«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 24%

         Так и проходила наша жизнь: все были увлечены учёбой, занятиями в кружках (конечно, все они были бесплатными), общественной работой, поэтому дети по улицам не болтались.
         В детстве многое не замечается, так что осталось воспоминание, что все были более-менее сыты, довольны, веселы, не было зависти, да и завидовать было нечему. Хотя я и одевалась проще всех, донашивая одежду старших сестёр, но как-то смогла сплотить вокруг себя весь наш класс, за что и любила меня директор школы. Когда я поступала в Управление особых отделов НКВД СССР, то первая рекомендация была от неё. Александра Петровна Землемерова так меня расписала, что я чуть даже не расплакалась.
         К концу тридцатых годов жизнь в стране улучшилась, хотя все мы жили скромно, имели только самое необходимое, но нам было чуждо накопительство, не имелось стремления к наживе. Мы справедливо считали, что счастье не в деньгах.
         Наш десятый класс был маленьким (четырнадцать девочек, шесть мальчиков), очень дружный, никто никого не подсиживал, ни на кого не жаловался. Учились хорошо, друг другу помогали и защищали. Некоторые девочки уже влюблялись, были определённые пары, а я вся была в учёбе и занятиях со своими пионерами.
         Однажды во время урока ко мне за парту подсел Вася Григорьев, неожиданно послюнявил палец и провёл по моим бровям, а затем показал палец ребятам и сказал: "Нет, не красит!" И опять перешёл на свою парту. Оказывается, мальчишки поспорили, крашу ли я брови, а я, как и мама, была чернобровая, никогда не красилась и не применяла косметику.
         В школе больше всего не любила и не понимала химию. Преподавателем химии был Николай Самуилович Холкин, ему почему-то дали кличку Чапельник. Он мне очень симпатизировал. Бывало, вызовет к доске, задаёт задачи, а сам подсказывает, чуть ли не сам их решает. Я нервничаю, переживаю, знаю, что все будут смеяться, ведь даже за плохое знание урока он всё равно поставит мне четыре или пять. И меня прозвали Чапельницей. Я его за это ненавидела, избегала, а он всё равно вёл себя так же. Даже когда фотографировали наш выпускной десятый класс, он растолкал всех моих подруг и встал рядом со мной. Недалеко от Николая Самуиловича жила наша одноклассница Вера Рыбина, так она была в курсе его семейной жизни: у него были жена и её племянница, которых он держал в страхе. В начале Великой Отечественной войны Холкин ушёл в ополчение, воевал под Москвой. Не знаю уж, что там было, ведь бои были очень тяжёлые, с переменным успехом, и в какой-то момент немцы (наверное, они окружили подразделение) через громкоговоритель обещали жизнь тем бойцам, кто перейдёт на их сторону. Тогда Николай Самуилович поднял руки и пошёл к немцам, а кто-то из красноармейцев его застрелил...
         Преподавателем русского языка и литературы был Пётр Кириллович Боголепов. Прекрасный учитель, мы заслушивались его рассказами, просто внимали ему. Он очень много знал и привил нам любовь к чтению. Пётр Кириллович называл нас только по именам, его уроки были к тому же уроками интеллигентности, такта, гуманизма, справедливости и доброты. Когда он возвращал после проверки наши диктанты и сочинения, то говорил об их недостатках и достоинствах так, как будто это были произведения классиков! Он любил, чтобы в сочинениях мы высказывали свою точку зрения, и чаще всего задавал сочинения на свободную тему. Как-то после встречи детей испанских республиканцев я написала об этом и отдала Зине Гридневой, а она переписала и сдала учителю. На следующем уроке Пётр Кириллович раздал работы всем, кроме Зины. На вопрос, где же её сочинение, он ответил, что поставил пятёрку, но эта оценка принадлежит не ей, а Овсянниковой. И поставил мне две пятёрки - за два сочинения, а Зине пришлось всё писать самой. Пётр Кириллович сказал, что уже хорошо знает слог и письмо каждого из нас, поэтому его трудно обмануть.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»