«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 61%

         Энди Янковский, как утверждала его падчерица, "был самым лояльным человеком в этой стране. Мы думали, что нашли здесь свой приют". Даже 30 лет спустя она всё ещё чувствовала горечь по поводу того, что сделало ЦРУ. Её муж, её отчим и Паркер - все были уволены по одной причине, сказала она, "из-за родственников за "железным занавесом", которые умирали от голода и замерзали в ГУЛАГе.
         Три поколения семьи Энди и моей семьи боролись с коммунизмом и жили в изгнании как не имеющие гражданства русские белоэмигранты. В глазах советского правительства мы были его злейшими врагами. Мы все были включены в список для депортации в сибирские трудовые лагеря. Если бы мы знали, мы все попытались бы пересечь 38-ю параллель. Мы не строили амбициозных планов, мы "просто хотели жить", как сказал доктор Живаго в книге Пастернака. Если мы уже не были полезны для ЦРУ, нас могли бы уволить более человеческим образом. Мы были абсолютно беззащитны и преданы этой стране. Мы хорошо служили ей".
         У охотников на "кротов" хорошая память. Увольнения 1959 года не закрыли дела, и менее чем через десятилетие дело Сноу - Янковского - Паркера всплыло вновь, чтобы коснуться Дэвида Мэрфи, начальника советского отдела. Это была, как подтвердил Майлер, одна из основных ниточек расследования, проводимого группой специальных расследований в отношении самого Мэрфи. Каким бы притянутым за уши это ни казалось в ретроспективе, но охотники за "кротами" пытались выяснить, был ли Мэрфи, помогший привлечь Янковского к работе в ЦРУ, хоть в какой-то степени ответствен за потерю агентов ЦРУ во время войны в Корее.
         Эд Петти входил в состав группы специальных расследований и принимал участие в проверке Мэрфи. Энглтон не только считал Мэрфи главным подозреваемым, но, по словам Петти, "даже открыто неоднократно заявлял, что Мэрфи - агент КГБ". Изучив досье, Петти написал длинное заключение, что в конечном итоге Мэрфи не являлся "кротом". Но поскольку вокруг Мэрфи витали подозрения в предательстве, его дни как начальника советского отдела были сочтены.
         В 1968 году в отделе произошли крупные перестановки. Мэрфи вынудили уйти - заменили другим руководителем отдела - и отправили в Париж резидентом. Сначала на его место планировался Уильям Колби. Но президент Джонсон вмешался в дела ЦРУ и отправил Колби во Вьетнам. В результате преемником Мэрфи стал Рольф Кингсли.
         По словам Майлера, не только подозрение, павшее на Мэрфи, сыграло роль в его отстранении, "но ещё и решение заключить в тюрьму Носенко. Да и всё дело Носенко". Именно Мэрфи сыграл главную роль в том, что Носенко пришлось пройти через жуткие испытания. Хелмс к этому времени уже требовал, чтобы вопрос о честности Носенко был закрыт; это дело слишком затянулось. Советский отдел стал явной мишенью. "Было решено, что необходимы перемены - новое руководство, новый стиль",- сказал Майлер.
         Насколько далеко Энглтон зашёл в своей борьбе против бывшего начальника отдела, вскоре обнаружилось поразительным образом. Во время поездки в Вашингтон графа Александра де Маранша, тучного директора французской Службы внешней документации и контрразведки, Энглтон отвёл его в сторону для беседы. Шеф контрразведки предупредил де Маранша, что Дэвид Мэрфи, новый резидент в Париже, является советским агентом.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»