«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 33%

Пока идол готовился к "прыжку"

         "Дальний прыжок". Таково было кодовое название диверсионно-террористической операции, которая в строжайшей тайне разрабатывалась на сверхсекретной базе СС в датской столице - Копенгагене. "Мы повторим прыжок в Абруццо. Только это будет дальний прыжок! Мы ликвидируем "большую тройку" и повернём ход войны. Мы похитим Рузвельта, чтобы фюреру легче было сговориться с Америкой", - хвастливо заявлял один из разработчиков операции, штурмбанфюрер СС фон Ортель. Упоминание Абруццо не было случайным. Название этого труднодоступного местечка в итальянских Альпах обошло всю прессу мира после того, как в июле 1943 года оттуда был выкраден и на специальном самолёте "Физелер Шторьх" вывезен в Германию низвергнутый итальянцами Муссолини. Эту по-своему уникальную операцию блестяще провёл штурмбанфюрер СС Отто Скорцени, которого нацистская пропаганда называла идолом германской расы. Когда в Берлине родилась идея о "дальнем прыжке", то выбор, естественно, пал на Скорцени. Но тут идолу германской расы не повезло. Его переиграл Иван Агаянц.
         ..."20 ноября 1941 года, уложив в чемодан все наши вещи, мы сели в старый бомбардировщик, который должен был доставить нас в Тегеран, - вспоминала впоследствии Елена Ильинична, супруга и боевой соратник Ивана Ивановича Агаянца. - Впрочем, сели - понятие растяжимое. Я, поскольку ждала ребёнка, расположилась на стуле, который любезные лётчики поставили в бомбовый отсек. Иван сидел по-турецки над бомболюком, что вызывало немало шуток и оживляло полёт. Над Кавказом наш самолёт обстреляли, но всё обошлось благополучно.
         Первый месяц мы жили в доме Андрея Андреевича Смирнова, советского посла в Иране. Размещались в темноватой прихожей, где стоял старенький диван. На нём и родилась наша дочка Ача. Иван Иванович и мой сын от первого брака Коля спали на полу. Посол приглашал Ивана Ивановича к себе, но тот не хотел оставлять меня одну. Наконец нам выделили две комнаты и всё утряслось".
         Свою деятельность резидента советской разведки в Тегеране И. Агаянц начал с того, что, детально ознакомившись с положением дел на месте, вышел к руководству разведки с предложением в корне пересмотреть всю работу резидентуры. "Наш аппарат, - писал он в своём донесении в Центр, - загружен работой с материалами и агентурой, которые, однако, не освещают вопросы политической разведки и не отвечают повседневным нуждам нашей дипломатической и политической работы в стране. Не политическая информация о явлениях внутренней и внешней жизни страны и не работа над этими материалами - основное содержание деятельности "конторы"... Мы заняты здесь, главным образом, делами безопасности и контрразведки, приближающими нашу агентурно-оперативную работу к задачам наших внутренних органов".
         Критический разбор деятельности резидентуры подкреплялся в донесении развёрнутым планом её реорганизации, перевода на рельсы наступательной разведывательной работы. Инициатива резидента вызвала в Центре неоднозначную реакцию. Ведь только в самой тегеранской резидентуре насчитывалось тогда несколько десятков оперативных работников, да ещё столько же в восьми подрезидентурах, действовавших в других иранских городах. И всю эту махину предлагалось заново перекроить. Под силу ли это Агаянцу, которому в то время едва стукнуло тридцать два года?! Тем не менее, хотя и с некоторыми оговорками, предложения резидента были одобрены.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»