«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 44%

         Лигрен провела в тюрьме почти три месяца. Норвежская пресса активно подхватила эту информацию. Всё выглядело так, будто русская шпионка работала в самом сердце норвежской разведки. В течение нескольких недель газеты пестрели заголовками о деле шпионки. Особенно сильный огонь обрушился на Эванга, но его предложение уйти в отставку было отклонено министром обороны. В одном из сообщений высказывалось предположение, что Эванг направил Лигрен в Москву для подхода к Советам с опасной ролью двойного агента.
         Всё это время полиция территориального надзора без устали допрашивала Лигрен с применением "мер воздействия", пытаясь вырвать у неё признание, что она - советская шпионка, каковой она вовсе не являлась. Один из ответов, полученных во время допроса, был понят сотрудниками Брюна как "признание". Затем в середине декабря государственный прокурор вдруг постановил, что для судебного преследования недостаточно доказательств. Дело против Лигрен было прекращено. Её восстановили на работе, но вследствие жестоких испытаний её здоровье было подорвано, и она в итоге вышла на пенсию и уехала из Осло.
         Парламент создал специальную комиссию - комиссию Меллби - для расследования вражды между двумя разведывательными ведомствами, и ещё один официальный совет - комитет правосудия - по рассмотрению самого дела Лигрен 8.
         Несмотря на то что правительство Норвегии сняло с Лигрен обвинение в шпионаже, Энглтон оставался убеждённым в её виновности. В марте 1968 года преемник Брюна на посту начальника полиции территориального надзора Гуннар Хаарстад прибыл в Вашингтон для встречи с высшими должностными лицами ЦРУ и ФБР. Энглтон и его заместитель Рэй Рокка пригласили начальника норвежской полиции территориального надзора в небольшой ресторан в Джорджтауне на ленч, на котором, как сказал Хаарстад, "мало с чем пришлось иметь дело, кроме мух, которые годились на наживку для лосося. Дела Лигрен вообще не затрагивали...
         Однако, когда мы поднялись из-за стола, Энглтон отвёл меня в сторону, вынул из кармана лист бумаги и попросил меня прочитать то, что там было написано". В записке, которую Энглтон вручил ему, кратко излагалась информация Голицына о Лигрен. "Энглтон хотел забрать записку, но, даже быстро просмотрев её, я смог понять, что она не содержала ничего более того, что мне уже было известно ранее". Хаарстад понял, что его американские коллеги считали дело против Лигрен "твёрдым орешком". Хаарстад добавил: "Энглтон намекнул совершенно таинственно, что он убеждён в правильности информации и мнения Голицына и что прекращение дела, возбуждённого против Лигрен, ошибочно со стороны норвежских властей" 9. Вопреки точке зрения Энглтона норвежский парламент через несколько месяцев, в июле, проголосовал за выдачу Лигрен в качестве компенсации за неоправданный арест и перенесённые испытания 4200 долларов.
         Поскольку усилия охотников за "кротами" разоблачить Ковича в связи с делом Лигрен были сорваны, они обратили своё внимание на "Экьют", нелегала ГРУ, который был на связи у Ковича во время пребывания Лигрен в Москве. Советских нелегалов обучают шпионажу за границей без преимуществ дипломатического прикрытия и иммунитета. Их трудно определить, поскольку они, словно хамелеоны, сливаются с населением страны - объектом своей деятельности. Как правило, в качестве прикрытия они открывают небольшое дело.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»