«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 36%

         Однажды один из "беззубых" приезжал в Париж, чтобы показать Джонсону, как ею пользоваться" 3.
         На конспиративной квартире в Женеве Носенко также рассказал об Александре Черепанове, сотруднике КГБ, чей пакет документов Полу Гарблеру удалось скопировать всего лишь за три месяца до этого, прежде чем дипломаты из американского посольства в Москве настояли на их возврате Советам. В них содержались отчёты о наблюдении КГБ за американскими дипломатами.
         "Когда мы спросили его о документах Черепанова,- вспоминал Кайзвальтер,- он сказал, что это его операции". Сотрудники, работавшие с ним, настойчиво расспрашивали Носенко. Если Черепанов действительно был офицером КГБ, то что толкнуло его передать документы супружеской паре из Индианы, которая принесла их в посольство?
         "Черепанов обижался, что на работе его держали за козла отпущения,- сказал Кайзвальтер.- Вместе с другим сотрудником он расписался за уничтожение этих документов в КГБ, но сумел сохранить предназначенные для сжигания материалы".
         Пол Гарблер, если рассказ Носенко точен, был прав в своих предположениях, что Стоссел и Тун, вернув документы, решили судьбу Черепанова. Носенко не только заявил, что операции, описанные в документах, были его операциями, но и сообщил, что участвовал в проводившейся в масштабе всей страны охоте на беглого сотрудника КГБ. "Носенко отправили на север ловить Черепанова,- сказал Кайзвальтер.- Но схватили его на юге, "накрыли" на иранской границе и расстреляли".
         В ходе тайных встреч с сотрудниками ЦРУ Носенко первый намекнул, что подумывает о переходе на Запад. "Мы говорили о его будущем,- сказал Кайзвальтер.- Он ждал письма от своей жены. "По почте?" - спросил я. "Нет, через Гука. Он приезжает из Москвы". Юрий Иванович Гук - коллега из КГБ, о котором Носенко говорил в 1962 году. Именно он, по словам Носенко, предупредил его, чтобы он прекратил встречаться с английской секретаршей, работавшей в Женеве на МИ-5".
         "Гук привёз письмо,- продолжал Кайзвальтер.- В один из дней Носенко явился рано утром и прочитал его мне, пока мы были вдвоём. Он был расстроен. Это было интимное, сентиментальное письмо с новостями о его семье. Он сказал: "Меня могут больше не послать за границу. Может, мне остаться? Может, я никогда больше не увижу её"". По словам Кайзвальтера, Носенко разрывался между своими эмоциями и тягой к семье.
         Даже если это так, тем не менее сотрудники ЦРУ, работавшие с ним, были поражены и изумлены, как сказал Бэгли, когда 4 февраля как гром среди ясного неба прозвучало заявление Носенко о том, что он решил бежать, потому что получил телеграмму, отзывающую его в Москву. Он просил защиты у ЦРУ.
         "Он сказал, что ему приказывают вернуться домой,- вспоминал Кайзвальтер.- Бэгли бросился в комнату связи, чтобы сообщить в штаб-квартиру об отзыве". Несмотря на убеждённость Бэгли в том, что Носенко - подстава КГБ, он настаивал, чтобы в Лэнгли согласились принять его. Информация Носенко об Освальде была потенциально настолько "взрывоопасной", что отметала все его возражения. Вспоминая о действиях Бэгли, Кайзвальтер сказал: "Он рекомендовал нам принять его с учётом убийства Кеннеди и всего того, что он сообщил об Освальде. Разумеется, ответ гласил: "Забрать". Если бы получилось так, что мы отправили его домой, у нас были бы неприятности".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»