, а можешь — на меня. — Довериться пожирателю… — скривился Артур. — Как я уже говорил, — Анэтик потянулся, — Не все из нас являются монстрами и маньяками. Туман. Мельтешение обрывочных образов, которые я даже не успевал разглядеть… И вот — новая картинка. Мы вышли к долине, окружённой высокими скалами. В самом её центре возвышался древний храм. Его стены были покрыты мхом и лианами, но даже сквозь эту зелёную пелену можно было разглядеть резьбу, изображающую богов, мифических существ и странные символы, которые были мне незнакомы. Разглядывая эту постройку, я вдруг ощутил, что храм был одновременно величественным и… пугающим. Тропа, по которой мы шли, петляла меж высоких деревьев. Здесь, в отличие от джунглей, не было слышно пения птиц, в траве не шуршали насекомые, и даже ветер, казалось, полностью стих, оставив воздух неподвижным. Индусы, нёсшие вещи Анэтика, бормотали себе под нос какие-то наговоры и постоянно оглядывались на пожирателя. — Наконец-то мы здесь, — произнёс туманоликий, останавливаясь перед входом — огромной аркой, украшенной затейливой витиеватой резьбой. Внезапно она засветилась, заставив индусов и Арутра отшатнуться. Однако Анэтик остался стоять неподвижно. Мягкое свечение, вырвавшееся из древнего камня, заклубилось и окутало его, словно проверяя — а затем рассеялось. Затем что-то гулко зашумело — и тяжёлые каменные двери храма сами собой распахнулись, словно приветствуя пожирателя. Он сделал знак рукой своим спутникам — будто дёрнул их за невидимые поводья — и индусы, стеная, пошли вперёд. Артур остался стоять на месте, но Анэтик повернулся к нему, и произнёс: — Помни — у тебя есть выбор. А затем туманоликий шагнул вперёд, растворяясь в темноте. Мы с Артуром остались у входа вдвоём. Я терпеливо ждал и видел, как бедолага, на чью долю выпало это странное путешествие, сомневается. Он хмурился, переминался с ноги на ногу, оглядывался назад, на тропу, на джунгли, из которых мы пришли. А затем сплюнул себе под ноги, и вошёл в храм… Внутри было темно и сыро. Но по мере того, как Артур шёл вперёд, стены начинали светиться мягким голубоватым светом. Звук шагов гулко разносился по коридору… Вскоре впереди забрезжил свет, и мы вышли к огромному помещению. Его своды уходили высоко вверх, а пол был выложен мозаикой, изображающей сложные магические символы. В центре зала стоял массивный каменный алтарь, окружённый странными механизмами. Металлические шестерни, кристаллы, испускающие мягкий свет, и странные устройства, покрытые рунами. Рядом с ними уже стоял Анэтик. Двое индусов-носильщиков безвольными телами лежали рядом с алтарём. — Это… Оно? — прошептал Артур, оглядываясь вокруг. — Именно, друг мой, — ответил туманоликий, — Знания и технологии, которые были утеряны для остального мира… Он подошёл к одному из механизмов и провёл рукой по его поверхности. Устройство ожило, загудело, и свет в зале стал ярче. Я почувствовал, как воздух вокруг нас наполнился магической энергией — и это несмотря на то, что я был призраком! Она была густой, почти осязаемой, и от неё по коже бежали мурашки… Великий Эфир, какая же тут концентрация энергии⁈ То, что произошло дальше, сложно описать словами. Артур наблюдал, как Анэтик магией поднял одного из индусов и уложил его на алтарь. А затем… Сотни тонких игл, появившихся над алтарём, начали методично прокалывать тело несчастного! И каждый их укол сопровождался разноцветными вспышками магии. Индус очнулся мгновенно — и заорал так, что у нас заложило уши! Его крик ещё какое-то время эхом гулял по залу, а затем… Он замолчал. Из его груди поднялся сгусток разноцветной энергии и повис над телом. Туманоликий вздохнул, сделал жест — и впитал в ладонь эту энергию. — Неудачно… Кажется, я в чём-то не разобрался… Что-ж, у нас есть вторая попытка… Он принялся колдовать над огромной каменной панелью, установленной рядом с алтарём и испещрённой сотнями символов. Они вспыхивали от касаний пожирателя, а затем повисали в воздухе, как проекции, выстраиваясь в разные последовательности. Артур смотрел на происходящее, как заворожённый, не в силах даже сдвинуться с места. Когда Анэтик закончил, настал черёд второго индуса. Но с ним всё вышло точно также, как с первым… И в этот момент Артур, кажется, прозрел. Он сделал шаг назад, затем ещё, и ещё… Парень старался двигаться бесшумно, чтобы не привлечь внимание пожирателя, занятого очередным колдовством с каменной панелью… Однако сделать этого ему не удалось. Туманоликий поднял руку, и Артур замер на полушаге, словно статуя. Он не мог пошевелиться, не мог говорить — лишь бешено вращать уцелевшим глазом. Его тело поднялось в воздух и заскользило к алтарю. Я пошёл следом, уже представляя, что сейчас произойдёт… Анэтик повернул руку — и магия уложила парня на холодный камень. Пожиратель наклонился над ним. — Надеюсь, когда всё закончится, ты меня извинишь. Я тебя всё же обманул — насчёт выбора. Не стану извиняться — но вместо этого расскажу тебе первое правило пожирателя. Тебе любопытно? Артур выпучил глаз, и уверен — если бы он мог говорить, туманоликий услышал бы о себе мно-о-о-ого интересного. Но его заклинание парализовало парня, так что шансов выссказать всё, что крутилось у него на языке, не было. — Никогда и никому не верь, — со смешком в голосе произнёс Анэтик, а затем вернулся к каменной плите. Активировав последовательность символов, он начал нараспев произносить странные слова на языке, который я никогда не слышал. С каждым словом свет в зале становился ярче, а магическая энергия — гуще. Вокруг алтаря начали появляться магические символы. Они парили в воздухе, вращаясь вокруг Артура, и с каждым оборотом становились ярче. Над алтарём вновь появились сотни игл. — Не бойся, — я услышал голос туманоликого, — Это будет больно, но ты выживешь. Я уверен. Ты станешь сильнее. Ты станешь… бессмертным. Иглы приблизились к телу Артура… И всё погрузилось во тьму. Глава 16 Хавтска с фонгиром Туман, окутавший моё сознание, начал рассеиваться. Я почувствовал, как холодный камень вновь стал реальным под моими ладонями. Зрение вернулось, и я понял, что стою на коленях, упёршись руками в пол. Сердце глухо колотилось в груди, в ушах стоял звон. Я медленно поднял голову и увидел, что нахожусь всё в том же стеклянном зале с огромным деревом посередине. Илона всё ещё лежала без сознания у его корней, меж алхимических столов. Некромант стоял в десятке шагов. Его лицо, скрытое капюшоном, было обращено в мою сторону. — Ну что, Марк, — его голос был низким и хриплым, словно скрип ржавых петель, — теперь ты знаешь, кто я такой. Я встал на ноги. Голова всё ещё болела, но я был готов к бою. А вот некромант, казалось, не собирался драться. Он стоял неподвижно, его руки были скрещены на груди, а из-под капюшона на меня смотрели два горящих зелёных огонька. — Ты показал мне свои воспоминания, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие, — Зачем? — Потому что хочу предложить сотрудничество. Ты сказал, что не ведёшь дела с незнакомцами — и я показал тебе… Начало моей истории. Теперь ты знаешь, кем я был. — Значит… Тебя зовут Артур? — Это имя осталось в далёком прошлом. Теперь у меня… Много имён. В зависимости от ситуации. — Что с тобой сделал Анэтик? Кто он? — Так ты всё же настроен поговорить? Вижу, тебя заинтересовало то, что мне поведали в своё время… — Можно сказать и так. — Отвечая на твой первый вопрос — Анэтик дал мне бессмертие. — В каком смысле? — Теперь мне не нужно опасаться, что тело погибнет. Ведь я… Могу менять их. По желанию. С разными способностями и возможностями. Поначалу было трудно, больно и страшно, но теперь… Это не более, чем сделать вдох. — Вот как? — нахмурился я, — Значит, ты просто занимаешь тела других людей⁈ И та девчонка… — Все мы не без греха, — насмешливым тоном произнёс некромант, и мне тут же захотелось ударить его. — Что, не одобряешь? — Не одобряю. — Но сделать ничего не можешь… И не сможешь, Марк. — А это твоё воплощение, — я указал на чернокнижника пальцем, — Она физическая? Что прячется под этим балахоном? Ты возвращаешься в этот вид, когда чужое тело тебе больше не нужно? Кто ты теперь? Призрак, дух? Энергетический паразит? Я хотел вывести некроманта из себя, проверить, насколько он хладнокровен. Быть может — разозлить, и воспользоваться его эмоциями против него самого… Но долбаный чернокнижник только рассмеялся. — Думаешь, я расскажу тебе это? Даже немного обидно, что ты считаешь меня таким недалёким… — Зачем ты напал на нас? Там, в промзоне? Зачем тебе столько тел? — Неужели тебя и правда волнуют такие мелочи? — скучающим тоном ответил некромант, — Это мои дела, которые не имею к тебе никакого отношения. А что до нападения… Считай это проверкой, если хочешь. Второй, к слову. — Второй? — Видишь ли… Моя способность, как бы объяснить на твоём языке… Тоже подвержена «прокачке». Она комплексная и сложная, и… Благодаря навыкам моего патрона, я могу… Разное. — Например? Я понимал, что этот разговор был запланирован чернокнижником — но никак не мог взять в толк, для чего? Но продолжал тянуть время, конденсируя энергию эмоций для удара. И голова болела с каждой секундой всё сильнее и сильнее… — Например — он может взять тело, напитать его «нужной» магией — а затем я беру управление на себя. Собственно, так мы и встретились с тобой в первый раз. — Не понял? — нахмурился я. — А ты вспомни… Это случилось примерно полгода назад, перед Новым годом. У меня по спине пробежали мурашки. Тот пожиратель! Оболочка, которую кто-то напитал магией, похожей на мою, а затем в ней не осталось и следа колдовства! — Вот оно что… — протянул я, вновь бросая взгляд на мирно спящую Илону, — Так это был ты, а не твой хозяин? — Именно. — А что же он сам? Не захотел со мной встречаться? — У него были дела и поважнее. — Кто же он такой? Ты так и не сказал. Ответить чернокнижник не успел. Откуда-то снаружи донёсся низкий, хриплый рык, который заставил меня вздрогнуть. Некромант резко поднял голову, глядя мне за спину, и я последовал его примеру. За галереей, опоясывающей зал снаружи, мелькнула тень. — Твои шутки? — отошел, стараясь держаться так, чтобы некромант не оставался у меня за спиной. — Ничего подобного, — в его голосе проскользнуло лёгкое удивление, и мой собеседник тоже начал движение по залу, стараясь постоянно смотреть вокруг. В следующий миг позади нас раздался звон разбитого стекла. Резко развернувшись, я увидел осыпающиеся осколки и пронёсшуюся над нами тушу. Ветер, поднятый ей, едва не сбил меня с ног! Дерьмо космочервей! Тварь заложила вираж вокруг дерева, и с грохотом приземлилась, раскурочив ещё несколько каменных плит. Я почувствовал, как пол под ногами дрогнул. Чудище было огромным — метра четыре в холке. С крыльями, покрытыми некогда белыми (а теперь будто заляпанными грязью) перьями, телом льва и головой орла. Шкура монстра оказалась покрыта странными наростами — словно опухолями! — а глаза горели зловещим алым светом. — Грифон, — констатировал я, чувствуя, как в желудке предательски образовался ледяной ком, — И с ним явно что-то не так… Тварь, мигнув алыми глазами, заклокотала, и из её пасти закапала слюна. Упав на камень, она начала сжигать его. — Результат экспериментов Пеля, — ответил некромант, и в этот раз я услышал, что его голос стал… напряжённым, — Попытка создать идеальное существо… — Ага, и в ней что-то точно пошло не так. — Он заражён… Грязной энергией… Она застоялась в этом пространственном кармане, как в Урочищах… Видимо, крылатый жил здесь очень давно, и изменился, под воздействием среды. Я тут же вспомнил странности в ландшафте, которые мы с Илоной видели с балкона, и кивнул. — Похоже, что так… Грифону надоело слушать наши рассуждения. Он снова заклокотал, его огромные крылья распахнулись. Глаза чудовища уставились на нас, и я понял, что выбора нет. Придётся сражаться. — Вместе! — резко выдохнул некромант. Взмахнув крыльями, грифон резко бросился вперёд. Когти царапнули по каменным плитам под ногами чудовища, высекая искры Мы с некромантом бросились в разные стороны и атаковали одновременно. Я, понадеявшись, что заражённая непонятной херью тварь будет уязвима к школе света, мигом опустошил половину искры, ударив по грифону «сжигающим сиянием». Чернокнижник же жахнул чем-то из арсенала некротики — затхлое облако оказалось на пути монстра, окутало его… И ничего не произошло. Заклинание чернокнижника просто рассыпалось прахом, а от моего грифон попросту прикрылся крылом, и разбил на мириады мгновенно потускневших фотонов. — Зараза! — выругался я — и едва успел увернуться от очередного рывка твари, влив в тело физическую силу. Грифон издал угрожающий клёкот, и его когти царапнули в опасной близости от моей груди, полностью игнорирую все защитные амулеты! Да что за магия такая его поразила⁈ Ну Пель, ну, скотина… Будь ты жив, я бы тебе высказал всё что думаю, о твоих «экспериментах»! Оставшиеся двадцать пять процентов резерва искры ушли также быстро, как и всё остальное. Монстр не собирался останавливаться, и продолжал наседать на меня, так и норовя достать когтистыми лапами и острым полуметровым клювом, из которого капала ядовитая слюна… Так что пришлось раскошелиться и мощным потоком воздуха отбросить себя назад, к стеклянной стене зала. Разорвав дистанцию, я тут же «выпил» один из пяти оставшихся энергокристаллов. Свет и стихии напополам… Ладно, что-нибудь придумаю… В этот момент некромант стегнул по чудовищу некротической плетью, разрезавшей даже воздух. Заклинание вновь рассыпалось, едва коснувшись толстой шкуры монстра, но он отвлёкся, взмыл в воздух и рванул к чернокнижнику. Взмахнув рукой, тот материализовал вокруг себя пятёрку призрачных воинов. Они возникли из ниоткуда и безмолвно бросились на грифона. Но он лишь взмахнул крыльями, вызвав сильный порыв ветра, и разом сбил двух из них с ног — словно мух! Они развоплотились, не успев даже добраться до твари! Трое прочих духов налетели на чудовище со всех сторон, рубя и пронзая его призрачными клинками — но видимого эффекта это не произвело. Грифон закрутился на месте, и отвлёкся на новых противников, принявшись методично уничтожать их. Я попытался было помочь огненными и световыми стрелам — но лишь впустую истратил резерв. Пришлось тут же выпить второй из пяти оставшихся кристаллов — Свет напополам со стихиями… Снова. — Его шкура защищена колдовством! — выкрикнул некромант. — Да я и сам вижу! — рявкнул я в ответ, перебирая в уме всевозможные варианты атаки. Грифон взмахнул крылом, отбивая удар последнего призрака — и в этот момент, взглянув на него магическим зрением, я заметил, что с внутренней стороны это крыло сияет небольшой алой прорехой — будто светящейся изнутри. Я сразу понял, что через эту рану (старую, судя по всему), из чудовища потихоньку вытекает энергия. — Левое крыло! — крикнул я некроманту, и увидев, что он снова попусту атакует тварь какими-то теневыми плетениями в лоб, заорал, что есть сил, — ЛЕВОЕ, МАТЬ ТВОЮ, КРЫЛО! Рванув вперёд, я швырнул в грифона очередное заклинание света. Воздух вокруг него вспыхнул, ослепляя тварь на краткий миг. Некромант воспользовался этим моментом — и выпустил из когтистых рук поток тёмной энергии. Вот только промахнулся — ненамного, всего на метр, но кручёные спирали тьмы пронеслись мимо и едва не врезались в меня, успевшего вовремя рухнуть за вывернутый из пола булыжник, и выставить перед ним «земляную» защиту. — Осторожнее, @#$%! Грифон вновь заклёкотал и взмахнул целым крылом. С него сорвались десятки перьев — и словно пули изрешетили чернокнижника! Точнее, мне так показалось. На самом деле некромант каким-то совершенно невообразимым образом умудрился «раствориться» в воздухе! Его силуэт моргнул, расплылся синеватой дымкой — и перья прошли насквозь, раскурочивая очередную секцию стеклянной стены. На пол посыпались осколки, грифон снова подал голос и рванул к материализовавшемуся чернокнижнику, явно намереваясь разорвать его в клочья! Но к этому моменту я уже стоял, и снова запустил в тварь заклинание света, опустошив очередной резерв этого вида магии. На этот раз ударить получилось куда более прицельно — потому что монстр остановился, приземлившись в паре метров от некроманта. Я старался попасть именно в место, где крыло грифона было уязвимо — и мне удалось это сделать! Яркий шар света рванул в тот момент, когда монстр встал «на дыбы» и раскинул крылья. Ошмётки ярко светящийся плазмы брызнули во все стороны, и часть из неё хорошенько подпалила уязвимое место чудовища. Крыло полыхнуло и загорелось так, что даже на расстоянии в двадцать метров я почуял запах палёных перьев! Тварь заклёкотала — и в этот раз её «голос» был полон боли. Некромант, увернувшись от очередного удара когтями, тоже ударил в уязвимую точку чем-то теневым — и часть полыхающего кырла просто… Отвалилась! Однако порадоваться я не успел. Грифон, разразившись гневным клёкотом, развернулся и с невероятной быстротой бросился ко мне. Да-а, за такой прыжок можно и олимпийский рекорд присудить… Я едва успел подумать об этом, как лапа твари мелькнула рядом — и на этот раз увернуться я не успел. Пусть когти всего лишь слегка задели руку — но она тут же взорвалась такой болью, что я едва не потерял сознание! — Вправо! — крикнул некромант. Я сделал, как было велено. В тот же миг надо мной вспыхнула изумрудная некротика такой концентрации, что волосы у меня встали дыбом. Грифона смело с места и швырнуло к дереву. Он ударился об него, заклёкотал — но тут же встал! — Да твою мать! — выругался я, поднимаясь на ноги, и выпивая третий из пяти оставшихся кристаллов — на этот раз с целительной энергией, — Сколько в нём сил⁈ След от раны, нанесённой грифоном, выглядел ужасно. Хрен с ней, с любимой кожаной курткой — мясо из торчало так мерзко, что увидь это впечатлительная девица — непременно бы грохнулась в обморок. Но что куда хуже — по ране очень быстро расползалось какое-то проклятье… А грифончик-то с секретом… Ха, хорошо, что мне не надо нейтрализовать эту гадость — достаточно поглотить её, и — вуаля! Я стряхнул вытянутую из раны мерзость с пальцев и опустошил искру, заполненную целительной энергией, запуская ускоренные регенеративные процессы. — Ух, @#$%! — выругался от острой вспышки боли. Но зато рука перестала истекать кровью и двигалась почти как раньше… Грифон пришёл себя одновременно со мной. Но на этот раз он не стал бездумно бросаться в атаку — склонив голову, он медленно пошёл по кругу, разглядывая нас с некромантом. — Увидел в нас достойных соперников, — произнёс мой «соратник». — Скорее, прикидывает, кого сожрёт первым, — не согласился я, выпивая четвёртый из пяти энергетических кристаллов. Тень и Свет… — Ты увидел его слабое место. Есть ещё такие? Я прищурился, настраивая магическое зрение, и медленно кивнул. — Колено правой передней лапы. И загривок. Такие же «прорехи» с вытекающей дрянью. — Хорошо быть пожирателем и видеть незримое, — меланхолично заметил чернокнижник. В этот момент тварь снова рванула вперёд — и на этот раз ещё быстрее, чем прежде! Вот только мы были к этому готовы. Некромант снова призвал своих призрачных воинов — только в этот раз их было больше двадцати. И духи не стали бросаться в атаку — они образовали защитный круг вокруг нас, и грифон, налетев на кольцо воинов, не смог сразу прорваться внутрь! — Давай! Цель была прямо передо мной, и попасть под колено монстру не составило труда. Я поступил хитро — создал пластичную световую нить, «лассо» — и захлестнул её вокруг уязвимой точки чудовища. А затем влили в неё весь оставшийся Свет, разрывая края магической раны. Грифон взвыл, поднялся на задние лапы, выдёргивая у меня из рук заклинание — но некромант тут же присоединился к атаке. Все его призрачные воины, только что сдерживающие натиск твари, слились в одно целое, превратились в туманное копьё — и оно с треском взмыло ввысь! А затем, повинуясь движениям чернокнижника, влетело в раскрытую мной рану на лапе грифона — и оторвало её. На пол брызнула густая чёрная жижа. Монстр оглушённо заклёкотал и рухнул, подставляя нам свой, покрытый перьями, загривок! — ВМЕСТЕ! — заорал я, формируя из остатков теневой магии клинок, и запуская его в открытую рану. Некромант замешкался всего на секунду — ему было нужно увидеть, куда я ударю, чтобы повторить атаку. Тьма заклубилась вокруг него, собралась в маленький шар — и влетела в магическую рану следом за моим заклинанием. Грохнуло так, что заложило уши. Освободившаяся от предельного сжатия тьма разворотила верхнюю часть туловища грифона — вместе с головой и остатками оторванного крыла. Она отбросила чудовище на несколько метров, и в зале повисла тишина, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием. — Ну и ну… — произнёс чернокнижник, делая несколько шагов вперёд, — Не думал, что встречу нечто подобное… Жаль, что не удалось… Он оставил спину открытой. Он отвернулся от меня. Расслабился. И был всего лишь на расстоянии в пару метров. Ярость, которую я так старательно собирал в своей искре, и которой не воспользовался во время боя, будто сама скользнула мне в руку. В перчатку Вальтера, которая усилила её десятикратно. Кто-то может сказать, что нападать со спины подло. Вот только из своего опыта, обычной адекватности и разумной оценки происходящего я знал, что только идиот не воспользуется таким шансом — особенно, если его противник многократно сильнее. И уж точно я умел делать нужные выводы. Верить такому колдуну? Верить его хозяину? После того, что он мне показал? Отдать им секрет создания пространственного кармана⁈ Стать мальчиком на побегушках? Как там говорил этот Артур в нашу первую встречу? «Правило двух»? Хрена с два, господа чернокнижники. Хрена с два. С пальцев сорвался невидимый вихрь и ударил некроманта в спину, бросив его вперёд. Он не успел распластаться на полу в своём бесформенном балахоне, а я уже «выпил» последний, пятый энергокристалл. Свет и Исцеление… Пойдёт! «Небесные цепи» окутали тело чернокнижника, а я в два прыжка оказался рядом — и вцепился в его энергетику своим жгутами с такой силой, с такой яростью, что и сам этому удивился. Он сам признался, что уже не был человеком… Мне нужно было лишь лишить его достаточной части энергии… Некротика, смешанная с чем-то незнакомым, хлынула в меня с такой силой, что едва не сбила с ног. Я лишь чудом успел перенаправить её вовне, выплёскивая в окружающий мир. Поток грязной, мутной, гнилой Силы пронёсся по залу, разбил ещё одну секцию стеклянной стены, разворотил несколько колонн внешней галереи и с грохотом обрушил её часть. А я, стоя на коленях, всё продолжал и продолжал выкачивать жизнь из этого создания… — Дерьмо космочервей! Да сколько же… В тебе… Сил⁈ Некромант дёрнулся, половина небесных цепей растворилась, я усилил свой «насос»… И тут всё закончилось! Энергия перестала течь, меня отбросило в сторону, больно приложив о вывернутый из пола булыжник. Застонав, я поднялся на ноги — и увидел, как балахон и то, что было под ним тлеет — словно в ускоренной перемотке. — Получилось, — пробормотал я, пошатнувшись. Сил во мне оставалось чуть, голова страшно болела, перед глазами плясали звёзды, а сердце бухало так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, — Получилось, бездна тебя забери… Я повернулся к дереву, под которым всё ещё лежала Илона. Но не успел сделать и несколько шагов, как почувствовал за спиной дуновение ветра… Резко развернувшись, я окаменел — костлявой рукой меня за горло ухватил едва видимый дух, с черепом вместо головы, и болтающимися остатками балахона! Нижней части тела у него не было… — А ты хорош-ш-ш-ш… — выдохнул он мне в лицо могильную гниль, — Очень хорош-ш-ш-ш-ш… Мас-с-с-с-стер в тебе не ошибс-с-с-ся, Марк… С-с-считай что ты прош-ш-ш-шёл вторую проверку… Рука духа на мгновение сомкнулась на моём горле сильнее — а затем он исчез! Просто растворился в воздухе! — Дерьмо… — выдознул я, снова рухнув на колени, и повторил, прокашлявшись — Дерьмо… Кое-как встав, я доковылял до Илоны слегка потряс её за плечи — не особо, впрочем, рассчитывая на успех. Проклятье! Может, стоило сначала уговорить чернокнижника снять с неё заклинание? Да хрен бы я тогда нанёс ему такой неожиданный удар… Однако рыжая почти сразу открыла глаза. Видимо, с уходом некроманта его магия развеялась… — Что… Что произошло? — спросила подруга, оглядываясь вокруг, — Где некромант? И что это за… — она увидела тело грифона и замолчала. — Всё кончено, — тихо произнёс я, прислоняясь спиной к одному из столов, — Этот урод нас больше не потревожит. — Ты в порядке? — Илона взяла моё лицо в ладони и внимательно заглянула в глаза. — Да, — слабо улыбнулся я, — Просто… Сил почти не осталось… Давай немного посидим, соберём всё, что сможем утащить… А затем уберёмся отсюда ко всем чертям. Это место меня измотало. Глава 17 Возвращение в Москву (недолгое). Часть 1 8 июня 2031 года. Москва После всех наших приключений в Петербурге я чувствовал себя так, будто меня пропустили через мясорубку — так что мы приняли решение просто отдохнуть несколько дней. По счастью, выбраться из пространственного кармана удалось легко — на одном из столов, защищённых магическими куполами и не пострадавших во время схватки с грифоном, обнаружилась небольшая копия трезубца Посейдона, в точности повторяющая тот, что был у скульптуры на Стрелке Васильевского острова. Надев на этот мини-трезубец наконечники, я открыл портал — в который мы и прыгнули, прихватив с собой всё, что только удалось утащить из лаборатории. Выбирать пришлось с умом — потому что утащить всё оборудование и инструменты не представлялось возможным. Портал-то мы открыли — но вот забрать наконечники, прежде чем выйти из тайника, не представлялось возможным. Так что получалось, что в пространственный карман Пеля вернуться нам больше не удалось бы… Короче говоря, мы сосредоточились на самом важном — исследованиях. Поэтому, используя куртки в качестве вещевых мешков, мы забили их книгами и дневниками, а ещё прихватили поместившиеся туда же коробочки с различными ингредиентами (знакомыми и не очень), и разной мелочёвкой вроде калибровочных амулетов и мелких инструментов. Выглядели мы в тот момент как цыгане на выгуле… Жаль, конечно, было оставлять на столах уникальные устройства Пеля — но тут уже ничего поделать было нельзя. Пришлось выбирать — и знания, которые хранились в бумагах давно умершего алхимика, были куда важнее. Я опасался, что портал выкинет нас обратно в Купол Зингера, и придётся разбираться с властями — но нам повезло. Нас выбросило рядом с башней грифонов, в тихом и закрытом дворе, так что наше возвращение осталось незамеченным. В общем, притащив всё это барахло в отель, мы привели себя в порядок и следующие несколько дней не вылезали оттуда — отдыхали, плавали в бассейне, завтракали на террасе с видом на крыши Петербурга, катались на яхтах. Илона, которая проспала всю нашу схватку, расспрашивала меня о случившемся — и я рассказал ей… Лишь часть. Да, я понимал, что мы вместе, и что ограничивая её от правды в какой-то мере ставлю подругу в опасность, но… Узнай она правду — и для неё жизнь стала бы ещё опаснее. Поэтому я опустил наш разговор с некромантом и его воспоминания. Сказал лишь, что успел отбить усыпивший её удар, а затем появился грифон и всё закрутилось. И что некроманта я убил, потому что он был истощён схваткой с чудищем. Кажется, она мне поверила. Так что на этом мы больше не заостряли внимание, и сосредоточились на другом — на попытках разобраться с записями Пеля. Этим же мы и продолжили заниматься, когда вернулись в Москву через три дня. И прямо сейчас я, лёжа на кровати в своей комнате, вчитывался в взяь убористого старорусского почерка Пеля, пытаясь отследить закономерности в сложных структурах заклинаний. Было раннее утро, за окном занимался розоватый восход — но мне не спалось. Хотелось использовать максимум времени — и с пользой, раз уж у меня выдалась короткая передышка. Дневники, записи, артефакты — всё это было настоящим сокровищем! Но бегло изучив нашу добычу, я понял, что разобраться во всём этом будет не так просто. Придётся потратить изрядно времени, чтобы собрать хотя-бы какое-то подобие пространственного кармана (особенно учитывая редкость некоторых материалов, использовавшихся в разработке такого артефакта!). Мне страсть как хотелось бросить все дела и заняться только этим — но я ударил себя по рукам (метафорически), и решил не менять намеченные на лето планы. Личный пространственный тайник — это круто и полезно, конечно. Но Эфир — куда важнее. А чтобы им воспользоваться, надо подтянуть энергетику. Да и наследие пожирателей прошлого — не менее серьёзное дело. Схватка с чернокнижником показала, НАСКОЛЬКО он сильнее меня, и без дополнительного «оборудования» я чувствовал себя беззащитным перед таким противником. Учитывая его последние слова, не удивлюсь, если он подставился намеренно, и это и было его проверкой. Точнее — проверкой его хозяина. А уж тот, как я успел увидеть в воспоминаниях Артура, был ещё более сильным магом! Нет, пространственный карман точно подождёт — нужно сосредоточиться на усилении собственных возможностей, тем более, намётки на это были более чем реальные. А таинственный пожиратель… Что ж, честно говоря, я не особо переживал о том, что он может мне что-то сделать. По-крайней мере — не сейчас. Выводы, на мой взгляд, были более чем обоснованные. Встав с кровати, я распахнул окно, впуская в комнату свежий летний воздух, и сел на подоконник, свесив ноги наружу. Где-то неподалёку каркнул Мунин, заметив меня. Итак, что я знаю наверняка? Книга Пржевальского, которую я получил от Адриана, была нужна некоему загадочному пожирателю. Я увёл её у него из-под носа, сам того не зная. Пожиратель решил понаблюдать за мной, и это привело к результату — я засветился, когда искал сокровища Вальтера, и ко мне подослали Артура в теле недопожирателя. Для своего хозяина он проверил (как я предполагаю) мои силы, находчивость, и разумность. И после этой проверки таинственный пожиратель вернул мне книгу Пржевальского и сообщил, что проверка пройдена. Я взял со стола остатки вечернего бутерброда и задумчиво откусил кусок. Занятно, что этот таинственный пожиратель до перчатки Вальтера не смог добраться, но когда я получил её — не сделал ничего, чтобы её украсть или отобрать… Затем он каким-то образом узнал про записи Пеля, которые Илона собиралась выкупить у заморского торговца — и похитил мою подругу. Чужими руками, опять же — но это мелочи. И снова он послал на это дело Артура… Тот проследил за нами до тайника Пеля — честно говоря, это смущало меня сильнее всего, потому что я не понимал, как это происходило — а затем снова собирался предложить какую-то сделку. Просто не успел. Видимо, неизвестный пожиратель опять хотел дать мне возможность стать его учеником. И я снова отказался. Но Артур сказал, что я прошёл вторую проверку… Доев остатки бутерброда, я задумчиво посмотрел вдаль. Выглядит всё это так, будто мой преследователь имеет весьма изощрённое чувство логики. Он хочет, чтобы я стал его приспешником — но оба раза я сражался с его прислужником — и победил. Как ни странно, это являлось условием прохождения этих «проверок»… В первом случае он просто убедился, что у меня хватит сил сопротивляться. Во втором… Видимо, загадочный пожиратель решил, что я умею делать правильные выводы — не доверять его пустым обещаниям, использовать любую возможность для победы… Ну… По-крайней мере, я это видел именно так. Значит ли это, что секреты Пеля были ему не нужны? И вся эта сложная комбинация была разыграна только для того, чтобы проверить меня и показать те воспоминания? Получается, что так… — Больной ублюдок, — вздохнул я, наблюдая за восходом солнца, — Чёртов фрик… Я понимал, что от меня не отстанут. Но также понимал, что неизвестный пожиратель, если бы хотел, давно мог меня грохнуть и забрать всё, что я нашёл. Но он этого не сделал… Он играл со мной. И мне это очень не нравилось. Я не мог предугадать его следующий ход, и это бесило — но в тот же момент я понимал, что меня наверняка ждёт ещё одно или несколько «испытаний» такого рода. Когда, каких — понятия не имею, но в том, что это случится, я ничуть не сомневался. А ещё я отчего-то не сомневался, что Илоне сейчас ничего не грозит. Каюсь, у меня были опасения насчёт неё, но подумав сейчас… Нет, повторяться этот ублюдок точно не станет, и не станет похищать рыжую повторно. Это глупо, он мог бы сделать это в любой момент. А значит — и переживать об этом не стоит. Пока, во всяком случае… И раз уж я никак не могу выйти на него и как-то повлиять на нашу с ним «игру» (или ситуацию, назвать это можно было как угодно) — следовало заняться делами и наращиванием мощи. Я твёрдо знал, что не собирался становиться чьим-то подопечным. У меня были свои планы, и я не намерен был от них отказываться. Закончив созерцать восход, я отправился в душ, оделся, позавтракал, собрал в здоровенный чемодан все заметки и вещички Пеля, и отправился в центр, на Никольскую. Эфирный амулет и перчатку, разумеется, взял с собой — я их и раньше старался не оставлять без присмотра, а уж в свете последних событий и вовсе решил всегда держать при себе. Вызвав такси, я плюхнулся на заднее сиденье и написал Илоне. «Проснулась?» «Час назад. Доброе утро!» «Доброе. Как дедушка отнёсся к нашему подарку?» Адриан знал, что Илона выкупила у заморского торговца пару страниц из дневника Пеля — а между тем, рыжая их сожгла. Конечно, можно было объяснить это как угодно — но мне (и уж тем более рыжей) не хотелось расстраивать старика, положившего жизнь на поиски сокровищ своего предка. Но и рассказывать владельцу лавки о нашей находке, а также обо всём, что случилось с нами в Петербурге мы не хотели. Выход оказался довольно простым. Бегло изучив заметки Пеля, мы отыскали в них не только массу полезного — но и прорву бессмысленного. Какие-то стихи, неудачные рецепты зелий, теоретические размышления — и тому подобное. Поэтому… Я предложил обмануть Адриана. Найдя несколько страниц в разных дневниках с такими «незначительными» записями, мы беспощадно вырвали их, собрали в тонкую стопку — и решили отдать дедушке Илоны, придумав простую историю о том, как купленные страницы его знакомого указали на тайник в башне грифонов, как мы туда пробрались и отыскали его, и сбежали от полиции. Подозреваю, что он это тоже не особо одобрит — но так хоть будет держать рот на замке. Я полагал, что нашего «подарка» Адриану хватит как минимум на год, а то и больше. А настоящее сокровище — знание о создании пространственных карманов… Оно может стать для старика опасным. Не дай Эфир, проболтается кому-то — и пиши пропало. И ладно, если информация просто всплывёт — но ведь за неё в своё время без зазрения совести грохнули королевского алхимика! А тут — мелкий торговец… «Таким радостным я его не видела никогда, хах! Кажется, он не спал всю ночь, изучал те страницы» «Значит, всё прошло успешно… Это хорошо. Я бы не хотел втягивать его в наши опасные дела» «Я тоже» «Я сейчас еду в центральное отделение Имперского банка. Ты там будешь нужна. Сможешь приехать?» «Конечно, мне туту пешком пятнадцать минут. А что там?» «Арендую хранилище с общим доступом» «А-а-а! А я думала хочешь завести мне отдельный счёт на всякие покупочки… Ну знаешь, сумочки, туфельки, платьица… Я думала все обеспеченные дворяне такие открывают для своих пассий…» «Так это для любовниц. А мы с тобой…» «Кто?» «Друзья?» «Получишь в нос, Апостолов!» Усмехнувшись, я вышел из чата, но почти сразу же на линзах мигнула кнопка входящего вызова. Юсупов. Разумеется, я ответил — скрывать от графа мне было нечего. Ну… Почти. Он, как выяснилось, просто хотел уточнить, всё ли у меня в порядке. После того, как инквизитор поспособствовал поискам Илоны, я ничуть не сомневался, что он будет следить за ходом операции. Так что о её освобождении он наверняка знал. А насчёт всего остального я ему рассказывать не стал, само собой. Закончив разговор с графом, я ответил на несколько писем — братьям, деду, Левшову, предлагающему мне взять ещё пару человек на работу… Так, над этим надо будет подумать… Пока занимался бумажной волокитой — приехал в центральному отделению Имперского банка. Здание, занимающее пол-квартала, недалеко от Чистых прудов, растянулось двумя широкими крыльями вдоль Покровки. Над ними, по центру, возвышалась треугольная башня в двадцать этажей из стекла и бетона. Пришлось подождать Илону десять минут. — Привет, — она поцеловала меня, и лукаво посмотрела на чемодан, на котором я сидел рядом со входом, — Решил доверить сохранность нашей находки государственной службе? — А чего бы и нет? Всё целее чем хранить в лавке или у нас в квартирах. Сюда так просто не попасть. — Так-то оно так, — согласилась рыжая, — Вот только не ознакомится ли с этими исследованиями кто-то ещё? — У дворян есть привелегии, — усмехнулся я, направляясь к стеклянным дверям входа, — И поверь, дорогая — декларировать ничего не придётся. Я знал, о чём говорю — у меня здесь уже имелась ячейка, в которой хранилась книга Пржевальского. Не то, чтобы она была запрещённой — просто никто не стал изучать её, прежде чем разрешить мне поместить её в сейф. И я знал, что в этот раз случится точно также — многие дворянские семьи хранили редкие антикварные книги в специализированных хранилищах Имперского банка. И часть из них (вот уж в чём я не сомневался!) была запрещёнными. На входе нас просканировали, проверили содержимое чемодана и, не обнаружив ничего запретного, пропустили к административным стойкам. Я быстро объяснил, что нам требуется, и девушка, дежурившая за одним из ресепшенов, тут же куда-то позвонила, и попросила подождать в лофт-зоне для «привелигированных» клиентов. Это был небольшой зал на первом этаже — богато оставленный, со столиками и диванчиками, собственным баром и массой растительности вдоль стен и под потолком. Вокруг всех этих плющей вились небольшие дроны, распыляя на них воду из пулевизаторов. — Ого, сервис! — усмехнулась Илона, — Ты что, ценный клиент? — Пока нет. Но чую, за такое хранилище как я попросил, с нас сдерут немало денежек. Как раз, чтобы оправдать этот изумительный кофе. Вскоре к нам на лифте спустился худощавый мужчина лет тридцати с зачёсанными назад каштановыми волосами, в дорогом тёмно-синем костюме. Он представился Андреем Петровым, персональным менеджером, и выслушав мои пожелания, кивнул: — Мы можем предоставить вам помещение в виде небольшой комнаты на минус-третьем этаже нашего банка. Попасть туда можно только пройдя современеннейшие системы защиты — магические и технологические. Кроме того, само хранилище охраняется четырьмя отрядами высококвалифицированных магов, десятком «Витязей». Ваше же помещение будет оснащено сканерами сетчатки глаза, анализаторами голоса и настроенным на владельцев специальным заклинанием, вторая часть которого будет передана вам. Вы сам «запишете» её в искру, и достать её оттуда будет просто невозможно. Поверьте, надёжнее места во всей Империи не сыщется! — Звучит круто, — усмехнулся я, — И сколько будет стоить аренда такого счастья? Дофигища тыщ? — Скорее… Пять тыщ дофигищ, — сухо улыбнулся менеджер, написал на планшете сумму месячной аренды и показал её нам. У меня едва глаза на лоб не вылезли от таких цифр. Сколько-сколько там нулей⁈ — Эм-м-м… — Если арендовать на год, мы предоставим вам скидку на десять процентов. — Пятнадцать звучало бы уместнее… — Скорее — пятьдесят, — выдохнула Илона, — М-да… — Понимаю, расценки могут показаться грабительскими, — вновь улыбнулся Андрей, — Но за всю историю нашего банка, которая насчитывает более четырёхсот лет, наше хранилище не ограбили ни разу. Хотя попытки, поверьте — предпринимались неоднократно. Мы с Илоной переглянулись. Я понимал, что те пять тыщ дофигищ, которые просят за месячную аренду — удовольствие не из дешёвых. Даже учитывая, что у меня на счету лежало пять с лишним миллионов. — Что ж… Я знал, на что иду, — вздохнул я, — Мы можем хотя бы взглянуть на хранилище перед тем, как подписать бумаги? — Исключено, — всё также улыбаясь, ответил менеджер, — Туда разрешено входить только некоторым сотрудникам банка, нашей службе безопасности и клиентам. — Ну… Попытаться стоило. Где там ваши документы? — вздохнул я, — Надеюсь, оставлять душу в заклад не потребуется? Через час все формальности были улажены, и мы с Илоной оформили парный допуск к хранилищу. На баланс своего счёта я старался не смотреть… Тем не менее, когда мы спустились туда на лифте, и оказались в лабиринте бетонных коридоров — все опасения у меня развеялись моментально. Это действительно была подземная крепость, где на каждом повороте были установлены камеры, магические кристаллы защиты, а на перекрёстках и общих помещениях дежурили маги и бойцы, запакованные в броню и оружие. А ещё своим магическим зрением я увидел, что в каждой поверхности этого хранилища струилась мощнейшая магия. Охранных и сигнализирующих заклинаний вокруг было столько, что у меня тут же начало рябить в глазах! Надо ли говорить, что никакой связи тут и в помине не было? Помещение, которое нам выделили, запиралось на толстенную стальную дверь с кучей замков и наворотов. Внутри оно представляло собой небольшую комнату три на три метра, с пятью здоровенными сейфами, рабочим столом с письменными принадлежностями, двумя креслами и диваном. Обставлено всё было скудно — но это и не отель, верно? Закончив настройку заклинаний, запись голоса и сканирование сетчатки, менеджер нас оставил. Мы с Илоной решили не задерживаться — и просто заперли чемодан со всеми сокровищами в одном из сейфов, а затем покинули хранилище и здание банка. — Какие у тебя планы на сегодня? — спросила подруга. — Надо бы проверить, как в наше отсутствие идёт производство зеркал. Проконтролировать всё, встретиться с Аней и Арсом — они писали, что хотят увидеться. Но сначала нужно заскочить в одно место. — Какое ещё место? — подозрительно прищурила свои изумительные золотистые глаза Илона. Глава 18 Возвращение в Москву (недолгое). Часть 2 Автомобильный салон, куда мы направились, находился в Таганском районе Москвы, недалеко от метро Крестьянская застава. Здание было построено в новомодном стиле хай-тек — с плавными линиями и огромными стеклянными панелями, через которые можно было разглядеть роскошные мобили и гравициклы, выставленные внутри. Нас встретил менеджер, одетый в безупречный костюм, и с улыбкой провёл на закрытую парковку, где стоял мой новый байк, укрытый чехлом. — Только вчера доставили, господин Апостолов! — подобострастно произнёс менеджер, — Распаковываем? — Само собой. — Марк, ты серьёзно? — удивилась Илона, — Байк⁈ — А что? — Не представляю тебя на нём. — Подожди немного, и узришь воочию, — усмехнулся я. Да, да, как только я получил первые деньги по предзаказам на примерочные зеркала, я решил порадовать себя и прикупить серьёзную игрушку. Кататься на метро и в такси с моим образом жизни — всеми этими слежками, нуждой добраться куда-то быстро (или тайно) — было не слишком удобно, так что… Я заказал себе личное средство передвижения. Конечно, кто-то бы сказал, что мобиль надёжнее, удобнее, и всё такое (да и зимой на байке не погоняешь), но страсть к позерству, которая из меня временами прорывалась, преодолеть было невозможно. К тому же, для мобиля требовались права, которых у Марка не оказалось — а вот категория А, как ни удивительно, была открыта. Менеджер расстегнул молнию с чехла, потянул его и освободил моего железного коня. — О-фи-геть, — только и произнесла подруга. Я её понимал. Это был настоящий шедевр инженерной мысли. Гравитационный байк (модель «Стикс-7») выглядел как нечто среднее между мотоциклом и космическим кораблём. Передняя часть вытянута и сужена, словно клюв, с агрессивными светодиодными фарами. Бока байка слегка выступали, придавая ему ширину у основания, и плавно переходили в поднятую заднюю часть, напоминающую хвостовое оперение хищной птицы. Гравицикл был сконструирован из лёгкого, но прочного сплава, покрытого матово-чёрной краской. Колёса отсутствовали — вместо них были установлены две гравитационные турбины, которые позволяли байку скользить над землёй на высоте до полутора метров. Руль был оснащён сенсорными панелями, приборная доска — голографическая, видимая при любом освещении и погоде, а вместо зеркал заднего вида — миниатюрные камеры, передающие изображение на дисплеи, закреплённые на руле. Кожа двухместного сиденья была регулируемого цвета. — Это просто… невероятно, — выдохнула Илона, обходя байк вокруг, — Ты точно собираешься на этом ездить? — Конечно, — усмехнулся я, поглаживая руль, — Это не просто транспорт, дорогая. Это — свобода. Никаких пробок, никаких ограничений. Только я, дорога и ветер. Илона закатила глаза, но я видел, что она тоже впечатлена. — Я бы не сказал лучше, господин Апостолов! — улыбнулся менеджер, — Как вы и просили, мы добавили несколько кастомных примочек. Под задней частью гравицикла находится сейф. Также в корпус встроены два магических аккумулятора ёмкостью уровня Искры Ученика. В них уже записаны защитные заклинания — от магических атак, и физического воздействия на случай аварии. — Это как? — не поняла рыжая. — В случае аварии активируется система сохранения жизни и пилот оказывается как бы в коконе, — пояснил менеджер, — Причём — смягчённом изнутри. То есть даже при сильном ударе разбиться о силовой щит не получится. — Кла-а-асс! — ухмыльнулся я. — Также имеется предустановленное программное обеспечение для связи с вашим «спутником», если вы им пользуетесь. Автопарковка, вызов на точку, и прочие мелочи — всё указано в инструкции. — Марк, признавайся, сколько ты за него заплатил? — спросила Илона, облокачиваясь на сиденье. — Почти столько же тыщ дофигищ, как за аренду нашего хранилища. — «Почти» столько-же? — Ну… Чуть больше. Пришлось добавить кое-что, чтобы этот малыш соответствовал моим запросам. — У нас их заказывают нечасто. Довольно… Дорогое удовольствие, — подольстился менеджер. — Ну ты даёшь… — покачала головой подруга. — Хочешь прокатиться? — Ты ещё спрашиваешь? Конечно! — В таком случае… — я повернулся к менеджеру, — Что от меня требуется? Мы быстро закончили выписывать последние бумаги, и я перевёл остаток денег за своего красавца. «Баланс: 3 012 000 рублей» Проклятье, больно смотреть, как быстро похудел мой счёт! Ну да ладно! Оно того стоит! — Запрыгивай, — я кинул подруге шлем, и она ловко поймала его. Я сел за руль, дождался, пока Илона устроится позади, и приложил палец к сканеру. По обводам «Стикса» пробежали световые всполохи, перед рулём возникла голографическая панель, на которой тут же отобразилась карта окрестных кварталов, а затем послышалось тихое гудение гравитационных турбин, и байк поднялся в воздух примерно на полметра. — Обалденно! — услышал я голос Илоны за спиной. Менеджер дистанционно открыл ворота с парковки, и я крутанул ручку газа. «Стикс» сорвался с места, словно выпущенная из пистолета пуля. Мы выскочили из ворот, и я вырулил на дорогу, войдя в лёгкий управляемый занос. Кайф! Управлялся гравицикл очень плавно, ощущался массивным, безопасным — но в то же время маневренным и быстрым. Я прибавил скорости, и мы пронеслись по Большим каменщикам, без труда обгоняя плетущиеся на автопилоте мобили. Илона смеялась, крепко держась за мою талию, пока мы мчались по улицам Москвы. Ветер бил ей в лицо, развевая рыжие волосы, торчащие из-под шлема, и подруга то и дело кричала что-то вроде: — Марк, ты сумасшедший! Или: — Сбавь скорость, я не хочу умереть в восемнадцать! Но по её голосу я слышал, что рыжая находится в полнейшем восторге. Впрочем — как и я. Этот железный зверь был именно тем, что я хотел! Мы подъехали к лавке Адриана со стороны дворов, где пришлось хорошенько скинуть скорость. И у подъезда, в котором находилась квартира Кофеевых, на лавочке сидел сам Адриан. Я почувствовал лёгкое напряжение. Дедушка Илоны был человеком старых правил, и я не был уверен, что он отреагирует на моё новое приобретение позитивно. Мы остановились в паре метров от него. Я заглушил мотор, снял шлем и повесил его на специальное магнитное крепление. — Здравствуйте, Адриан. Дедушка Илоны подошёл к нам, окинул байк оценивающим взглядом, и только хмыкнул: — Ну, молодёжь… В моё время мы на обычных двухколёсных мотоциклах ездили, а не на этих… железных птицах! Но, признаю, выглядит впечатляюще. — Рад, что вам нравится. Илона рассмеялась, поцеловала Адриана в щёку. — Ну как ты тут, дедушка? — Изучаю те записи, что вы мне привезли, — при упоминании об этом у владельца лавки загорелись глаза. — И как успехи? — Илона бросила на меня быстрый взгляд. — Сложно сказать… Пока ничего ценного найти не удалось — ну так я и не думал, что справлюсь за день! Главное — у меня теперь есть направление поисков! Взяв внучку под руку, он повёл её к проулку, ко входу в лавку, и я последовал за ними. Каюсь, мне было немного совестно от того, что мы утаили от Адриана наши главные находки, но… Это было исключительно ради его же блага! Тем более, что он получил куда больше, чем сам смог бы раздобыть! Эх, Маркелий… Неужели ты оправдываешься перед самим собой⁈ Какая нелепость, возьми себя в руки! В лавке, как обычно, торчало с десяток человек. Кто-то исследовал «музейную» зону, кто-то забавлялся с отрубленными руками, тестируя на них амулеты (надо бы обновить эти пособия, а то им уже заживлять нечего стало…), кто-то привычно «играл» с МР-шлемом, кто-то забирал заказы. Обычные артефакты, с которых мы начали, по-прежнему продавались отлично — в обычный день мы реализовывали по пять-десять магических изделий. Те третьекурсники, которых я в своё время нанял, оборудовали в одной из своих квартир небольшую мастерскую, и теперь штамповали заказы как конвейерная лента, так что недостатка в них не было — и даже получалось немного откладывать «на склад», которых потихоньку заполнялся. Эти артефакты приносили нам с Илоной около миллиона рублей в месяц. Налоги (13% )платила подруга, я же отвечал за расходники — это были примерно сопоставимые суммы. Плюс — зарплата артефакторам (120 000), плюс — зарплата продавщице (20 000), плюс — рекламный бюджет (100 000). В итоге к концу месяца у нас оставалось ровно полмиллиона на двоих. Двести тысяч из моей доли я тратил на обязательные платежи в банк «Авангард» за Бунгаму, двадцать — на зарплату Чехову. После победы в кубке академии Вениамин позвонил мне и у нас случился долгий разговор по поводу команды. Чехов всё также собирался тренировать всю нашу команду за исключением меня — потому что учебный год закончился, и директор Кощеев решил отложить вопрос о моём восстановлении до сентября. Не скажу, что это было очень важно — я уже получил, что хотел. Но терять такой актив, для которого я так постарался, и который обходился всего в двадцать тысяч в месяц, было бы глупо — поэтому я дал Чехову отмашку продолжать. Короче, после всех трат от денег, которые приносили мне артефакты, оставалось всего тридцать тысяч. Которые совсем не являлись более-менее жизнеспособной зарплатой в столице. И не будь у меня зеркал — я бы не смог позволить себе прорву энергокристаллов, зелий для усиления энергетики, и прочих нужных вещей — не говоря уже о дорогущем банковском хранилище и байке. Так что свою новую разработку я собирался контролировать лично, несмотря на постоянные летние разъезды. В мастерской, под которую мы переоборудовали заднюю часть лавки, кипела работа. Четыре артефактора, которых я нанял перед отъездом в Петербург, трудились над сборкой примерочных зеркал. Разумеется, мы не отливали их прямо тут — ещё чего не хватало! Для моих артефактов подходили вполне обычные зеркала — и сюда их доставляли с небольшого завода, расположенного за городом. Но вот потом начиналась настоящая магия. Один из нанятых мной артефакторов на самом деле был алхимиком — и варил в отдельном закутке супер-устойчивый раствор, который должен был связывать иллюзорное заклинание внутри зеркала и энергетику подошедшего к нему мага. Ещё двое сооружали рамы, в которых хранилась вся энергетическая начинка артефакта — для этого мы выделили им два огромных стола и закупили кучу инструментов для тонкой и грубой работы. Ну а четвёртый артефактор был своего рода «программистом» — он «писал» колдовской код (который разработал и запатентовал я). Дело в том, что он должен был быть масштабирован для каждого размера зеркал, да и к тому же нельзя было просто «загрузить» его — требовалось делать это по частям, для каждой отдельной части артефакта. Эдакая «блочная» система, которую после требовалось ещё и связать. И делалось всё это не просто энергетическим манипулированием — так приходилось бы тратить на каждый отдельный блок заклинаний по неделе, и производство одного зеркала затянулось бы на месяцы! О нет, для такого энергетического программирования я прикупил и использовал систему магических переходников и «запоминателей», соединяему с мощным компом. С помощью проекционной магии блок заклинаний корректировался в отдельных «запоминателях», затем с помощью компьютера сохранялся (что позволило бы использовать его и в дальнейшем) и через переходник заливался в часть артефакта. Вот и сейчас, войдя в мастерскую, я увидел, как Святослав (так звали мужчину, занимающегося этим программированием) сидит перед системой магических шаров и кристаллов, проводами прицеплённых к здоровенному системному блоку, и выстраивает перед собой блоки заклинаний, бормоча себе под нос какие-то ругательства. — Приветствую, господа артефакторы, — поздоровался я. — Господин Апостолов! — отвлёкшись от рамы, улыбнулся мне щербатой улыбкой лысый Дмитрий, — Рады вас видеть! Как прошла поездка в Петербург? — Результативно, — усмехнулся я, — А как дела у вас? — Результативно, — ответил высунувшийся из закутка Антон, тридцатилетний парень в огромных «консервных» очках, крючковатым носом и кривым ртом — наследием, как он сам выразился, неудачного эксперимента. — А поконкретнее? Дмитрий повёл рукой в сторону ещё одной отгороженной части помещения, рядом со входом. Я заглянул за ширму, и увидел два установленных у стены зеркала в человеческий рост. На верхней части рамы каждого из них красовались изящные, вырезанные в дереве и покрытые позолотой буквы «А. К» — «Апостолов-Кофеева». Миленько. — Ого! — удивился я, — Опережаете график? За восемь дней два изделия — превосходно! — Благодарю, вашбродие, — картинно поклонился Дмитрий, — Стараемся. За такие-то деньги… — И всё работает? — А вы проверьте! — усмехнулся артефактор. Я встал напрямую перед верхним зеркалом, и провёл пальцем по аккуратному активирующему кристаллу, вмонтированному в его раму. Моё отражение засветилось, контур обвели магические линии — и всё стало, как прежде. Но я ощутил, что между мной и зеркалом возникла невидимая связь. Отлично, так и должно было быть! Достав телефон, я открыл первое попавшееся изображение — длиннополого фрака, зафиксировал его в памяти и «перенёс» по возникшей между мной и зеркалом связи. Секунда-другая — и моё отражение подёрнулось рябью… А затем одежда изменилась на тот самый фрак! — Ха-ха! — рассмеялся я, разглядывая себя. Повернулся, сделал шаг вправо, влево, резко дёрнулся, покружился — но иллюзия одежды держалась крепко, и вела себя так, будто действительно была одета на меня! Изображение было чётким и реалистичным. — Кажется, он вам слегка великоват, вашбродие, — пошутил Дмитрий, — Измените размер. Я вновь сосредоточился на связи с зеркалом, и велел ему уменьшить (в артефакт были вшиты стандарты) размер фрака. ХОП! И теперь он стал изрядно маловат. — Прекрасно! — снова рассмеялся я, — Всё работает, как часы! Молодцы, господа, моё почтение! — Похвала и кошке приятна, — слегка поклонился артефактор, — Благодарю. Я коснулся второго кристалла в раме, и связь распалась. Конечно, маг может сделать это и самостоятельно — но наши зеркала были рассчитаны и на простых людей, так что для них пришлось придумывать и такие «костыли». Затем я обследовал раму и само зеркало своим «магическим» зрением — и убедился, что рабочие меня не подвели. Артефакты были идеальны — магия в них циркулировала ровно, без сбоев, траты энергии были минимальны, а устойчивость колдовского каркаса — запредельной! — Что ж, если так пойдёт и дальше, — я отключил зеркало и повернулся к Дмитрию, — В конце месяца можете ждать премию. — Будем рады стараться! Поблагодарив и остальных артефакторов за работу, и утвердив график их работ (пять зеркал до конца июня), я вышел в главное помещение лавки и обнаружил там Илону, о чём-то негромко беседующей с Лизой. — Ну как? — поинтересовалась она, — Всё в порядке? — Более чем! — кивнул я, — Зайди туда сама, поиграйся — думаю, ты офигеешь! Это не тот прототип, что мы собрали — тут всё настолько круто, что у меня и слов нет! — Да? — прищурилась подруга, — Интересно… будем считать, что ты меня заинтриговал! — Только не затягивай с отправкой клиентам, ладно? Завтра-послезавтра желательно это сделать. — Само-собой. Отправляем согласно списку предзаказов? — Хм-м… — Я задумался, — Давай самое первое отправим княжне Долгорукой? Я обещал ей самый первый экземпляр, а она взамен согласилась растрезвонить о нём по всему высшему свету. А второй — согласно списку, да. — Бутик Троицких, — сверилась с перечнем Илона, вызвав его на свои линзы, — Самый центр ЦУМа, ха! Да, неплохая получится реклама! — Остальные можно отправлять по готовности, по четыре штуки. Возить меньше получается накладно, а больше — придётся нанимать целый грузовик. — Сделаем, — кивнула подруга, — Значит, решил свалить логистику на меня? — Что поделать, ведь самое сложное я уже сделал, — я поцеловал Илону в нос, — К тому же, в ближайшие дни меня снова не будет в городе. — Поедешь в ту клинику? — Да, завтра. Не хочу откладывать это в долгий ящик. Так что оставляю весь магазин на тебя. — Можно подумать, когда-то было иначе! — рыжая показала мне язык, — Ладно уж, езжай. Когда вернёшься? — Пока не знаю — как пойдут процедуры усиления. В любом случае, не думаю, что это займёт больше недели, или дней десяти. — Хорошо. А я, помимо магазина, попробую покопаться в записях Пеля. — Прекрасная идея. Только не выноси из хранилища никаких записей, фоток, и всего прочего, ладно? — Не учи учёного, Апостолов! — Ладно-ладно, — усмехнулся я, — Ну и… Пока меня не будет — подумай насчёт Баку. После возвращения из клиники я всё-таки хочу слетать туда. — Ты так и не сказал — зачем. Я вздохнул. — За очередными сокровищами, конечно. Есть пара наводок… — Ой, всё! — подруга легонько стукнула меня в плечо, — Храни свои тайны, если хочешь. Всё равно я их рано или поздно узнаю! — Даже не сомневаюсь. Я попрощался с Илоной, вышел из лавки и направился к своему «Стиксу». Следовало собрать дома кое-какие вещи и заскочить в артефактные лавки, прежде чем они закроются. Пополнить запасы энергокристаллов, погулять по городу, заполнив пустые чужой энергией, зарядить защитные амулеты… Поездка в Питер показала мне, что пускаться даже в недалёкое путешествие неподготовленным — верх идиотизма. Глава 19 Клиника. Часть 1 12 июня 2031 года. Окрестности Нижнего Новгорода, Облаков лес. Прямые, «корабельные», как сказал бы дед, сосны, проносились мимо по обе стороны узкой двухполосной дороги. За ними виднелась чаща, подсвеченная лучами яркого солнца, а в воздухе висел сильный запах хвои, намоченной дождём. Он хлестал всю ночь, и я только порадовался, что прикупил себе «Стикса» — этому железному коню скользкая дорога была нипочём! Добраться до клиники девятого числа не получилось — куча дел с банками, налоговой службой и лавкой требовали личного присутствия, но как только я их закончил — сразу же стартанул в сторону Нижнего Новгорода! Выехал из Москвы ранним утром, и спустя пять с половиной часов оказался совсем недалеко от «Тихого места». Байк оказался просто зверем — разгонялся до полутора сотен километров в час за считанные секунды, обладал невероятной устойчивостью и манёвренностью… А ещё я напичкал его разными примочками, когда заказывал. Такими, как анти-дождевой купол, например. Так что попав под дождь где-то под Муромом, я ничуть не переживал. Дорога сделала крутой поворот, я сбросил скорость — и деревья тут же расступились, открывая вид на спрятанную в глухом лесу клинику. Я остановил байк на небольшой парковке перед высоким забором, и хмыкнул. И правда «Тихое место» — вокруг лишь пение птиц да шум ветра в кронах деревьев. Располагалось заведение в стороне от основных автомагистралей, в Облаковом лесу, и судя по пустой парковке, случайных людей тут не бывало. Впрочем — я в этом и не сомневался. Сняв шлем и закрепив его на держателе, я заглушил мотор байка, и направился к небольшому зданию проходной, справа от массивных одностворчатых рельсовых ворот. Стеклянные двери разъехались в стороны, и я оказался в чистом, красиво отделанном (в скандинавском стиле) помещении. Справа — небольшая зона ожидания с диванами, столиками и кофейным автоматом. Слева — стена коридора, ведущего к выходу во внутренний двор клиники. Коридор преграждали два турникета и небольшая стойка регистрации из чёрного дерева, за которой дежурила миловидная девушка лет двадцати-пяти в белоснежной форме. — Добрый день, — на её губах заиграла дежурная улыбка, — Меня зовут Марья. Чем я могу помочь? — Добрый день. Меня зовут Марк Апостолов. Я бы хотел записаться на приём и улучшение энергетики. В последние месяцы я несколько десятков раз звонил в вашу клинику, отправил несколько электронных запросов на запись, но ответа так и не получил. — О! — девушка окинула меня оценивающим взглядом, и в её глаза появилось сочувственное выражение, — Видите ли, господин Апостолов, а последний год к нам хочет попасть очень много людей. Так что руководство клиники было вынуждено перестать принимать заявки… Обычным методом. — Вот как? И что же, вы проверяете тех, кому действительно нужно сюда попасть, таким образом? Заставляете приезжать лично, чтобы узнать, насколько человек заинтересован? — О нет-нет, что вы! — снова улыбнулась Марья, — Обычно мы обрабатываем звонки и обращения позже, и отвечаем на них электронным письмом. Вы не получали такого? — Ни разу. — Хм… Быть может, они затерялись в спаме? Такое случается. Я выругался про себя, и полез проверять почту. И обругал себя снова — пять ответов, затерявшихся среди сотен ежедневных рекламных и мошеннических писем! Дерьмо космочервей! Надо было просто попросить Лизу проверить письма по нужным меткам, а не проверять почту ручками! — Действительно, — пробормотал я, — Чувствую себя идиотом… — Ничего, — засмеялась Марья, — Обычное дело. — Чувствовать себя идиотом? Да, вы правы, со мной такое регулярно происходит… Девушка снова прыснула, и на её милых щёчках с ямочками заиграл румянец. Я же пробежался глазами по последнему ответу из «Тихого места», и нахмурился. — Тут сказано, что приём ведётся только по рекомендации. Как это понимать? — Ресурсы клиники ограничены, — пояснила Марьяна, — Как и количество специалистов, задействованных в работе. Поэтому все места у нас заняты на много месяцев вперёд. И попасть в «Тихое место» могут только те, кто получил рекомендацию от некоторых категорий людей. — А именно? — Наши меценаты, инвесторы, и покровители. А также ведущие специалисты имперских клиник, занимающиеся современными проблемами энергетики, и самые уважаемые профессора высших учебных заведений. — Да уж… — я снова нахмурился, — И как бы мне узнать, знаком ли я с кем-то из этих… Замечательных людей? — В рекламном буклете указаны несколько фамилий, — пожала плечами девушка, явно не имевшая ничего против беседы. Ещё бы, торчать тут целый день в одиночестве! Она протянула мне планшет, и я чуть не присвистнул. М-да, фамилии более чем знатные… Хотя тут даже Ванесса Онегина затесалась — наверное, один из «самых уважаемых профессоров»… Представив её лицо, если бы я попросил рекомендацию, я едва не расхохотался. Нет уж, это не вариант. — Скажите, Марьяна… — я вернул ей планшет, — А могу я поговорить с директором клиники? Не уверен, что кто-то из этих господ порекомендует меня — но не сомневаюсь, что мы найдём с профессором Геллерштейном общие точки соприкосновения. — М-м-м, к сожалению, нет. Профессор весьма занят и у него нет времени на разговоры с «потенциальными» — она выделила это слово, — клиентами. — И убедить вас в совершеннейшей необходимости этой встречи у меня никак не получится? — Не в этот раз, господин Апостолов. — Что ж… Хорошо… В таком случае я сейчас выйду, — я указал пальцем на дверь за спиной, — А примерно через полчаса-час вам позвонят и велят пропустить меня внутрь. Для разговора с директором клиники. — Что? — не поняла Марьяна, удивлённо воззрившись на меня своими огромными голубыми глазами. — Номер оставлять не буду, — хмыкнул я, и кивнул ей за спину, где в коридоре появился широкоплечий боец в тяжёлом обмундировании и с винтовкой в руках, — Подожду на парковке. А то ваш страж, кажется, нервничает от нашего разговора. Не добавляя больше ни слова, я вышел из здания проходной, и набрал номер Кати Романовой. Идея, как пробраться в клинику, родилась сразу, как только я увидел императорскую фамилию в списке покровителей. Да, после новогоднего приключения на острове Салтыкова мы с Катей не то чтобы стали друзьями. Но понимая, что терять такой контакт попросту глупо, я иногда писал ей — пересылал какие-нибудь глупые мемы, ролики, спрашивал, как дела, рассказывал о малозначительных вещах в академии, о том, как идут наши тренировки по чароболу — и всё в таком духе. Через пару месяцев она и сама нет-нет да и текстила мне безо всякого повода, сообщая о всякой чепухе. Короче, связь была налажена, и теперь я собирался воспользоваться открывшимися возможностями. В конце-концов, я их всех спас тогда! Не думаю, что троюродная племянница Императора откажет мне в такой малой просьбе… — Алло? — в наушниках послышался удивлённый голос Кати, — Марк? — Да, это я. Привет. — Привет. А ты чего… звонишь? Я рассмеялся. В это мире по какой-то непонятной мне причине люди не особо жаловали звонки, больше полагаясь на текст или голосовые и видеосообщения. Может, потому что они позволяли всё хорошенько обдумать, прежде чем говорить? Мне и самому больше нравились чаты, если уж честно. — В первый раз, пожалуй, да? — Ага. — Я тебя не отвлекаю? — У меня репетитор по фортепиано. Представляешь? — Как это… Классически. — Отец хочет чтобы все его дети владели каким-нибудь музыкальным инструментом. А мне оно знаешь, как нужно? — Догадываюсь, что никак. — В точку, — фыркнула Катя, — Так что ты вовремя, вытащил меня из этой скукотищи. У меня уже пальцы устали. Так что за важный повод, раз ты не ограничился сообщением? — Дело такое, — я не стал ходить вокруг да около, — Я сейчас у клиники «Тихое место». — Где улучшают энергетику? — Ага. Ты слышала о ней? — Слышала? Да мы с братом там пролежали два месяца, когда нам было пятнадцать! Нас ещё до совершеннолетия сделали Адептами. — Мощно… — И ты там, как я понимаю, за тем же? — Ага. Вот только я проглядел письма, где говорилось, что чтобы к ним попасть, нужна рекомендация. И проехал сегодня почти шестьсот километров из столицы, чтобы узнать, почему они меня игнорят. Очень обидно будет сразу ехать обратно. — И-и-и?… — И я подумал — если им позвонит кто-то из императорской семьи, и порекомендует меня — проблема будет решена. — Ты прямой, как палка, Марк. — Ваше высочество делает мне честь такой характеристикой. — Мой отец сейчас занят на какой-то деловой встрече, а мама и вовсе где-то на Мальдивах, выключила телефон… По голосу Кати я слышал, что она сомневается в целесообразности моей просьбы. — Не хотелось бы настаивать — но может, ты позвонишь сама? В конце-концов, ты совершеннолетняя, и титул твой ничуть не менее звучный, чем у твоих родителей — Ты только им такое не ляпни, если встретитесь… — проворчала Романова, — Ладно, сейчас попробую. Только скинь номер в чат. — Спасибо! — Да пока не за что. Может, тебя просто поставят в очередь и запишут через несколько месяцев. Гарантировать ничего не могу. — А ты… Намекни, что твоя семья просит «воткнуть» меня в ближайшее время. — Марк! — Ну что? — снова рассмеялся я, — Мне правда это очень нужно! А тебе это ничего не будет стоить. — Даже не знаю, почему я соглашаюсь на это… — проворчала Катя, — Кидай номер. — Сделаю. На байке я просидел минут десять, самое большее. Спустя это время из проходной вышел тот самый широкоплечий боец, и подошёл ко мне. — Господин Апостолов, — он чуть поклонился, — Прошу, следуйте за мной. В его взгляде проскользнула лёгкая заинтересованность. А вот Марьяна, сидевшая за стойкой регистрации, теперь смотрела на меня куда больше любопытным взглядом, чем раньше. — Господин Апостолов, — улыбнулась она, — Профессор Геллерштейн готов вас принять прямо сейчас. Вы… Имеете весьма влиятельные связи. «Готово» — пришло сообщение от Кати — «Мне пообещали, что тебя примут прямо сейчас. Не разрушай там ничего, пожалуйста» «Обещаю» «Напиши потом, как ощущения от такого силового прыжка. Помню, меня трясло после усиления ещё неделю» — Я вас предупреждал, — улыбнулся я Марьяне в ответ, — Нужно где-то расписаться? — Да, сейчас мы внесём ваши данные в базу, — я тут же получил запрос на сопряжение с Лизой и подтвердил его, — И ещё кое-что. Боевые и защитные артефакты, оружие и запрещённые книги на территорию клиники проносить нельзя, — девушка покосилась на мою сумку, — Будьте добры, положите свой багаж на ленту сканера. — А родовой амулет? — Допускается. Но вызывать существ на территории клиники строжайше запрещено. Если такое произойдёт — вы покинете территорию без права возвращения. Я кивнул и сделал, как было велено, предварительно сняв с себя все амулеты — кроме заполненных Эфиром листьев и перчатки. Всё равно ни в том, ни в другом никакой маг и сканер не обнаружат никакой энергии. Так и получилось. Тем не менее, сумка звякнула, и Марьяна под бдительным присмотром бойцы вытащила из моего багажа небольшой «патронташ» с энергокристаллами. — Это придётся оставить в камере хранения, — безапелляционно заявила девушка. — Хорошо, — согласился я, в душе скрежетнув зубами. Проклятье… В случае чего энергию придётся тратить с умом, или выкачивать из местных постояльцев… — А что с моим байком? — Как только вы поговорите с директором — можете вернуться за ним… Если вас оставят у нас сразу, можно будет поставить его на закрытую парковку. Закончив с проверками, охранник кивнул, разблокировал турникет, и я прошёл за стену, окружающую клинику. Напоследок бросил сидящему где-то среди ближайших деревьев Мунину, чтобы он присматривал за мной и крутился неподалёку, но старался не попадаться на глаза персоналу и клиентам клиники. В ответ пернатый только ментально каркнул. За проходной меня ждал изумительный вид. Снаружи, за стеной, можно было разглядеть лишь несколько крыш, но сейчас удалось разглядеть клинику во всей её красе. И это не было преувеличением — «Тихое место» и впрямь радовало глаз! От ворот вела дорога, с высаженными по обе стороны аллеи каштанами, которые создавали живую арку. Затем дорога разделялась надвое и огибала небольшое круглое озеро. В его центре возвышался каскадный фонтан, чьи струи переливались всеми цветами радуги на солнце. На водной глади плавали утки и лебеди. — Пасторально… — Пациентам требуется покой, — меланхолично отозвался мой сопровождающий. По сторонам от озера разместились террасы для отдыха — элегантные деревянные конструкции с легкими тканевыми навесами, защищающими от солнца. Мебель, установленная на этих «помостах», была подобрана с безупречным вкусом: плетеные кресла и столики из светлого дерева дополнялись мягкими подушками в тонкую полоску. Проходя мимо, я заметил там же несколько беседок, где целители вели беседы с пациентами. Последних было немного — всего шесть молодых людей, в самой разнообразной одежде (хвала Эфиру, тут нет дресс-кода!), с аристократичными лицами (ну ещё бы, судя по процедуре приёма, безродных тут нет вовсе!). Они проводили нас с охранником заинтересованными взглядами и я, не удержавшись, махнул нескольким людям. Пара человек махнула в ответ. Вообще, территория клиники напоминала мне какой-то монастырский парк, или рукотворный заповедник — таких мест за свою прошлую жизнь я повидал немало. Идеально ухоженные клумбы чередовались аккуратными лужайками, меж деревьев петляли дорожки из светлого песчаного камня. Они были уложены мимо цветущих розариев, и благоухание цветов приятно смешивалось с едва уловимым ароматом сосен, растущих неподалеку. Миновав озеро, мы прошли мимо трёх теннисных кортов, площадки для мини-гольфа и… Небольшая конюшни! На территории клиники было довольно много сотрудников — я успел увидеть с десяток лекарей, столько же санитаров (судя по их форме), несколько садовников, уборщиков и другой обслуживающий персонал. А ещё охрана. Пока мы шли, я успел насчитать полтора десятка охранников в тяжёлом обмундировании, с серьёзным оружием, но что самое главное — магическим зрением я заметил, что все они — маги. И уровня Инициатора, не ниже. Уверен, по всей территории их раза в два-три больше. Серьёзная сила, на самом деле. Хотя, если учитывать, кто сюда приезжает — ничего удивительного. М-да… Страшно представить, сколько денег требуется, чтобы содержать такое заведение… И страшно представить, сколько с меня возьмут за переход на следующую ступень колдовства… Пока я раздумывал над этим, мы приблизились к трёхэтажному главному зданию. Оно возвышалось на рукотворном холме. Белые колонны поддерживали массивный фасад, украшенный лепниной в стиле барокко. Большие стеклянные окна отражали солнечные лучи, создавая иллюзию, будто постройка облита жидким золотом. Два дополнительных корпуса, изогнутых дугами, расходились от здания чуть дальше, словно обнимая его. Они были выполнены в более современном стиле, но прекрасно сочетались с основным зданием благодаря использованию при строительстве натурального камня и деревянных элементов. Оба крыла заканчивались невысокими остроконечными башнями. К главному входу вела широкая каменная лестница. Её тоже охраняли двое колдунов, и ещё трое прогуливались вдоль колоннады. У дверей я обратил внимание на детали отделки: каждая дверная ручка была инкрустирована серебром, окна украшали искусные витражи. Внутреннее убранство продолжало ту же роскошную тему — мраморные полы, хрустальные люстры, живые цветы в каждой комнате и зале… Роскошно, ничего не скажешь… Дорога к кабинету директора пролегала через просторный холл, где работала кофейня с огромным выбором напитков и десертов. Здесь стояли кожаные кресла и журнальные столики, и всё это огораживалось книжными шкафами, заполненными самой разной литературой. Мы с охранником обошли кофейню и оказались у лифта, панели которого были сделаны из зеркального стекла, а кнопки украшены драгоценными камнями. Поднимаясь на второй этаж, можно было наблюдать за холлом через прозрачные стенки. Поднявшись на третий этаж, мы прошли по обитому деревом коридору, мимо картинной галерее, изображающей каких-то известных целителей, и оказались у двери, украшена резьбой и изображающей древний символ исцеления — змею, обвивающую чашу. Охранник тихо постучал и, дождавшись ответа, отворил для меня дверь. — Прошу, господин Апостолов. Я шагнул внутрь, и остановился, сделав пару шагов. — Профессор Геллерштейн? — Так-так-так… — раздался голос из-за развёрнутого спинкой ко входу кресла, — И кто тут у нас пользуется знакомствами с императорской семьёй? Глава 20 Клиника. Часть 2 Кабинет профессора Геллерштейна был воплощением роскоши (как и остальная клиника, в общем-то), и это помещение самым жесточайшим образом подчёркивало статус его владельца. Высокие потолки, украшенные лепниной, огромные окна в пол-стены, массивные книжные шкафы, заполненные древними фолиантами, огромный стол из тёмного дерева, заваленный бумагами и магическими артефактами. На стенах висели портреты — по всей видимости, нескольких предыдущих директоров клиники — и картины каких-то импрессионистов. А отдельный стенд, закреплённый справа от стола, демонстрировал заслуги и достижения хозяина кабинета — дипломы, награды, ордена, статуэтки… Очевидно, профессор Геллерштейн весьма и весьма гордился собой. В углу стоял массивный антикварный глобус, над поверхностью которого плавали магические символы, а на широком подоконнике в ряд были установлены горшки с редкими (на вид — совершенно мне незнакомыми) растениями. Приглядевшись магическим зрением, я понял, что они тут не для декора — это была часть какого-то сложного атмосферного заклинания, регулирующего климат в кабинете и создающих у владельца определённое настроение. Сильно… Профессор, сидевший в кресле за столом, медленно повернулся ко мне. Он был высоким мужчиной лет пятидесяти, с седыми волосами, аккуратно зачёсанными назад, и пронзительным взглядом холодных голубых глаз. Его лицо имело строгие черты, но в уголках губ играла едва заметная усмешка — словно он был слегка раздражён. Одет директор клиники был в изысканный широкополый камзол светло-синего цвета и белоснежные брюки. — Так-так-так… — повторил он, изучая меня с ног до головы, — Значит, это вы тот самый «дорогой друг», за которого просила Катерина? Не сочтите за грубость, но я ждал чего-то более… Выдающегося. Я почувствовал, как его взгляд буквально пронизывает меня. — Марк Апостолов, — представился я спокойно, и не удержался от ответной колкости, — Не думал, что дворянин вашего уровня будет судить о человеке по внешнему виду… Который, без сомнения, достаточно хорош для её высочества. Надеюсь вы не собираетесь ставить под сомнения её вкус в выборе друзей? Профессор хмыкнул, откинувшись на спинку кресла. Сесть на стул напротив него он не предложил — так что я устроился там без приглашения, нарушая все правила этикета. Не хватало ещё подыгрывать ему в этих нелепых «проверках»… — Я никогда не слышал о вашей семье раньше… — Мы предпочитаем держаться в тени, — легко ответил я, — Оттуда лучше работается, знаете ли. Директор снова хмыкнул. — Меня зовут Соломон Григорьевич Геллерштейн. Рекомендация от императорской семьи — это, конечно, весомо. Но молодой человек, вы понимаете, что попасть сюда — это одно, а пройти весь курс — совсем другое? У меня тут не какой-нибудь провинциальный санаторий, а серьёзное заведение. И я не привык тратить своё время впустую. М-да… Очевидно, моя первая оценка этого человека была верной — он ОЧЕНЬ себя любил и имел весьма завышенную самооценку. — Разумеется, уверенно ответил я, — Иначе меня бы здесь не было. — Услуги моей клиники весьма недёшевы… — Не переживайте насчёт этого. Геллерштейн написал на листке бумаге цифру, и показал её мне. — Уверены? @#$% стыд! Сколько⁈ Я постарался, чтобы у меня на лице не дрогнул ни один мускул, но сказать, что я офигел — не сказать ничего. В полтора раза дороже моего «Стикса»!!! Я, конечно, понимал, что процедура не из дешёвых, но чтоб настолько⁈ Эх… Ладно, надеюсь, оно того стоит… Директор клиники внимательно следил за моим лицом, так что я просто кивнул: — Уверен. Профессор на мгновение задумался, его голубые глаза блеснули, затем он кивнул. — Что ж, если у вас есть деньги и вас так настойчиво рекомендовали наши покровители, я не стану отказывать. Но предупреждаю — процесс усиления энергетики не только сложен, но и опасен. Если вы не будете следовать всем инструкциям и соблюдать все рекомендации, последствия могут быть… плачевными. — Я понимаю. — Прекрасно. Тогда начнём с экскурсии, а дальше… Посмотрим. Но прежде чем мы двинемся дальше, вам нужно подписать несколько документов, — Он достал из ящика стола планшет и протянул его мне, — Фото и видеосъёмка на территории клиники строго запрещены. Также вы обязуетесь не разглашать никаких деталей о наших методах и процедурах. Нарушение этих правил приведёт к немедленному исключению из программы и… другим мерам. — Каким конкретно? — Можете увидеть это в документах. Я бегло просмотрел записи на планшете, увидел, что в случае нарушения правил меня оберут, как нитку, засудят и вся моя жизнь покатится под откос — а затем подписал их. Геллерштейн удовлетворённо кивнул и встал из-за стола. — Вижу, вы настроены решительно. Что ж, мне это нравится. Идёмте, покажу вам, как у нас всё устроено. Мы вышли из кабинета и направились по коридору обратно к лифту. — Как проходят процедуры? — спросил я, — В общих чертах? — Медицинская наука — это искусство, а не механическая процедура, — усмехнулся профессор. — Фраза красивая, но она не объясняет мне ровным счётом ничего. — Красивая, — согласился Геллерштейн, — Жаль, что не моя… — Гиппократ? — наугад брякнул я, и удостоился то ли сочувственного, то ли презрительного взгляда. — Парацельс. Я это к тому, молодой человек, что мы здесь занимаемся не простыми манипуляциями — они сродни искусству! Весь курс усиления энергетики занимает месяц. Наша клиника работает уже более двухсот лет. Поначалу весь процесс занимал около года — энергетику усиливали исключительные маги-целители с редким направлением таланта, которых было не так просто найти. Все процедуры по усилению проводились вручную, с помощью комплексных и сложнейших заклинаний вкупе с редчайшими артефактами и сложнейшими — и очень дорогими! — зельями. Пятьдесят лет назад магические технологии шагнули вперёд, и усиления стало занимать полгода. Десять лет назад я изобрёл артефакты — те самые барокамеры — которые ускорили процесс до трёх месяцев. А год назад мы их усовершенствовали, и смогли ускорить процесс ещё сильнее. Однако это не делает его менее сложным. Вам предстоит пройти пятнадцать процедур, каждая из которых состоит из трёх этапов: настройка энергетики, приём специальных зелий и заключительный этап в артефакторных барокамерах. — Забавно, что при упрощении всего процесса попасть сюда стало сложнее, — заметил я. — Логично было бы ожидать, что клиника сможет принимать больше пациентов, — усмехнулся Геллерштейн, — Но раз вы близко общаетесь с императорской семьёй, должны понимать, как устроен этот мир. О, я ещё как это понимал! Сильные мира сего предпочитали держать такие возможности под контролем. Чем меньше людей имеют доступ к усилению — тем ценнее становится их сила. Это игра, в которой правила диктуют те, кто уже у власти. И делиться её инструментами никто не спешил. — В клинике работают три ведущих специалиста и пятнадцать лекарей рангом пониже, — продолжил профессор, — Сейчас у нас находятся восемь пациентов, не считая вас. Мощности клиники рассчитаны на обслуживание десяти магов. Мы спустились на первый этаж и прошли мимо библиотеки и нескольких закрытых помещений в конец западного крыла, к башне. Внутри она оказалась ультра-современным зданием с блестящими хромированными поверхностями и высокотехнологичным оборудованием. Первый этаж представлял собой небольшой амфитеатр, на втором находились три больших помещения, похожие на больничные палаты, в которых современное медицинское оборудование было подключено к самым разным артефактам. На третьем этаже находился большой кабинет, также выполненный в стиле «хайтек», где за столом сидел молодой маг лет тридцати, с короткими светлыми волосами, точёными чертами лица и точно такими же как у Геллерштейна глазами. — Мой сын Дмитрий, — не без гордости представил его профессор, — целитель ранга Знаток. Главный специалист «Тихого места» по подготовке организма к процедурам усиления. Дмитрий — это наш новый пациент, марк Апостолов. Дмитрий встал из-за стола, пожал мне руку и улыбнулся. — Рад познакомиться, Марк. Надеюсь, вы готовы к серьёзной работе? — Более чем. — Отлично. В таком случае, скоро мы с вами увидимся. Первичный осмотр, и настройку первых процедур провожу я. Уверен, всё пройдёт гладко! — Очень на это надеюсь. — Какой у вас ранг? — Ученик. — Кх-м… — кашлянул старший Геллерштейн, как мне показалось, с пренебрежением. А вот его сын, напротив, снова улыбнулся, и весьма дружелюбно. — Позднее пробуждение? — За день до совершеннолетия. — Надо же! — удивился Дмитрий, — Вы прямо в последний вагон запрыгнули! Такое нечасто встретишь! — В моей академии первые месяцы тоже все этому удивлялись. — О, а где вы учитесь? — «Арканум». — Альма-матер! — Дмитрий расплылся в улыбке, — Я учился там же, на факультете целительства и некромантии! А вы? — Неведомый. — Ну… С вашим поздним пробуждением — неудивительно. Но прошу простить — сейчас у меня много работы. Поговорим с вами завтра, хорошо? — Разумеется, Дмитрий. Рад знакомству. Оставив сына Геллерштейна за какими-то сложными расчётами, мы направились в восточное крыло — ко второй башне. Она разительно отличалась от западной — как антикварная лавка отличается от современного бутика. В противовес стерильному воздуху там, здесь пахло травами, благовониями и древними свитками. На первом этаже был такой же амфитеатр — но он как будто-бы сошёл со страниц исторического трактата — сплошное дерево, мягкие подушки на сиденьях, цветастые витражи… На втором этаже я обнаружил роскошные покои восточного султана — пять комнат без дверей, расположенных по кругу, в которых пациенты принимали особые зелья. Топчаны, лежанки, диваны, курильницы, приглушённый свет, ковры… Третий этаж также был кабинетом — но похожим на музей, в котором кто-то додумался соорудить алхимическую лабораторию. Огромное помещение с окнами под самым потолком было завалено книгами, инструментами, стеллажи ломились от разных ингредиентов и артефактов, а установленные по центру несколько столов были погребены под алхимическими устройствами, меж которых сновал невысокий, полный и лысоватый мужчина с крючковатым носом и оттопыренными ушами. — Это главный алхимик нашей клиники, — представил его Геллерштейн, — Игнат Буковицкий. Он готовит эксклюзивные снадобья, которые стабилизируют энергетику. Без них процедуры в барокамерах были бы слишком опасны. — Когда ты уже закончишь таскать сюда каждого клиента? — сварливо осведомился алхимик, удостоив меня лишь беглым взглядом, — Они мне мешают! Для них есть помещения второго этажа, в лаборатории посторонним делать нечего! Сказав это, он бросил щепотку какого-то порошка в дымящуюся колбу, и оттуда вырвался настоящий фейрверк, едва не спалив алхимику брови. — Меня зовут Марк Апостолов. Рад знакомству, — решив не испытывать терпение этого ворчливого старика, представился я. — Да-да, отлично! — отмахнулся от меня Буковицкий, увидимся на процедурах! Мы с профессором покинули башню алхимика и направились в холл. — Ингат не очень любит общаться с людьми, — произнёс Геллерштейн, — Впрочем, не могу осуждать его. В таком возрасте обычно хочется покоя. — Ему на вид лет шестьдесят всего. — Сто десять, молодой человек. Сто десять лет. — Ого! — Он весьма одарённый алхимик, — хмыкнул директор, явно довольный тем, что смог меня удивить, — И защитил немало исследований по продлению жизни. О, а вот и наши постояльцы! Мы как раз подошли к кафетерию в холле главного здания. В мягких креслах там сидели двое — молодые парень и девушка. — У нас пополнение, профессор? — с улыбкой спросил широколицый парень, поднимаясь нам навстречу. Одетый в джинсы и джинсовую куртку, футболку с ярким принтом, с холёным лицом, он напоминал какого-то современного певца. — Василий, это Марк Апостолов, наш новый пациент. Марк — это Василий Трубецкой. — Пройдоха, плут, рубаха парень и наследник очень богатого рода, — представился он, пожимая мне руку, — Приехал три дня назад и уже умираю от скуки! Надеюсь, хотя бы ты окажешься живчиком, в отличие от… Он скосил глаза на пышногрудую черноволосую девушку с «готическим» макияжем, но та даже и не подумала представляться. — Марго, ты не хочешь… — начал было профессор, но «готка» зло сверкнула глазами. — Нет! — Ясно… Что ж, Василий, мы пока вас оставим — побеседуете с Марком позже, после экскурсии? — Само собой, — ухмыльнулся Трубецкой, и повернулся ко мне, — Ты как, Апостолов, в покер играешь? — Лучше бы тебе со мной за один стол не садиться, — усмехнулся я в ответ, — Спроси младшего Иловайского, Салтыкова, или младшего Львова. Они, небось, всё ещё на новые штаны не наскребли. Василий расхохотался и хлопнул меня по плечу. — Посмотрим, посмотрим! Мы с профессором пошли в заднюю часть здания, и я, не удержавшись, спросил: — Что это за нервная мадмуазель? — Маргарита Рыльская. Единственная наследница очень влиятельного рода. Весьма… требовательная особа. Но с очень сильной теневой магией — которая, к сожалению, слабо стабилизирована. Она здесь не для усиления, а… Скажем так — обуздания. На лифте мы спустились в подвал, к заключительной, как я понимал, части нашей экскурсии. Это оказалось одно огромное, высокое помещение, своды которого терялись в темноте, освещаемой множеством рассеянных источников света. Пол был выложен гладкими, идеально отполированными плитами из тёмного камня. Воздух был чистым, прохладным и сухим, без единого движения. В центре были установлены три массивных металлических конструкции, напоминающих гигантские коконы — или капсулы для сна. — Это и есть артефакторные барокамеры, — с гордостью произнёс Геллерштейн. — Впечатляет, — был вынужден признать я. Каждая барокамера была окружена сложным сплетением магических кристаллов, сияющих мягким светом разных оттенков. Провода, тонкие, как паутина, соединяли кристаллы между собой и с центральным пультом управления, стоявшим на возвышении неподалёку от барокамер. Этот пульт был настоящим произведением артефакторного искусства — уж я-то понял это сразу! Он представлял собой огромное устройство из полированного металла и светящихся кристаллов, усыпанное бесчисленными кнопками, рычагами и дисплеями. Над пультом парил голографический проектор, отображающий параметры работы каждой барокамеры. Воздух вокруг слегка вибрировал, ощущалось легкое, почти незаметное мерцание магии. Мои ноздри защекотал запах озона и чего-то еще — металлического, холодного, но в то же время и приятно-терпкого. С потолка свисали сложные механизмы, похожие на гигантские маятники или магические генераторы, медленно и плавно покачивающиеся в такт почти неслышному гулу, исходящему от всего зала. За пультом стояли двое целителей в белых халатах и что-то негромко обсуждали. Третий же маг помогал выбраться из центральной барокамеры хрупкой девушке в купальнике. Она слегка дрожала. Укутав её одеялом, маг прошёл мимо нас ко входу в раздевалки, поздоровавшись с профессором. Девушка тоже слабо улыбнулась Геллерштейну, посмотрела на меня и тут же отвела взгляд. — Светлана Пожарская, — пояснил директор, когда девушка и маг скрылись за дверью, — Довольно замкнутая особа. — Анимаг? — спросил я. Кажется, своей проницательностью я сумел удивить профессора. Он посмотрел на меня с лёгким уважением. Ха! Всего-то надо было взглянуть на девочку магическим зрением — у анимагов структура искры сильно отличалась от всех прочих колдунов. — Как вы поняли? — По глазам, — соврал я. — Весьма… Проницательно. Да, она анимаг. Но не будем заострять на ней внимания. Здесь — директор обвёл зал рукой, — происходит финальный этап каждой процедуры. Барокамеры усиливают энергетику, и раз за разом закрепляют результат. Сеанс длится четыре часа. — Ясно. — Должен вас предупредить, Марк. Первые этапы придуманы неспроста. Если пренебрегать рекомендациями по ним, то ваша искра окажется не готова к усилению, и её просто… Разорвёт. Именно поэтому мы начинаем с малых доз зелий и мощностей настроечных заклинаний, и постепенно их наращиваем — как и вливания укрепляющей энергии. — Я понимаю. — Не сомневаюсь, но повторю — вы должны неукоснительно следовать всем рекомендациям и рецептам, и быть максимально открытым во время воздействия на вашу энергетику. На каждом из этапов. В противном случае… Вы навсегда лишитесь магии. Так-так-так… А вот об этом я ничего не знал… Глава 21 Клиника. Часть 3 После экскурсии по клинике профессор Геллерштейн снова привёл меня в свой кабинет, и ещё раз уточнил, согласен ли я подписать все бумаги. Не скрою, сказанные им в подвальном зале слова слегка… Настораживали. Я задал кучу уточняющих вопросов, выяснил все детали, о которых только мог подумать, и в конечном итоге… Ой, да кого я пытаюсь заинтриговать? Конечно я согласился! Не было ни одной причины, по которой с моей искрой могло что-нибудь случится! А если такая и обнаружится — то только во время первичного осмотра, и я об этом так или иначе узнаю. Да и нарушать распорядок процедур я не собирался, так что… В общем, мы подписали все бумаги, и я перевёл оплату за курс. «Баланс: 1 544 324 рубля» Охренеть, конечно… Но я рассчитывал, что оно того стоит, так что расстраивался не слишком долго — пару минут, не более. Вызвав одного из охранников, Геллерштейн велел ему проводить меня в апартаменты на втором этаже главного корпуса. Тот кивнул, и вскоре мы оказались на месте. Мне выдали ключ-карту, пожелали хорошего вечера и сообщили, что утром позвонят и вызовут на осмотр. Четырёхкомнатные покои оказались просто шикарными: просторная спальня с огромной кроватью, гостиная с кожаными креслами и огромным окном, из которого открывался вид на озеро с фонтаном, уютная кухня с мини-баром и даже небольшой тренажёрный зал! — Нехило! — усмехнулся я, бросая сумку рядом со столом в гостиной. Вскоре появилась горничная. Она сообщила, что клиника обеспечит меня всем необходимым, от еды до чистых полотенец. А если потребуется что-то другое — я всегда могу позвонить администратору. Также мне сообщили, где находится столовая, и уточнили часы завтрака, обеда и ужина. Оставшись, наконец, один, первым делом я позвонил Илоне. Она встретила новость о моём месячном пребывании в клинике с легкой грустью, но быстро взяла себя в руки. — Держи меня в курсе каждый день, хорошо? — попросила она. — Так приятно, что ты переживаешь за меня. — Переживаю⁈ Вот ещё! — рыжая фыркнула в трубку, — Думаю, что ты свалил на меня кучу работы, а сам там прохлаждаешься! Я рассмеялся. — Как продвигаются исследования записей Пеля? — По чуть-чуть, — призналась подруга, — Но я уверена, что найду что-то важное. Квалификации не хватает, чтобы разобраться с интегральными магическими схемами, но есть пара идей, как связать его теорию. — А как идёт работа над зеркалами? — Всё в порядке. Поболтав ещё немного обо всяких пустяках, мы попрощались, и я тут же набрал деду. Сообщив, где нахожусь, и что освобожусь ориентировочно 13 июля, я попросил его договориться с Юсуфом о встрече примерно в это время. — Сделаю, — хмыкнул он, — А ты богачом давно стал, что в таких местах теперь ошиваешься? — Не так давно. Я же рассказывал тебе о зеркалах? — А, находка для модников и модниц, точно… Много заработал? — Об этом я расскажу только налоговой. Дед посмеялся в трубку. — Ладно, храни свои секреты… Пиши хоть иногда, как там процесс идёт. А я пока поговорю с Юсуфом, и сам вылечу в Баку на пару дней раньше тебя, чтобы подготовить почву. — Договорились. * * * Утро началось рано — в семь часов. Меня разбудила горничная, и отвела на завтрак, в небольшую столовую на первом этаже. Тут был шведский стол, и набрав себе еды (поке с авокадо и курицей, круассан с ветчиной и сыром, апельсиновый сок), я осмотрел зал. Наконец удалось увидеть всех пациентов разом. Их было всего восемь. Все — молодые люди от восемнадцати до двадцати пяти. Четыре мужчины, четыре женщины. Четверо сидели в одиночестве, четверо — парами. Я увидел, как сидящий в центре зала вчерашний знакомый, Василий Трубецкой, приветливо махнул мне рукой, приглашая присоединиться к нему. — Доброе утро, — я поставил поднос перед ним, не став отказываться от возможности завести новые знакомства. — Привет! — улыбнулся вихрастый парень, одетый сегодня точно также, как вчера, в джинсовый костюм. Только футболку поменял на другую, не менее цветастую, — Как тебе на новом месте? — Роскошно, — не стал кривить я душой, — Обслуживание тут высшее. — Это да. У нас в поместье и то не так культурно, — рассмеялся мой собеседник, — Волнуешься? — Да не особо. — Ну да, ну да… Всё же, тебя сама императорская семья рекомендовала… Персонал с тебя пылинки сдувать будет. Я отпил сока и посмотрел на Василия. — Уже поползли слухи, да? — А чего ты хотел? — хмыкнул парень, — Это же маленький мирок, тут новости быстро разносятся. Я снова оглядел зал и поймал на себе пару заинтересованных взглядов. Заинтересованных — и очень уставших… — А чего ещё болтают? — Да о чём тут только не треплются, — махнул рукой Василий, закидывая в рот огромный кусок лосося, — Шплетни, шкандалы, шделки родишелей… Вшё как обышно. Перебрасываясь незначительными фразами, мы прикончили завтрак, и направились к западной башне, сопровождаемые одним из целителей. Оказалось, что у Василия сегодня вторая процедура, и им всё ещё занимаются основные специалисты. Я пропустил его вперёд, и когда один из целителей велел мне подождать пару часов — отправился изучать окрестности. Вернувшись, я застал Василия выходящего из «больничной» палаты на втором этаже. Парень показал мне большой палец. — Нормально? — спросил я, проходя мимо. — Пойдёт… Надо только отлежаться, а то изнутри всё жжёт, будто всё Каролиной Рипер натёрли! Я посмеялся, и поднялся в кабинет Геллештейна-младшего. — Можно? — Марк! Доброе утро, заходи! Дмитрий встретил меня с улыбкой, но я чувствовал лёгкое напряжение. Первичный осмотр — дело простое, но уровень специалистов в этой клинике очень высок. И они будут копаться в структуре моей искры. Что, если они обнаружат что-то необычное? Например — следы магии «пожирателя»? Хм… Интересно, как они поступят, если поймут, что я не совсем обычный маг? О-о-о, тут даже представлять не надо. Полиция, военные, инквизиция, громкие заголовки новостных лент, интервью со всеми, с кем я общался последний год… Представляю лицо Юсупова, когда он о таком узнает. Тряхнув головой, я отбросил эти идиотские мысли. Ничего они не узнают! Пожирателя можно определить только когда он сам себя проявляет! — Расслабьтесь, Марк, — сказал Дмитрий, видимо, заметив моё настороженное выражение лица. Он подключил к моей груди и рукам мне несколько датчиков, — Это просто стандартная диагностика. Я кивнул. Дмитрий несколькими точными «паутинными» заклинаниями подсоединил датчики к компьютеру, и активировал программу сканирования. Я тут же почувствовал, как чужая энергия скользит по моим каналам, проходит через искру, изучая её структуру. Это продолжалось минут пять, пока младший Геллерштейн делал какие-то пометки в планшете и изменял интенсивность энергетических волн. Затем он отключил датчики и снова улыбнулся мне. — Что ж, у тебя всё в порядке. Энергетика слабая, на уровне нижнего порога Ученика. Сильно смешанная, что неудивительно для неведомого. Никаких перекосов — вообще никаких. Это редкость, даже для таких, как ты. Обычно неведомые всё-равно в чём-то преобладают, но у тебя всё сбалансировано до десятых долей процента. Честно признаться, я такое вижу впервые. — Это хорошо, или плохо? — Скорее, хорошо. По большому счёту, ты развиваешься очень равномерно. И либо можешь стать универсальным универсалом, — он хмыкнул своей тавтологии, — Либо, если сосредоточишься на каком-нибудь направлении, оно будет развиваться очень быстро за счёт уже сформировавшейся основы. — Быть универсалом заманчиво, конечно, — согласился я, — но вершин мастерства в таком случае не достичь, верно? — Амбиции? — улыбнулся Дмитрий, — Понимаю, понимаю… Да, ты прав. — А насчёт выбора направления… — я помолчал, прикидывая варианты. Разумеется, ограничивать себя я не собирался, это было бы верхом идиотизма. Однако механика мне была интересна, потому что в «Аркануме» нам пока никто не рассказывал ни о чём подобном, — Как это вообще возможно? — Да просто, на самом деле. Как с физическими тренировками — выбираешь интересующее направление, и занимаешься в нём, пока искра не перестроится. — Ясно. — Итак… Если вопросов больше нет, предлагаю перейти к настройке твоей энергетики для первой процедуры. Придётся подождать пару часов. — Хорошо. Мы отправились в «больничные» палаты на втором этаже. Одна из дверей была закрыта, и за ней слышалось гудение. Не удержавшись, я глянул туда магическим зрением — но ничего не увидел. На стенах и двери висело сильное экранирование. Дмитрий велел мне лечь на удобную кушетку, и равномерно циркулировать энергией внутри искры. А затем, убедившись, что я понял и делаю всё как надо, развёл руки и начал процедуру. Она оказалась сложной, долгой, но безболезненной. Я снова попробовал посмотреть на происходящее магическим зрением, и на этот раз — удачно. Дмитрий использовал серию заклинаний, которые мягко корректировали потоки в моей искре, усиливали и дополняли их его собственной энергией. Это было сродни тому, как тонкая сетка пытается обволочь неньютоновскую жидкость — бессмысленно в долгосрочной перспективе, но на какое-то время хватит, чтобы создать «армированный» каркас. Я видел, насколько это колдовство тонкое и мощное — и невольно восхитился умениями молодого мужчины. Воистину, он достиг немалых высот в целительсвком искусстве, раз способен на такое! — Отлично — закончив через два часа, Дмитрий «отключился» от своего заклинания, теперь существующего в моей искре без поддержки, — Теперь у тебя есть два часа для медитаций. Можешь воспользоваться специальным залом на первом этаже главного корпуса. — Полагаю, нужно попытаться сохранять энергетику в состоянии максимального покоя как можно дольше? — Ого! — удивился Геллерштейн-младший, — А ты быстро схвативаешь! — Нетрудно догадаться после всего, что вы и ваш отец мне рассказали. — Да, ты абсолютно прав. Оставайся в состоянии покоя искры как можно дольше. Затем тебя снова просканируют, и отведут к Буковицкому. Я покинул баншю Дмитрия. Один из лекарей проводил меня до зала медитаций, дал базовые инструкции — уж в чём в чём, а в них я не нуждался, так как освоил эту технику едва ли не в совершенстве — и ушёл. В зале с циновками и прохладным воздухом с лёгким цветочным запахом, кроме меня медитировала лишь девушка, которуя я заметил ещё вчера — Маргарита Рыльская. Анимаг находилась в прострации, и даже не заметила моего появления. Что ж… Я тоже не собирался пренебрегать выданной задачей, так что сосредоточился на деле. Время пролетело незаметно, и через пару часов за мной вернулись — чтобы отвести в восточную башню. Игнат Буковицкий едва ли удостоил меня парой взглядов. Старик взял у меня кровь и слюну, на полчаса сосредоточился на своих колбах и ретортах, проводя какие-то анализы, а затем ещё час смешивал эксклюзивные для меня зелья. На этот раз из лаборатории он меня не выгнал — и активировав своё магическое зрение ещё раз, я понял, почему. Он каким-то образом, совершенно не заметно для меня, связал мою энергетику и оборудование, в котором варились зелья. А когда закончил — отвёл в «турецкий» зал на втором этаже, выдал четыре запечатанные колбы и мудрёное расписание, как их нужно пить. За всё это время мы не перемолвились с ним ни словом. Единственное, что он сказал, и убедился, что я услышал: — Тайминг и интервалы соблюдать обязательно. Сиди с секундомером и внимай! Ошибёшься больше чем на десять секунд — последствия будут неприятными, а тебе к оплате добавят сумму на расходники. Можешь не сомневаться — твой кошелёк в таком случае сильно похудеет! Кошелёк… Реально говорит как в прошлом веке… Вкус у зелий был максимально отвратительным — как будто могильную землю со сгнившими потрохами сварили вместе, добавили прокисшего пива и сверху всё это залили какой-то желчью! Фу! Но, тем не менее, пришлось пить — морщиться, кашлять — но пить. Таймер тикал, поставленный рядом со мной лекарь бесстрастно наблюдал за процессом, а я давился — и пил… Эффекта, которое оказывают эти зелья, к сожалению, мне обнаружить не удалось — всё таки прямого эффекта на энергетику они не оказывали, только на сам организм. Но вот та «армированная» сетка заклинаний Геллерштейна-младшего, окутавшая мою искру, стала полностью неподвижной — будто бы её зацементировали. Хм, так вот зачем эти зелья! Закреплять результат настройки каркаса для усиления! Надо бы запомнить, и попытаться узнать, из чего всю эту дрянь делают… Потом может пригодиться. Буковицкий, после двух часов терзаний моего желудка вонючими снадобьями, пригласил меня в лабораторию и снова взял кровь и слюну. Он провёл анализы, и буркнув что-то вроде «всё в норме», внёс данные в планшет и велел убираться из его башни. Следующий за мной по пятам лекарь в белом халате сообщил, что сейчас время обеда, а затем я могу быть свободен до шести часов вечера, и волен заниматься чем угодно. Я был рад перебить вкус отвратительных зелий, и с удовольствием пообедал пастой карбонара, пиццей, салатом цезарь и выпил сразу две чашки крепкого кофе, закусив медовым тортом. — Вижу, аппетит у тебя разыгрался не на шутку! — усмехнулся Трубецкой, с которым мы снова сели за один стол, — У меня в первый день также было. — Как тебе вообще все эти процессы? Замечаешь разницу? — Пока не особо, — признался Василий, — И усталость каждый раз после этих барокамер такая, что просто никаких сил нет. Сплю по десять часов до следующего утра, и потом ещё сутки восстанавливаюсь. Но Геллерштейн говорит, что так и должно быть. — Ясно. — Какие планы до шести? — Да честно говоря — никаких? — Перекинемся в картишки? — Трубецкой тут же взял быка за рога, и выудил из кармана колоду дорогих карт. Они замелькали меж его пальцев, невольно заставив меня восхититься мастерством, с которым пластиковые карточки кружились и выписывали узоры, — По маленькой? Тыщонку для начала, а там посмотрим… — А ты, я вижу, азартный… — Не без этого. Но какая радость в жизни, если в ней нет азарта, а? Я в ответ на такое только хмыкнул. — Ну… Давай сыграем. — Преферанс? Очко? Манчьжурское кольцо? — тут же начал перечислять мой новый знакомый, — Или по классике, покер? Техасский холдем, омаха, с добором или без? С джокерами? — Притормози, — рассмеялся я, глядя как в руках Василия мелькают карты, — Пошли, что ли, куда-нибудь в другое место. Хотя бы к озеру, погодка сегодня так и шепчет. — Давай! У меня там есть излюбленное местечко! В общем, следующие три часа мы играли в пятикарточный покер. Трубецкой оказался если не шулером, то очень опытным и хитрым игроком, и вскоре мой счёт опустел на десять тысяч. В целом, я плюс-минус на такое и рассчитывал — усыпил его бдительность, а затем в три раздачи забрал всё назад, и ещё десятку сверху. — Сильно! — почесал свою кудрявую голову Василий, — Никак не могу тебя раскусить… Ещё одну? — Хорош на сегодня, — я отрицательно покачал головой, — Сыграем завтра, целый день свободен. А вообще я бы ещё в теннис попробовал, давно хотел. — Ну, тут я тебе не помощник, — Трубецкой убрал карты в карман, — Спроси Пожарскую или Рыльскую, они обе играют. Вот только первая вообще ни с кем не общается, и всё в одиночестве на полянке в лесу торчит, а вторая — сука первостатейная. Капризная и требовательная, словно дочь самого Императора! С ней хрен общий язык найдёшь. — Спасибо за наводку, — поблагодарил я, и отправился к себе. Позвонил Илоне, поболтал с ней, написал Ане и Арсу, узнал, как дела у братьев, сообщил княжне Долгорукой, что её новое зеркало уже выехало — а затем немного поработал над новыми расчётами «заменителя вкусов», который забросил в последние месяцы. А без четверти шесть за мной вновь явился всё тот же неприметный лекарь в халате и отвёл в огромный подвальный зал для первой процедуры в магических барокамерах. Переодевшись и оставшись в одних плавках и халате, я направился к центру зала. Профессор Геллерштейн был уже там, и лично руководил процессом настройки оборудования. — Первая процедура, Марк, — произнёс он, поздоровавшись со мной, и просканировав мою искру, — Вижу, все рекомендации вы сегодня выполнили на «отлично», так что… Ничего не бойтесь. И будьте готовы к необычным ощущениям. Придётся полежать долго, но не нужно переживать. Постарайтесь расслабиться и войти в состояние транса. Я кивнул, и отдав халат ассистенту, лёг в барокамеру, установленную под углом в сорок пять градусов. Металлическая дверь закрылась, и вскоре я почувствовал, как вокруг меня начинает вибрировать энергия. Сначала было тепло, затем — холодно. А затем моя искра начала пульсировать, словно её наполняли новой силой. Включив магическое зрение, я увидел, как миллионы энергетических жгутов, вырастая из каждого сантиметра металлической поверхности, тянутся к моему телу и мерно накачивают его энергией. Постаравшись сделать так, как говорил Геллерштейн, я вновь погрузился в медитативное состояние — и даже не заметил, как прошли долгие четыре часа. Когда процедура закончилась, крышка мягко уехала в сторону, и ассистент помог мне выбраться наружу. Я покидал барокамеру с лёгкой дрожью в теле, слабостью и тошнотой. — Всё нормально? — спросил профессор. — Да, — ответил я, — Только чувствую себя очень слабым… Как во время похмелья… — Это нормально. Со временем привыкните, — хмыкнул Геллерштейн, — Что ж, на сегодня мы закончили. Завтра отдыхайте и набирайтесь сил, а затем — продолжим. Пока он что-то обсуждал со своими подчинёнными за панелью управления, я снова посмотрел на барокамеры и «взглянул» на свою искру. Было очень любопытно посмотреть, изменилось ли в ней что-то после первого сеанса, и если да… Так, стоп… Это что, @#$%, такое⁈ Энергокаркас действительно укрепился — та самая сетка, которую создал Геллерштейн младший, будто вросла в ядро моей силы. Но…Теперь по всей энергетике перемещались крошечные, едва заметные даже моему магическому взору крупицы… Проклятья⁈ Но как⁈ Как его в меня подсадили⁈ Я же весь день отслеживал своё состояние, и смотрел на барокамеру перед началом процедуры… Остолбенев, я «присмотрелся» к чужеродным частицам повнимательнее — и тут же понял, что они потихоньку — о-о-очень медленно! — высасывают из меня жизненные силы! Настолько незаметно и медленно, что не обладай я магическим зрением — никогда бы этого не понял, и проходил с этой дрянью… Пока она меня убьёт… — Господин Апостолов? — заметив, что я замер у входа, Геллерштейн окликнул меня, — С вами всё в порядке? Глава 22 Клиника. Часть 4 13 июня 2031 года. Клиника «Тихое место», Облаков лес. Я не стал обвинять профессора. Хотя бы потому, что был разумным человеком, и понимал — подобные замечания могут повлечь за собой о-о-очень много проблем. Во-первых — директор клиники мог быть не при делах. Во-вторых — при делах, и тогда меня отсюда точно не выпустят. В-третьих — если «во-вторых» верно, то у Геллерштейна возникнет закономерный вопрос — как я вообще обнаружил частички проклятья в своей искре? А рассказывать о своих талантах я никому не собирался… Поэтому просто кивнул, отправился в раздевалку, и под контролем целителя прошествовал в свои апартаменты. Затем, повинуясь очередному приступу паранойи, угробил пару часов, проверяя комнаты на предмет скрытых камер, прослушивающих устройств и заклинаний. И лишь когда ничего не обнаружил — предпринял попытку вытравить из себя частицы проклятья. Отловить пару десятков крупиц тёмной энергии оказалось несложно, и я тут же стряхнул их с пальцев в окно (убедившись, что под ним никого нет), но… Стоило только взглянуть на искру снова, как я остолбенел — тёмные крупицы проклятья одна за другой снова появились в моей энергосистеме! Дерьмо космочервей! Это как так вообще⁈ Я был совершенно точно уверен, что собрал их все… Вторая попытка избавиться от проклятья окончилась тем же — частицы оказались за окном, но буквально через несколько секунд вновь появились в моей искре. — Охренеть… — пробормотал я. Это было какое-то тёмное самовозобновляемое заклинание, привязанное к моей энергетике. И привязано оно было — теперь-то я в этом не сомневался! — во время последней процедуры, в барокамере. И что теперь делать? Пораскинув мозгами, я прикинул, с какой скоростью частицы вытягивают из меня жизнь, и понял, что времени полно. Если даже каждую процедуру их количество будет увеличиваться, я протяну ещё лет десять-двенадцать. Хреново умирать молодым, конечно, но я не собирался всё это время ждать. Более того — ждать я не собирался вовсе, и решил, что надо бы разобраться, что за хрень тут творится, прежде чем предпринимать хоть какие-то действия. Первая догадка казалась самой адекватной — эти долбаные барокамеры заражают энергосистему мага тончайшим, незаметным проклятьем, а затем передают собранную жизненную силу обратно. Зачем? Да вариантов масса. Продажа живительных артефактов и зелий на чёрный рынок, или… От следующей догадки я похолодел. Передача собранной жизненной силы покровителям клиники, например! Да нет, это бред… Клиника существует давно, и это бы кто-то да заметил. Тем более весьма опасно и глупо совершать подобные манипуляции с теми, кого сюда сами же покровители и рекомендуют… Нет, тут что-то другое… Размышляя над этой загадкой, я уснул. * * * Проснулся я рано, сам — но достаточно разбитым после всех вчерашних процедур. По привычке проверил искру — и удивлённо хмыкнул. Несмотря на проклятье, высасывающее из меня жизненные силы, сама энергосистема явно пылала ярче, чем раньше! Получается, усиление всё же работает… Приняв душ и одевшись, я отправился на завтрак, и снова сел за стол к Трубецкому, который выглядел немногим лучше меня. Приглядевшись к остальным пациентам, я понял, что вообще у всех молодых людей вид слегка… «Осунувшийся». — Не клиника, а пыточная, да? — хмыкнул я, решая подобраться к нужной теме, — Из меня после этих барокамер будто душу вытянули… — И не говори! — поддержал меня василий, поедая бутерброды с перемолотыми авокадо, тунцом и яйцами, — Но Геллерштейн говорит, что это естественная реакция тела на несоответствие темпам развития энергетики. Он явно процитировал самого профессора. — Так-то оно так, но я что-то переживаю… У меня было позднее пробуждение, да и спортом я раньше особо не занимался… Как бы чего не вышло… — Да не переживай, тут давно не было несчастных случаев. — Давно? — тут же уцепился я за слово, — То есть… — Ну ты тихо только! — шикнул Василий, и быстро огляделся, — Тут… особо не любят об этом упоминать. Но сам понимаешь, в маленьком закрытом мирке людям особо заняться нечем, вот и судачат… — Ты давай тему не меняй, раз уж начал! — попросил я, — Было такое, когда кто-то не выдерживал? — Ну об этом предупреждают же, когда подписываешь документы. — Так это о выгорании искры, а не о смерти! — Да тише ты! Ну… Слышал я от одной целительницы из первой смены кое-что… Мы с ней… Гуляли в лесной зоне как-то вечером, и… — Вася, дворяне о таких вещах не распространяются. — Да-да, я в курсе, — ухмыльнулся Трубецкой, наливая себе кофе из кофейника, — Я к чему это — она болтушка страшная… Рассказала кое-что. — Не томи уж! — мне даже делать вид, что интересно, не пришлось — это было правдой. — Да короче, около года назад тут произошло несчастье. Молодая дворянка… Того. — Умерла? — Ага. — Из-за процедур? — Ну… Говорят, что у неё сердце просто слабое было, и не выдержало нагрузок. Но почему-то этот случай нигде в документах не зафиксирован. И в новостях его нет — уж я-то знаю, прошерстил всё, что только можно, прежде чем родители меня сюда отправили! — И что дальше? — Да ничего, — пожал плечами Трубецкой, — Целительница моя ничего особо больше и не знала, но сказала, что руководство об это ох как вспоминать не любит. — Ясно, — фыркнул я для виду, — Обычная байка, в общем. — Ну а я о чём! Бояться нечего, обычная… — … естественная реакция тела на несоответствие темпам развития энергетики. — Точно! * * * Не то, чтобы я сделал из этой истории какие-то выводы — но пока что это была единственная зацепка о происходящем. Осторожные расспросы лекарей и других пациентов в течение дня ничего не дали. Первые мило улыбались и готовы были ответить на любые вопросы касаемо процедур, но вытянуть у них что-то иное не представлялось возможным. Вторые хоть и были расположены к общению (скучали) — списывали усталость на те же самые слова Геллерштейна, которые я уже слышал от Василия. Не верить ему ни у кого не было ни единой причины — сотни отличных отзывов от довольных клиентов, и ни одного упоминания о каком-то негативном опыте пребывания в «Тихом месте»… Что ж… Если это проклятье такое медленное, то разумеется, внутри клиники никто не погибал. А дальнейшую смерть, через те же десять лет, можно обставить и воспринять как угодно. Тем более из-за «текучки» заражённых, они погибают в разное время — если вообще погибают. Быть может, не все получают в себя эти «частицы»? Или это началось не так давно? Такое исключать тоже было нельзя. Как бы там ни было, я не собирался предаваться исключительно теоретическим размышлениям. У меня было примерное понимание, что искать для прояснения ситуации. Первое — информацию о погибшей девушке в картотеке клиники. Второе — информацию по устройству барокамер. И то, и другое, как я подозревал, имелось в доступе у профессора Геллерштейна… Да-да, знаю, идиот, дурак, неоправданный риск, звони Юсупову, бла-бла-бла. Всё верно — не будь я «пожирателем» и не владей особыми талантами, так бы и сделал (хотя на самом деле нихрена бы я не узнал, будь обычным колдуном). Но мне нельзя было светиться никоим образом — и так перед инквизитором чуть не спалился пару раз. Когда-нибудь граф начнёт подмечать определённые закономерности, ему надоест верить на слово, и он начнёт допрашивать меня… «Иным» способом. И хрен знает, что я расскажу, и что после этого со мной сделают. Проверять, в общем, не хотелось. Так что я не придумал ничего лучше, как пролезть в кабинет Геллерштейна глубокой ночью и покопаться в его вещах и записях — быть может, удастся отыскать что-то, что натолкнёт меня на дальнейшие размышления, и добавит понимания происходящему. А позвонить Юсупову и свинтить отсюда я успею в любой момент. В общем, я дождался, пока вся клиника уснёт, и незадолго до трёх часов ночи выбрался из своих апартаментов. Перед этим разбудил очнувшуся пару дней назад Бунгаму и попросил её накинуть на меня морок. Жаба была не слишком довольна тем, что я сразу начал эксплуатировать её после долгого восстановления — но, видимо, всё ещё чувствовала за собой вину после разгрома «Арканума», и не особо сопротивлялась. Просто в коридорах я видел несколько камер — и не собирался попадать на них К счастью, охраны по залитому лунным светом главному корпусу, разгуливало мало — я заметил всего одного бойца в холле, и ещё один спустился с третьего этажа и прошёл мимо, пока я вжимался в стенку коридора, чтобы ненароком его не задеть. Остальные, видимо, несли дежурство на территории, либо разгуливали по западному и восточному крыльям. Ну в самом деле — если тут ничего не случается, зачем внутри здания прорва боевых магов с оружием? Кабинет Геллерштейна, само собой, оказался заперт на ключ — и не только. На двери висела смесь из сигнальных и замораживающих заклинаний, от которых по стенам тянулись едва заметные «лески». Видимо, связанные с магической системой безопасности здания? Хм-м… Но мне и не нужно их убирать насовсем, верно? Прикинув варианты, я осторожно попробовал манипулировать чужим колдовством — и оно легко поддалось. Правда, прежде чем приступить к активным действиям, я на всякий случай выждал пять минут — вдруг вторжение всё же заметили? Но нет — никто в коридоре не появился — и я принялся за работу. Осторожно «придерживая» каскад заклинаний, начал двигать его вправо, освобождая дверь, а параллельно ещё и придерживал леску, чтобы не возникло никаких колебаний. На лбу выступил пот, руки задрожали — то ли от мощности сигнальных заклинаний, которые было весьма непросто удерживать в стабильном состоянии, то ли от концентрации сразу на двух задачах, то ли от отходняков после первой процедуры… Ох, если бы не перчатка Вальтера, хрен бы у меня получилось провернуть что-то подобное… Стараясь не думать ни о чём, кроме задачи, я управился минут за десять. Выдохнул, вытер взмокший лоб рукавом кофты и, убедившись, что теперь при открытии двери мне ничего не грозит, повернул ручку. Заперто. Ну конечно, можно подумать, Геллерштейн пренебрёг банальным замком! Осмотрев замок — самый обычный, для массивного стального ключа, я прикинул варианты. Идея пришла сразу же, и я, взяв из искры немного сил, щёлкнул пальцами. С десятка квадратных метров коридора собралась пыль, и резко сжалась, оказавшись у меня над ладонью. Держишь морок? - уточнил я у Бунгамы. Ква… — Держу. Насколько его хватит? Ква. Ква-ква.… — Тридцать минут. Не больше… Кивнув, я добавил к получившейся тончайшей линии ещё немного энергии, расширил атомарные связи, «нарастил» структуру за счёт магии, укрепил её и разделил на две части. Вуаля! Отмычки готовы! Они были грубыми, простыми, и должны были продержаться максимум полчаса, прежде чем обратиться в пыль — но большего мне было и не нужно. Как-то пришлось провернуть такой же фокус в мире-тюрьме Гаробан, куда меня занесло по ошибке. Местные маги подловили нас с Форкусом в ловушку (молод был, попался на простейшей ошибке), заблокировали почти все силы — и пришлось изгаляться, используя крохи оставшейся мощи, чтобы выбраться из стоуровнего подземелья. С последнего глубинного яруса, ага. Так что теперь этот замочек представлялся для меня плёвой игрушкой. Вскрыл я его за три минуты. Спрятав отмычки в карман, чтобы они не оставили никаких следов и, убедившись, что в коридоре никого нет, отворил дверь самую малость (её Бунгама тоже прикрыла мороком), и скользнул внутрь. Что ж, буду надеяться, никто не смотрел на экраны мониторов в это время… Кабинет Геллерштейна заливал лунный свет, падающий сквозь огромное окно и высвечивающий немногочисленные пылинки, медленно плавающие в воздухе. Не снимая морока, я осторожно прошёлся по помещению, и к своему удовлетворению увидел, что камер здесь нет. Разве что скрытые, но… На такой риск придтся пойти, если я хочу что-нибудь узнать… Так, окно и растения перед ним не трогать, там тоже заклинания, связанные с системой безопасности… За книжной полкой явно сейф… Структура плетений сложная… Проклятье! Получаса точно не хватит, чтобы её взломать, да и энергии в искре тоже — а подпитаться нечем… Так, ладно. Значит буду исследовать то, что успею… Я обошёл стол, сел в кресло профессора, и осмортел окружение. Бегло пролистав бумаги с записями о текущих пациентах клиники, изучил другие документы. Ничего интересного. Действительно, кто будет хранить что-то секретное прямо на столе? Ящики оказались заперты — но на них никаких защитных заклинаний не было, так что отмычки, которые не успели раствориться, снова пошли в ход. Щелчок… Есть! В первом ящике обнаружилась стопка бумаг с какими-то исследованиями. Так, это, кажется, наброски какого-то доклада… Не то. Под ними обнаружилась парочка тонких и старых дневников… Пролистав их, я убедился, что и это фигня — исследования структуры искр двухсотлетней давности. Весьма радикальные, надо заметить, но глубоко ошибочные. Вероятно — запрещённые? А, неважно, всё равно там нет ничего, что напоминало бы структуру проклятья. Ква… — Пятнадцать минут… Так, надо ускоряться, мне же ещё возвращаться… С каждой минутой обыска стола Геллерштейна мне всё больше и больше становилось понятно, что моя идея на редкость идиотская. Ну в самом деле, что я рассчитывал найти в этой кипе бумаг и… Планшет! Всё может храниться там! Устройство лежало в нижнем ящике. Достав его, я активировал экран, и нахмурился. Был нужен отпечаток пальца или здоровенный, судя по звёздочкам, буквенный пароль. Буквенный, мать его — не цифровой! Шансов ноль… Я выдохнул, положил планшет на стол перед собой. Насколько успел узнать профессора, он не стал бы использовать для пароля имя любимого питомца, фамилию, или что-то подобное. Не в его стиле. Это скорее что-то, что подчёркивает его любовь к себе… Или что-то, к чему он испытывает уважение… Что-то — или кто-то… Судя по высокомерию профессора, таких вещей или личностей может быть немного… Я попробовал ввести его фамилию — число звёздочек совпадало… Геллерштейн… «Доступ запрещён!» Ну, этого следовало ожидать… Я внимательно огляделся. Так, что тут у нас в пределах видимости? Пара книг на столе, Авиценна и Парацельс… Бюст какого-то европейца… Дорогая ручка с дарственной гравировкой самого императора… Александр 4? Нет, не хватает символа. Напротив, между книжными шкафами — картина, на которой изображён Александр Флемминг, изобретатель пенициллина… Тоже мимо. Во втором ящике стола — законсервированные в стеклянные кубы грибы… Их названий я не знал… — Лиза, — прошептал я, — Чей это бюст? — Эта скульптура изображает швейцарского алхимика Парацельса, артефактора, врача, философа, естествоиспытателя, натурфилософа эпохи Возрождения. Одного из основателей ятрохимии, направления магии, открывшего способы манипуляции искрой. Парацельс подверг критическому пересмотру идеи древней целительной медицины, и способствовал внедрению химических препаратов в колдовство. Считается одним из основателей современной магической науки. Бинго! «Медицинская наука — это искусство, а не механическая процедура» ! Точно! Геллерштейн упоминал это высказывание Парацельса во время экскурсии! Я взял планшет и ввёл имя… Но… Не хватало двух символов! Что-то тут не так… — Лиза, как правильно пишется имя Парацельса? — Парацельсус. «Доступ разрешён!» Есть! Экран разблокировался, и я тут же кинулся исследовать рабочий стол, папки на нём и файловую систему. Так, бухгалтерские отчёты, почта, личная переписка… «Злые птицы»⁈ Серьёзно⁈ Войдя в поиск, я вбил «пациенты», и сразу же нашёл данные за последние пять лет. Открыл файл с фамилиями и кратким описанием, но… Загадочной погибшей девушки не обнаружил — везде напротив фамилий стояла пометка «Успешно», и лишь у двух несчастных — «Выгорание». Но они были мужчинами, и находились в клинике четыре года назад… Ква — Десять минут. Поняв, что ничего найти о девчонке мне не светит, я принялся искать информацию об артефакторных барокамерах — и тут же провалился в перечень из более чем двадцати файлов! Трёхмерные модели, даты технического обслуживания… Да! ДА! Копия патента, мать его, принцип работы устройства — и «пометки о модернизации»! Пока объёмный файл открывался, я кинул с планшета доступ к своему смартфону и запросил передачу по блютусу. «Время передачи данных — пять минут» Глава 23 Клиника. Часть 5 14 июня 2031 года. Клиника «Тихое место», Облаков лес. Пока данные копировались, я нервничал. Чрезвычайно нервничал. Что-то свербило у меня внутри, какое-то чувство беспокойства, которое не давало покоя… Может, это просто разумные опасения о том, что меня могут поймать? Нервничая, я дождался, когда копирование завершится, затем заблокировал планшет и убрал его обратно в ящик стола. А затем, используя отмычки, запер все замки обратно — лишь чуть-чуть помогая себе магией. Сделать это было несложно, требовался лишь прямой контакт металла с механизмом. Вот только стоило мне закончить, как мой воровской инструмент рассыпался в пыль! Проклятье! Как же запереть дверь⁈ Создать новые? Но тогда я точно не успею добраться до комнаты незамеченным… Медлить было нельзя. Оглянувшись, и убедившись, что в кабинете всё лежит точно также, как до моего вторжения, я подошёл к двери, выскользнул в коридор, и принялся ставить магическую защиту на место. Хрен с этим замком, я уже точно не успею его запереть до окончания морока. Остаётся только надеяться, что Геллерштейн решит, что забыл запереть… На лестнице, ведущей на нижние этажи, послышались приглушённые голоса. На секунду я замер — и понял, что кто-то приближается! Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Пришлось сконцентрироваться — оставлять защиту смещённой на стену было никак нельзя! — и приложить все силы, чтобы успеть поставить заклинания на место до того, как кто-то появится в коридоре… Я успел. «Сигналка» встала, как надо, и я рванул к лестнице, надеясь успеть вжаться в какую-нибудь нишу, если рядом пройдёт охранник… Но в коридор поднялись не бойцы клиники. Это были Геллерштейн и главный алхимик, Игнат Буковицкий. Они быстро направились к кабинету, и шли прямо на меня! Не было никакого шанса просочиться между ними, никого не задев! Я попятился, отыскивая хоть какое то укрытие — но как назло, коридор в этой части был узкий, и спрятаться было негде… — И когда же всё будет готово, Игнат? — тихо спросил Геллерштейн, направляясь к своему кабинету. Я продолжал пятиться. — Думаю, через пару недель. Пока есть определённые сложности с взаимодействием новых компонентов, но… Я уверен, что справлюсь. Они продолжали идти, и мы вернулись к кабинету профессора. Я вжался в угол коридора, рядом с окном, оставаясь всего в полуметре от магов. Геллерштейн провёл рукой по двери, снимая заклинание, и полез в карман. — У нас нет этих двух недель, Игнат! Скоро приедет проверка, и если мы засветимся перед императорским домом… — Да брось, Соломон. Не засветились за последний год — не засветимся и сейчас. Никто не станет проверять нас настолько глубоко. Профессор достал ключ, вставил его в замочную скважину, попытался повернуть — и нахмурился. — Что за чёрт? — В чём дело? — Кабинет не закрыт… — А сигнализация? — спросил алхимик. — Всё в порядке… — Ха! — Буковицкий усмехнулся, — И чего ты тогда напрягся? Забыл запереть, бывает. — Хм… Но я точно помню, что запирал его… Погоди секунду. Геллерштейн огляделся, и я увидел, как за линзами его взгляд помутнел. Он получал доступ к видеокамерам в коридоре… Около минуты он находился в неподвижности, видимо, просматривая запись, затем нахмурился. — Ну что? — Всё в порядке. — Конечно в порядке! Кому придёт в голову взламывать твой кабинет, Соломон? Да и заклинания на месте, сам же сказал. — Видимо, я просто устал, и действительно забыл запереть дверь, — Геллерштейн помассировал виски, распахнул дверь, и шагнул внутрь, — Идём, Игнат. Надо кое-что подчистить. Они скрылись в кабинете, а я, наконец, выдохнул. Фух! Чуть не попался! Хвала Эфиру, Бунгама прикрыла меня, и… Ква! — Осталось две минуты! Проклятье! Стараясь не шуметь, я рванул к лестнице, молясь, чтобы по пути мне не попался охранник. Спустился, вихрем пронёсся по коридору второго этажа и оказался у своей комнаты. Трясущимися руками достал ключ, отпер дверь, ввалился в апартаменты… И морок спал. — Успел… — выдохнул я… Блин… Ну и ночка… Бунгама, сделав своё дело, даже ничего не сказала — просто снова провалилась в спячку, что я понял по исчезнувшему от неё отклику и похолодевшему родовому кольцу. Я рухнул на кровать в спальне, полежал минут пять, пытаясь собраться с мыслями — и выжидая, не придёт ли кто за мной? Не пришли. А Геллерштейн-то с Буковицким неспроста разгуливают по клинике ночью, ох неспроста… И их разговор… Что они, интересно, обсуждали? Уж не свои ли проделки с проклятьями, вытягивающими из пациентов жизнь? Размышлять над этим можно было долго — но куда интереснее для меня было изучить скачанные с планшета профессора спецификации барокамер — чем я и занялся. Но через пару часов, досконально проштудировав патент и те самые «правки», которые меня заинтересовали, я понял — ничего запретного тут нет. Проклятье! В патенте всё было в соответствии с регламентом Империи, а правки имели чисто техническое направление — позволяли уменьшить расход энергии Источника, к которому были подключены. Да, энергии эта клиника жрала столько, что хватило бы снабжать небольшой город, но… Никаких следов, никаких намёков на проклятье! Хотя… Было кое-что, что царапнуло мне глаз. Я точно помнил, что Геллерштейн дважды упомянул при нашем первом разговоре, что это он является изобретателем артефактных барокамер. Но вот в патенте рядом с его фамилией стояла ещё одна — Синицын А. Ф… Беглый поиск по интернету ничего не дал, и я задумался. Неспроста профессор не упомянул о соавторе такого изобретения, ох неспроста! Могло ли быть так, что этот загадочный Синицын А. Ф. как-то связан с погибшей полгода назад девушкой? Могло ли быть так, что он заигрался с высасывание из неё жизненных сил, и бедняжка погибла? Могло ли быть так, что после этого его турнули из клиники (а то и вовсе сдали властям) — а дело замяли при попустительстве влиятельных покровителей, чтобы не портить репутацию «Тихого места»? Я достаточно хорошо успел узнать этот мир, и понимал — такое развитие событий вполне вероятно… Хотя могло быть и наоборот — он мог стать свидетелем того, как его изобретение превратили в проклятый отсасыватель жизни, и попытался воспротивиться этому. И тогда… Тогда, скорее всего, бедолага давно гниёт на дне Волги. Я подошёл к окну, и глядя на занимающийся рассвет, прикинул варианты. А затем открыл телефонную книгу и набрал Салтыкова. Он ответил после второго гудка. — Марк? — удивился Пётр, — Ты чего так поздно? Или рано? Что-то случилось? — Ты сам-то чего не спишь? — Лечу из Австралии. Были кое-какие дела с тамошними аборигенами. — Ого! Круто! — Судя по светской беседе, твоей жизни ничего не угрожает? — Ну… Это как посмотреть. — Говори. — Мне нужна помощь. Хочу найти информацию об одном человеке, но… Аккуратно и неофициально. — А я — человек со связями, так, что-ли? — Именно, — хмыкнул я, поправляя наушник, — И скажу честно — возможно, мне реально грозит опасность. Только… Отложенная. Не прямо сейчас, но помереть могу. — Ты в своём репертуаре, как погляжу. Снова какая-то таинственность! — Да просто пока ни в чём не уверен, поэтому и говорить не могу прямо. А то получится, что поднимаю панику раньше времени. — Кого тебе надо найти? В этом весь Пётр — переключается на дело максимально быстро. — Некий Синицын А. Ф. Соавтор патента артефакторной барокамеры под номером… — Я вгляделся в длинный список цифр и букв, и продиктовал их Салтыкову, — Возможно, работал в «Тихом месте». Но совершенно точно эти барокамеры он создал вместе с директором клиники, Соломоном Геллерштейном. И Пётр… — Да? — Мне нужно вообще всё, что ты сможешь о нём найти. Особенно, — я выделил это слово, — загадочные события, суды, скандалы, и всё такое. — Умеешь заинтриговать… — И вообще всё, что только можно. И… Побыстрее, пожалуйста. Это действительно вопрос жизни и смерти. — Апостолов, вот скажи — ты как собираешься за такие услуги расплачиваться потом? В его тоне проскользнула шутливая нотка, и я почти расслабился — но тут же вспомнил, что он учудил на новый год, и его умение обращаться с Эфиром. Дерьмо космочервей! Становиться должником такого человека совсем не хотелось — но я понимал, что кроме него и графа Юсупова у меня просто нет настолько влиятельных знакомых с доступом к закрытой (или спрятанной) информации, или нужными связями. А инквизитора, как я уже думал, в это дело втягивать совершенно не хотелось. Потому что он, в отличие от Салтыкова, будет задавать массу вопросов. — Да уж как-нибудь придумаю. Отдам тебе пару процентов от нашего будущего предприятия, например. — Пять. — Держи карман шире. Пётр рассмеялся. — Акула, блин… Ладно, я шучу. Помогу, конечно, чем смогу, ты мне всё-таки жизнь спас. — Даже пару раз. — Когда тебе нужна информация? — Желательно прямо сегодня. Или завтра, в крайнем случае. — Да уж… Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Он отключился, а я снова рухнул на кровать, размышляя — как быть дальше? Стоит ли свинтить из клиники прямо сейчас, пока ситуация не вышла из-под контроля? Потерять полтора миллиона, возможность усилить энергетику, избежать подозрений со стороны Геллерштейна, если такие возникнут? Или задержаться, зная, что проклятье ещё долгое время меня не убъёт? Обратно меня потом могут и не принять — если в чём-то заподозрят. И полтора миллиона, в случае отказа (так было прописано в договоре) улетят в трубу… Нет, надо оставаться. Проклятье тянет жизнь медленно, и время разобраться у меня есть… Вероятно, эти частицы со временем будут усиливаться, но… Нужно собрать больше информации. С такими мыслями я и уснул. * * * Утро следующего дня началось точно также, как и в мой первый день в «Тихом месте» — никто не связал меня, не вызвал на допрос. А значит — мои ночные похождения всё же остались незамеченными. Провожатый целитель, завтрак, малозначимый разговор с Трубецким, обследование и процедуры сначала у Геллерштейна-младшего, медитации, процедуры у ворчащего себе что-то под нос Буковицкого, отвратительные зелья, немного тенниса с молчаливой Светланой Пожарской, которая в одиночестве отрабатывала подачи на корте. Я попросил её составить мне пару, и девушка, смерив меня задумчивым взглядом ярко-зелёных глаз, кивнула. Мы не обменялись и парой слов — просто молча играли около часа, после чего она сказала «Спасибо», и робко пожала мне руку. Надо же… Правила тенниса заставили её пересилить нелюдимость? Забавно. Всё это время я отслеживал процессы в своей искре — но не обнаружил, чтобы Дмитрий или Игнат подсаживали на меня проклятья — так что лишний раз убедился в том, что всё дело в барокамерах. Так что вечером, когда меня привели в подвал главного корпуса, и Геллерштейн в очередной раз просканировал меня и велел забираться в массивный артефакт, я был твёрдо намерен проследить, как происходит процесс «заражения». Ну… Что тут скажешь — я оказался прав. В этот раз я внимательно следил за энергетикой барокамеры, и заметил, как в начале третьего часа по энергожгутам, присоединившимся к моей искре, частицы проклятья… Проскальзывают обратно в артефакт! Они исчезали, забирая с собой часть моих жизненных сил! Впрочем, радость оказалась кратковременной — вскоре частицы вернулись, и уже в большем объёме… Так-так-так… Значит, моя догадка оказалась верной… Проклятье не просто всасывало в себя мою жизненную силу — при каждом следующем сеансе оно передавало её обратно в артефакт! Забавно, что при этом я видел, как «армированная сетка» Геллерштейна-младшего снова окрепла — и начала будто бы «врастать» в мою искру, укрепляя и расширяя её. Энергетика усиливалась — вот только теперь особой радости мне это не принесло… * * * На следующий день, когда процедур не было, мне наконец-то перезвонил Салтыков. — Можешь говорить? — без предисловий спросил он. — Конечно. Я уже начал волноваться. — И у тебя есть на это веская причина, приятель. Во что ты вляпался? Я нахмурился. Выкладывать Петру всё, как есть, мне совершенно не хотелось, но по его тону я понял, что всё серьёзно. — Почему сразу вляпался? — Потому что после того, как я совершил несколько звонков по твоему вопросу и поговорил….Скажем так — с некоторыми должниками, со мной связались очень влиятельные люди. Из органов. — Проклятье! Извини, Пётр, я не знал, что всё настолько серьёзно. Надеюсь, у тебя не будет проблем? — Проблемы есть всегда, — философски заметил Салтыков, — Но нет, в связи с твоей просьбой ничего страшного со мной не сделают. Просто… Эти люди уточнили, зачем мне нужна эта информация, а когда узнали — посоветовали не распространяться о ней. И сказали, что очень расстроятся, если откопанное мной где-то всплывёт. — Дерьмо… — Да не переживай слишком сильно. Я не рассказал о тебе. — А как ты объяснил причину… Этих поисков? — Когда мне позвонили, информация уже была у меня. Мне… Стало любопытно, что ты там разнюхиваешь, и я с ней ознакомился. Ты не просил, чтобы я этого не делал, так что… — Очевидно, что мне стоит порадоваться, что ты это сделал. — Точно! — хмыкнул Пётр, — Потому что я сказал предупредившим меня людям, что разрабатываю схожий с этими барокамерами артефакт, и решил узнать, как обойти патент. Начал копаться, захотел пообщаться с создателем, чтобы не было проблем — ну и всё в таком духе. — Значит, ты нашёл его⁈ — Файл с досье я тебе только что выслал, — я увидел, как в линзах мигнула иконка полученного письма с вложением, — Так что ознакомишься, и сам решишь, что к чему. — Погоди, не отключайся, я пробегусь по информации, ладно? — Конечно. Если вкратце — то этот Синицын Андрей Фёдорович был гением. И это именно его идея легла в основу разработке усиливающих энергетику барокамер. Но так, как он работал в «Тихом месте», все его открытия принадлежали клинике. И Геллерштейн, мало участвующий в разработке артефактов, по факту, просто примазался к чужой разработке! Синицын работал в клинике до момента, когда погибла та девушка (по словам Трубецкого)… То есть, ещё год назад он был здесь… А потом — просто бесследно исчез. Никаких записей о месте жительства и работе, проданная квартира, никаких банковских следов… Был человек — и не стало. И как это всё выглядит? Синицын отыскал способ воровать чужую жизнь — может, для того, чтобы продлевать свою? — но заигрался и убил ни в чём не повинную девушку? А клиника, которая покрывала и финансировала его, испугалась разбирательств, и «убрала» спалившегося коновала куда-подальше? Или это Геллерштейн решил убрать создателя артефакта, чтобы самому использовать такой метод продления жизни? Хм-м… И подслушанный мной ночной разговор с Буковицким в такую теорию отлично ложится — алхимику, между прочим, уже больше ста лет, а выглядит он едва ли на семьдесят… Проклятье! Как же всё запутано и непонятно! Жаль, что в патенте и собранном Салтыковым досье нет никакой информации о проклятьях… Тем не менее, спустя пару минут я поблагодарил Петра. — Спасибо! — Да не за что. Скажи, ты сейчас там, да? В «Тихом месте»? — Да, — я не видел смысла скрывать хотя бы это. — И у тебя какие-то проблемы? — Можно сказать и так. — Связанные с этими артефактами? — Да. — И официально их не решить? — Точно. — Даже не буду спрашивать, откуда ты узнал про Синицына… Учитывая, насколько информацию о нём постарались стереть… Помощь какая-то нужна? — Пока трудно сказать, — признался я, — Сначала прочитаю досье, а уж потом буду думать и делать выводы. — М-да… Ну ты держи меня в курсе, хорошо? Несмотря на все странности Салтыкова, его манипуляции с Эфиром и безбашенностью, с которой он на новом году подставил всех нас под косу смерти, Пётр мне всё ещё нравился. Он никогда не задавал лишних вопросов, всегда шёл навстречу и был готов предложить помощь. Вот только как бы не пришлось потом за неё дорого заплатить… Но он был мне нужен — его связи, деньги, наше совместное предприятие, и главное — Эфир, с которым он умел образаться. О-о-о, как же я хотел узнать, что он знает и умеет… — Конечно, Пётр. Ещё раз спасибо и… — Да ты погоди благодарить, — перебил меня Салтыков, — Я кроме досье откопал ещё кое-что. Скажу сразу — сам я с этим делать ничего не буду, но… Если тебе надо — готов отдать. А уж как ты воспользуешься этим — дело твоё, лишних вопросов я задавать не стану. — Не понял? — Короче… Когда в патентном бюро регистрируют работы такого уровня, там процесс чуть сложнее и требовательнее, чем с обычными артефактами. Слышал, как это происходит с десятым классом? — Нет. — В общем… У меня есть слепок ауры этого Синицына. И… образец его крови. — Что⁈ — Да, пришлось повозиться, но ты просил добыть всё, что можно, и я подумал… — Считай что первое спасение твоей жизни ты искупил сполна, Пётр. — Я это учту, — к моим словам Салтыков отнёсся предельно серьёзно, — Но Марк, ты пойми — я бы хотел помочь… — Но не станешь. Я понимаю. И это меня ничуть не обижает, поверь. Я действительно понимал. Слепок энергоауры — сложнейшее, и исключительно добровольное «пожертвование» мага (силой его снять было нельзя). Обычно такое практиковалось на высоких государственных должностях — чтобы можно было отыскать, например, похищенного учёного, или беглеца с государственными секретами, или что-то в этом духе. Проблема в том, что отыскать владельца слепка мог только тот, кто этот слепок снял. И к тому же, их приходилось обновлять, если маг переходил на более высокий уровень мастерства. Так что подобные «энергоследы» обновляли регулярно. Для меня же, по большому счёту, этот слепок был бы бесполезен… Если бы не образец крови… Живительной алой жидкости, текущей в людских телах, и… Используемой в ритуалах магии крови, запретных на территории Империи и караемых безотлагательной смертной казнью на месте. Удивительно, что Салтыков, наверняка понимая это, всё же отыскал для меня такие зацепки! Даже не знаю, что это — доверие, или возможность взять на поводок?.. — Я бы передал тебе эти вещи — не сомневаюсь, ты разберёшься, что с ними делать, — заметил Пётр, — Но думаю, что в «Тихом месте» проверяют посылки, так что… На несколько секунд я задумался, а потом улыбнулся. — Вообще-то есть один вариант. Глава 24 Клиника. Часть 6 17 июня 2031 года. Клиника «Тихое место», Облаков лес Я прекрасно осознавал, что без знания о том, что за @#$% проклятье засело в моей энергосистеме, вытравить его будет невозможно. А значит, надо было либо вызывать сюда тяжёлую гвардию в виде Юсупова и его дружков-инквизиторов, и прессовать директора (и тогда вызвать у графа повышенный интерес к моей персоне) — либо попытаться отыскать этого Синицына, если он был ещё жив, и вытащить из него знания об этом проклятье. Во втором варианте я не терял ничего, «Тихое место» действительно таким и было — никакой полиции и инквизиции, которая могла бы отследить выплеск магии крови, если бы я проводил ритуал в населённом пункте. Здесь же… Сомневаюсь, что местные целители настроены на поиск чернокнижников. Хотя если взять в расчёт то, что кто-то потихоньку крал жизненные силы пациентов… Можно подумать, что этот злодей сможет обнаружить выплеск специфической энергии… Да нет, чушь. Магия крови была очень узкоспециализированным направлением колдовства, структурно иным, нежели манипуляции с энергией. И отследить её было сложнее — для этого в инквизиции работали специально натасканные маги и существа. А простой чернокнижник… Для него мой ритуал будет настолько же незаметным в энергополе, как и для людей без колдовства вовсе. Так что я решил всё-таки рискнуть, и попробовать отыскать Синицына самостоятельно. Ну а уж потом, если не получится… Образцы его крови мне передал курьер от Салтыкова. Ну, как передал… Он не доехал до клиники пару километров, и привязал тонкий свёрток с парой ампул к ноге отправленного к нему Мунина. Наверное, курьер сильно удивился, что его посылку забирает ворон, ха! Идея была просто — на птицу никто не обратит никакого внимания. И так оно и вышло! Пернатый прилетел ко мне в ночи после третьего дня процедур и, хлопая крыльями, уселся на подоконник открытого окна. — Кар-р-жи! — Спасибо, приятель. Обещаю, как закончу, ты получишь жирнейшее проклятье! — Кар-р-говор-рились! Он улетел, а я, несмотря на жуткое истощение после сегодняшних процедур, принялся за работу. Начертил на полу гостиной круг со вписанными в него пентаграммой и магическими символами. Начертил украденным во время сегодняшних процедур у алхимика колдовским мелом с повышенной энергопроводимостью. Вообще, обчистить Буковицкого не составило труда — он был так сосредоточен на анализах и изготовлении эликсиров, что я… Немного пошарил по его лаборатории и прихватил кое-что, что могло пригодиться мне в ритуале. Для этого требовалось не так уж и много вещей, на самом деле. Особенно учитывая, что я не собирался проводить ритуал по дурацким, грубым и варварским методам, которые практиковали местные еретики. Они использовали огромное количество крови — животных или людей, впустую растрачивая содержащуюся в алой жидкости энергию. А всё почему? А всё потому, что не видели истинной сути магии и не могли и не успевали как следует контролировать бурные и быстрые всплески колдовства, вырывающиеся из алой жидкости. Поэтому кровавые чернокнижники и использовали всякие «тормозящие» и вспомогательные заклинания, артефакты, субстанции и ингредиенты, типа черепов недавно умерших младенцев, столетиями напитанных кровью топоров палачей, и прочей дряни. Всё это было редкостной мерзостью, но хвала Эфиру, ничего подобного мне и не требовалось — контролировать потоки кровавой энергии я мог благодаря своему опыту и магическому зрению. Так что всё, что мне требовалось — «поле для работы», которое свяжет несколько элементов ритуала (пентаграммы и символы), кровь Синицына (источник энергии и, одновременно — привязка к цели), стабилизатор (кости живого существа, в которых будет чуть некротики), и бумажная карта. С последней возникли определённые сложности, но в конце-концов я отыскал её в местной библиотеке. Там нашёлся целый атлас, который я спёр под кофтой и притащил к себе в апартаменты. Вообще, будь у меня доступ к современным артефакторным и алхимическим лавкам, всё прошло бы быстрее и без всей этой кустарщины — но приходилось обходиться тем, что есть. Расчёт у меня был простой. Если Синицын жив — я узнаю, где он. Ну а если нет — тогда и вариантов никаких не останется, придётся подключать инквизицию. — Надеюсь, до этого не дойдёт, — произнёс я тихо. В комнате стояла гнетущая тишина, прерываемая лишь моими ударами сердца. Несмотря на то, что я знал, что делаю, лёгкое волнение всё же присутствовал. Как-никак, запрещённый ритуал собираюсь проводить… К тому же, и энергии у меня чуть, и после процедур такая слабость, что… Если что-то пойдёт не так… Нет, Маркелий, не думай об этом! Всё получится! Я ещё раз осмотрел магические символы, выведенные мелом — каждая линия, каждый завиток были продуман до мельчайших деталей. В центре пентаграммы лежала бумажная карта России. Вдохнув в неё немного магии, я аккуратно «привязал» её сначала к пентаграмме, а затем, откупорив одну из пробирок с кровью Синицына — и к ней тоже. На старой бумаге появились едва заметные руны. — Так, отлично, — прошептал я, — Настройка прошла успешно… Глубоко вздохнув, и чувствуя, как по виску пробежала одинокая капля пота, я взял украденный у алхимика кожаный мешочек с порошком из костей животных. Осторожно рассыпав порошок по ключевым узлам пентаграммы, услышал едва различимое шипение — будто воздух вокруг начал возмущаться творимой мной волшбой… Однако я не сомневался в том, что делаю. Крохи некротики, которые хранились у меня в искре, отправились в каждую щепотку порошка — и они тут же загорелись тусклым фиолетовым светом! Но не прошло и пяти секунд, как они растворились в воздухе, оставляя за собой слабый запах горелой травы. — Теперь самое главное… Я опрокинул открытую пробирку с кровью Синицына в центр пентаграммы, заливая ей карту. Затем взял лежащий рядом нож, который спёр из столовой, и полоснул себя по ладони. Капли медленно падали на карту, смешиваясь с кровью Синицына… Старый атлас оказался мгновенно испорчен — но ненадолго. Я успел «перехватить» рванувшую из смешанной крови энергетику, направил её на карту, и принялся плести сложное поисковое заклинание. Хвала Эфиру, его принцип был прост, и единственное, что мне требовалось — аккуратность и настойчивость… Комната наполнилась странным жужжанием, напоминающим звук сотен насекомых. Я почувствовал, как энергия, которую я не мог черпать в обычной жизни, начала стекаться в пентаграмму, временами становясь видимой даже без моего магического зрения! Не прошло и пары минут, как перемешавшаяся на страницах карты кровь собралась в крохотный шарик, а сам атлас будто бы и не был облит кровью! Он очистился. Между тем кровавый шарик запульсировал, словно живое существо, начал двигаться — словно следила за чем-то невидимым… Пока не остановилась на месте пересечения двух рек — Оки и Волги. Там, где находился Нижний Новгород. — Вот, значит как? — усмехнулся я, и разорвал связь крови. Пентаграмма мгновенно потухла, энергия, наполняющая её, растворилась в окружающем мире, а капля крови выгорела без следа. Теперь я знал, что Синицын, кем бы он ни был, жив. И не просто жив — но и по прежнему находится недалеко от «Тихого места». * * * 18 июня 2031 года. Клиника «Тихое место», Облаков лес / Окраина Нижнего Новгорода. На следующее утро я проснулся рано — ещё до принятого подъёма, аж в шесть утра! После напряжённого дня процедур и ночи с кровавым ритуалом (следы которого пришлось тщательно заметать) это было сродни подвигу… Найдя свободного целителя, женщину лет сорока с проседью в длинных каштановых волосах и острым лицом, я попросил её уведомить службу охраны о том, что до вечера мне придётся уехать. Целительницу, надо сказать, эти слова ввели в лёгкий ступор. — Но… Зачем, господин Апостолов? — удивилась она, — Прерывать процедуры ни в коем случае нельзя, и… — Я не собираюсь отказываться от них. Сегодня у меня день восстановления, но дело в том, что мой дедушка, проживающий в Костроме, сегодня ночью плохо себя почувствовал, — я принялся врать без малейшего зазрения совести. К слову — это было вовсе необязательно, никаких ограничений на выезд за пределы клиники у пациентов не было — я специально проштудировал подписанный мной договор. Но так все пациенты чувствовали слабость после каждой процедуры — им было не до поездок и развлечений. — О! — глаза целительницы выражали сочувствие, — Мне очень жаль, господин Апостолов… — Да, мне тоже. Я переживаю, что мы больше не сможем с ним увидеться, и… В общем, я хочу съездить к нему. Четыре часа туда, четыре обратно, пару-тройку часов там… К шести вечера планирую вернуться. Но если вдруг задержусь — постараюсь вернуться ночью, или завтра утром, до процедур. — Господин Апостолов, но на процедуры нужно приходить восстановленным и отдохнувшим… — Не переживайте насчёт этого. Поймите, я бы и рад остаться, но просто не могу. Уведомите охрану прямо сейчас, прошу. Женщина кивнула, затем её взгляд за линзами потух — и на пару минут она «отключилась» от реальности. Я подозревал, что она общается с Геллерштейном или кем-то из руководства клиники, но в конце-концов целительница «вернулась» ко мне. — Господин Апостолов… Я предупрежу охрану насчёт вашей отлучки,но… Профессор Геллерштейн просит вас не забывать — весь процесс усиления искры проходит по жёсткому таймингу. И если вы пропустите первую завтрашнюю процедуру, или, хотя-бы, опоздаете на неё на полчаса — продолжить усиление вашей искры мы не сможем. — Я понимаю. — Также, согласно пункту четырнадцать-два-один, договора об оказании магических услуг, клиника может возобновить усиление вашей искры только спустя год, во избежание возникновения энергетических аномалий в теле пациента, и, на основании пункту четырнадцать-два-два, только на основании полной повторной оплаты услуг клиники. Уже уплаченные средства в таком случае вам не вернутся. Я только хмыкнул. Вот он, самый верный поводок — опасность потерять огромную сумму денег, просто опоздав на процедуру на полчаса. Ха, сильно! Впрочем, я не переживал — ни насчёт денег (заработать их было несложно, имея на счетах хоть какой-то капитал), ни насчёт того, что успею вернуться. Отсюда до Новгорода — рукой подать. А найти там Синицына будет несложно — у меня есть вторая ампула с его кровью. Как бы не повернулось дело — я совершенно точно окажусь в «Тихом месте» к следующей утренней процедуре. В общем, меня без проблем отпустили. Забрав свой байк с крытой парковки, я подмигнул Марьяне, снова дежурившей на проходной, и умчался в сторону Нижнего. До города добрался быстро. Выпил кофе и позавтракал в небольшом ресторанчике в центре, затем немного подождал открытия алхимических мастерских и артефакторных лавок, прошёлся по ним и прикупил всё необходимое для повторного ритуала — в разных местах, на всякий случай. А ещё взял пяток энергокристаллов, чтобы чувствовать себя увереннее. Забавно, что до сих пор никто не подозревал, что этих малышей, которые другие маги использовали для создания артефактов, я только-так юзал как персональные аккумуляторы! Всё-таки есть у пожирателей сильные преимущества перед другими магами. Могу понять, почему на нас в своё время ополчились и объявили вне закона… Закончив с покупками, я прошерстил сеть, и отыскал подходящее мне объявление о посуточной сдаче недвижимости. Мелочиться не стал — снял сразу целый дом (ну ладно — домик) где-то в садовом товариществе на окраине города. Руководствовался простой и прямой, как палка, мыслью — мне нужно провести запретный ритуал, и в таком месте, в отличие от гостиниц и жилых комплексов в густонаселённой части города, сигнальных заклинаний и патрулей полиции, скорее всего, почти нет. И не ошибся — одноэтажный дом был последним на грунтовой улице. Он расположился на окраине дачного посёлка, который заканчивался огромным пустырём — а дальше виднелось какое-то кладбище. Судя по разбитым дорогам, отсутствие тротуаров, и общей бедности окрестных построек, тут можно было спокойно кого-нибудь убить и закопать — и никто бы даже ухом не повёл. То, что нужно. Хозяин дома, сухопарый цыган в цветастой жилетке, если судить по аватарке, сразу попросил оплатить аренду наличными, так что какое-то время пришлось поискать банкомат, чтобы снять бумажные деньги (дикость какая!). А когда я приехал на место и отдал жуликоватого вида владельцу несколько купюр — поймал его жадный взгляд, которым цыган пожирал моего «Стикса». — Ты туда не смотри, — предупредил я его, впиваясь взглядом в рябое лицо мужчины, — Если с байком что-то случится… Те ажютиил туме о дел. Цыган побледнел, услышав родную речь, затем нервно улыбнулся — во рту мелькнуло несколько золотых зубов. — Что ты, что ты, брат! Те авес бахтало! Никаких проблем не будет. — Смотри у меня! Цыган покивал, перекрестился, оставил мне ключи от дома и ворот. запрыгнул в свой старый колёсный автомобиль, и уехал. Я же, не став загонять «Стикс» за ворота (всё равно я тут ненадолго), вошёл в дом, поморщился от висевшей в воздухе пыли и сильного затхлого запаха, и принялся потрошить сумку с купленными ингредиентами. Новый ритуал проводился точно также, как и раньше — с тем лишь отличием, что на этот раз бумажная карта изображала исключительно Нижний Новгород и его окрестности. И результат получился куда более точным — кровавый шарик повис над одним из домов в деревне Шмойлово. В стороне от трассы, ведущей к «Тихому месту»… Да уж, странно… Неужели этот Синицын обосновался так рядом к месту, из которого его попёрли? Но зачем? Ох что-то неладное со всей этой историей… Около получаса я не разрушал заклинание, чтобы понаблюдать за точкой — но она никуда не двигалась. А значит — колдун находился на одном и том же месте… Так, ну оставаться тут бессмысленно, надо действовать. Я отметил дом на цифровых картах своего смартфона, убрал все следы ритуала, вышел из дома, оставив ключи на столе, и прыгнул на байк. Деревенька оказалась небольшой — всего одна длинная улица с одним ответвлением. С юга-востока — трасса, с северо-запада — поля, упирающиеся в лесной массив. К Шмойлово вели две дороги — одна нормальная, основная, от трассы, а другая, просёлочная, проходила мимо деревни и полей и тянулось куда-то дальше на юго-запад. Здраво рассудив, что мой байк вызовет ненужное внимание, я решил проехаться по просёлочной дороге, и не ошибся — за всё время мне на пути не попалось ни единого человека. Прикинув, как лучше подобраться к дому где скрывалась моя цель, я оставил «Стикса» в небольшой лесополосе, и двинулся к нужному дому на своих двоих — благо, переться пришлось всего метров пятьсот по заросшей высокой травой и редкими деревцами местности. Я старался держаться тихо и незаметно — на некоторых деревенских огородах виднелись люди, и пробраться к дому через заросший сад удалось только тогда, когда работяги из соседнего дома скрылись во дворе, за высоким забором. Перемахнув через профнастил, я оказался на запущенном заднем дворе. Покосившиеся сараи, высокая трава, полупустой дровник — очевидно, тут не особо занимались хозяйством… Я всё время держал магическое зрение наготове, и потому знал — никаких собак рядом нет. Да и Мунин, который меня сопровождал, оглядывал местность, и если что — он предупредил бы меня об опасности. Пройдя через каскад полуразваленных построек, я оказался в таком же заросшем дворе рядом с домом. Кирпичная двухэтажная постройка не выглядела заброшенной — через траву к воротам была протоптана тропинка, у крыльца стояли новые вёдра с водой, пепельница с кучей новых окурков, а за приоткрытой дверью гаража я увидел старенький мобиль. Беглый осмотр дома показал, что на двери висит колдовская защита — очень похожая на ту, которая была на двери кабинета Геллерштейна… Перед тем, как ей заняться, я обошёл дом по кругу и осторожно заглянул в окна — но никого внутри не обнаружил. Так… Интересно, я лоханулся, и Синицын уехал — или просто он где-то на втором этаже? Или в подвале? К сожалению, мой магический взор не мог смотреть настолько далеко, так что пришлось решать — как поступить? Вломиться сейчас — или подождать, пока Синицын появится в ограде? Хм… Времени у меня было достаточно — но только на первый взгляд. А если он уехал до завтрашнего обеда? Упущу момент, и в клинику уже не вернусь… Нет, определённо, надо проникнуть внутрь… Проклятье, как жаль, что крови этого колдуна у меня больше не осталось! Эх, ладно… Буду импровизировать. Уже имея опыт, я снова «передвинул» сигналку с двери на стену, снова создал отмычки (благо, металла кругом хватало, да и в энергии теперь не было недостатка) и вскрыл простой замок на входной двери. Осторожно войдя внутрь, миновал сени, и оказался в длинном «Г»-образном коридоре. Замер. Тишина… Только слышно тиканье часов где-то в гостиной. Дом казался обжитым — чисто, никакой пыли, одежда, вещи… Не забывая держать магическое зрения, я осторожно прошёлся по первому этажу, но не нашёл ничего особенного — и никого… В доме стояла такая оглушающая тишина, что казалось, будто стук моего сердца можно услышать даже на улице! Отбросив эту глупую мысль, я поднялся на второй этаж, едва не выругавшись, когда одна из ступенек деревянной лестницы скрипнула — но и там не обнаружил ничего интересного. Одна спальня явно хозяйская, с вещами и небольшими книжным шкафом с трудами по алхимии и артефакторике. Вторая — стерильная, в которой явно никто давно не ночевал. Полупустой кабинет и такой же спортзал со шведской стенкой и турником — и ничего больше. Нахмурившись, я продолжил поиски, но нигде не обнаружил и следа Синицына. Точнее, следов-то хватало — окурки, заблокированный планшет, книги с закладками, разбросанные по всем комнатам, одежда, тарелки с недоеденными (и даже не успевшими протухнуть) бутербродами, кружки с остатками кофе… Не обнаружив нигде выхода на чердак, я спустился на первый этаж, и принялся искать спуск в подвал — и нашёл, спрятанный за хитрой стенной панелью в столовой. Так-так-так… Здесь тоже стояла простейшая магическая защита — и более того, приглядевшись к заклинанию, я понял, что оно ещё и создают звуковой кокон. Видимо, чтобы никто не услышал, что там происходит? Любопытно… Теперь уже я вовсе не сомневался, что пришёл по адресу. Осторожно сняв заклинание, но не разрушив его структуру, я отодвинул панель — и тут же услышал внизу какое-то бормотание… Бинго! Да! Да, ДА! Я знал, что мне повезёт! Стараясь не шуметь, и слыша одномерный гул, я спустился по каменным ступеням узкого прохода ниже — и увидел большое подвальное помещение, заставленное столами и оборудованием. Тут было много всего, и часть устройств очень напоминала те, что я видел в клинике — но больше всего меня поразила кустарная копия артефакторной барокамеры! Да, собранная, как выражалась в таких случаях Аня, «из говна и веток», но… Она была рабочей — я видел это по тому, как внутри неё курсирует энергия! За такой же кустарной панелью управления стоял мужчина — спиной ко мне. В сером халате, со встопорщенными седыми волосами — будто его только что шибануло током — он совершал над панелью какие-то манипуляции, совершенно не замечая меня! Ну… Что тут скажешь — таким шансом надо пользоваться… Глава 25 Клиника. Часть 7 Вернее всего было долбануть по Синицыну страхом — и я так и и сделал. Саккумулировал его у себя в искре (с каждым разом это становилось делать всё легче — вот только головная боль никуда не исчезала), сделал ещё пару шагов вперёд, вытянул руку… Едва видимое облако ужаса сорвалось с моих пальцев… И колдун будто бы что-то почувствовал! Он резко рванул вбок, моё заклинание пронеслось мимо, исчезнув где-то за стеной. Синицын с разворота жахнул по мне ослепительным лучом света. Я умудрился перехватить его и перенаправить в сторону, но пропустил следующий удар — волной жаркой целительной магии, способной испепелить не только опасную болезнь, но и плоть человека. Мой щит махом сгорел на семьдесят процентов, я ощутил волну жара — однако развить атаку колдуну уже не позволил. Мощнейшее ледяное заклинание, опустошив мою искру наполовину, сковало мужчину по рукам и ногам. ДЗЫНЬ! Осколки разлетелись во все стороны, и я снова был вынужден увернуться! Пока новая волна страха копилась в искре, я сместился на пару метров в сторону, укрывшись за ближайшим столом и, не глядя, ударил воздушной волной, надеясь сбить этого ловкача с ног. Послышался грохот, скрежет, звон… — НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! Крик Синицына был наполнен такой болью, что я подумал, что перестарался. Ответных атак больше не было, так что я осторожно выглянул из-за стола и обомлел. Колдун стоял на коленях, схватившись за голову. Он смотрел на свою барокамеру, в двери которой зияла огромная пробоина. Из неё струилась дымчатая магия, и прямо на моих глазах, окутав ножку стола, она… Честно говоря, раньше я ничего подобного не видел. Ножка стола начала резка разрастаться, изменяться — и превращаться в быстрорастущее дерево! Ствол утолщался и закручивался, ветви раскидывались в стороны, на них появлялись листья… Со скрежетом дерево вытянулось до потолка, без труда продавило потолок — на оборудование колдуна и пол посыпались камни и пыль — и исчезло где-то на первом этаже. Это продолжалось ещё несколько секунд, а затем всё остановилось — и затихло. Синицын — худой, с измождённым, заострённым лицом и крючковатым носом, с пронзительно синими глазами и торчащими во все стороны седыми волосами — встал и повернулся ко мне. — Ты уничтожил… Ты забрал её у меня! — прорычал он, и на его пальцах заплясали огни магии света, — Ты… Ты… Он трясся, как лист на ветру, я чувствовал клокочущую в нём ярость — но ударить не позволил. Страх как раз накопился — так что я жахнул по магу с такой силой, что у него подкосились ноги, он упал, прижался спиной к только что выросшему в подвале дереву, и спрятал лицо в ладонях. — Нет-нет-нет! Не надо, пожалуйста! Я тут же оказался рядом, сорвал с шеи колдуна защитный амулет, затем снял с пальца такой же защитный перстень — и вцепился ему в ключицу стальной хваткой. А затем начал выкачивать энергию, не забывая продавливать страх и дальше, чтобы он не сообразил, что к чему. Объём энергии у этого доходяги, честно признать, меня удивил. Кажется, я впервые попытался опустошить кого-то ранга Знатока — и получилось это сделать с трудом. Спустя несколько минут в его искре почти не осталось энергии и я, смахнув со лба пот, сбавил накал страха — чтобы скулящий Синицын мог хоть как-то соображать. — Кто… Кто ты такой⁈ — прошептал он. — Тот, у кого твоё изобретение отнимает жизнь, сволочь, — жёстко ответил я, и тряхнул его, — Артефакторные барокамеры в «Тихом месте»! — Но я не… Я… — Давай-ка ты соберёшься, Андрей Фёдорович — и выложишь мне всю структуру своего долбаного проклятья, чтобы я мог от него избавиться. И тогда, может быть, я оставлю тебя в живых! И даже не стану закладывать властям! К тому моменту, как я произнёс эти слова, голова трещала просто невыносимо — так что пришлось погасить накал управляемого страха до нуля. И это стало заметно сразу. — Властям⁈ — Синицын хрипло рассмеялся, и попытался сбросить мою руку с плеча, но тут же получил зуботычину. Его глаза сверкнули, он попытался дотянуться до своей магии — и обнаружил, что её почти не осталось. Лицо колдуна вытянулось от удивления. — Но как⁈ — Лучше заткнись, и отвечай на вопросы! — Да пошёл ты! — он попытался плюнуть мне в лицо, но я уклонился, и снова ударил мужчину в нос. Он хрустнул, брызнула кровь, но вопреки всему, Синицын только рассмеялся. — Пошёл ты! Пошёл ты, слышишь! Нихрена я тебе не скажу! Ты уничтожил всё, над чем я работал! Ты отнял у меня… Отнял у меня… Он зашёлся хриплым кашлем, а я, нахмурившись, отпустил его и отступил. Можно было, конечно, попробовать пытки… Или вырубить его, восстановиться после эмоциональных ударов, и попытаться снова… Но может, сначала поговорить? Всё равно он «пустой», магией ничего мне сделать не сможет… Превозмогая вспыхнувшую вновь головную боль, я ощутил, как от колдуна исходят сильные волны сожаления, злости и апатии. Как это вообще сочетается⁈ — Послушай, Андрей Фёдорович, — дождавшись, пока он прокашляется, я присел на корточки рядом с ним, — Твои барокамеры заражают пациентов «Тихого места» частицами проклятий и вытягивают из них жизнь. Из меня — в том числе. Я не хочу умирать, и убивать тебя не хочу. Но если придётся — я выверну тебя наизнанку и вытащу всё, что ты знаешь. — Ха-ха-ха! — хрипло рассмеялся колдун, и снова облокотился на дерево. Затем повернулся, осмотрел его, и лицо мужчины передёрнула болезненная судорога, — Валяй… Всё равно ты лишил меня смысла жизни… — Да какого смысла жизни⁈ — фыркнул я, — Отбирать чужую и забирать себе? Вампир недоделанный… — Я делал это не ради себя! — Ну да, ну да… И девчонку ту тоже не ради себя убил? Год назад? — Заткнись! — зарычал Синицын, вскочил на ноги — и получив несильный тычок в грудь, рухнул обратно под дерево, — Заткнись, ты! Не смей даже говорить о ней! До меня докатились волны такого сожаления, такой сильной боли, что я и сам почувствовал всё это явно — будто это были мои собственные эмоции. — Почему, Андрей? — Потому… Что это была моя дочь… — Та-а-а-ак… — протянул я, охренев от такого поворота событий, — Вижу, не всё я про тебя правильно понял, господин Синицын… Рассказывай. — Пошёл ты! — Рассказывай! — рявкнул я, и снова надавил на мужчину страхом — перед глазами тут же заплясали круги… Проклятье… Ещё пару раз, и я просто вырублюсь… Надо завязывать. Мой метод не сработал, потому что Синицын молчал — и тогда я надавил на него сочувствием — тёплым и спокойным… — Прошу, Андрей. Расскажи, что блин с этими барокамерами произошло? Почему погибла твоя дочь? Зачем ты использовал в них проклятья? И как мне от них избавиться? Расскажи. Я пришёл только за этим — чтобы спасти свою жизнь, и… Жизни других пациентов. Если ничего не сделать — все они погибнут, рано или поздно. На этот раз мои слова, подкреплённые эмоциями, достигли своей цели — Синицын посмотрел на меня совсем по-другому! — Те артефакты… Барокамеры — изобрёл я. Но так, как работал в клинике, патент официально принадлежал ей, и Геллерштейна, как директора, внесли в список создателей… Но он не имел к ним никакого отношения! — Об этом я уже догадался. Но скажи мне вот что — он знал, что в твоём изобретении спрятано проклятье? — Да не было там никакого проклятья! — скрипнул зубами Синицын, — Не было! Барокамеры были сооружены без единого изъяна! Они не были прокляты! Скажу тебе больше, неизвестный юноша — они не только усиливали искры, но и собирали с пациентов все магические негативные эффекты! — То есть, это не ты подсадил проклятья в барокамеры? — нахмурился я. Если так — придётся возвращаться в клинику, но на этот раз — с тяжёлой артиллерией в виде инвкизиции. И один Эфир знает, что тогда Юсупов начнёт из меня вытягивать… — Я. Ответ снова заставил меня нахмуриться. — Не понимаю. Синицын вздохнул, провёл ладонями по лицу. — За свою разработку я получил привилегию от клиники — возможность бесплатно улучшить энергетику моей дочери, Настеньки… Когда ей исполнится восемнадцать лет. Это случилось чуть больше года назад, и Геллерштейн выполнил своё обещание — принял её вне очереди. Но целителям, как и обычным врачам, запрещено оперировать своих родственников. Так что… Настенькой профессор занимался лично. Синицын замолчал, и я не стал его торопить. — Что-то пошло не так… — наконец, произнёс мужчина, и по его щеке скатилась слеза, — Что-то в тот проклятый день пошло не так… И вместо того, чтобы укрепить энергетику Настеньки, Геллерштейн вытянул из неё все жизненные силы… Почти все… Я молчал, осмысливая услышанное. — Он убил её… Моя девочка… Моя дочка… — Синицын всхлипнул, — Жизнь из неё ушла так быстро, что я даже не успел вытащить её из этого долбаного артефакта! Он заплакал, и я, чувствуя его боль — уже не с помощью своих способностей, а простым человеческим состраданием — сел рядом с ним и положил руку на плечо колдуна. — Мне жаль, Андрей… Мне очень жаль… — Также сказали и они! — прорычал сквозь всхлипывания мужчина, — Точно также! И знаешь, что они сделали? Я отрицательно покачал головой. — Они захотели замять это! Просто… Просто заплатить мне денег и сделать вид, что Настенька была слабой, и потому не выдержала процедуры… Потом Геллерштейн начал что-то мямлить о том, что всё можно списать на неполадки в аппаратуре… А я… Я много что сказал ему в тот день… И это была ошибка. Потому что уже через день меня задержали для допроса… Этот проклятый профессор подключил все свои связи, чтобы выйти сухим из воды. И виноватым сделали меня… Якобы, я допустил ошибку при проектировании барокамер. И вот уже тут к ответу призывают только меня, а Геллерштейн, который так хотел быть соавтором патента — всего лишь свидетель… Потом начали всплывать всё новые и новые лживые доказательства… Дошло до того, что всё выставили так, что это я проводил ту процедуру! — Проклятье! — Проклятье, да… — кивнул Синицын, — Я хотел призвать этих сволочей к ответу, нанял лучших адвокатов, но… Связи Геллерштейна всё решили… Делу не дали широкой огласки, чтобы не отвадить от «Тихого места» поток клиентов. Меня тихо и незаметно уволили… Но даже в тюрьму не посадили — видимо, чтобы не разболтал там лишнего. А потом… — Что потом? — Потом ко мне послали убийц. Буквально через неделю после того, как отпустили из одиночной камеры. — Но вы выжили. — И не просто выжил, — оскалился колдун, — Я обвёл этих уродов вокруг пальца! Провернул всё так, что в моей смерти никто не сомневался! Я затаился и нашёл способ скрыться от поиска даже по крови, даже если бы силовики наняли какого-нибудь проклятого мага кро… Он осёкся, и посмотрел на меня. Уже совсем другим, настороженным взглядом. Будто осознав, что именно он только что наговорил. Однако я лишь улыбнулся в ответ. — Не переживайте. Способ, которым я вас отыскал, никто повторить не сможет. — Даже не буду спрашивать. — Вам не интересно? — Да. Мне плевать. Потому что… Ты уничтожил мою работу… Ты уничтожил единственную возможность вернуть мою девочку… Несколько секунд я осмысливал его слова. — Так вот зачем вы всё это провернули! Вот зачем «заразили» барокамеры проклятьем! Вот зачем они вытягивают жизненные силы из пациентов! Вы хотите… Воскресить вашу дочь⁈ Эта фраза звучала настолько безумно, насколько это вообще возможно. Никто — ни одно существо, ни одна сила во вселенной была не способна возвращать умерших к жизни. Конечно, если не брать в расчёт духов, призраков, или всякие разновидности зомби, но… Это было совсем другое. — Да. — Но… Как⁈ Вместо ответа Синицын поднялся на ноги — я по прежнему, несмотря на его открытость, держал каждое движение мужчины под контролем — отошёл в угол подвала, наклонился, откинул разбросанные книги, и взялся за ручку люка. А затем потянул на себя, и с лёгким шипением пневматического механизма вытянул из-под пола… Стеклянный гроб. Я обалдело подошёл к нему, и уставился на молодую, привлекательную девушку, лежащую внутри в купальнике и подключённую к аппарату искусственного дыхания. — Это… ваша дочь? — Да. — Но вы сказали, что она мертва! — Её тело функционирует. Я трачу на его поддержание какое-то количество живительной силы… Но её слишком мало, чтобы вернуть мою девочку к жизни… Мне было нужно больше — гораздо больше. Поэтому… Синицын закашлялся. — Поэтому я собирал жизнь с пациентов «Тихого места». Тайно, на протяжении последних десяти месяцев… Проник туда, внёс… Определённые изменения в конструкцию барокамер — и время от времени наведывался, чтобы забрать то, что они собирали. Но теперь… Ты разрушил накопитель… Колдун повернулся к дереву, пробившему потолок подвала, затем посмотрел на раздолбанную барокамеру. — А повторить всё это, как я подозреваю, ты мне не дашь… Я ошеломлённо смотрел на девушку — на её золотистые локоны, на сложенные на животе руки и закрытые глаза… — Нет, не дам, — я был вынужден признаться в этом, — Потому что ваше проклятье не просто собирает крупицы чужих жизней. Оно укореняется в искре, и существует там самостоятельно. Его не вытравить — я пробовал, и поверьте, у меня богатый опыт по этой части. — Это невозможно, — нахмурился Синицын, — Проклятье функционирует только во время работы барокамеры, и вообще не должно взаимодействовать с искрой! — И тем не менее — это так. Возможно, вы допустили ошибку, внеся в артефакты изменения… — Исключено! Я создал эти камеры, и… — Повторюсь, — я перебил колдуна, — И тем не менее — это так. В данный момент это пролятье живёт во мне, и без его чёткой структуры я не могу от него избавиться. Именно поэтому и отыскал вас. — Мне… Мне нужно подумать. — У вас нет времени думать, — жёстко отрезал я, — Завтра утром мне нужно быть в «Тихом месте». Вы дадите мне всю структуру проклятья, чтобы я мог избавиться от него и вытравить из барокамер. — Намереваетесь разобраться в столь сложной материи за несколько часов⁈ Ха! — О, вы удивитесь, на что я способен, господин Синицын! — криво усмехнулся я, — Прошу, давайте оставим полемику. Мне очень жаль, что ваша дочь погибла, и что с вами обошлись таким мерзким образом… Правда жаль. Но это не значит, что другие люди, которые не имеют ко всему этому никакого отношения, должны страдать и умирать — долго и мучительно! А ведь их десятки, сотни! Кто-нибудь из них в будущем может придумать лекарство от бессмертия! Думаете, Настя хотела бы такого? Хотела бы, чтобы её отец стал массовым убийцей? — Мы никогда не узнаем, чего она хотела бы! — тут же взорвался колдун, — Никогда! — Но я здесь ни при чём! Пациенты «Тихого места» ни при чём! Хотите отомстить — флаг вам в руки! Я не стану мешать! Не стану! Но умирать из-за вашей вендетты не хочу! — Хм-ф… — Послушайте, Андрей, — я вздохнул, — Вы ведь уже поняли, что я сильный маг? Я — неведомый. Мне подвластны многие грани колдовства. Я мог бы выпотрошить вашу память, чтобы найти рецепт этого проклятья — что и собирался сделать! Но вы… Ваша история остановила меня. Я не считаю, что вы заслуживаете того, что получили, и не хочу делать вас овощем после грубого ментального вмешательства! Но если придётся — я это сделаю. Можете поверить. Видимо что-то такое проскользнуло в моём голосе, потому что Синицын, внимательно посмотрев на меня, кивнул. — Я… Я благодарен вам за откровенность, молодой человек… И… Вы правы. Но я повторюсь — я не делал такого проклятия, которое… — Просто дайте мне его структуру, — перебил я его, — Этого будет достаточно, чтобы я смог его снять хотя бы с себя — а дальше посмотрим. — Хм-ф… В этом-то всё и дело, молодой человек… Это не просто какой-то каскад заклинания. Моё… «Проклятье», как вы выразились, завязано на мою собственную искру, кровь — и соединено с барокамерой. — То есть… Снять его можете только вы? И только при помощи этой треклятой барокамеры? Конец 4 части. 5 часть — https://author.today/work/426369 Nota bene Книга предоставлена Цокольным этажом , где можно скачать и другие книги. Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом . У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах . * * * Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: #4 Печать Пожирателя