«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 9%

         Мы вели за ним наблюдение предельно осторожно. Работали целым отделением. Как обычно, мы должны были выявить его связи, хотя никаких иллюзий на этот счёт не питали. Предатель в такой ситуации просто обязан затаиться, причём настолько долго, насколько посчитает нужным. В то же время наш собственный опыт подсказывал, что человека, у которого есть, что скрывать, могут выдать и выдают, помимо его воли, отдельные, едва уловимые детали поведения. Ну, скажем, во время прогулки, во время похода по магазинам или при поездке на общественном транспорте. Нет-нет, да и оглянется назад, осмотрится по сторонам. Причём совершенно беспричинно. То вдруг начнёт дёргаться у него плечо. Или во взгляде просквозит такая настороженность. Да мало ли как приоткроется состояние чрезмерного эмоционального напряжения! Нужно лишь не прозевать это.
         "Щедрый" вёл себя на удивление ровно, без дёрганий. Его общение ограничивалось семьёй и ближайшими родственниками. И так продолжалось, вы знаете, сколько? Четыре года! После этого мы выдали "наверх" своё однозначное мнение: никаких подозрительных признаков в поведении "Щедрого" не отмечено. Никаких компрометирующих связей не выявлено. Другие подразделения тоже сняли с него все подозрения. Его вернули на активную оперативную работу, всё встало на свои места.
         - И он, зная, что все эти годы находится "под колпаком", не обиделся, не счёл себя оскорблённым такими подозрениями? Почему?
         - Думаю, потому, что любил свою работу и понимал, что правила в ней очень жёсткие... Но иногда бывали совсем другие развязки. В 1964 году нам поручили взять под наблюдение одного из заместителей министра авиационной промышленности, которого подозревали в хищении государственной собственности в особо крупных размерах. А это расстрельная статья. То есть речь шла о жизни и смерти, поэтому не то что ошибка - любая неточность с нашей стороны исключалась, и мы работали с особой осмотрительностью и тщательностью, каждую деталь, каждый нюанс оценивали и так, и эдак.
         Мы размотали все его связи, выявили схему их взаимодействия. Увы, всё говорило о том, что перед нами крупный государственный чиновник, сознательно пошедший на преступление. На что он рассчитывал, трудно сказать - может, на свой высокий пост, на влиятельных друзей, которые выручат его. Понимая, с кем имеем дело, мы вели НН сверхконспиративно. И всё-таки ему (правда, уже на заключительном этапе) стало известно, что он не просто "под колпаком", а что против него собрано достаточно неоспоримых улик. Видимо, он понимал, чем ему это грозит, и решился на крайний шаг - на самоубийство. А в предсмертной записке написал, что в его смерти виноват КГБ. Может быть, так он пытался обелить себя в глазах своей семьи, близких, друзей.
         - Вы сказали, что "женский набор" в НН с годами таял, что называется, по семейным обстоятельствам. А у вас самой не было тогда мысли уйти, вести нормальную и спокойную жизнь, знать, что после работы пойдёшь домой или в театр, в кино, в гости - куда захочешь, и не придётся вечер и ночь торчать под дождём, под снегом, наблюдая за очередным объектом?
         - Конечно, служба в НН - не рай, эта работа - не мёд. Но она была для меня интересной, я знала, за что её люблю. И коллектив у нас был замечательный. Мы называли себя "чекистским братством" - не только работали вместе, но и отдыхали, веселились, устраивали вечеринки, ходили в театры, на выставки. Словом, при всех перегрузках у нас была очень полноценная жизнь, во всех смыслах. И мы не чувствовали себя в чём-то обделёнными или, например, обойдёнными мужским вниманием. Красивых мужчин у нас было предостаточно, к тому же умеющих ухаживать и любить. Да и по службе всё у меня шло хорошо. К тридцати годам я стала капитаном, закончила юридический факультет "вышки" - Высшей школы КГБ.
         - Но всё-таки в 1980 году вы ушли из НН, хотя могли ещё работать и работать.
         - Это произошло, когда я отработала в "наружке" уже почти 20 лет. А почему ушла... История непростая. В нашем "братстве" я встретила Виктора, мы полюбили друг друга с первого взгляда, такое бывает. Он был старше меня на шесть лет, женат, сыну три года. О наших отношениях, о том, что Виктор ушёл из-за меня из семьи, начальству стало известно практически сразу. Да мы не очень-то и таились, хотя знали, что в нашей среде это - ЧП. К тому же Виктор по возрасту выбыл из комсомола, и ему надо было вступать в партию, беспартийные "в органах" тогда не работали. И он решился: заявил, что порывает со мной и возвращается в семью.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»