«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 4%

         Паспортов в деревнях ни у кого не было, родителям дали справки, что отец родился в 1880 году, а маму сделали на шесть лет моложе. Когда же выписывали маме справку (она родилась в деревне Большие Сальницы, где все носили фамилию Волченковы), её спросили: "А ты что, еврейка?" Мама ответила, что вся её семья русская. Оказывается, в церковной книге она была записана как Матрёна Иосифовна, а не Осиповна. Родные вспомнили, что когда её принесли в церковь крестить, то денег у них не было, и они собрали все куриные яйца, что были в доме. Вероятно, священник посчитал, что этого мало, разозлился и записал её отцом Иосифа. А папа умер прямо перед её рождением. Откуда взяли года рождения - сказать трудно, так как мои родители считали, что они старше, чем написано в справках. В последние годы жизни мама говорила врачам, что она на четыре-пять лет старше. Точной даты рождения родителей мы не знаем, но в 1896 году мама уже была в Москве, переживала за мужа, который ходил на Ходынку, на коронацию Николая II. В последние годы мы отмечали день рождения мамы в день её Ангела, 22 ноября, когда праздновали преподобную Матрону, которая прославилась своими добродетелями.
         Папа привёз свою молодую жену к сестре Пелагее, опять стал заниматься извозом, но уже на ломовой лошади, как он говорил: "Семеро наваливай - один тащи!" Но при этом он сам был и грузчиком, и извозчиком. Все деньги, которые зарабатывал, отдавал сестре, а она их кормила. Семья отца росла, подрастали дети, их надо было одевать, обувать, денег требовалось больше, а Пелагея Михайловна всё время укоряла моих родителей, унижала, издевалась над ними, особенно над мамой, всегда подчёркивая, что именно она кормит такую ораву братних детей, хотя мама работала с утра до ночи, была и нянькой, и кухаркой, и дворником. Она часто беременела, но почти всегда были выкидыши. Врачи объясняли это тяжёлой физической работой. В конце концов родители решили уйти от Пелагеи Михайловны. За это она очень на них обиделась и до конца своей жизни с мамой не разговаривала и даже не встречалась, хотя папа довольно часто ходил с нами проведать тётю Полю. Я бы сказала, что нас, племянников, она всё-таки любила, иногда подбрасывала нам что-то из одежды своих детей.
         У Пелагеи Михайловны была падчерица Люба, красивая девушка. Помню, что во времена нэпа она всегда была модно одета и обута. Все мужчины оглядывались на неё, многие старались познакомиться. Чем она занималась - никто из родственников не знал, жила она отдельно. Однажды моя мама увидела её в церкви на Калитниках. В церквях тогда ходили служки, как их называли, с подносами и собирали деньги на ремонт храма, в помощь бедным прихожанам и так далее. Кто мог, тот клал деньги на поднос. И вдруг мама видит, что богато одетая дама кладёт на поднос тысячу рублей, а как будто сдачу берёт несколько тысяч. Мама хотела сказать ей, что нельзя этого делать, но когда повернулась к ней, то узнала Любу. Та, наверное, тоже узнала маму, потому что сразу ушла из церкви.
         Как раз незадолго до этого Люба приходила к нам домой и просила отпустить к ней на лето Марию, мою старшую сестру, объясняя это желанием помочь нам. Мама с отцом её отпустили, а Люба несколько раз привозила Марию к нам, и родители видели, что она одета, как куколка, поправилась и похорошела. После встречи в церкви мама поехала к Любе в Новогиреево (адрес у нас был). Они с мужем снимали здесь двухэтажную дачу. Мама рассказывала позже, тогда ей показалось, что это дворец: большой, много комнат, громадная терраса. Когда она увозила оттуда плачущую Марию (та никак не хотела уезжать), Люба молчала, не сказав ни слова.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»