«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 82%

         По понятиям самого "Шведа", на посту руководителя нелегальной резидентуры он должен был "держать рот на замке и быть постоянно начеку едва ли не со всеми людьми - только руководитель резидентуры и его главный помощник знают всю агентурную сеть и все операции". Необходимо было, чтобы резидент во всех подробностях знал "биографические данные каждого агента", их профессии и место работы, подробности вербовки, результаты их работы на советскую разведку и "степень надёжности этих результатов". Лишь в самых исключительных случаях ему как резиденту надлежало вступать в непосредственный контакт с "самыми ценными и надёжными источниками".
         В лондонской резидентуре работу с агентурой и вербовочными разработками вели Дейч и Рейф. Что же касается "Шведа", то он принял на себя общее руководство агентурной сетью. О том, как это выглядело на практике, наглядно свидетельствует пример с Филби. По указанию "Шведа" Дейч попросил своего подопечного составить список его кембриджских друзей, которых можно было бы взять в оперативную разработку с последующей вербовкой. После того как этот список был готов и просмотрен "Шведом", Филби получил новое задание - предложить варианты карьеры, которые могли бы способствовать его антифашистской работе (читай: секретной работе на НКВД). Филби и здесь показал себя исполнительным, дисциплинированным человеком.
         Распределение обязанностей в резидентуре претерпело изменения после незапланированного отъезда Рейфа. В результате с февраля 1935 года руководство такими важными источниками информации, как "Атилла", "Бэр", "Нахфольгер" и некоторыми другими, "Швед" передал Дейчу. Сам же взял на себя работу с "тремя мушкетёрами".
         Личный контакт "Шведа" с Филби состоялся ещё до отъезда Рейфа, где-то в последних числах декабря 1934 года. Эту встречу в Риджентс-парке организовал Дейч, который представил своего шефа Биллом. Состоялась беседа. "Швед" попросил Филби аргументированно высказаться о том, насколько Гай Бёрджесс пригоден к секретной работе и целесообразно ли его привлекать к ней. Вспоминая впоследствии об этой встрече, Филби заметил, что Орлов ("Швед") был чрезвычайно твёрдым человеком, и, честно говоря, я не знал, что делать, потому что был новичок в этом деле". Сам "Швед", по словам Филби, считал, что Бёрджесс мог бы быть полезен, и поручил ему "обдумать, как лучше прозондировать его". И ещё: "Швед" произвёл на Филби впечатление "очень жёсткого человека, но очень вежливого и очень обходительного... он относился ко мне по-отцовски; у меня же было ощущение, что вот это истинный начальник всего этого дела, из Москвы, и у меня было к нему отношение как к герою. Это не означало, что я думаю плохо или менее уважительно об "Отто" или "Тео", но просто на этот раз пришёл настоящий русский, советский человек. Иными словами, если я считал "Тео" и "Отто" коммунистами, то Орлова я считал большевиком".
         "Неделю за неделей мы встречались то в одном, то в другом отдалённом районе Лондона, - продолжает Филби. - Я приходил на встречу с пустыми руками, а уходил нагруженный самыми подробными рекомендациями, предостережениями и ободряющими напутствиями".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»