  |
 |
Прочитано: 17% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 17% |
Семидесятые годы. Тегеран. Первый секретарь советского посольства в Иране Дмитрий Кузьмин припарковал свой "додж", вышел из машины и отправился на встречу с одним из лидеров антишахской оппозиции Хасаном Фарзане. Они проговорили меньше часа, а когда Кузьмин вернулся к месту, где оставил автомобиль, то обнаружил, что "додж" исчез. Он непроизвольно посмотрел на часы - 15.23. Почему-то подумал: "Вот вам и первый угон автомашины нашего посольства". Но делать нечего. В ближайшем полицейском участке Кузьмин предъявил дежурному офицеру свою дипкарту и заявил о случившемся. Дежурный в чине майора тотчас связался по рации со всеми постами города. Потом ещё пару раз позвонил по телефону куда-то. И наконец заметил: "Вряд ли это уголовники. Они на такое бы не решились, знают, чем чреват для них угон автомобиля с дипломатическими номерами". Из дальнейших рассуждений майора недвусмысленно вытекало, что исчезновение "доджа" - дело рук САВАК, шахской службы безопасности. А на прощание сказал: "Как только найдём вашу машину, сообщим в консульский отдел советского посольства"...
Полковник Дмитрий Тимофеевич Кузьмин вышел в отставку в 1986 году. А до этого считался в нашей разведке одним из ведущих специалистов по Ирану, в котором проработал 14 лет. Срок для работы "в поле" в одной стране - мало сказать внушительный для разведчика.
- Дмитрий Тимофеевич, как получилось, что вы столько лет провели в Иране?
- Всё началось с учёбы в Московском институте востоковедения, куда я поступил в 1946 году. Там настолько увлёкся Ираном, его историей и культурой, вековыми традициями и обычаями, что решил во что бы то ни стало овладеть языком Фирдоуси и Омара Хайяма, как родным.
- И вам это удалось?
- Да. Я свободно общался с иранцами из разных слоёв общества на их языке или даже жаргоне. Прочёл в подлиннике всемирно известных персидских поэтов-классиков и, естественно, без труда читал газеты, журналы, слушал радио- и телепередачи.
- Но возможно ли так любить страну и одновременно вести против неё разведку?
- Все 14 лет, проведённые в Тегеране, я действительно занимался разведкой. Но не "против" этой страны и её народа, а всего лишь "в" этой стране. Л против кого? Против тогдашнего нашего ГП - "главного противника". Точнее, против США и их союзников по НАТО, которые создавали в этом регионе военный плацдарм против нашей страны. Национальным же интересам Ирана, его государственной безопасности моя работа не причинила ни малейшего вреда.
- А разве вы не вовлекали иранских граждан в свою разведывательную деятельность? Не делали их "агентами Кремля"?
- Лучше ответить конкретным примером. В 1978 году в Тегеране был арестован и предан суду генерал Могарреби. Его обвинили как раз в том, что он якобы за "тридцать сребреников" продал свою страну и стал "агентом Кремля". Его расстреляли, несмотря на то, что адвокат представил судьям убедительные доказательства того, что генерал своими действиями не нанёс никакого вреда Ирану.
- Адвокат на то и адвокат, чтобы всеми возможными и невозможными способами доказать невиновность своего подзащитного, даже если он - отпетый убийца. Не так ли?
- В данном случае не так. Чтобы понять мотивы сотрудничества Могарреби, следует вспомнить, что во второй половине семидесятых годов иранское общество было расколото на две части. Шах Мохаммад Реза Пехлеви и его ближайшее окружение, опираясь на мощный репрессивный аппарат и, в частности, на разветвлённую службу безопасности - САВАК, выступали за американизацию страны, хотя так называемый американский образ жизни был чужд и неприемлем для подавляющего большинства иранцев, исповедующих шиитское направление ислама, веками воспитывавшихся на совершенно иных моральных и нравственных ценностях. Поэтому интеллигенция, студенчество, торговцы всё более активно и открыто выступали против шахского режима. Возглавило же эту борьбу радикально настроенное духовенство во главе с аятоллой Хомейни.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||